Извращённое Королевство

Глава 17

Эльза

Прошлое

Я обхватываю рукой Серые Глаза.

Температура замерзания шокирует мою теплую кожу.

Я хмурюсь, глядя на него снизу вверх.

— Почему ты не сказал, что тебе холодно?

— Все нормально.

— Это не нормально. Папа говорит, что детям нельзя мерзнуть, иначе они заболеют. Я не хочу, чтобы ты заболел.

Его губы растягиваются в легкой улыбке. Так редко можно увидеть, как он улыбается. Я даже отдал ему свои Maltesers, а он все равно не улыбался бы так широко, как я.

Он пристально наблюдает за мной, как это делает дядя Агнус, когда у меня что-то на лице.

Я вытираю уголок рта, но там ничего нет.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Если ты сдержишь свое обещание, я не заболею.

Я ухмыляюсь и кладу голову ему на плечо. Оно теплое, хотя все остальное нет.

— Я сдержу! Честное слово.

Настоящее

Узел туго сжимается вокруг моего сердца, как петля, наполненная проводами и минами.

Сев в постели, я вытираю случайно скатившуюся по щеке слезу. Я даже не знаю, почему плачу.

Мне не снился кошмар, но из-за скованности в груди это почти кажется кошмаром.

Что-то дикое бьется под кожей, что-то страшное, но также... волнующее.

Я подтягиваю колени к груди и смотрю на свои руки в тусклом свете ночника. Понятия не имею, зачем это делаю. Не похоже, что я могу воплотить ощущение его руки в своей.

Или тепло его плеча, когда я положила на него голову.

Или какое легкое было наше взаимодействие.

Мы как две части одной головоломки, он и я.

Он был красивым даже тогда — с его мальчишескими чертами лица и взъерошенными волосами.

Он вырос и стал смертоносным.

Слова, которыми мы обменялись, крутятся у меня в голове. Мы дали обещание. Почему я этого не помню?

Ты единственная, кто никогда не выполняет своих обещаний.

Конечно, обещание, данное семилетним и восьмилетним ребенком, не может быть настолько важным.

Сейчас три часа ночи, и я, вероятно, не смогу заснуть в ближайшее время. Я подключаю наушники и нажимаю кнопку воспроизведения на своем Айподе. Paradise — Coldplay наполняет мои уши, когда я достаю телефон и просматриваю Инстаграм.

С тех пор как Эйден и Сильвер поговорили со мной в пятницу, я вернулась к преследованию его странички.

Что?

Я больше не могу контролировать свои желания. Я смогла сделать это только благодаря своей решимости и потому, что думала, что я девушка на стороне.

Теперь, когда все эти причины исчезли, мной овладела потребность следить за ним. Просто наблюдать за ним.

Он наркотик, Эйден. Я просто неудачница при выводе средств.

Это не здоровая вещь, но мне все равно.

Я скучаю по нему. Насколько я знаю, от этого нет лекарства, поэтому я просто листаю его Инстаграм.

Он выложил последнюю фотографию около получаса назад. Это черно-белый снимок поверхности его бассейна. Без подписи.

Так как уже поздно, у него, должно быть, проблемы со сном.

Интересно, он тоже думает о тех днях в подвале? Может, он тоже проснулся из-за воспоминаний из прошлого.

Глубокое желание приходит ко мне из ниоткуда. На вкус оно кислое, но в то же время восхитительное.

Чем дольше я смотрю на его лицо на снимке, на его темные волосы и мутные глаза, на его заразительную улыбку и дьявола внутри, тем сильнее у меня возникает искушение протянуть к нему руку.

Я могу поставить лайк и дать знать, что я в сети. Что я не сплю и думаю о нем и нашем поганом прошлом.

Песня переключается на Things We Lost in The Fire — Bastille.

Я выхожу из его Инстаграма, прежде чем сделаю что-то, о чем пожалею завтра утром. Мне не следует принимать решения так поздно.

Я лежу в постели и смотрю на неоново-синие цифры на тумбочке, но не могу полностью убрать телефон.

Агнус подарил каждому из нас один и тот же будильник с синими цифрами вместо красных. Он сказал, что это лучше для расслабления.

Он всегда занят тем, что делает нашу жизнь лучше до мельчайших деталей. Нокс упомянул, что он заботился о них, компании и моем отце в течение последних десяти лет.

