Измена вопреки (СИ)

Глава 35

— Знаешь что? — отложив оладушек, спросила я, заметно понизив голос.

— Конечно, знаю, — отмахнулся Егор. — Все вы мужики одинаковые, у вас эта ваша солидарность, друг друга выгораживаете… и бла, бла, бла…

Я оторопела, посмотрела на отмахнувшегося Егора, переваривая, что он только что сказал. Прикусила нижнюю губу. Отвернулась, чтобы не психануть, но Егор видимо на что-то был очень зол, потому что его понесло.

— Ты думаешь одна такая уникальная со своим мужем? Я врач. Да, не гинеколог, но и у хирурга есть свой ларец историй. Например, из приемника в ночные смены. Одна, ах он такой нехороший, он вон меня променял… Да, конечно, променял, просто потому, что там другая. Или вот еще… сама выращу сына! А ты хотя бы представляешь, как это одной растить? Как это, когда мальчик растёт без отца? И не потому, что папа такой плохой, просто мама очень зла, а запрет на общение это единственный способ навсегда отомстить, сделать больно. Только в итоге, кому больно-то? Правильно малышу!

Я встала из-за стола. Егор, очнувшись, замолчал. Висела между нами нехорошая густая тишина. В ней прятались монстры нас обоих.

— Прости… — спустя момент выдавил Егор, заметно огрубев голосом. — Спасибо за ужин. Ты чудесная женщина, завидую твоему супругу. Но ты не права.

Стул проскрежетал по полу ножками. Я не оборачивалась. Просто не хотела смотреть в глаза человеку, который прав, однозначно прав. Но не в отношении меня. Я никому не мстила! Никому.

Матвею не нужен этот ребёнок. Он сам мне говорил. Я все помню. И поэтому как бы громко не звучал голос разума, вместо которого сегодня работал Егор, сердце подсказывало, что я права.

— Может быть тебя отвезти в город? — спросил тихо Егор. Я дёрнула плечом, продолжая молчать, не потому что злилась, а просто не желая растягивать тему наших с Матвеем отношений. — Всё-таки непонятно когда электричество будет, а ты одна в доме…

— Хочешь — оставайся, и я буду не одна, — со смешком сказала я, раз уж Егор такой заботливый.

— Да зачем мне оставаться? Ты, уж прости, беременная. Что мне с тобой делать? Только переспать. На большее увы…

Я обернулась и застала смущённо распахнувшего руки Егора.

— Скажи, а мужчины всегда так цинично честны? — сарказмом в моем голосе можно было убивать.

— Ну что ты? Только эгоистичные циники, такие как я.

— Тогда уж не выходи из роли и езжай. Не надо фальшивой заботы… — я постаралась мягко улыбнуться, но Егор покачал головой, верно разглядев в моей улыбке оскал.

Я сложила Егору оладьи в контейнер и в коридоре протянула презент.

— Не стоило, — с сомнением протянул Егор, но все же взял гостинцы.

— Ты прав, не стоило, но я не циничная и эгоистичная, поэтому лучше пусть тебе будет вкусно, чем мне совестно, что отняла у тебя вечер.

— Я бы просто рыбачил, — Егор явно был не в своей тарелке, но, если честно, на его грубость моя доброжелательность была лучшей реакцией. Никогда не любила скандалить без повода. А тут его не было. Просто каждый остался при своём мнении.

— Под дождем, — заключила я и на ощупь повернула дверной замок. Егор пожал плечами и шагнул под мелкую изморозь летящую с неба. — Скажи мужу. Он хотя бы будет знать.

— Съешь оладьи, — посоветовала я и, помахав ладонью, стала закрывать дверь. Егор качнул головой и натянув куртку повыше прошёл к калитке, подскальзываясь на размытой дождем дорожке.

Его машина уехала от дома спустя минут десять. То ли доедал оладьи, то ли думал, что ещё мне наставительного сказать.

Я передернула плечами, стянула с вешалки шаль и накинула на плечи. В камине догорали дрова, и я присела к нему поближе, подкинув ещё парочку тонких поленьев.

На кухне пришлось оставить посуду немытой. Я просто составила чашки, тарелки в раковину. Перекладывала в темном холодильнике яблоки с полки на полку. Все не могла решиться. И не на то, чтобы съесть одно из них. Нет.

В груди все сдавило, когда я положила на подоконник телефон со звонком Матвею. Я неосознанно гладила живот и обнимала себя руками, словно так могла уберечь ещё не рождённого кроху от всей боли и тягот мира. Словно так защищала от мира, который зачастую жесток.

— Ксю… — тихо позвал Матвей, и я вздрогнула. Попыталась сказать, но изо рта не вырвалось и звука. Просто его голос… голос, который убаюкивал, будил по утрам. Его голос, который шептал разные глупости и такие слова, от которых мои щёки помимо воли краснели. Голос… — Ксюш, скажи что-нибудь…

— Скажу… — сдавленно выдавила я. — Когда решу, что именно…

— А сейчас помолчишь? — тихо уточнил Матвей, делая так всегда, когда я терялась и не могла собраться с мыслями. Он словно говорил мне этим, что все нормально, он подождёт…

— Да, — мои пальцы стали ловить края шали, вот те самые кисточки по окантовке, чтобы переплетать их в косички.

— Тогда просто расскажу тебе что-нибудь, — смягчился голос Матвея. Я судорожно кивнула, не понимая, что муж не видел этого. Но он все равно заговорил. — Помнишь свои фиалки? Мне жаль, но я не уследил за ними… Я просто забыл заглядывать в зимний сад, а они стояли прямо у окна. И хоть осень, понимаю, но все равно им было много солнца. Я попытался их спасти и отнёс в ванну. В итоге залил. Сейчас просушиваю опять в зимнем саду. Но с орхидеями все нормально. Бордовая начала цвести. Пока что только два нижних бутона…

Я кивала и кивала, понимая, что это просто обычные ситуации, но сам факт, что они небезразличны Матвею только сильнее разжигали душу. Было бы проще, если бы он просто бросил мои цветы. Но нет. Он старался, чтобы они выжили. Дождались меня.

— Возвращайся, Ксень, — тихо шепнул Матвей.