Измена. Иллюзия счастья (СИ)

Что ты здесь делаешь?!

— Ну как поживаете? — доктор лысоват. Большое лицо уже покрыто мелкими морщинами. Идеально белый, накрахмаленный халат, хотя по нему и видно, что старый и большие круглые очки.

— Нормально, — отвечаю я, пока медсестра убирает очередную капельницу.

— Вены ни к черту, — бурчит она. — Есть надо полноценно, ну скажите ей, Владимир Сергеевич. Сидит, блин, анорексичка. Ты мамаша уже, понимаешь?

За последние два дня в больнице мои обе руки уже болят постоянно от этих бесконечных капельниц. А сам процесс укола это маленький филиал ада, ведь медсестры никак не могли найти вену и обкололи мне уже всё руки.

Но сегодня меня выписывают и меня слегка трясет от мыслей о будущем. Теперь я не против и получить пару выговоров за то, какие у меня плохие вены. Это, во всяком случае, куда легче чем жить дальше.

Ожидая ребёнка.

Надо опять работать. Ещё больше ведь теперь… теперь у меня больше ответственности. Теперь я не одна.

В палате впервые нет других пациенток. Когда медсестра уходит, доктор подсаживается ко мне на небольшой стул рядом.

— Я вас сегодня выписываю.

Киваю.

— Я помню, — я слегка улыбаюсь, пытаясь показать свой добродушный настрой. Но у доктора лицо совсем невеселое.

— Что вы решили?

— В каком смысле?

— О будущем. Рожать или аборт?

Этот вопрос застает меня врасплох.

Самое глупое сейчас рожать но… я просто не смогу.

Не смогу убить ребёнка.

Качаю головой, сжав губы.

— Рожать.

— С родов все трудности только начнутся, — продолжает доктор. — Вы уверены, что готовы к такой ответственности?

— Я понимаю, не маленькая, — бросаю в ответ.

Он хмыкает. Видимо, хочет сказать что-то про залетевшую малолетку но молчит.

— Отец уже знает?

Ещё один вопрос, который я не хотела слышать. Зато есть повод спросить то, что меня так терзает все эти дни.

— Послушайте, а… — мнусь я. — Так получилось что, я не совсем уверена…

— Не знаете кто? Частенько бывает, — он старается говорить так мягко, чтобы не мне было стыдно. — У вас срок около месяца. Если в этом окне было несколько партнеров…

Испуганное сердце приятно сжимается и я вздыхаю с облегчением.

Не Артур.

Наверное, дело даже не в том, что я боялась иметь ребёнка от него. Но и в том, чтоб её пристрастия никак не отпечатались на малыше. Черт его знает, как наркотики могут повлиять на ребёнка. Даже думать об этом не хочу.

Да и после нашей последней близости я выпивала в клубе с Леной.

А тут…

Пронесло. Это ребёнок Миши. Теперь понятно точно. Как же это хорошо!

— Нет, один. И… однажды, и… мы были достаточно осторожны, — я опять мнусь от неловкости.

Не знаю, куда деть глаза от его взгляда.

Доктор же понимающе кивает.

— Ну, бывает, что не везёт. Или везёт, тут уж как посмотреть. Когда ему сообщите?

Отворачиваюсь к окну с белыми решетками.

— Не знаю, — выдыхаю. — Я не знаю, как он отреагирует. Мне страшно…

— Надо дать ему право решать, он всё-таки отец. Анна, вам нужно заботиться о себе, коль решили стать матерью. Тяжести не таскать, токсичным не дышать, прогулки, свежий воздух, хорошее питание, сон восемь часов.

От последней фразы вообще хочется рассмеяться. Как это возможно с моим графиком. Но я понимаю, что он прав. Теперь мне нужно заботиться о теле, чтобы ребёнок был здоров.

— Я поняла.

Как это сделать не представляю. Мне нужна теперь отчаянно постоянная работа. Та, на которой мне смогут и декрет организовать и…

Надо сказать Мише.

Простая мысль врывается в мою голову, но я её отметаю. А если он скажет, чтоб я ему больше не звонила? Если пошлет на аборт?

А если заставит? Он сможет. Его люди смогут. Они куда могущественнее чем я.

