Измена. Второй шанс на любовь

Глава 9

Следующие два дня полным ходом идут съемки эпизодов без моего участия. А я тем временем сижу на жесткой диете – питаюсь листьями салата и яблоками. Пить одну воду не рискую, все-таки я беременная, мне нужно полноценное питание – белки, жиры и углеводы. Пару дней продержусь на зелени, а уж в Москве вернусь к нормальному питанию.

Все-таки сардельки и сковорода жареной картошечки, съеденные пару дней назад, не прошли бесследно и сделали свое подлое дело. Плюс гормональная перестройка, с которой ничего не могу поделать. К полноте я никогда не была склонна, но во время беременности однозначно масса тела будет расти, и диета меня от этого не спасет.

Ситуация безвыходная, и если я начну расти как на дрожжах, Виталик точно снимет меня с роли. А пока… Стараюсь не попадаться ему на глаза и не думать о плохом, много гуляю по окрестностям и дышу свежим воздухом.

Ольховский, по слухам, со съемок уехал. Лара меня покинула – у нее роман с оператором Вовой в самом разгаре. С Никитой вялотекущая переписка эсэмэсками в стиле «привет, как дела?». Гуляю вокруг озера одна наедине со своими мыслями. Размышляю о том, как вести себя с Максом. Не хочу ему звонить, пока не пойму, в какой тональности разговаривать и что вообще говорить. И нужен ли мне теперь вот такой «новый» Макс, каким мне его представил Игорь?

В последний день съемок слезно прошу гримершу Юлю «похудить» мне лицо. Волшебница Юля делает мне спец грим, который идеальным образом подчеркивает скулы. У Виталика, к счастью, хорошее настроение, он доволен результатом моей голодовки и выразительными скулами а-ля «Марлен Дитрих», и мы, наконец, снимаем эпизоды с моим участием. В конце смены на площадке вновь появляется Ольховский и снова смотрит на меня нехорошим взглядом. Чего ему надо?

Завтра съемочная группа должна вернуться в Москву. А вечером в нашем вагончике организован сабантуй. Вокруг маленького столика расселись оператор Вова с Лариской на коленях, гримерша Юля, Игорь и помощник режиссера Андрей. На столе бутылка красного сухого вина, большая тарелка с фруктами и шоколадные конфеты. Ребята пьют вино из пластиковых стаканчиков, я пью апельсиновый сок.

– Ну что, коллеги, за окончание смены! – поднимает стакан с вином Андрей. – В этот раз без конфузов не обошлось, – косится он на меня, – но, к счастью, все благополучно разрешилось. Все молодцы. Давайте, выпьем.

Мы чокаемся стаканчиками. Я молча пью сок и борюсь с желанием накинуться на тарелку с фруктами и съесть все, что на ней лежит.

– Хоть воздухом свежим надышались. На природе так спится хорошо, – замечает Лара. – Правда, Вовчик?

– Правда, – подтверждает Вова и залпом допивает вино. – Шашлычков бы еще замутить, а то все гречка да сосиски.

– Ребят, а чего вы так поздно спохватились-то? – расстроенно спрашивает Юля. – Надо было заранее как-то подсуетиться, мясо и все такое организовать. Место прекрасное, и время есть. Жалко.

– И «все такое»? – смеется Игорь. – Лично я не имею никакого отношения к шампурам, мангалам и что там еще… углям, дровам всяким. Я даже не знаю, как шашлык маринуется, или что там с ним делать надо?

– Я тоже, – поддерживает его Андрей. – Когда-то по молодости баловался, свинину в кефире с уксусом мариновал, такая вонь стояла, а потом вместо шашлыка головешки получались, – смеется он. – Да проще в ресторан заехать и поесть фирменный грузинский «чачлык». Давайте, лучше выпьем?

– Я тоже по шашлыкам не мастер, – подхватывает Вова и протягивает свой стакан.

Андрей разливает вино, затем выбирает из фруктов самый большой и спелый банан и протягивает мне.

– На, Катенька, подкрепись. Изголодалась, небось? Больно на тебя смотреть, а ты нам нужна живая.