Преданность, которую он питает к отцу, по меньшей мере достойна восхищения.

Нокс говорит, что единственная вина Агнуса в том, что он слишком тихий.

Я не согласна. Это такое редкое качество. Агнус не говорит, пока с ним не заговорят, и его ответы всегда короткие и прямолинейные.

Мой телефон вибрирует. Я подпрыгиваю.

Мои губы приоткрываются, а пальцы ног поджимаются при виде имени на экране.

Эйден: Спишь?

Черт.

Он владеет телепатическими способностями или что-то в этом роде? Я спешу обратно в Инстаграм и проверяю, не поставила ли я лайк по ошибке.

Ничего. Слава Богу.

Эйден: Нет, ты не спишь.

Я отмечаю сообщения как прочитанные, но не отвечаю.

Эйден: Хм. Мне нравится, когда ты упрямишься, милая. Это заставляет меня стать твёрдым, думая о том, как выбить из тебя это неповиновение.

Память моих мышц включается в работу.

Я возвращаюсь в то время, когда Эйден обхватил рукой мое горло и вонзился в меня, как сумасшедший, нуждающийся в своем здравомыслии. Словно он не мог проникнуть достаточно глубоко или трахнуть достаточно сильно.

При этом воспоминании мое сердце оживает.

Прошло много времени — почти месяц. Мои сексуальные влечения тоже проходят ломку. Доведение себя до оргазма даже не считается. Это жалко по сравнению с интенсивностью Эйдена.

Конечно, я ему этого не говорю. Но отбрасываю одеяло, потому что становится слишком жарко.

На моем экране появляется еще одно сообщение.

Эйден: Я фантазирую о том, как трахну тебя в следующий раз, когда увижу. У стены, на полу или в общественном туалете. Так много вариантов.

Он так уверен, что я позволю ему трахнуть себя в следующий раз.

Высокомерный мудак.

Эльза: Ты сказал, что не прикоснешься ко мне, пока я тебя не прощу. Я все еще не простила.

Эйден: У тебя есть все причины простить меня. Сейчас ты просто играешь в труднодоступную.

Эльза: Нет.

На самом деле нет. Я просто хочу, чтобы он почувствовал тяжесть своего предательства, осознал, как сильно он поколебал мое доверие. Я не прошу о многом.

Эйден: Да, это так. Поэтому я меняю свою тактику.

Меняет тактику? Что, черт возьми, это должно означать?

Я все еще обдумываю его слова, когда приходит еще одно сообщение.

Эйден: Ты в пижаме с кроликом?

Эльза: Нет.

Эйден: Хм. Значит ли это, что на тебе ничего нет?

Я невольно улыбаюсь. Эйден и его извращенный разум могут стать оружием массового уничтожения.

Эльза: Это значит, что на мне надето что-то другое.

Эйден: И все же, под пижамой ты голая.

Ну, да. На мне только майка и ничего больше.

Но ему не нужно этого знать.

Эйден: Знаешь, чего я хочу?

Я вижу сообщение, но не отвечаю.

Тем не менее, мои соски напрягаются под тканью, когда точки появляются и исчезают.

Он играет со мной.

И это меня заводит.

Ответ не приходит в течение долгих секунд. Когда я думаю, что он отказался отвечать, приходит сообщение.

Эйден: Я хочу трахнуть тебя так сильно во всех возможных позах и напомнить тебе, кому ты принадлежишь. Я буду трахать тебя языком, пальцами и кончать тебе в глотку. Тогда для пущей убедительности я заявлю права на эту девственную задницу. Ты полностью станешь моей. Каждый. Сантиметр. Тебя. Ох, и ты будешь кричать, чтобы весь мир услышал. Затем я искупаю тебя и расслаблю твои мышцы, чтобы вновь поклоняться твоему телу. Когда ты наконец заснешь, то в моих объятиях, а твои ноги будут зажаты между моими. Пока ты будешь отдыхать, я буду наблюдать за твоим очаровательным спящим лицом до утра.

Румянец покрывает меня с головы до ног, под одеждой и на коже. Вспышка желания окутывает меня, как туман, ореол.

У меня перехватывает дыхание, читая и перечитывая его слова.

И будь я проклята.

В глубине души часть меня тоже этого хочет. Эта часть станет моей смертью.