Если он женится на другой, то я ему уж точно не нужна особенно с ребёнком.

Казалось бы, почему я должна так думать о нём. Он ведь всегда только помогал мне. Я должна ему доверять.

Или нет?

Или он только мстил Артуру?

Два брата заигрались в мщение друг другу, используя женщин. А я просто попалась под руку. Конечно, ему нужно было заботиться обо мне, чтобы эта клятая свадьба случилась.

Я себя накручиваю, возможно. Но уж точно последнее что я должна сейчас делать, это звонить Мише и навязываться с ребёнком.

Сама дура залетела, самой и разгребать. Как там говорила мама «принесешь в подоле, домой не приходи». Хотя я не могла принести, она знала, что я была девственницей пока не встретила Артура уже на третьем курсе.

Может это гормоны, но моё сознание будто рвется на части. Я испытываю столько противоречивых, сложных эмоции. Я хочу к Мише. Хочу позвонить ему, обнять. И боюсь.

Я понимаю простейшую вещь.

Я боюсь предательства Миши до истерики. «Самой последней потери». Он и его порядочность, честность, правильность были последним во что я верила в этом мире.

Мне легче не говорить ему ничего, чем позволить случиться очередному предательству. Очередному крушению надежд.

Розовые очки бьются стеклами вовнутрь. И это чертовски больно. Я не уверена, что выдержу снова эту боль. Не выдержу если он окажется предателем.

Думая об этом, я иду по серым улицам города и удивленно смотрю на машину впереди меня. Стоит припаркованная. Чёрная, будто бы лакированная, чистая аж блестящая с тонированными стеклами.

В таких машинах здесь никто не ездит. Нет, ездят богатые туристы но где-то глубже к центру. В районе ресторанов, гостиниц, элитных пляжей. И уж точно мало кто затемняет стекла.

Эта машина заставляет меня заволноваться. Но я выгоняю непрошеные мысли и иду дальше.

Месяц спустя

В моей жизни появились три новых лучика солнца.

Я ушла из кафе, слушаюсь совета доктора "не таскать тяжести и не дышать токсичным". Я была в панике когда это сделала, но уже через пару дней я стала преподавательницей английского в центре подготовки детей дошкольного возраста.

Это оказалось моей самой любимой работой и действительно лучиком солнца, что осветил мне всю жизнь.

Мне дали полную свободу творчества в том, как учить ребятишек. И я смогла забыть обо всём, придумывая интересную программу по мотивам мультиков, книг, сказок.

Наши занятия были похожи на маленькие представления, на игры. И я безумно гордилась тем, что ребята, даже те, которые приходили ко мне сначала, будто бы на отбывку начинали включаться в занятие.

У меня была сначала одна группа, но через недели две собралась вторая. Как мне сказали из-за «сарафаново радио». Детям нравилось заниматься со мной, а мне нравилось заниматься с ними.

Родители же были довольны результатом и стали меня нахваливать. Так, я нашла себе работу на полставки. Хотя и до сих пор, повинуясь иррациональному страху я попросила не оформлять мне трудовую.

Это мой первый лучик. Мои веселые, милые ребята. Не знаю, как так вышло, но очень быстро мы подружились. И после занятий малыши бегут ко мне, чтобы обнять.

Однажды наши обнимашки застала моя коллега, которая занималась с девчонками восточными танцами. Она на меня тогда нарычала, чтобы я «не приручала к рукам».

Я тогда удивилась этой постановке вопроса. Не о уличной же кошке говорим, которую не можем взять домой и потому её нельзя гладить, чтоб не давать надежды.

Это дети.

Разве им может быть много любви, принятия, ласки? Я так часто стала вспоминать, в последнее время, своё детство. И могу сказать честно, что мне очень не хватало как раз этой нежности.

Того, кто бы любил их, кто принимал безусловно.

И если бы мне кто-то давал такую любовь, может быть, мне было бы куда легче по жизни. Ведь я научилась быть хорошей девочкой. Это всё, чему я научилась.

Но, к счастью, мнения о том, что я слишком нежная с детьми, что из нашего класса слишком часто слышен детский смех и прочее были только коллеги.