– Спасибо, Андрюх, – благодарю я, хватаю банан, быстро очищаю и впиваюсь зубами в сладкую мякоть.

Вова берет с тарелки гроздь винограда и протягивает Лариске.

– Вот, поухаживаю за тобой, угощайся.

– Какая прелесть, – умиленно произносит Лара, берет виноград и кладет обратно на тарелку. – Только я виноград с косточками не ем, задолбаешься выплевывать.

– Киви? – тянет руку к киви Вова.

– Нет! – категорически отказывается Лара. – У меня на него аллергия. Почисти мне лучше апельсин, мой герой.

Вова послушно берет апельсин и начинает чистить.

– Так мы будем пить? – спрашивает Юля.

– Давайте. Теперь за благополучное возвращение домой.

Мы чокаемся и пьем кто вино, кто сок.

– Тоже мне, мужики! – возмущается Юля, берет яблоко, откусывает и интенсивно жует. – «Чачлык» элементарный даже не могут сварганить! Что ж вы за мужики-недомужики такие?

– Нет, я искренне не понимаю, почему я должен варганить какой-то «чачлык»? – вдруг взрывается Игорь. – А если я не желаю его варганить, то я сразу недомужик, по-твоему?

– По-моему, да! – уверенно заявляет Юля.

– А по-моему, мужик – это не кухарка! А тот, кто деньги в дом приносит, семью содержит и не изменяет! – сердится уже хорошо выпивший Игорь и бьет ладонь по столу.

Я доедаю банан и под шумок забираю с тарелки еще один.

– Знаешь, Игоряша, а одно другому не мешает! – не сдается Юля и допивает вино до дна. – Мужик должен все уметь! Лей мне еще!

Игорь хватает бутылку и наливает вино до краев.

– Пей! Ничего тебе мужик не должен! Вот выйдешь замуж – поймешь! – спорит он с Юлей.

– Ребят, орите потише! Сейчас вся группа к нам сбежится, – встревает Лариска. – А вот я считаю, если кого-то интересует мое мнение, что самое главное, чтобы мужик не изменял. Правда, Вовчик? Правда, Кать? А шашлык я ему и сама сварганю.

– Ну это вообще даже не обсуждается! – соглашается Юля. – А если изменил, то нет ему прощения. Вот Катя все правильно сделала. Мой тебе, Катя, респект и уважуха. Так с ним и надо!

Юля протягивает мне через стол руку для рукопожатия. Я дожевываю последний кусок банана, кладу кожуру на стол и жму ей руку.

– Не понимаю, при чем тут я? – мычу я с набитым ртом.

– Я тоже не понимаю, при чем тут Катерина? – спрашивает Вова и протягивает очищенный апельсин Лариске.

Лара благосклонно принимает апельсин.

– Да ладо тебе, не понимает он! У нас все всё про всех знают. И я с Юлькой полностью согласна. Но бывают, конечно, исключения… – осторожно косится она на меня.

– А-а-а, вы про Кузнецова? – тянет Вова и хлопает себя по лбу. – Ну тогда тут я с вами, драгоценные мои, не соглашусь.

– Это как это??? – потрясенно ахает Лариска и кладет апельсин на стол.

– Чего это??? – вскрикивает Юля и щеки у нее краснеют от негодования и от выпитого вина. –Считаешь, что можно изменять? А ну, обоснуй?!

– Я считаю, что Максим Кузнецов – отличный мужик и режиссер, каких еще поискать, работали вместе на нескольких проектах, – твердо начинает Вова. – И мне очень жаль, что я сейчас с ним не сотрудничаю. А то, что изменил… Ну да, все в курсе. Если что, то я измену не одобряю, но считаю, что если кто-то кому-то изменил, то виноваты оба. Кать, я тебя не обвиняю, ты меня извини ради бога. Ты супер. Но ты когда-нибудь задавалась вопросом – а почему он тебе изменил?

– Ах ты предатель! – поворачивается Лариска к Вове и дает ему подзатыльник. – Ты что несешь-то???

