Измена. Ты будешь моей

11. Максим

Друзья встретили меня настороженными взглядами. Сил состроить недовольную гримасу уже не было. Кто — то сунул в руку стакан с водкой. И я залпом выпил, не чувствуя вкуса.

На мое плечо внезапно опустилась женская ручка. И понеслось:

— Максик, ты чего хлещешь водку стаканами?! Алкоголь хорош в меру! — нравоучительно начала отчитывать меня Катерина.

Я поднял на нее мрачный взгляд.

— Не твое собачье дело.

— Максик, — надула она губки. — Ты хамишь!

— Отвали, — бросил я.

Дима приобнял эту дуру за плечи и сказал:

— Катенька, иди к дамам, — он подтолкнул ее к женщинам, которые присоединились к мужчинам.

Трюк не сработал. Митяй бросил многозначительный взгляд на жену Сашки. Та все поняла правильно. Тем более, что от любопытства своего Ульянка уже успела разглядеть, с кем я общался на берегу.

— Катенька, пойдем. Пусть он немного успокоится, — молодая женщина потянула девушку за руку, и та решила пожаловаться ей.

До меня отчетливо доносился женский разговор:

— Да нет, ну почему же он со мной так?

— Не переживай, дорогая, — отвечала Ленка, слегка понизив голос. — Вообще-то мне не следовало бы тебе об этом рассказывать, но ты мне нравишься, потому и рассказываю… Он просто бывшую свою встретил, вот и разошелся…

— Да ты не обращай внимания, — начала успокаивать Ульянка. — Между нами, девочками… — она стала что — то произносить совсем тихо, что слов было не разобрать.

А потом Танька тихонько включилась в разговор. Но вот подытожить решила почему — то обычным голосом:

— Но ты не волнуйся, Катюш! К тебе — то он серьезно относится.

— Да — да! Вот раньше Максим в компанию к нам девушек вообще не приводил. Ты первая… — жена Санька продолжала что — то говорить, но речь уже было не разобрать.

Донесся возглас Анжелы:

— Да эта угрюмая хабалка… Она же стерва та еще! Вечно с недовольной мордой! А как она себя ведет по жизни?! Девчонки, да Камилла ж словно мужик в юбке! — я невольно среагировал на имя Милки и обернулся. — Эта вертихвостка ж постоянно Максика на коротком поводке держала, а у самой даже элементарной добродетели как не было, так и нет.

Вторые половинки моих друзей смотрели на меня с сочувствием. Но я уже наплевать хотел на то, какие взгляды на меня бросают. Я был оглушен. Все эмоции словно обрубило. И лишь слова о том, что я серьезно отношусь к Катьке, вызывали горькую усмешку. Она же мне вообще никогда даром не нужна была. Да и сейчас нахрен не требуется мне вообще ни в каком виде. Я хочу только Камиллу. Во всех возможных смыслах. Все остальные — это так… мишура. Ну, были и были, я ж не монашеской жизнью должен был все это время жить.

Я нервно сжал пальцы на стакане.

А Камилушка моя сошлась теперь со своим непутевым бывшим мужем. И от этой новости в моей голове появился рой гребаных мыслей.

…Теперь они будут жить в одной квартире…

…Есть на одной кухне…

…Заниматься сексом…

…Спать в одной кровати…

Или, точнее, на одном диване.

В однокомнатной квартирке Милки был раскладной диван, как я помню. Ведь если была бы кровать, то она занимала бы слишком много места.

…И теперь уже не я, а ее муж будет говорить о ней — МОЯ…

Мне на плечо снова опустилась чья — то рука. Не успел я наорать, как ко мне прилетел вопрос подошедшего:

— Макс, все так плохо?

— Все еще хуже, — горько усмехнулся я. — Как в какой — то сказке… Чем дальше в лес, тем страшнее.

Второй раз в жизни я ощущал себя подобно мотоциклисту, который на полном ходу врезался в бетонную стену, неизвестно откуда появившуюся на собственном пути.

Опять…

Снова…

Как тогда, в ресторане, когда я сидел и смотрел на свою Камиллу, мило улыбающуюся симпатичному спутнику. Она же знала, что я вижу ее. Но никак не реагировала на мой взгляд, на мое присутствие. А я все смотрел и понимал, что наши отношения изменились навсегда. Да, точно. Они уже были невозвратно перечеркнуты тем злополучным вечером.