Измена, или Открытый брак

Глава 52

— Лер, не бойся. Я встречу тебя с операционной… — запыхавшийся Альберт присел на корточки напротив меня и вытер мои слезы. — Лер, ну скажи что-нибудь…

— Зачем ты… — бессвязно простонала я, зажимая лицо ладонями и Альберт растерялся, но потянул меня на себя и обнял.

— Да глупая ты. Как же я мог тебя оставить в такой момент. Ты чего? — Альберт нервно говорил, его голос дрожал, а я вжималась в рубашку со знакомым ароматом, оставляя на ней мокрые следы и плакала. — Мне мама твоя позвонила. Я так боялся опоздать. Лер. Я так хотел, чтобы ты знала, что я с тобой. Совсем и навсегда с тобой.

— Нет, — упрямо и гнусаво произнесла я, заходясь слезами еще сильнее. — Мы в разводе.

— И что? Нашла еще какие глупости думать. Если даже замуж выйдешь, но я буду с тобой. Я всегда, Лер, буду с тобой. Права ты или нет. Зла, рассержена, замужем, одна, в отношениях или влюблена. Лер я не брошу тебя никогда. Причем тут какой-то развод. Ты же мой родной человек. Ты же моя единственная любовь. Как я могу тебя бросить?

— Глупость ты сам. Так не бывает, — чепчик дурацкий, который мне натянули на голову, спрятав волосы, я стянула и обняла мужа, вжимаясь носом ему в шею.

— Ой Лер, только так по-настоящему и бывает. Я же никогда ни за что без тебя... Я же не представляю вообще как жить без тебя. Я могу, у меня получается, криво косо, но я не хочу… не хочу просыпаться один и зло смотреть на твою половину постели. Не хочу один ходить и ворчать, мне надо, чтобы ты меня слушала и фыркала сидела. Все я могу делать один, но я просто не хочу. Я не помру если ты выйдешь замуж, скорее я еще приду посмотреть на твоего супруга и внушительно поиграю бровями, чтобы намекнуть, что если хоть раз ты из-за него заплачешь… Мне будет больно Лер, очень больно, но это не повод, чтобы не прийти к тебе на помощь, это не повод, чтобы разлюбить тебя.

— Ты все врешь! Врешь! — судорожно дышала я, стараясь не орать в голос от близкого тепла от рук знакомых, которые стискивали так, что трещали ребра, от голоса, который проходился по нервам и успокаивал.

— Да ладно тебе, не вру я ничего. Все это время я отпускал тебя, а сейчас понял после звонка матери, что отпустить это не значит бросить, поэтому рычи, кусайся, прогрызи мне плешь, но я буду всегда с тобой, — голос у мужа так сильно дрожал, что я не вытерпела и отстранилась. Посмотрела Альберту в глаза, в которых было подозрительно много блеска, как на глади чёрного озера. Схватила мужа за подбородок, уколовшись щетиной.

— Не будешь. Однажды тебе это надоест… — заметила я, с болью проходясь пальцами по щекам мужа, потому что все еще кололось.

— Как же! Это ты меня плохо знаешь. Мне не надоест быть рядом с любимым человеком. Пусть и любимому человеку я не нужен, Лер..

— Надоест, как надоел наш брак! — заметила я и шмыгнула носом. Вытерла запястьем свой подбородок.

— Не решай за меня, Лер, мне не надоел наш брак. Мне просто казалось, что я на правах мужчины имею право на большее знание. И думал, что делал только лучше, но по факту я потерял тебя, — с покаянием в голосе признался Альберт, запуская пальцы мне в волосы, проводя по ним мягкими прикосновениями и дыша мне в губы.

— Альберт я… — начала я, но наткнулась на горечь в глазах мужа.

— Я чудовище, что заставил пережить тетя все это. Я предатель хоть и предательством были слова. И я потерял самое бесценное в своей жизни. Вас с сыном. И нет мне прощения, потому что после такого не прощают, Лер. Я все это понимаю. На стену лезу без тебя, грудь себе разрываю руками, но понимаю. И даю свободу, но если тебе страшно, тебе больно, я не смогу постоять в стороне, потому что настоящая любовь это когда твою боль я ощущаю сильнее чем собственную. И не проси меня уйти, потому что сейчас тебе люто больно и я сделал все, чтобы забрать ее себе. Чтобы только у тебя не болело.