Начальнице же Маргарите Викторовне, наоборот, всё нравилось и она мне говорила, что спокойно даст декрет и дождется меня, когда я смогу начинать выходить хоть на полставки. Родители довольны, дети довольны, и ещё и знания вполне себе уживались в детских головах.

Кроме того, я продолжала давать частные уроки. Общалась с Диной.

Вторым моим лучиком стало понимание, что скоро я буду мамой. Это странно, я думала, наоборот, будет безумно страшно и опустятся руки.

Но, нет, это придало мне какой-то смысл. Не страх будущего а большую веру в себя. Понимание, что я просто не могу иначе.

Я должна выбраться. Должна хорошо жить и передать моему малышу самое лучшее, что я нашла в этом мире. И я четко понимала, что я сделаю всё и смогу сделать всё.

Ещё два месяца назад в аэропорту я думала, что не разберусь со своей жизнью сама.

Теперь я чувствую себя куда более живой, чем всю свою жизнь. Я общаюсь с приятными людьми, дарю любовь детям и те в ответ отвечают тем же.

Очень быстро этот маленький городок стал моим домом. Уютным, приятным, спокойным местом. Хотя иногда смущает чёрная машина, которую я замечала и тут и там. Около моего дома, около дома Дины, около женской консультации.

Она слишком выделяется на фоне других и я уже четко запомнила её номера. Ладно, может быть, просто там тоже женщина, которая беременна и живет в моем районе и…

Да, звучит очень глупо. Но как ещё это объяснить? Что кто-то меня преследует? Кто-то следит за мной?

Единственное, что не хватает мне для счастья это Миши. Больше ничего не нужно. Город, любимая работа с детьми и Михаил. Но я не представляю как он мог бы здесь жить.

Михаил житель Нью-Йорка или Москва-Сити. И сейчас, наверное, женат на своей Джесс.

Третий лучик появляется неожиданно.

Всего через пару дней, после того как я выписалась из больницы. После очередного занятия у Дины я плетусь домой так поздно, что общественный транспорт уже не едет. Меня подташнивает снова и медленно переставляя ноги, иду домой мимо желтых фонарей.

Не сразу понимаю, что слышу какое-то рычание неподалеку. И только сообразив, начинаю бояться.

Собака. Небольшая, худая, рыжая с черными пятнами по всему телу. Она скалится на меня. Я удивленно замираю и начинаю пятиться.

Собака же угрожающе двигается в мою сторону.

Черт-черт-черт!

— Хорошая собака, — тяну я. — Очень хорошая.

Она мне не верит. Рычит и двигается на меня, скаля подгнившие клыки.

Черт!

Если я кинусь, она точно кинется на меня!

— Джек! — слышу голос позади себя.

Собака резко превращается из монстра в милого песеля и бежит в сторону голоса.

— Джек, ну ты что? — я вижу силуэт парня, который присев на корточки, чешет собаку, мягко её ругая.

— Это ваша? — спрашиваю, стараясь унять дрожь в голосе.

— Уличная. Вы её не бойтесь, она безобидная. Дети называют её Пирожок.

— «Пирожок»? — повторяю я и Пирожок-Джек поворачивается ко мне с настолько наглым и высокомерным видом, будто бы говоря: «Да, и что тебя не устраивает?».

— Джек вас сильно напугал? Он иногда может, но это он играться просит, да, Джек? Хороший мальчик!

Джек не знает, насколько он хороший но благосклонно позволяет себя ласкать и расплывается в чем-то похожем на собачью улыбку.

Парень встает и оказывается высоким с темными непослушными волосами и широкой улыбкой пухлых губ. Он скользит по мне взглядом и усмехается чуть шире.

— Игорь, — говорит он.

— Аня.

*****

Всего за три дня Игорь начинает занимать всё моё свободное время. А за две недели, мне кажется, что я знаю его всю жизнь.

Как выяснилось, он работает барменом в соседнем кафе. Смены в основном ночные, поэтому ему нетрудно провожать меня каждый вечер домой.

По пути мы болтаем о многих вещах, о детях, работе, он много рассказывает интересных историй. Всего за пару дней мне начинает казаться, что я знаю его очень давно.

Вот только между нами есть одна очень большая пропасть. Пропасть в виде моего будущего ребёнка, о котором Игорь не знает.

