Измена вопреки (СИ)

Глава 24

Но меня никто не бил никогда. Ремнём в детстве не считается. В сознательном возрасте никто никогда не опускался до того, чтобы причинить боль.

Я перехватила ладонь свекрови и тихо произнесла:

— Подумайте трижды прежде чем совершить ошибку, — холодно произнесла я. — Не я выбирала стать яблоком раздора. Но я делала все, чтобы исправить эту ситуацию.

— Ты просто эгоистичная нахалка, — свекровь старалась вырвать руку из моего захвата, но я уже давно поняла, что наш ненужный никому показной мир— это провал, поэтому сейчас и не стеснялась высказываться.

— Я просто не хотела и не хочу становиться эстафетной палочкой между двумя мужчинами, — я разжала пальцы и прошла к креслу, присела. Свекровь не знала как реагировать, но ее губы подрагивали. Я, наверно, могла бы ее понять, по-человечески, но как невестка мне не хотелось этого делать.

— Ты столкнула их лбами, — медленно произнесла мать Матвея и вернулась на диван.

— Я не сделала ничего, чтобы начать эту историю. Вы можете меня осуждать, но я до последнего говорила Виктору, что между нами только отношения невестки и брата мужа. Не более.

До появления в доме свекрови я думала, что наш разговор мог бы коснуться развода и того, что я нахалка не собираюсь отказываться ни от чего в разделе имущества, но нет. Вмешался Виктор, и развод отодвинулся в списке причин ненависти моей свекрови.

— Ты могла вообще уйти, — запальчиво выдала мать Матвея.

— Почему я должна была уходить от любимого мужчины? — резонно спросила я и поглядела на кухню. Встала и включила чайник. Печенье, которое я испекла из остатков моркови вполне могло сойти за угощение.

— Потому что так не было бы постоянного соперничества. Мой мальчик не сбежал бы… — с дрожью в голосе призналась свекровь, и у меня что-то кольнуло внутри. Наверно то за, что отвечал материнский инстинкт, но я все равно уточнила:

— Он не сбежал. Он построил бизнес. Это разные вещи.

— Он вынужден был!

Я вскинула бровь.

— Виктор взрослый серьёзный мужчина. Он не вынужден был. Он хотел работать за границей. Это только его решение, а не следствие неоправданной привязанности.

Чайник вскипел быстро. В вазочку я пережила ещё тёплое печенье, в чашки налила крепкий чай и поставила на стеклянный с металлическими ручками поднос. У дивана стоял небольшой столик, который вечно пустовал. Лёгкая конструкция и хороший вид дарили ему возможность не оказаться выброшенным. Сейчас я подтянула ногой столик, чтобы он встал перед свекровью, и поставила поднос с чаем и печеньем.

На меня посмотрели с укором. Ещё и руки на груди сложили. Я пожала плечами, не оценили хорошую во мне хозяйку. Свою чашку забрала и вернулась на кресло.

— Ты могла повлиять! — заявила свекровь, а я чуть не расплескала чай.

— Вы пришли меня обвинять, что я вертихвостка, а сейчас корите меня, что все же не вертихвостка и не заставила вашего старшего сына остаться в России?

Свекровь поджала губы, от носа пролегли морщинки. Она нехотя дотянулась до своей чашки. Приподняла. Руки подрагивали. Пригубила напиток.

— Ты могла просто исчезнуть, — снова медленно сказала мать Матвея. Она не притрагивалась к угощениям, а просто цедила чай как будто я в него яду плеснула.

— А вы могли мальчикам не покупать одну игрушку на двоих и не укорять старшего, что младшим надо уступать… — надеюсь я понятно объяснила, но судя по недоуменному взгляду свекрови не совсем. — Тогда бы Виктор не чувствовал, что его вынудили снова отказаться. Точнее, тогда Виктор вообще на меня не посмотрел. Но одна игрушка на двоих, вы же помните…

— Ты меня учить вздумала? — вспылила свекровь и алые пятна начали проступать на шее. — Наглая оборванка, учить смеешь?

— Кто-то же должен… — философски заметила я и отпила чая. Потом поставила чашку на подлокотник кресла и спросила: — Зачем вы приехали? Как меня нашли?