— Альберт… — растерянно произнесла я, закусывая соленые от слез губы.

— Я готов быть не с тобой, но оставить тебя я не в силах. Я готов любить тебя на расстоянии, потому что другого я сам себе не оставил, но просто перестать любить тебя не могу. Я думал, что есть смысл в чем-то. Чтобы ты немного стала другой, но с каждым днем я понимал, что люблю тебя сильнее всего прежнюю. Мою. Скромную. Немного закрытую. Мне плевать на длину сорочек и чулки. Я просто люблю.

— Альберт… — снова начала я…

— И ты можешь не любить меня. Это нормально. Я понимаю, не люби. Я не заслуживаю твоей любви. Но не проси меня уйти или бросить тебя. Нет. Так не будет, потому что ты для меня все. И я это свое «все» буду оберегать всеми способами.

— Молодой человек! — сварливо заметила медсестра. — Мы тут так-то еще долго будем стоять и ждать?

Я обняла мужа. Вцепилась ему в шею и тяжело выдохнула. Он провел мне по спине ладонью.

— Не бойся. Я с тобой…

И операция не заняла много времени. И меня перевели в палату через пару часов, где по-прежнему сидел Альберт. Он стянул пиджак и расположился на стуле за столом и когда меня привезли, он сам переложил меня на постель.

— Все прошло хорошо? — спросил муж, вытирая мне слезы. А я судорожно кивнула, потому что все обошлось. И я больше напугалась. В ходе операции ничего не пошло не по плану и все мои органы остались при мне. — Вот видишь, а ты боялась…

Но Альберт врал сейчас нам обоим, потому что на его глазах блестели слезы.

Он тоже боялся.

И сильнее меня…

— Лера, родная моя… — он присел на корточки у кровати и провел мне пальцами по губам. — Ты мой самый большой дар. Плохо, что я умудрился тебя потерять.

— Плохо. Ты прав… — произнесла я обветренными губами и привстала на локтях, чтобы дотронуться губ мужа.

Эпилог

Блондинка сидела за крайним столиком.

Я еще раз крутанул бокал с вискарем и посмотрел снова на неё.

Стройная. Подтянутая. Туфельки на каблуке и такая полоска сзади по чулкам как темная стрелка.

Мысли ударили по сознанию, и я в очередной раз понял, как бездарно разрушил свой брак.

Я глотнул алкоголя, который пролетел по горлу как огненный комок и поежился.

Бесило.

Вот так сидеть и ждать.

Бесило выходить в бары, рестораны, на вечеринки.

Хотелось быть дома с семьей, но я же, помните, разрушил свой брак.

В памяти всплыло искажённое болью лицо Леры и меня снова затопило отчаяние. Я тогда еще думал, что контролировал ситуацию, а оказывается во всех моих действиях контроль соблюдала только жена.

И мне надо было утром встать и залезть к Лере под одеяло и ноги целовать, чтобы простила, но я тогда еще не знал, что женщины способны разрушить целый мир и в первую очередь себя, не говоря уже о предателе.

А я им оказался. За мысли, а не за действия. За слова, а не за решения. За намерение, а не факт.

Блондинка провела пальцами по тонкой шее и коснулась губ. Дотронулась до них как до нежных лепестков розы.

Мне почему-то редко захотелось самому их потрогать.

Я понимал, что прощение для меня это что-то из нереального, но я никогда не хотел, чтобы вместо Леры была рядом какая-то другая. Несомненно, любой мужик выбирая одну, не перестанет смотреть на остальных, только вот даже глядя на изобилие, всегда возвращаться к единственной и это осознанный выбор.

У меня он тоже был осознанным.

Я осознанно выбирал много лет светловолосую девчонку, у которой был вырез на платье слишком манящим. Выбрал и понял, что это мое.

Я рассчитался с барменом и, наклонившись, спросил счет у столика с краю. Оплатил и его, потому что так меньше разговоров.

Я туго сглотнул и развернулся к блондинке. Пересёк зал и остановился у ее столика, наклонился и просто спросил:

— Сколько?

Она опустила глаза пряча в них лукавый блеск. Облизала свои губы точно со вкусом клубники. А потом легко ответила, поведя плечиком:

— Двести за час. Штука за ночь… — ее голос был таким манящим как будто бы она говорила не с клиентом, а с давно любимым супругом.