На вечер второго дня, Игорь тянется ко мне губами, тогда я мягко отстранилась испытав дикую бурю эмоции. Страха, неловкости и… чувства предательства.

Почему-то я думаю о Мише. Мне надо выгнать его из головы, но глядя на Игоря я постоянно вспоминаю Мишу.

Я будто бы мысленно сравниваю мужчин и всё мои сравнения не в сторону Игоря. Ругаю себя за это но потом опять понимаю, что снова сравниваю.

То Игорь скажет какую-то откровенную глупость, то ударение поставит не на том слоге, и я мысленно упрекну его, Миша бы так не сделал, Миша бы так не сказал.

Ненавижу себя за это! Если уж помешалась на своем Мише то оставь Игоря в покое. Ведь он даже не знает что я беременна!

Единственной приятельницей, с которой я могла бы обсудить свои взрослые темы мне стала соседка Оля.

Которая чем-то мне напоминает Елену. Только без лоска.

— Ну вот так… беременна от одного. Хожу на свидания с другим, — бормочу я, стоя на своей маленькой кухне.

За столом же в центре сидит Оля и ест печенье, запивая чаем с забавной кружки с рыжими котиками.

— Ну так… месяц встречаетесь, да? — спрашивает Оля. — Уже ж спали-то?

Я хлопаю глазами.

— Нет, конечно, — мне это кажется очевидным но Оля только прыскает и качает головой.

— У тебя мало времени, — говорит она назидательно.

— Для чего?

— Для того, чтоб быстро уложить своего Игоряшу и потом опа «а я беременная!».

— Ты прикалываешься? — я нервно хихикаю. — Он же не дурак. Математикой посчитает и…

— Ой, рожают и на седьмом месяце, это неважно. Главное, пузом привязать пока не стало слишком палевно что не он папаша. Это классика в такой ситуации, как у тебя. А у тебя ситуация тоже… классическая.

— Нет, я так не могу, — протягиваю я.

— Ну и дура! Что будешь делать?! Месяц мужика мурыжишь. Он просто герой, если не потрахивает своих клиенток в баре.

— Фу, — я сжимаю кухонное полотенце в руках и думаю о словах соседки.

— Ну а чо? Это ж додуматься надо. Ты ему месяц не даешь, за ручку ходите, детский сад. Хоть целовались?

— Да, недавно.

— Аллеллуя! — засмеялась Оля. — И что?

— И я подумала про Мишу.

Она причмокивает губами.

— Тяжелый случай. Не, мадам, надо быстро брать синицу в руках. Или что, «журавлю» позвонишь?

— Я звонила. Два раза. У «журавля» телефон вне зоны. Может быть он просто за границей. Там его дом, в конце концов.

Правда мысль о том, что он может быть в тюрьме после драки с Артуром меня также не отпускает. "Трагедия в семье Булатовых".

Меня бросает в холодный пот и чтобы отвлечься я начинаю перебирать чистые кружки и расставлять их в шкаф.

— У тебя есть с ним общие знакомые?

Лена, Маша, Артур.

— Ну, немного, — тихо говорю я.

— Узнай у них актуальный телефон, — она пожимает плечами, так, будто это очевидно.

Наверное, очевидно. Но я просто боюсь. Я боюсь нырнуть в прошлое. Боюсь потерять себя снова. Боюсь предательства Миши. Боюсь того, что натворила.

Так нельзя, это малодушие!

И встречаться с Игорем тоже малодушие. Он должен всё знать. Понимать правду.

Если начинать со смелых и правильных поступков. То нужно делать то, что более срочно.

— Я всё скажу Игорю. Всю правду. А там пусть сам решает, — говорю я, глядя пустоту. Оборачиваюсь на Олю.

— Ты смеешься, что-ли?! — она в ужасе округляет глаза.

— Нет. Ты права. У меня мало времени, и чем больше я буду ждать чего-то тем хуже. Нужно быть смелее и смотреть страхам в глаза.

— Это не говорит о том, что ты должна пугать пацана такой новостью… Ты ж понимаешь, что он тебя точно бросит. Если б тайком сделала аборт и вопросов бы не было.

Я пропускаю мимо ушей последнюю реплику.

