Измена. Второй шанс на любовь

Глава 15

В прихожую шумно вваливаются папа и мама, обвешанные чемоданами, сумками и пакетами, и заполняют собой все пространство. Родители пахнут морем, солнцем, домашними животными, огородом, самолетом и родным домом одновременно.

– Доча, привет! – мама бросает сумки с пакетами на пол, расцеловывает меня и обнимает. – Заждалась нас, наверное? А мы пока погуляли по центру – Красная площадь наше всё, потом перекусить зашли, потом по дороге к тебе в пробках стояли часа два. Ой, ну и пробки в Москве! Как вы тут живете?

– Привет, мама! – целую и обнимаю маму.

– Ой, дай я на тебя хоть посмотрю-то, сто лет не виделись… – мама вертит меня в разные стороны и осматривает цепким взглядом с головы до пят.

– Ты волосы что ль покрасила? Вроде светлее была.

– Не, мам, такой же цвет, как и всегда, – протестую я.

– А бледная-то какая, хоспади, как смерть моя, – ужасается мама. – Поедешь с нами обратно отдыхать, загорать и купаться!

– Не, мам, я не могу…

– Никаких не могу. А ты вроде поправилась? Пашка, посмотри-ка? Щечки появились! Слава богу, хоть потолстела немного! – радуется мама.

– Да ты что, мама! Какие щечки! – оскорбляюсь я. – Не толстела я!

Папа опускает чемоданы и выдирает меня из маминых объятий.

– Дай ты мне с дочерью обняться! Вот вцепилась! Катька, привет! – крепко обнимает меня, тискает и смачно расцеловывает в обе щеки.

– Привет, папуля! Скажи, что я не поправилась? И щек у меня нет!

– Нормально все! Не слушай мать! – смеется папа и выпускает меня из рук.

– Это как это – не слушай мать?! Ты мне тут поговори! – понарошку возмущается мама. – Ой, а это что за перец?

Указывает на пришедшего в прихожую встречать гостей Феликса и хватает его на руки.

– Это мой кот Феликс, – представляю я кота. – Крайне своеобразный кот, очень породистый и голубых кровей.

– А усищи-то, а усищи! Как у таракана! – хохочет папа и треплет Феликса за мохнатые щеки. – Знатный кот, сразу видно – с характером и голубыми кровями!

– Точно! – гладит кота мама. – Пашка, смотри, на нашу Зинку как похож, только в два раза больше. Правда? Ну ты, Катька, откормила кота. Кот-бегемот целый!

Феликс, обалдевший от такого обращения, с громким мяуканьем вырывается из маминых рук и убегает в комнату.

– Папа, снимай ботинки и прячь в шкаф, а то Феликс может в них написать, если ты ему не понравишься, – предупреждаю я.

– Ух ты, ничего себе! А я сразу приметил – с характером котяра!

Папа снимает ботинки и прячет в шкаф.

– Мама, папа, раздевайтесь. Вот, тапочки, – достаю гостевые тапочки. – И проходите…

Родители раздеваются, берут сумки и пакеты и идут в кухню-гостиную.

– Доча, мы чемоданы попозже разберем. Мы тут тебе корзину клубники привезли, с утра с грядки сняли. Перекладывай в блюдо и мой.

Папа достает из сумки корзину с клубникой и ставит на стол.

– Вот спасибо! А я думаю, чем так вкусно пахнет? – радуюсь я любимым ягодам как маленькая, нахожу блюдо, выкладываю на него клубнику и мою под струей воды.

– Мы тебе еще соленья и варенья всякие привезли, – говорит мама.

– Ну зачем тащили? Я же их не ем! – протестую я.

– И зря! Надо есть! Еще курочек молодых – отец зарубил накануне. Грибочков маринованных, картошечки этого урожая, зелени, корнеплодов… Паш, выкладывай! – командует мама и заглядывает в холодильник.

Папа выгружает из сумок и пакетов банки и свертки.

– Ой, доча, а чем ты питаешься-то? – рассматривает мама полупустые полки холодильника.

– А вот, сырниками. Лариска сегодня была в гостях – напекла, – показываю я на остатки сырников на тарелке.

– Хорошо, что хоть Лариска к тебе иногда заезжает, не дает умереть с голоду. Ну ничего, сейчас я нам такого супца с курочкой наварю! Картошечки нажарим и с солеными грибочками поедим!

Мама уверенно открывает кухонный шкафчик и достает самую большую кастрюлю. Я усаживаюсь за стол и ем клубнику. Папа заставляет все свободные полки в кухонном гарнитуре банками с соленьями и вареньями.

Мама незаметно, как ей кажется, проходится указательным пальцем по всем близ находящимся от нее поверхностям на предмет пыли. Ну что ж, я так и знала. Еле сдерживаю улыбку и готовлюсь услышать уже знакомую песню.

– Э-э-эх! – смотрит на меня с упреком мама и показывает мне указательный палец с признаками обнаруженной пыли. – Что же ты, Катя, за женщина такая, вся в пылищи заросла? Недаром с тобой муж развелся!