Тишина расплывалась расплавленным серебром и слушать ее было больно. Обжигала слух.

— Виктор вернулся, и я обязана была донести до тебя своё мнение. Если ты и дальше…

— То что? — оборвала я. — Что? Добьётесь от Матвея нашего развода? Вперёд! Я его тоже хочу, только вот ваш сын как-то не очень. Или вынудите вернуться к родителям? Но мне не шесть лет, чтобы вы взяли и отвели меня за ручку к маме.

Свекрови не нравилась моя напористость и бескомпромиссность. Я просто не понимала к чему весь этот разговор и как он должен был повлиять на разногласия двух братьев.

— Вы в этой ситуации бессильны. Поэтому не будем тратить время друг друга. Уезжайте…

— Ты ещё прикусишь свой язык, милочка, — занялась прорицанием свекровь, но я не хотела нервничать и ещё понимала, что сейчас не время для того, чтобы влезать в жернова братского недопонимания.

У меня ребёнок будет. Это первостепенно. Это самое важное.

Я закрылась на все замки и тихо поднялась на второй этаж. Кровать со следами ночной беды отталкивала. Я выкинула постельное белье. Но ощущения, осадок, не давали спать в этой спальне. Пришлось вытащить из шкафа подушки и медленно спуститься в зал.

Под треск камина и гул трубы я быстро уснула. Сон был с ароматами леденцов и сахарной ваты. Просыпаться не хотелось, поэтому открыв глаза я долго смотрела на потухший камин. Ещё не рассвело. Мутные предрассветные сумерки и молочная поволока тумана стояли за окном и от этого я ёжилась, переступала с ноги на ногу в своих шерстяных носках и планировала день. Сейчас в женскую консультацию. И посмотреть квартиры.

После полудня я уже закончила с больницей и успела глянуть пару вариантов жилья. Я не была капризной, но маленькая темная комнатка и ванна с туалетом совсем крошечные меня не вдохновляли. На почту пришло несколько коммерческих предложений, и я призадумалась. Ещё раз перечитала условия рекламы и ответила мебельной фирме, которые хотели прорекламировать новую коллекцию столов. Цену на рекламу увеличила вдвое от предложенной.

Мне нужны деньги. Свои. Желательно много.

Поскольку работа моя зависела от эстетики питания, я купила у бабушки на остановке наливные сочные почти пурпурные яблоки. Дома снова разожгла камин и приступила к работе. Сначала сделала фотосъёмку и только потом занялась видео рецептом слоек с яблоками и корицей. Уложилась за полтора часа и убрала выпечку остужаться. Параллельно подумала, что неплохо снять тарт яблочный и, убрав кухню, снова выставила свет. После шести вечера я обессиленно плюхнулась в кресло и посмотрела на полную кухню выпечки. Проблема реализации стояла остро, сама столько никогда не съем. Пока думала, пропустила, как возле дома припарковалась машина. А вот стук в дверь с одной стороны испугал, а с другой…

На пороге стоял Егор и держал в руке свёрнутую больничную карточку.

— Привет, ты вот забыла… — не карточка, а выписка. Хотя в том состоянии, в котором я была, вообще ничего удивительного, странно как голову не забыла. Но сегодня в больнице я показывала скрины, даже не подумала, что оригиналы оставила.

— Спасибо огромное, — я забрала документ и тут же словила озарение. — Могу я тебя отблагодарить?

Егор очень странно посмотрел на меня. Словно не верил тому, что я сказала.

— Ты любишь яблоки? — спросила я и, дождавшись утвердительного кивка, продолжила. — А слойки и тарты?

Ещё один кивок и я убежала на кухню. Быстро сложила сладости в большой контейнер и вернулась к двери.

— Вот, — замявшись протянула я угощение своему ангелу хранителю. — Только что испекла.

— Тут много, — Егор все же принял из моих рук контейнер и приоткрыл крышку. — Божественный аромат. Я не доеду до дома с таким соблазном. Я ужинать начну прямо в машине, понимаешь? Ты просто искусительница…

Егор так сильно восторгался моей работой, что я немного покраснела. За хвалебными речами не заметила, как знакомое авто встало у забора, а потом в калитке показался Матвей, который просто прожигал взглядом спину Егора.