— Он имеет право решать. Если я ему нравлюсь и он захочет со мной встречаться, даже с чужим ребёнком это его решение. Если он захочет меня бросить… это тоже его решение. И он будет абсолютно прав. Другое дело, что я должна сказать ему скорее.

Оля смотрит на меня с неподдельным ужасом и отхлебывает из большой кружки с рыжими котиками.

— Где таких как ты штампуют? — спрашивает она. — Расскажешь потом чем кончилось?

— Конечно.

*****

Когда я сказала Игорю, что приглашаю его к себе он был слишком воодушевлен. И когда явился ко мне с пакетом в котором явно звенела бутылка вина и торчали конфеты, я чуть сморщилась.

Кажется, он не то подумал. И я точно испорчу человеку планы.

Он плюхает пакет в коридор и поворачивается ко мне. Моя крохотная однокомнатная хрущевка быстро впитывает в себя запах мужчины.

— Мне надо с тобой поговорить, — шепчу я, оперевшись на входную дверь.

— Н-да? — говорит он, делая шаг ко мне.

Нависает надо мной, ставит ладонь рядом с моим лицом.

Его запаха слишком много. Он приятный, пахнет темным шоколадом, вишней и корицей.

И в целом, Игорь очень симпатичный. Я могу оценить, что у него атлетичное тело, что видно даже под футболками. Милое лицо с хитрыми глазами черта, большим ртом, острым носом.

Он красив. Чем-то даже похож на Дамиана в которого влюблена Дина. Может, даже, ещё симпатичнее. Странно, что такой парень заинтересовался такой "серой мышкой" как я.

Простой учительницей с темным прошлым, о котором он не догадывался.

И надо бы радоваться, и пользоваться тем, что дарит судьба. Но сейчас, когда он стоит так близко я ощущаю лишь то, что он бесконечно чужой.

Да, с ним классно и легко болтать.

Но он не моё. И теперь я понимаю это ещё сильнее.

Я дурная на голову Пенелопа, что сама сбежала от Одиссея и теперь отвергает всех женихов. Теперь нужно сделать это помягче.

— Игорь. Я должна тебе сказать, что у меня были отношения раньше, сложные…

Я не договариваю и он хмыкает, перебивая меня.

— Зайка, я и не думал, что ты девственница. Хотя иногда такие страхи подкрадывались.

— Дай договорить, пожалуйста. Я беременна. Как ты понимаешь, от другого.

Лицо Игоря меняется. Он делает шаг назад и смотрит на меня чуть сощурившись.

— Блин… какой срок?

— Два месяца.

Он о чем-то думает.

— А… ну так, всё ж окей, — он снова смотрит на меня. — Я просто не думал, что у тебя проблемы такие, я б… ну я помогу, конечно.

Теперь моя очередь прищуриться в непонимании.

— С чем поможешь?

— Ну… тебе ж бабки на аборт нужны? Сколько скажи, я ж даже не знаю. Я одолжу. У маман хорошие заработки в сезоне, так что она не заметит и…

Одолжу. И она не заметит…

— Стоп! — я моргаю, пытаясь осознать, что он говорит. — Ты думаешь, что я прошу тебя украсть деньги у матери, мне на аборт?

— Ну да, а зачем ещё?

Я понимала, что очень вряд ли он бы принял меня с чужим ребёнком. Но я думала, что мы можем быть друзьями, приятелями.

Но это заставляет меня просто в шоке застыть на месте и смотреть на него как на идиота. Нет, ни о какой дружбе с таким человеком речь идти больше не может.

— У меня достаточно «бабок», чтобы сделать аборт, — бросаю я. — Я вообще о другом.

— О чем?

Я могу только закатить глаза.

— Блин, я такой идиот. Шампунь принес. Тебе ж нельзя пока. Я сам выпью, окей?

Я ослабеваю. Зато теперь все мои «это не Миша» воплотились в жесткую реальность. И я рада, что обстоятельства, моя скованность и всё прочее не дали мне отдаться этому человеку.

Глупому мальчишке во взрослом теле.

— А так трахаться тебе можно? Или там надо как-то очень аккуратно?

Я сжимаю губы.

— Я думаю, коль мы поговорили, ты можешь уходить, — мычу я. — Была рада знакомству.