– Мам, да ладно тебе! Это разве пыль? – хохочу я, оправдываться и краснеть мне что-то не хочется, наверное, совсем взрослая стала. – И ты прекрасно знаешь, что это я с мужем развелась, а не он со мной! – продолжаю есть клубнику.

– Мать, да оставь ты ребенка в покое, хватит строить ее! – добродушно похихикивает папа, закончивший разбор сумок, открывает воду и шумно моет руки с мылом. – Да хоть в паутине пускай зарастет, ее жизнь!

– Пап, спасибо за поддержку! Садись клубнику есть.

– Да тебе, Пашка, хоть потоп! Тебе всегда всё всё равно! – возмущается мама и возвращается к кастрюле. – Куда ты курей задевал?

– В холодильнике на верхней полке, – отвечает папа и усаживается за стол. – Дочур, ты ешь сама клубнику, я не любитель. Я лучше супца подожду. Мать, супец скоро? – оборачивается он к маме.

– Дай хоть в уборную сходить! – гневно сверкает на него глазами мама и уходит в туалет.

Мы с папой заговорщически перемигиваемся.

– Папуль, у меня бутылка итальянского сухого вина есть. Будешь? Пока супец варится.

– А буду! Давай ее сюда!

Я достаю бутылку вина и два бокала. Папа одним движением открывашки вырывает из горлышка пробку и наполняет бокал.

– Я не буду, – заранее предупреждаю я.

– А чего так? – удивляется папа. – За встречу?

– Вы с мамой пейте. Я это… таблетки принимаю, с ними нельзя алкоголь.

– Таблетки? – пугается папа и подносит бокал ко рту. – Заболела что ли?

– Все в порядке, папа! Не волнуйся ты. Просто витамины такие…

Я не успеваю договорить, а папа сделать глоток вина – на кухне появляется мама, держа в руке пакет с моими лекарствами и шприцами, которые я оставила в ванной комнате и забыла спрятать.

– Катя, а это что такое? – мама подозрительно на меня смотрит и трясет пакетом.

Вопрос ради вопроса. Мама – медик, и прекрасно знает, что это за лекарства и для чего. Врать бесполезно. Я перестаю есть клубнику и тяжело вздыхаю.

– Мама, папа, вы скоро будете бабушкой и дедушкой, – осторожно произношу я. – Ну как скоро, месяцев через семь.

– Тишкина жизнь! Ну наконец-то, дождались! – первым приходит в себя папа и хлопает ладонью по коленке. – Так выпьем же за внука или внучку!

Папа торжественно поднимает бокал вина и пьет до дна, затем срывается со стула, кидается ко мне и душит в объятиях.

– Катька, молодец! А я уж было думал, так и не понянчусь с внучонком на этом свете! А подишь ты, ошибся! Поздравляю тебя, дочура, с беременностью! Ну как носится, все хорошо?

– Судя по лекарствам, не все хорошо, Катерина? – вопрошает мама с волнением. – Угроза?

– Да типун тебе на язык! – сердится папа. – Поздравь лучше дочь с долгожданной беременностью! А она все каркает…

– Я-то поздравлю! – на мамином лице смятение. – Только мне вот что интересно – от кого ребенок? Явно же не от мужа? Отец-то имеется?

– А как же?! – папа сердито машет на маму рукой. – От святого духа что ли?

– А вот и от мужа! Бывшего! – не выдерживаю я.

– От Максима? – потрясенно восклицает мама, опускается на стул, кладет пакет с лекарствами на стол и хватается за сердце. – Вы снова вместе? – с надеждой в голосе.

– Нет! – резко отвечаю я. – И не будем! У него новая семья. И поставим на этом точку, тема закрыта.

Несколько минут на кухне царит гробовая тишина. Мама и папа переваривают информацию. Далее все происходит как по писаному – мама медленно поднимает голову, многозначительно и с укором смотрит на меня, а потом выдает свою коронную речь:

– А ведь я же тебе говорила, Катя! Почему ты никогда меня не слушаешь? Ведь у меня же больше опыта. И я желаю тебе только добра!

– Что именно ты говорила? – уточняю я.

– Ты столько всего драндычишь, что нормальный человек в здравом уме не в состоянии запомнить! – кипятится папа, снова автоматом вставая на мою сторону. – Ты поздравишь дочь или нет?

– Да погоди ты! – машет на него рукой мама. – Я говорила, что каждый человек имеет право на ошибку, особенно мужчина. А за ошибки людей надо прощать. Все мы не святые! Макс твой был хороший мужик! Почему был? И есть! Да, я так считаю! – грохает она кулаком по столу и вызывающе на меня смотрит. – А ты – дурында!

– Почему это я дурында? – оскорбляюсь я.

– Потому что развелась с хорошим мужиком! Простить надо было! Такие мужики на дороге не валяются – вот его быстренько и подобрали, года не прошло! А ты теперь…

– Да не просил он у меня прощения! Не просил! И успокойся уже на эту тему, мама!

– Как не просил??? – теряется мама, сразу поникнув и растеряв весь пыл.

– Не просил, – подтверждаю я, замалчивая детали.