– Что хочу, то и несу! – Вова отбирает у нее стакан с вином и ставит на стол. – Тебе сегодня хватит! – и спихивает ее с колен.

– Я сама решу, хватит мне или не хватит! Значит, если ты мне изменишь, то виновата в этом буду я??? Вот тебе!

Лариска хватает со стола очищенный Вовой апельсин и кидает в него. Вова увертывается, хватает со стола банановую кожуру и кидает в Лару. Она перехватывает кожуру и швыряет обратно в Вову.

– Э-э-э!!! Вы чего?! – кричит Юля и толкает оцепеневших Игоря и Андрея.

– Тихо, спокойно! Коллеги, не деритесь! – вступается Игорь, хватает Лариску в охапку и усаживает к себе на колени.

– Нет, нормально?! Я по итогу рогоносец, и я же еще сама в этом виновата по логике этого олуха?! – возмущенно обращается Лариска к Андрею, Юле и ко мне. – Да я знать тебя больше не желаю!

– Так вот!.. – повышает голос Андрей, перебивая Лару, делает глоток вина и откашливается.

– Кать, ну реально… Пусть я тоже буду предателем, но… Лара, только не бей!.. Но ведь так не бывает. Что раз, и на ровном месте изменил. Если в паре все хорошо, ну не пойдет мужик налево. Простите, дамы, по себе сужу, чисто мое субъективное мужское мнение, так сказать. Если мне в отношениях всего хватает – любви, нежности, секса, взаимопонимания, заботы и так далее… Мне и в голову не придет дотронуться до какой-то чужой тетки. Кать, ну извини…

Андрей умолкает и многозначительно и виновато на меня смотрит. Я отвожу глаза и краснею. И мне хочется провалиться сквозь землю, потому что Андрей абсолютно прав. Не на ровном месте Макс мне изменил. И было у нас далеко не все хорошо, и довольно длительный период. И в этот период не видел он от меня ни любви, ни нежности, ни секса, ни заботы. Мы вообще сутками не разговаривали, какое уж там взаимопонимание. Господи, неужели я сама во всем виновата?

– Еще один предатель! – сурово цедит сквозь зубы Лара, отворачивается от Андрея, берет стакан с вином и делает глоток вина. – Накинулись, как стервятники, на бедную берем…

В этот момент открывается дверь вагончика и заглядывает Лиля-хлопушка:

– Лебедева здесь? К Ольховскому на совещание! Срочно!

Лара, Юлька, Вова, Андрей и Игорь благословляют меня, крестят, желают удачи и «ни пуха, ни пера». Я выхожу из вагончика и иду за Лилей к Ольховскому на экстренное совещание.

Идем по направлению к озеру. По дороге на каждом шагу спотыкаюсь о кочки и пребываю в совершенной прострации после наших задушевных разговоров с коллегами. На данный момент я уже даже не уверена в том, кто кому изменил – Макс мне или я ему? И кто из нас виноват в разводе? Не удивлюсь, если окажется, что я одна во всем виновата.

Еще и генеральный продюсер со своим плотоядным взглядом совсем некстати. Нехорошее у меня предчувствие, ой нехорошее.

Ольховскому около пятидесяти. Это здоровый, крепкий, лысый дядька с брутальной небритостью, одевающийся исключительно в одежду дорогих брендов. За спиной три брака. На данный момент разведенный, свободный, ничем не обремененный, богатый, успешный и влиятельный мужчина в самом соку. Многие женщины были бы счастливы занять место рядом с ним.

В кинотусовке он славится любителем красивых актрис. Не одна актриса получила роль через его постель. Что, в принципе, и не удивительно, такое положение дел не только в киноиндустрии. Я с Ольховским близко не знакома, пару раз пересекались по работе и на премьерах. Ну что ж, видимо настал и мой час познакомиться с ним поближе. А насколько поближе, станет понятно в самое ближайшее время.

Лиля приводит меня на берег озера, где в шезлонге у самой воды сидит Олег Юрьевич в фирменном спортивном костюме с удочкой в руках, ловит рыбу и провожает кровавый закат, виднеющийся за макушками елей.

