Измена. Гадкий лжец

9

Тимур действительно приезжает на следующий день.

Мы всё ещё торчим у Майи Владимировны, пока в нашем с Артёмом доме бригада строителей и уборщиков устраняет последствия пожара.

— Тимоша, у нас тут такая драма, ты себе не представляешь! — восклицает свекровь, второй день, лежащая с компрессом на голове.

— Да прям уж драма, — не соглашается Тимур. — Зачем же преувеличивать?

— Конечно, ты на стороне брата, Тим! — я складываю руки на груди в замок. — Этого и следовало ожидать!

— Постой, я не говорил, что на его стороне, — брат мужа кладёт ладонь мне на плечо, — хотя, ты вот прям уверена, что эти женщины не врут? Вдруг они наговаривают на Тему? А ты поверила…

— Они тест на отцовство сделали! — рявкаю я.

Точная копия моего мужа округляет глаза.

— Тест на отцовство… — бормочет он, — ничего себе… вот это поворот…

— Тимоша, что же теперь делать-то? — со страданием в голосе спрашивает свекровь?

— Лично я собираюсь разводиться! — заявляю я.

— Какой ужас! — стонет Майя Владимировна, натягивая компресс на глаза. — Как Артём переживёт это?

— Ну секс с другими женщинами он как-то пережил, — сухо замечаю я. — Так что не пропадёт. Знает, где искать утешения!

Помощница Майи Владимировны, развлекающая в это время моих малышей рассматриванием картинок в книжке, затыкает сидящей ближе к ней Леночке ушки руками.

А я ещё не дошла до той стадии принятия, когда есть силы не ругать при детях их гулящего отца.

Впрочем, все претензии всегда лучше высказывать в лицо, так что я собираюсь и еду в больницу.

Доктор успокаивает меня, что глобально здоровью мужа ничего не угрожает. Он сломал ребро и предплечье. Пустяки. Через несколько недель будет как новенький.

Захожу к нему в палату.

Вид удручающий. На шее всё ещё фиксирующий бандаж. На руке гипс.

Артём не спит. Сосредотачивает на мне немного плывущий после медикаментов взгляд.

— Добить меня приехала? — хрипло спрашивает муж.

Поджимаю губы и молча подхожу ближе.

Честно говоря, видеть его на больничной койке неприятно. Да что уж там — глупое сердце разрывается от сочувствия и тревоги.

Я вовсе не желаю Артёму ничего такого. Я, вообще-то, люблю этого гада.

— Если будешь душить подушкой, то оглуши меня сначала, — просит муж, — не хочу мучиться.

— Хрен тебе! — безжалостно заявляю я. — Так просто ты не соскочишь! Выписывайся из больницы и расхлёбывай последствия своих поступков!

— Оль, ну это не смешно уже! — ворчит Артём. — Я тебе не изменял. Почему ты веришь им? Знаешь ведь, что люблю тебя!

— Да ну? — сжимаю ладони в кулаки, чтобы не сорваться на крик. — Зачем этим женщинам врать на весь город? А тесты на отцовство? Их фломастерами на коленке нарисовали? Да и вообще. Я прекрасно видела, что твоё отношение ко мне изменилось! Ты стал холоден со мной. Думаешь, я этого не ощутила? Только зачем было врать? Если страсть между нами закончилась, то подал бы на развод!

— А твоё отношение⁈

Муж пытается приподняться на постели. Тут же морщится и валится обратно.

— Твоё отношение ко мне разве не изменилось⁈ — возмущается Артём. — Когда ты последний раз находила хотя бы пять минут на то, чтобы поговорить со мной?

— Я была занята твоими детьми! — всё-таки перехожу на крик.

— И сколько ты ещё будешь занята ими двадцать четыре на семь⁈ До их восемнадцатилетия? Или выкроишь в плотном графике вечерок для мужа за эти годы?

— Ну ты и гад! — выпаливаю я.

— То как к пустому месту относишься, то оскорбляешь и претензии высказываешь! Сложно продолжать любить тебя в таком формате!

— Ну так и не люби! — кричу я. — Катись к своим давалкам!

— Я сам решу, что мне делать, Оля!

— А я решу, что буду делать я! Как только из больницы выйдешь — подам на развод!