— А до утра? — решил поторговаться я, падая взглядом в декольте. К слову неглубокое и от того более провокационное.

— Это за ночь… — очаровательно улыбнулась блондинка. И я кивнул.

Один бокал не играл никакой погоды, поэтому я сел за руль. Она села рядом. Излишне сильно приподняла подол платья.

— Не думала ничем другим заняться? — спросил я как совсем глупый, но блондинка качнула головой и платье снова поползло вверх, обнажая идеальные бедра с резинками чулок.

Я сглотнул и перевел взгляд на дорогу. Но тонкая ладонь легла мне на колено и сдавила.

— Ты платишь за секс, а не за разговоры, — заметила она, и ее ладонь поползла выше, к моему ремню.

— Дождись гостиницы, — холодно приказал я, и она поправив мягкие волосы, надула губки.

Сегодня я выбрал гостиницу с видом на город. И номер люкс.

Медленно прошелся по нему, включая только нижние светильники, а потом упал в кресло. Она стояла в дверях и оглядывалась. Платье было ненужным. Тем более почти наступило лето. И почти год как я был не женат.

— Подойди… — приказал я, и она сделала пару шагов ко мне. Приближаясь, все сильнее приподнимала платье, оголяя стройные ноги. Чулки мне нравились. — Сними платье…

Она капризно надула губки и развернулось ко мне спиной, показывая длинную молнию до самого края подола.

Я сглотнул еще более жадно, и руки задрожали.

Пришлось встать, чтобы раздеть ее. И я не пожалел.

Под поясом чулок не было ни лоскутка белья, и полная красивая грудь с фарфоровой кожей легла в ладонь.

Я сдавил кончиками пальцев нежный сосок и услышал судорожный вздох.

— Мне казалось это ты должна меня соблазнять, а не наоборот… — произнёс я, слегка усмехнувшись. И она развернулась ко мне лицом привстала на носочки и закинула руки на плечи. Посмотрела своими смущенными глазами мне прямо в душу и слегка качнувшись, спросила:

— И чего ты хочешь?

Я хотел всего и побольше, поэтому только в районе шести утра я смог выйти из номера и слегка пошатываясь вернуться домой.

Макс сегодня ночевал в тещи, поэтому я не переживая, что кого-то разбужу громко бросил ключи на тумбочку и из последних сил дополз до ванной.

Леры не было. Должна была появится чуть позже.

Я сходил в душ и вышел в зал в одних домашних штанах на голое тело.

В замке повернулся ключ.

Я напрягся.

Лера пританцовывая вошла в квартиру и почти копируя меня разбросала вещи по прихожей. Обернулась и застыла.

— Ты дома? — спросила она, хлопнув глазами.

— А ты где была? — спросил я, складывая руки на груди.

— Бубубу… — передразнила бывшая жена и развернулась ко мне спиной, чтобы я расстегнул молнию на платье. — Если что я могу ходить на свидания, так что не надо мне тут!

Лера развернулась и взмахнула рукой у меня перед лицом.

— Что не надо? — спросил я, с вызовом глядя на счастливую и немного иррациональную после трёх оргазмов жену. — Ревновать на надо?

— Конечно! — взмахнула еще раз рукой Лера и сбросила с плеч платье.

— Лер, ты чулок где-то продолбала, — заметил я, запуская руку в волосы и наблюдая как бывшая жена, прогнувшись в пояснице, пыталась снять туфельку.

— Не где-то, а в гостиничном номере! Оставила своему любовнику! — Лера была так экспрессивна, что даже не поняла, что ехала в одном чулке в такси. — И вообще знаешь, меня задолбало, что ты вечно на машине, а я потом должна краснеть перед таксистами то за засосы, то вот за чулки! Так что следующий раз я тебя сниму!

Я усмехнулся и сложив руки на груди, спросил:

— А тебе не надоело?

— В смысле? — спросила Лера, прыгая на одной ноге и стягивая чулок. Стянула. И бросила в меня. Я повесил его на плечи и подошел почти к голой жене. — Так. Без рук. Ты по помнишь, что мы с тобой всего лишь пробуем начать сначала и не спим. Без секса в общем!

— А значит по гостиницам ездить и в барах встречаться… — начал я лукаво, проводя ладонями Лере по талии и спускаясь ниже…

— Так я там встречаюсь не с бывшим мужем, а с незнакомцем. Так что все отлично.