– Что ж за мужик такой – ни стыда, ни совести? Изменил и прощения не попросил? – со слезами в голосе произносит мама и закрывает глаза ладонью. – А я-то думала… В церкви за него еще молилась святому Спиридону Тримифунтскому о вразумлении заблудшего и за его здоровье. Да чтоб у него писюн отсох! – горько плачет мама.

– Ну ладно тебе, мам, не переживай ты так, – пытаюсь успокоить маму.

– Вот же мужик пошел, – осуждающе качает папа головой, наливает себе в бокал еще вина и выпивает половину. – Эх, хорошее вино. Вот в наше время мужик был не такой, а, так сказать, более человечный что ли…

– Как ты вообще его к себе после развода подпустила? – вдруг яростно вскрикивает мама и грозит мне пальцем. – Женской гордости у тебя ни на грош?! Ведь развелись же! Зачем ты к нему полезла?

– Это он ко мне полез! – отчаянно протестую я.

– Да уймись ты уже! Нет, чтобы порадоваться за дочь, а она за пилку свою принимается! Пила ты ржавая! – снова кипятится папа, хватает второй бокал и наливает вино. – Вот выпей лучше итальянское вино за здоровье дочери и внучонка!

– Какое поразительное безразличие к судьбе собственной дочери! – выдает мама свою очередную коронную фразу, уже выученную мной наизусть, и далее все идет по уже давно известному сценарию. – Тебе, Пашка, главное, бутылёк пивка в руке и футбол по телеку, а остальное тебя не колышет!

– Еще как колышет! У дочери угроза, а ты ее доводишь до ручки, медик ты хренов! – повышает тон папа. – Да пускай хоть десяток детей от бывших мужей нарожает – ее право, и пускай живет, как хочет! А ты не лезь, поучалка!

– Ах, я, значит, хренов медик и поучалка??? – тоже повышает тон мама. – А ты ленивый диваносиделец! Да если бы я тебя не пинала под зад пинками всю жизнь, ты бы так и просидел на жопе ровно с пивасиком в руке!..

И тут родители начинают яростно ругаться друг с другом, забыв про меня. И пошло, и поехало… Ничего нового, все, как я и предполагала. Обычное семейное дело.

Примерно через час мы втроем сидим за столом и тихо-мирно едим приготовленный мамой куриный суп. Мама и папа наругались вдоволь и к этому моменту уже успели успокоиться и помириться.

– Давай, Паш, поднимай бокал, чокнемся и выпьем за Катерину, – говорит мама и поднимает бокал вина.

Папа отрывается от супа, тоже поднимает бокал и чокается с мамой:

– Доча, легкой тебе беременности и родов. И здоровенького внучонка. Мы так рады – не передать…

– Катерина, я тебя от всего сердца поздравляю с долгожданной беременностью. Ты давно заслужила право стать мамой. Главное сейчас – береги себя и малыша, а мы с папой всегда поможем, чем сможем, и будем на подхвате, – произносит мама, делает глоток вина и глаза ее увлажняются. – Потрясающее вино, мэйд ин Итали, а не хухры-мухры…

– Спасибо вам, мне с вами ничего не страшно, – благодарю родителей и радуюсь тому, что все так благополучно разрешилось, и самый сложный для меня разговор позади.

– Если у тебя угроза выкидыша, ты непременно должна все оставить и поехать с нами домой – на море, на свежий воздух, на солнце, – безапелляционно заявляет мама.

– Нет-нет, мама, это исключено, – возражаю я. – У меня контракт на съемки, под мое беременное положение переписывают сценарий, половина материала уже отснята. Я не могу подвести коллег.

– Ой, хоспади, она еще и сниматься собирается?! Угробит же и себя и ребенка! – начинает причитать мама. – Паш, ну скажи ты ей! Оторвись ты от супа, оглоед!

– А что я ей скажу-то? – искренне удивляется папа и кидает ложку на стол. – Катька – взрослая женщина! Сама знает, что ей делать, и несет за это ответственность. Правда, Катька? Несешь?

– Правда! Несу!

– Какое поразительное безразличие к судьбе собственной дочери, – продолжает причитать мама и подливает себе еще винца. – Кать, а ты где нас положишь? Я уже падаю от усталости, и Пашка носом клюет. Мы постельное белье с собой привезли, чтобы тебя не напрягать.

– Мам, ну зачем? – удивляюсь я.

– Вот и я ее спрашивал – зачем? – опять закипает задремавший было папа. – У Катьки что ли белья для нас не найдется? Никогда меня не слушает! Главное, как животное меня навьючить! Надо было тогда уж весь дом с собой в Москву притащить – с Зинкой, с курями и с теплицами с помидорами и огурцами!

– Молчи уж, навьюченное животное! Тебе никогда ничего не надо, кроме пивасика и футбола! – нападает на папу мама.

И родители снова начинают яростно ругаться. И пошло, и поехало… А я смотрю на них и думаю о том, какое же надо иметь терпение, чтобы жить вместе всю жизнь и вот так каждый день ругаться.

После позднего ужина я укладываю маму с папой на большом диване в гостиной, и через полчаса квартира содрогается от мощного папиного храпа.