Эйден: Я долго ждал. Ты же знаешь, я не терпеливый человек.

Эйден: Сдержи свое обещание.

Я жду еще пятнадцать минут, перечитывая его грязные слова и потирая бедра, но он больше не посылает никаких сообщений.

Прижимая телефон к груди, я засыпаю с узлом в груди и неудовлетворенностью между бедер.

Утром папа отвозит нас в школу. У него встреча с директором КЭШ по поводу щедрого пожертвования.

В этом кругу щедрые пожертвования означают: Мой ребенок сделан из золота, и он неприкосновенный.

Джонатан делает это все время. Вот почему и Леви, и Эйден неприкасаемы в школе.

Я пыталась убедить папу не делать этого, но Агнус сказал, что я не смогу переубедить его, когда он уже вложил в это свои ресурсы.

Папа решил быть занозой в боку Джонатана, и он ни перед чем не остановится.

Это борьба не на жизнь, а на смерть, нравится мне это признавать или нет.

Соперничать с пожертвованием Джонатана школе это папин способ доказать свою силу. Одно можно сказать наверняка: правление будет в восторге от всех денег, переведенных на их счета.

Тил, Нокс и я расстаемся с папой на парковке. Он направляется в административное здание, пока мы входим в восьмую башню.

— Это так глупо, — вздыхает Тил.

— Согласна, — говорю я.

— Это весело! — Нокс ухмыляется. — Подумайте об этом. Вам не нравится столкновение сил? Это похоже на «Игру Престолов» без драконов.

Я качаю головой.

Тил закатывает глаза.

— Вы двое такие скучные.

Его лицо светлеет, когда Ронан появляется в коридоре с Ксандером.

Смерть идёт с Войной, когда тот что-то говорит быстрым огнем. Они, наверное, снова ссорятся.

Девушки в зале стекаются к ним, будто они боги, ходящие по земле.

И у Ронана, и у Ксандера находится время подмигнуть одной девушке и помахать другой даже во время их ссоры.

Они доступны — даже чересчур. Если бы это были Эйден и Коул, они бы стерли всех из своей непосредственной близости — особенно Эйден.

Коул может быть вежливым, но он не старается изо всех сил установить связь или пригласить людей на вечеринки, как те двое, которые идут к нам.

— Теперь, они не скучные. — Нокс ухмыляется, махая им рукой. — Ро!

— Ох, я тебя умоляю. Не эта головная боль, в которой я нуждаюсь в понедельник утром. — Тил достает свой телефон и просматривает его.

Я начинаю думать, что это устройство ее любимое оружие, когда она решает стереть внешний мир.

— Ван Дорен.

Ронан и Ксандер обнимают Нокса таким неловким братским способом.

Они проводят время вместе с первой тренировочной игры. Нокс стал завсегдатаем вечеринок Ронана — к ужасу папы.

Не уверена, нравится ли это Эйдену, но им двоим, похоже, все равно.

— Как моя травка? — Ронан указывает на него с торжествующим выражением лица. — Я говорил, что ты увидишь трех девочек, как шесть.

Ксандер кивает в нашу сторону.

— Мадемуазель. — Ронан осматривается. — Где моя Кимми?

За это Ксандер дает ему подзатыльник.

Ронан толкает его локтем в бок.

— Как я уже говорил, где моя Кимми?

— Ей пришлось отвезти своего брата в школу, — говорю я ему.

— Понимаю. — он держит меня за руку. — Я скучал по тебе в выходные, Элли. Почему ты не пришла на мою вечеринку? Видела бы ты, как я показал себя на соревнованиях по выпивке. Кстати, я выиграл не для того, чтобы хвастаться или что-то в этом роде.

— Ты же знаешь, я не большой любитель вечеринок, — говорю я.

Он шевелит бровями.

— Если только Кинг не там, и ты не делаешь с ним детей.

Мои щеки пылают. Ронан не позволит мне забыть, как он чуть не застал нас.

— Неужели все ваши разговоры должны вращаться вокруг секса и алкоголя? — спрашивает Тил с искренним любопытством.

— И травки. — он ухмыляется, показывая свои жемчужно-белые зубы. — Это самая важная часть, ma belle — красавица.

Она закатывает глаза и идет в противоположном направлении.

Тил часто так делает — уходит без всяких оправданий, — но она делает это чаще, когда Ронан рядом.