Лера попыталась вывернуться, но я не дал. И тогда бывшая припомнила мне:

— И если что, ты меня трахал несколько раз и даже за час не заплатил! — Лера топнула ножкой.

— Так у тебя моя карта! — возмутился я. — Или ее мало.

— Я может денег наличных хочу от своей распутной профессии хоть раз получить! — фыркнула бывшая жена.

У нас с Лерой были договорённости. Брак открытый, но встречаемся мы исключительно друг с другом, только не как муж и жена, а как некто незнакомый. В то время как в семейной жизни мы старались притереться вновь. Вот даже после нового года съехались.

И это было чертовски плохо, тяжело и нервно.

Каждая встреча была для меня проверкой на выдержку. Оказывается, если Лера не дома, то это другой человек. Точнее это другая женщина. Немного игравшая, капризная и развратная.

— А может быть ты захочешь выйти за меня замуж? — спросил я с замиранием сердца.

Я хотел, чтобы мы снова стали мужем и женой. Мне не хватало ее как воздуха. Мне хотелось каждый день быть рядом. И меня не устраивало, что наш брак имел открытость. Пусть и с нами же.

— Зачем? — удивилась Лера и выскользнула из моих рук. На носочках убежала в спальню и упала на кровать. Я прошел медленно за ней и упершись коленом в постель, навис над женой.

— Затем что может быть мы друг друга любим?

— Берт, но мне, понимаешь, очень сильно понравились открытый брак, — злорадно, с улыбкой на губах, произнесла Лера и притянула меня к себе, целуя.

Ну и вредина же у меня будущая жена.

Лера.

Мы поженились только через пять лет.

На мне не было свадебного платья или фаты. Я была в джинсах и растянутой майке. Альберт держал в руках наши паспорта и просто признался регистратору:

— Мы в отпуск улетаем ночью, поэтому давайте без речей и прочих соплей. Нас просто поженить.

И по сути это был наш первый медовый месяц. Макс остался с моими родителями, потому что с родителями Альберта я хоть и не ругалась, но так и не помирилась.

— Прекрати меня лапать, — прошипела я перед посадкой. — У меня вообще-то траур. Я открытый брак свой закрыла. И все из-за тебя.

— Да, — фыркнул Альберт, подныривая рукой мне под кофту и проводя горячими пальцами по коже спины. У меня мурашки табуном побежали по телу, и я передернула плечами. — Из-за меня все всегда. Я помню.

Альберт развернул меня к себе и, поцеловав нежно в губы, спросил:

— Госпожа снова Герцена, а как вы смотрите на небольшой секс в самолёте?

— С ума сошел! — я хлопнула мужа по груди и залилась краской. Несмотря на наш эксперимент под названием открытый брак и свидания знакомых незнакомцев, я все равно многого стеснялась, но не так сильно, как раньше. И теперь могла без слов просто схватить Альберта за галстук и утащить в спальню. Или в мой кабинет. Или… в общем куда придется.

И порой мне казалось, что это не я такая раскрепощенная, но когда Альберт раз за разом доказывал мне обратное, я почти плакала от счастья, с опаской думая, что абсолютной любви хоть и не существует, но зато у меня есть наша с ним обычная.

Немного косая, нервная, непонятная, злая, ранимая до ужаса, хрупкая как статуэтка.

И тогда я задыхаясь шептала:

— Люблю… люблю… — и слезы почему-то сразу текли из глаз, а Альберт только вытирал их пальцами и приводил меня в себя с хриплым своим голосом:

— А я тебя все равно сильнее.

Но эта его сильная любовь не продлилась вечно, потому что в возрасте семидесяти четырех Альберт все же оставил меня. И только глядя на себя изменившуюся с годами, повзрослевшую и постаревшую, рядом со взрослым сыном и его семьей, с десятилетней внучкой и маленьким еще двухгодовалым внуком, я понимала, что имел ввиду Альберт, говоря, что любит несмотря ни на что.

Поняла.

Потому что я его тоже любила до своего конца.

Когда в возрасте восьмидесяти шести я оставила сына и пошла на встречу к нему.

К тому, кто даже там, куда не заглядывала ни одна живая душа, нашел и прошептал мне, положив тяжёлые руки на плечи:

— Ничего не бойся, я с тобой, Лер.

Конец