Измена. Иллюзия счастья (СИ)

Разведёнка, опозоренная. Кому это нужно?

Просыпаюсь так рано, что за окном ещё темно. Плетусь на кухню, делаю себе бутерброд из залежалой колбасы и белого хлеба. Думаю о случившемся. За один день произошло столько, будто недели две.

Мне нужно просто осмыслить произошедшее и ответить Михаилу.

Хочется, безумно хочется ему написать одно слово «Нет». Заблокировать его и Артура. Но есть одно «но». Мама.

Если не будет химиотерапии… я не знаю, как я могу поставить свою гордость на чашу весов маминого здоровья. Я не могу так поступить с ней!

Тем более, просто потерпеть две недели, притворится. Ничего же страшного?

Страшно. Как бы я не храбрилась.

Страшно из-за слов Артура, как и тех, что он говорил как и тех, что он писал ночью. И страшно из-за Михаила.

С одной стороны, он будто источает спокойствие и уверенность, но я ощущаю рядом с ним что-то странное. Может страх? Но не совсем. Я понимаю, что он силен, что он мощный, что он умный, уверенный. Я понимаю, что он сильнее меня во всем.

Но при этом, я рядом с ним не чувствую себя слабой и уязвимой. Наоборот- защищенной. Хотя казалось бы, сейчас он меня явно не защищает своим предложением. А с чего должен? Кто я ему, в конце концов?

Вообще странное чувство рядом с ним. Что-то внутреннее, инстинктивное.

Ладно, наверное, надо признать, что он все-таки привлекательный? Наверное. Может дело в этом. Такая обычная неуверенность рядом с интересным мужчиной.

Просто меня так воспитали, что я не могу так оценивать мужчин. Это неприлично. Мужчину нужно оценивать только по внутренним качествам.

А мне лучше ориентироваться на его отношение, и выбирать того, кто надежнее. А то с моей нескладностью мне особо выбирать не придется.

Думать о Михаиле приятно, а вот вспоминать про Артура снова неловко и страшно. Я могу сколько угодно игнорировать его сообщения, смс-ки но утром я встречусь с ним в нашем вузе.

Я бы даже сослалась что заболела, температура, все такое. Но сегодня зачет, лучше не пропускать.

Из спальни выходит мама. Худенькая и слабая, её темные волосы сосульками лежат на плечах, а скоро и их не станет. Я сразу встаю, хочется как-то помочь, что-то сделать чтобы облегчить её состояние.

— Привет, ты чего не спишь? — спрашивает она. Садится за стул напротив меня, и я, подрываюсь сделать ей чай. — Ну не надо, не хочу, Анют. Чего не спишь?

— Да просто… готовилась к зачету, — вру я.

— Дурочка ты моя. К свадьбе надо готовится. Чего ты здесь, кстати? Ты что ночевала тут?

Заливаю ароматную заварку в кружку с розовыми цветочками. Мозг истерически ищет что сказать. Есть два варианта, и кажется, что то, что я скажу ей это ответ Михаилу.

«Мама, он мне изменил. Он спит с Машей. Он отвратительный. Он наркоман! Я не могу его видеть!» — крутится в голове. А затем мамина реакция — испуг, волнение, огорчение, печаль.

— Мы решили разъехаться до свадьбы. Временно.

Я поворачиваюсь к маме с кружкой чая и уже другая. Я сознательно вру ей, сознательно надела эту маску, которую сказал надеть Михаил. И теперь, моя смс-ка ему будет лишь констатация того, что я согласилась.

Вот так просто соглашаюсь на сделку с дьяволом. Чтобы маму не беспокоить.

— Ой, вы дураки. Анют, ну ты в мужчинах совсем не понимаешь. Нельзя играть в эти игры, ему то захочется женщины а тебя рядом нет. И что?

Я криво улыбаюсь.

— Я думаю, он сможет потерпеть.

— Аня, ну ты взрослая девочка. Какое «потерпеть»? — она тянется к кружке и отпивает. — Мне, когда я замуж за твоего отца выходила, бабушка ночью перед свадьбой все уши прожужжала на одну тему. Говорила «хоть на плите горит всё, а мужу дай» — и знаешь, она права. Это мудрость поколений. Потому что пойдет к другой иначе, и с детьми останешься одна. У них же инстинкт, у мужчин. Увидит другую, она поманит и всё. А ты хоть с больной головой, хоть с животом, хоть с месячными, хоть с чем ты всегда должна быть доступна. Потерпишь недолго, ничего. А то потом одна останешься. Разведёнка, опозоренная. Кому это нужно?

— А может, я ему доверяю? — говорю и самой смешно. — Он ж не осёл какой-то, который на привязи. Он сам решения принимает. И если он решит изменить, это не потому, что я ему что-то не «дала». А потому что решил так. Это его выбор, и он не животное, чтоб на инстинктах действовать.

Говорить о том, что я не хочу "давать" а хочу быть любимой и любить самой, я вообще не хочу. На это точно услышу, что я глупая и наивная, и психологически мне лет двенадцать, не меньше.

— Ань, не будь наивной такой, я тебя прошу. Иди к Артуру, скажи, что соскучилась что вот ночь без него уже слишком. Подыграй по женски. Польсти ему, ему это только понравится. А так, за две недели, его быстро окрутит какая-то девка.

— Мам, все нормально. Не переживай, — отрезаю я, и чувствую нечаянный металл в собственном голосе.

— Ты чего грубишь? Что за тон? — резко обижается мама.

Тушуюсь. Это с самого детства, я могу говорить что угодно, но если тон не тот, всё. Она обижается. Может не разговаривать пару дней потом, а я хожу и извиняюсь.

— Мама, я не грублю, я просто говорю «не переживай», — я стараюсь смягчить голос, но ей все равно не нравится.

— С подружками таким тоном говори. Я твоя мама и я знаю, как лучше для тебя, я старше, умнее, больше видела. И советую тебе, как не потерять жениха. Тебе же добра желаю. А где кольцо? — вдруг испуганно спрашивает мама.