Он застывает с поднятой бутылкой шампанского.

— Получается, тебе нельзя?

— Нет.

— Ага… слушай, так а когда тебе можно будет трахаться? И пить?

— Месяцев через… много, — бормочу я.

— А сейчас совсем нельзя? — уточняет он.

Я сдерживаюсь, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Но почему-то даже не злюсь на него. Все-таки, в отличие от Артура он не пытается меня избить, изнасиловать. Так что, вполне даже безобидный парень.

Просто глуповат. Бывает. Не зря я всё время думала о том, что Миша лучше.

Миша действительно лучше. Правда, Миша очень далеко.

А такого как Игорь можно действительно легко развести на всё что угодно. Как большой ребёнок. Но мне такое не нужно. Лучше я проживу жизнь одна, посвятив ребёнку чем…

— Дверь там, — говорю я, показывая на неё большим пальцем.

— Ты меня выгоняешь? — удивленно спрашивает Игорь.

Я киваю, и мне кажется, что слышу скрип собственной шеи.

— Нормально, ваще, — бурчит он. — Так чё ты меня звала? Деньги на аборт не нужны, трахаться тебе нельзя, или можно, я не понял.

— Да я не буду делать аборт, — я закрываю глаза.

Только тут до него начинает что-то доходить.

— Хм, ну… это очень глупо с твоей стороны, Аня. Ты себе жизнь изуродуешь. Мама мне часто говорила, что я ей всю жизнь испоганил. А у неё было побольше бабок чем у тебя.

— Сочувствую тебе. И маме твоей, — отвечаю.

— Нам не надо сочувствовать. Тебе надо, — не дождавшись от меня ответа, он уходит, забрав с собой гремящий пакет и громко закрывает дверь.

Я отворачиваюсь к своей комнате и слышу крик Игоря из подъезда.

— Ебанашка!

Какая прелесть. Сообразил что хотел мне сказать только за дверью.

Затем снова его голос.

— Чё вылупился?! — и совсем тихо. — Ой… извините, пожалуйста.

Ладно, надо пойти на кухню и сделать себе чайку в той самой кружке с рыжими котиками и посмотреть в оригинале какой-то сериальчик. А завтра будет новый день, где я буду снова с моими детьми. А вечером с Олей обсудим Игоря и посмеемся.

План хороший.

Делаю шаг в сторону кухни и слышу звонок за спиной.

Блин. Он что-то забыл?

А если он крышей поехал, как Артур в своё время?

Снова звонок в дверь. Нетерпеливый стук.

Я быстро захожу на кухню, хватаю ножницы и подхожу к двери.

Отпираю замок и резко распахиваю дверь.

— Если тебе есть ещё что сказать, то… — начинаю я.

Ножницы падают из моих рук с громким грохотом.

Передо мной стоит Маша.

Она провожает взглядом моё упавшее «оружие».

— Вы были правы, это она того парня разозлила, — говорит она. — У тебя просто талант доводить до аффекта симпатичных пацанов.

— Что ты здесь делаешь?! — спрашиваю я, думая о том, что может, мне действительно нужно оружие.

Я не понимаю, ни как она здесь оказалась.

Ни, тем более, к кому обращается.

На второй вопрос ответ оказывается простым.

У меня мелко подрагивает всё тело. Я боялась, я мечтала и снова боялась увидеть его на пороге моего дома. И вот. Оно случилось.

Миша. Здесь. В реальности.

— Мария, можешь идти, — говорит он. Маша сверлит его коротким недовольным взглядом, но ничего не отвечает и идет к лестнице.

Миша же заходит в мою квартиру.

Мы стоим. Смотрим друг на друга. Мне хочется так много сказать, сделать. Мне хочется его обнять. Мне хочется его ударить. Мне хочется заплакать, засмеяться начать бить по нему кулаками. Кричать и схватить так сильно и крепко, чтоб он никогда не мог вырваться.

Но я просто смотрю на него, ощущая, как влажнеют мои глаза.

— Привет, — говорит он.

Глава получилась очень длинная, но мне слишком хотелось закрыть время "без Миши" поскорее. так что вот так.) По плану, мои хорошие, финал будет уже 10–11 числа.