Извращённое Королевство

Глава 27

Эльза

Теперь мы возвращаемся к тому, с чего все началось.

Оказывается, это здесь.

В моем доме в Бирмингеме.

Запах сосны и меди наполняет воздух, как густой туман. Холодный, карающий ветер свистит вдалеке и сдувает светлые пряди.

Дрожь пробегает по позвоночнику, заставляя конечности дрожать. Это не из-за ветра или холода.

Нет.

Тот факт, что я стою здесь с Эйденом, вызывает странный ужас. Ужас, который кровоточит под кожей и кует провода вокруг костей.

Я дрожу, как осиновый лист под проливным дождем.

Это возвращает ужасное чувство из давних времен. Я чувствую острый привкус на языке. Тогда я стояла на берегу, мои пальцы ног промокли от воды, когда Илай нырнул в озеро и так и не вынырнул.

В одну секунду он был на расстоянии вытянутой руки, а в следующую исчез.

Именно так. Он исчез.

Это ощущение прожигает меня насквозь и хватает за горло, его ногти царапают кожу. Это ощущение без слов говорит мне, что прошлое повторится. На этот раз я потеряю Эйдена так же, как потеряла Илая.

— Почему мы здесь? — я спрашиваю.

— Ты сказала, что хочешь знать правду. — Эйден касается моего локтя. — Ты можешь узнать все там, где это произошло.

Меня так и подмывает покачать головой, схватить Эйдена и сказать, чтобы он отвез меня в ближайший отель.

Часть меня хочет убежать как можно дальше от этого места и темных, испорченных воспоминаний.

Но опять же, что бег когда-либо делал для меня, кроме кошмаров и вопросов без ответа?

Если я буду продолжать быть трусихой, то большая часть моей жизни просто пропадёт. Я всегда буду в замешательстве смотреть на свое отражение. Всегда буду задаваться вопросом о том, что, если и почему.

С меня достаточно.

С меня достаточно побегов.

С меня достаточно быть трусихой.

Пришло время разобраться в своем прошлом. В хорошем и плохом.

Эйден смотрит на меня сверху вниз, идеально приподняв бровь.

— Ты говорила, что готова.

— Да. — я смотрю на него сквозь ресницы. — Это то, что ты хочешь сделать?

— Что я хочу сделать, так это привязать тебя к своей кровати и трахать до тех пор, пока ты больше не сможешь двигаться. Что я хочу сделать, так это полакомиться твоей киской вместо еды и наполнить тебя своей спермой.

Откровенные образы нападают на мой разум и суть.

Я изображаю гнев.

— Эйден!

— Ты спросила меня. — он сжимает мою руку и переплетает наши пальцы. — То, что я хочу, может подождать, пока ты не узнаешь то, в чем ты нуждаешься.

На моих губах появляется улыбка. Иногда он может быть таким мечтательным — ключевое слово «иногда». Это чертовски редкое явление.

— Давай сделаем обход.

Он тянет меня за собой и идет к заднему входу.

— Почему мы не можем воспользоваться главным входом? В конце концов, это мой дом, — шепчу я, каким-то образом чувствуя, что нам нужно быть тихими.

— Люди твоего отца окажутся у дверей и немедленно сообщат ему о нашем прибытии.

Должно быть, поэтому он припарковал машину подальше от ворот.

— Почему папа не должен знать, что мы здесь?

Он ухмыляется.

— Я похитил тебя, не забыла?

— Это не единственная причина, не так ли?

— Нас нельзя прерывать.

Его взгляд блуждает по заднему входу, прежде чем он толкает приоткрытую дверь.

Мы проскальзываем через кладовку. Здесь никого. Агнус упомянул, что, поскольку мы сейчас не живем в Бирмингеме, большая часть персонала переведена в Лондон.

Однако тут несколько охранников и экономка.

Я тяну Эйдена за руку. Он бросает вопросительный взгляд через плечо.

— Мы не должны проходить через кухню. Там экономка и ее муж. — я тяну его в противоположном направлении. — Следуй за мной, там есть секретный путь.

Эйден не протестует, когда я веду его по узкому коридору, ведущему прямо в восточную башню.

Я не колеблюсь, поворачивая и поворачивая. Я ходила здесь бесчисленное количество раз.

Из-за отсутствия окон свет проникает только через отверстие башни. Стены отремонтированы, но излучают ту же темноту, что и раньше.

