Измена. Гадкий лжец

5

— Жена! — кричит в трубку незнакомая женщина.

Она делает это таким тоном, будто я заявила ей, что являюсь Наполеоном.

— Передай Долину, что ему не удастся от нас отделаться! — угрожает мне собеседница. — Придётся платить алименты!

— От кого это, от нас? — уточняю я.

Предчувствую всем сердцем, что ответ мне не понравится.

— От баб, с которыми он от тебя гулял, и которым заделал детей! — гордо сообщает мне женщина.

Вот ведь именно к этому весь разговор и шёл, а всё равно чувство такое, будто мешком по голове ударили. Руки трясутся, и зубы, кажется, тоже.

— И сколько вас таких… баб? — натянуто спрашиваю я.

— Две, — отвечает, видимо, одна и любовниц моего мужа. — То есть три…

— Так две или три?

— Три, просто одна ещё не осознала, что нам пора объединиться и отстоять права наших детей…

— Детей? — в ужасе переспрашиваю я.

— Ну да, детей, ты что глухая? — раздражённо рявкает на меня трубка телефона.

— И сколько же детей у вас от моего мужа? — с истеричными нотками в голосе спрашиваю я.

Не верю, что этот разговор происходит на самом деле.

— У меня двое, у Сашки двое, и Ксюха Сидорова ещё двойню ждёт…

Телефон выхватывают у меня прямо из рук.

Медленно поворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на взбешённого Артёма. У него лицо покраснело почти до бордового оттенка. На виске венка вздулась.

Смотрит на меня волком.

— Не звони сюда больше, идиотка, оставь меня в покое! — рычит муж в трубку и сбрасывает звонок.

— Восемь человек… — шокировано произношу я, прибавив в уме к перечисленным отпрыскам Долина ещё Лену и Лёню.

— Чего? — растерянно спрашивает муж.

— И представить не могла, что ты такой многодетный, — поясняю я.

В голове звенящий туман. Разворачиваюсь на ватных ногах, иду к нашему столику и опрокидываю в себя бокал.

Рука дрожит, так что темно-красная жидкость проливается на светлую ткань моего наряда.

Ну вот, второе платье за сегодня испортила…

Артём подхватывает меня под локоть.

— Так, наверно, нам лучше сейчас уйти отсюда, — говорит он. — Поехали домой, поговорим.

Я никак не могу собраться с мыслями. В голове крутится хоровод из шокирующих открытий. Восемь детей…

Позволяю Артёму вывести меня из банкетного зала и усадит в машину. Мы даже не утруждаем себя тем, чтобы попрощаться с именинником.

Восемь…

Тупо смотрю перед собой.

Я с двумя — то не знаю, как справиться, а он стругает их направо и налево…

И сколько же счастливиц он успел оприходовать? Если три залетели, то мимо пролетели, вероятно, тридцать три…

— Оль, ты только в обморок не падай! — муж обеспокоенно поглядывает на меня, отвлекаясь от дороги.

Мы уже едем в сторону дома.

Тупо таращусь перед собой, но даже дороги не вижу. Всё расплывается перед глазами.

— Не буду падать, — обещаю я отстранённо, — рядом с тобой, похоже, и моргать нельзя, а то ты за это время ещё кому-нибудь ребёнка успеешь сделать…

Артём достаёт свой телефон.

— Привет, мам, вы как там? — говорит он в трубку. — Нормально? Тогда мы с Олей ещё на пару часов задержимся, хорошо?

Муж везёт меня к нам домой. Проезжает мимо охраны у ворот и останавливает машину прямо у крыльца, не заезжая в гараж. Водитель тут же подбегает к нам и забирает у мужа ключи.

Поднимаюсь по ступенькам крыльца и захожу внутрь. Дом встречает тишиной. Татьяна Николаевна живёт не очень далеко и после работы уезжает к себе.

— Оль, ну куда ты бежишь? — слышу я за спиной окрик мужа. — Постой, давай поговорим!

А я взбегаю по лестнице наверх с такой скоростью, будто на мне и нет неудобных каблуков.

Мне срочно нужно кое-что сделать.

Забегаю в ванну, примыкающую к нашей спальне. Там в шкафчике спрятан пятновыводитель.

Очень хочу вывести с платья пятно. Спасти хоть что-то, когда вокруг рушится весь привычный мир.

Открываю воду и старательно мочу пятно на груди водой прямо на себе, не снимая платья. Затем лью сверху пятновыводитель из розовой бутылочки.

Воняет страшно.

Пальцы дрожат, и ничего путного всё равно не выходит. Наверно поэтому на глаза наворачиваются слёзы.

Шесть детей на стороне…

Это пока я тут спала по четыре часа в сутки, чтобы не напрягать мужа заботами о детях, он бегал по всему городу, оплодотворяя всё, что движется?

Съездила, развеялась. Провела, называется, время с любимым… Что теперь делать-то? Всхлипы превращаются почему-то в нервную икоту.

Смываю пятновыводитель на платье водой из-под крана, а потом умываю лицо. Наверно, косметика размазалась, но думать о таких мелочах мне сейчас кажется странным.

Закрываю кран, трясу руками над раковиной и на негнущихся ногах выхожу из ванны в спальню.

И открываю рот от удивления.

За то время, что я боролась с пятном, Артём успел притащить с кухни бутылку игристого с двумя бокалами. Снять с полки давно забытые свечи, зажечь их и расставить по поверхностям нашей спальни.

Последний раз мы зажигали эти свечи на вторую годовщину нашей свадьбы. Это было давно, до рождения двойняшек…

Артём, стоящий рядом с кроватью, улыбается мне так, будто ничего не произошло.

— Да не верь ты этой ерунде, — заявляет он. — Я люблю только тебя, родная моя, снимай одежду, и я продемонстрирую тебе это.

Что-то щёлкает в моей голове.

— Сейчас, — тихо говорю я, поджимая ногу, чтобы снять туфлю, — сейчас я тебе продемонстрирую свою любовь!

Сжимаю в руке лодочку на восьмисантиметровом каблуке, распрямляю спину и как следует замахиваюсь.

Сейчас я убью этого гада, воскрешу, заставлю сожрать эти свечки, а потом снова убью!