– Привела Лебедеву, – отчитывается Лиля и исчезает.

– О! Катюша, привет! Молодец, что пришла, – смотрит на меня Ольховский снизу вверх из шезлонга.

– Добрый вечер, Олег Юрьевич, – подхожу к нему и останавливаюсь на безопасном расстоянии.

– Ну какой я тебе Юрьевич? – морщится он. – Просто Олег. Договорились?

– Договорились. Вызывали, Олег?

– Прям так уж и вызывал, – снова морщится. – Не вызывал, а пригласил! Расслабься, у нас неформальная обстановка. И ближе подходи, чего встала за километр? Я не кусаюсь.

Я осторожно приближаюсь к шезлонгу.

– А я вот, Катенька, решил вспомнить молодость, в юности рыбу любил ловить. А красота-то вокруг какая, а? Полюбуйся!

Ольховский показывает рукой на закат.

– Да, очень красиво, – соглашаюсь я сдержанно.

Ежусь от вечерней прохлады и жалею, что не накинула пуховый кардиган. Комары и мошки атакуют мои голые плечи и руки. Ольховский тоже раздраженно отгоняет от лица мошкару.

– Невозможно сидеть, зажрали, кровопийцы!

– Ой, Олег Юрьевич, кажется, у вас клюет! – кричу я и показываю пальцем на поплавок, скрывающийся под водой.

– Точно!!!

Ольховский делает резкий взмах удочкой и подсекает, пустой крючок вылетает из воды, летит по воздуху и приземляется прямо на меня, воткнувшись в волан платья на груди.

– Ай, вы меня поймали, Олег Юрьевич! – смеюсь я. – Спасибо, что не в глаз!

Пытаюсь отцепить от ткани крючок с застрявшей на нем зеленой водорослью.

– Вот так улов! Ай да рыба! – хохочет Ольховский и выбирается из шезлонга. – Погоди, сейчас я тебя отцеплю. Попалась, рыба моя золотая…

Бросает удочку в сторону, подходит ко мне и становится вплотную. Медленно отцепляет крючок, нарочно касаясь пальцами кожи на моей груди. У меня перехватывает дыхание, а лицо начинает гореть. Незаметно потихоньку отодвигаюсь от него назад.

– Ну вот, снял тебя с крючка, – показывает мне крючок.

– Спасибо. Так что вы хотели, Олег Юрьевич? – подчеркнуто холодным тоном спрашиваю я и отстраняюсь.

– Хотел. Разговор есть, – понижает голос до полушепота Ольховский и осматривается.

– Я слушаю.

– Пошли в мою машину, прокатимся.

– Куда? – опешив от неожиданности, уточняю я слабым голосом.

Волнение охватывает меня все больше с каждой минутой.

– В ресторан, там и поболтаем, и поужинаем нормально. А то разве ж это еда на вашей полевой кухне?

– А здесь есть поблизости рестораны?

– Есть. Пошли.

Ольховский безапелляционно берет меня за руку и ведет к машине. Я иду рядом, лихорадочно придумывая на ходу причину, по которой не смогу с ним поехать, но ничего дельного не придумывается. По дороге забегаю в вагончик и беру сумку с телефоном. В вагончике уже никого нет, видимо ребята пошли на вечерний променад по лесу подышать свежим воздухом.

Ольховский сажает меня в свою крутую иномарку. Садится за руль, дает по газам, и мы мчимся на скорости двести километров в час по темному загородному шоссе прямо в направлении кровавого заката.

Какое-то время едем молча под романтическую музыку.

– У тебя какие-то проблемы с Виталиком? – первый нарушает молчание Ольховский.

– Нет уже никаких проблем, – отрицаю я.

– А я слышал, твои щеки стали причиной раздора.

– Нет щек, нет и раздора.

– Ну ладно, смотри. Если какие-то проблемы, то сразу ко мне обращайся – мигом решим.

– Спасибо, Олег Юрьевич.

– Мы же договорились – просто Олег.

– Спасибо, Олег, – послушно поправляюсь я.