— Это рекорд, Астор. — Ксандер хлопает его по плечу, смеясь. — Никогда не думал, что настанет день, когда девушка уйдет из-за тебя.

— Верно? Я тоже так думаю. — Ронан чешет челюсть. — Она, должно быть, инопланетянка. Без обид, Ван Дорен.

— Быть инопланетянином это круто, приятель, — ухмыляется Нокс, но под этим скрывается что-то зловещее. — Но подойди к ней, и я порежу тебя, как человека.

— Подойти к ней? — Ксандер смеется. — Она повесит его яйца на палку еще до того, как ты вмешаешься.

— На самом деле это правда. — Нокс выглядит так, будто он только что подумал об этом. — Даже мои яйца не в безопасности от нее.

— Элли, — Ронан наклоняется, шепча. — Они действительно инопланетяне? Они совершают странное инопланетянское дерьмо дома? Я должен тебя спасти? Моя белая лошадь ждет меня снаружи.

Я смеюсь. Он такой чудак, но в этом он великолепен.

— Наконец-то. — Ронан кладет руку мне на плечо. — Я скучал по этому смеху.

Мы вчетвером идем в класс, шутим и говорим о Премьер Лиге. Нокс единственный, кто поддерживает Челси. Излишне говорить, что Ксандер и Ронан устроили ему за это ад.

Их словесные препирательства распространяются на класс, и все смотрят на них, как на чудеса света.

Ким приходит в последнюю минуту, ворча о пробках и о том, что она едва вовремя успела доставить Кириана в школу.

Без всякой причины она смотрит на Ксандера, прежде чем сесть на свое место. Однако он едва удостаивает ее взгляда.

Странно.

Урок начинается, но ни Эйден, ни Коул не появляются. Это странно. Они не пропускают занятия. Никогда.

Особенно Коул.

Я достаю телефон и проверяю сообщение, которое Эйден отправил мне первым делом утром.

Эйден: Доброе утро, милая. Я тебе снился?

Эйден: Да. Теперь я должен подрочить в полном одиночестве, представляя тебя.

Эротические образы заполняют разум. Эйден жестко, по-мужски ублажает себя, думая обо мне и доводя себя до оргазма. Божественное выражение лица Эйдена, когда он кончает, напряжение его пресса и сила его освобождения.

Я ерзаю на стуле.

Неправильные мысли в классе. Крайне неправильные.

Я пытаюсь сосредоточиться на мистере Хантингтоне, когда он читает из учебника.

— Ты снова ударила королеву сук? — шепчет Ким рядом со мной.

— Нет. А что?

— Ее нет.

Я оглядываюсь и, конечно же, Сильвер тоже нет. Подождите. Мой безумный взгляд обшаривает класс.

Кто-то еще отсутствует.

Адам Херран.

Ой, нет.

Нет, нет, нет.

Мне следовало бы знать лучше после того, как я заметила, как он наблюдал за ней и как загнал в угол на парковке.

Неужели он действительно причинит ей боль?

Дерьмо.

Если и Эйден, и Коул отсутствуют, значит ли это, что они помогают ей?

Мои ноги подпрыгивают на протяжении всего урока. Я не могу сосредоточиться, как бы ни старалась, так как в голову лезут всевозможные теории.

Ни одна из них не положительная.

Что, если Адам причинит боль Эйдену? Что, если случится что-то плохое?

Я имею в виду, что Эйден обычно из тех, кто причиняет боль, а не наоборот, но что, если что-то пойдет не так?

Что, если он будет застигнут врасплох?

Я схожу с ума от одного пессимистичного сценария за другим.

Страх сжимает желудок, когда время медленно течет.

Вернись.

Вернись.

Вернись, черт тебя возьми.

Я достаю свой телефон и пишу ему сообщение.

Эльза: Где ты?

Я удаляю перед отправкой и вместо этого решаю отправить ему поздний ответ на его утренние сообщения.

Эльза: Мне не снятся сны, не забыл?

Сердце колотится в груди, когда мой телефон вибрирует.

Эйден: Я буду видеть сны за нас обоих.

Это воспоминание приходит ко мне из ниоткуда.

— Я не помню своих снов, — говорю я мальчику с серыми глазами.

Он щипает меня за щеку.

— Я буду видеть сны за нас обоих.

— Обещаешь?

— Обещаю, Эльза.