Поворачиваюсь к окну и смотрю на мелькающие в темноте деревья, показывая всем своим видом, что не намерена продолжать разговор.

– Так значит, Лебедева, ты у нас в разводе? – не отстает Ольховский.

– В разводе.

– Типа свободная женщина?

– Не совсем. Я с Никитой встречаюсь.

– Никита – сопляк. Зачем он тебе? И с Максимом правильно сделала, что развелась. Не пара он тебе.

– Почему?

– Мелко плавает.

– К чему этот разговор, Олег Юрьевич? – начинаю раздражаться я.

– К тому, что ты мне понравилась. Поняла?

Отрывает взгляд от дороги и многозначительно на меня смотрит. Я вся съеживаюсь под этим взглядом. От страха меня аж в пот бросает. Отвожу глаза и делаю вид, что ничего не понимаю.

– Не поняла, – кошу под дурочку и нервно смеюсь. – Вы на дорогу лучше смотрите, Олег Юрьевич, а то в кювет улетим…

– Не поняла? А так понятно?..

Ольховский неожиданно резко останавливает машину на обочине. Меня сильно откидывает сначала вперед, потом назад. Отстегивает ремень безопасности, поворачивается ко мне и наваливается всем своим могучим телом, вдавливая меня в сиденье. Одной рукой задирает платье и лезет руками в трусики. Другой хватает за грудь, покрывая поцелуями мое лицо и царапая щетиной нежную кожу.

– Давай, раздевайся скорее, я давно тебя хочу… – шепчет он хрипло, кусая мои губы.

В первые секунды я цепенею от ужаса и не могу пошевелиться, все тело становится ватным. Шок, ступор и горловой спазм как следствие. Меня никогда в жизни не насиловали, и я не знаю, что нужно предпринимать в такой ситуации. Наверное, бороться изо всех сил, отстаивая свою честь.

– Вы что?! Я думала вы продюсер, а вы насильник! – наконец, вырывается из меня вопль.

– Не ори, дура! Я продюсер!

Отпихиваю от себя Ольховского всеми силами. Но наши силы слишком неравны. Он скручивает меня в бараний рог и продолжает срывать платье, лапая меня за грудь и голые ноги.

– Не надо! Пожалуйста! – умоляю я сквозь слезы. – Уберите от меня свои щупальца!

В это мгновение я вспоминаю, что беременна. И откуда ни возьмись тут же появляются силы. Во мне просыпается тигрица. Рукой нащупывая на полу свою сумку и бью со всей дури Ольховского по голове.

– Да как вам не стыдно насиловать беременную женщину??? – в бешенстве ору я, продолжая колотить его по голове.

Ольховский ослабляет хватку и прикрывает голову руками.

– Беременная??? С какого перепугу?! Ты издеваешься надо мной, Лебедева?!

Вырывает из моих рук сумку и откидывается на сиденье, тяжело дыша.

– Это чистая правда! Я беременная!

Вырываю у него из рук сумку и прижимаю к груди.

– А как ты сниматься собираешься еще целый года, а? – гневно орет Ольховский.

– Может, сценарий переписать? – дрожащим голосом предлагаю я.

– А может, ты место сценариста займешь, а вместо меня – место генерального продюсера? Да хватит меня разыгрывать, идиота из меня делать! Беременная она…

Ольховский снова с новой силой наваливается на меня, и я понимаю, что мне конец. Крепко держит мои руки, и мне даже не ударить его сумкой по голове.

– Такая же беременная, как и я! – бормочет он, покрывая поцелуями мою шею. – Вместо благодарности лапшу мне на уши…

– Не надо! Отпустите!..

Чувствую губами его колючую щеку, мочку уха и… впиваюсь зубами в мочку.

– А-а-а!!! – орет Ольховский не своим голосом, выпускает мои руки и хватается за ухо. – Дура!!! Ну я тебе покажу…

Я отталкиваю его от себя и изо всех сил бью сумкой по голове. Быстро открываю дверь, выскакиваю из машины и бегу по шоссе навстречу едущему прямо на меня автомобилю.