Подождите.

Я каждый день ходила по этому пути из кладовки в подвал. Я могу представить себе маленькую девочку с бледной кожей и волосами, идущую ночью в одиночку по этим узким длинным коридорам с фонариком и изо всех сил, пытающуюся тащить тяжелую сумку.

— Этой дорогой я приходила к тебе каждую ночь, — шепчу я.

Его губы подергиваются в легкой улыбке.

— Я так и думал. Я же говорил тебе, малышка Эльза была хардкорной.

— Тогда было страшно, темно и тихо — выпаливаю я. — Я всегда пела про себя, чтобы меня не схватили монстры.

— Помогало?

— Нет. Тот факт, что я найду тебя в конце коридора поддерживал меня. — я бросаю на него взгляд через плечо. — Ты поддерживал меня.

— Ты тоже поддерживала меня.

Улыбка все еще приподнимает его губы, но за ней нет радости. Во всяком случае, он выглядит немного грустным.

Мы подходим к перекрестку. Я беру правильный курс без раздумий. Пройдя еще несколько минут, мы останавливаемся перед металлической дверью. Она защищена отпечатками пальцев.

Подвал — или, точнее, лестница, ведущая в подвал.

— Вот, — бормочу я, борясь с дрожью в конечностях.

— Чей отпечаток открывает дверь? — спрашивает Эйден.

— Мой, папин и Агнуса. — я выдыхаю. — Папа сказал, что я могу прийти сюда, когда буду готова.

— Кто такой Агнус?

— Правая рука отца.

— Так это он.

— Ты его знаешь? — я спрашиваю.

— Джонатан упоминал о нем раз или два. Кроме того, ты всегда болтала о нем.

Я поднимаю дрожащий палец и промахиваюсь. В ответ на нас мигает красный огонек.

Эйден берет мою руку в свою и медленно кладет палец на экран. Загорается зеленый.

Мы оба делаем глубокий вдох, начиная заходить внутрь.

Вот оно.

Мы отправляемся в путешествие в наше прошлое.

— Подожди. — он поднимает руку. — Твой телефон.

Я моргаю.

— Зачем?

— Просто дай его мне.

Нахмурившись, я лезу в карман и протягиваю ему телефон. Эйден достает свой собственный, выключает оба устройства и оставляет их перед дверью.

— Зачем ты это делаешь?

— Никаких отвлечений, помнишь?

Он снова берет меня за руку, и мы продолжаем путь. На лестнице автоматически загорается свет. Что-то новенькое. Тогда не было никакого света, кроме моего фонарика.

Металлическая дверь со щелчком закрывается за нами.

Я подпрыгиваю от этого негромкого звука, а Эйден гладит тыльную сторону моей руки большим пальцем.

Сказать, что я не боюсь, было бы ложью. Я действительно в ужасе.

Каждый шаг вниз по темной каменной лестнице похож на те, которые я делала в своем подсознании во время сеансов с доктором Ханом. То, что я найду, когда достигну дна, будет ужасным.

Затем ощущается прикосновение Эйдена, его тепло, молчаливая поддержка. Тот факт, что он здесь, со мной, наполняет странным спокойствием.

Я могу это сделать.

Если я хочу будущее с Эйденом, мне нужно сначала разобраться в прошлом.

— Ты в порядке? — он спрашивает.

— Вроде того. — я выдыхаю. — Тебе не страшно?

— Нет, но я осторожен.

— Так и должно быть. Это место, должно быть, навевает ужасные воспоминания.

— Нет, я не осторожен в отношении этого места или воспоминаний, связанных с ним. Я осторожно отношусь к тому, как ты отреагируешь после того, как узнаешь правду.

Если раньше я была встревожена, то сейчас мое душевное состояние стремительно растет.

Мы подходим к подножию лестницы. Я втягиваю воздух в легкие, когда Эйден толкает металлическую дверь, открывая ее.

Мы оба замираем у входа.

Подвал кажется намного меньше, чем в моей памяти. Тогда это было большое помещение, темное, грязное и... ужасное.

Но именно так люди реагируют на травмы. Все увеличивается, становится больше и страшнее, чем есть на самом деле.

Подвал на самом деле размером с комнату, возможно, от трех до четырех метров в длину.

Автоматический свет освещает темно-серые стены и пол. В углу нет цепей. Папа, наверное, избавился от них. Их место занимает уборная.

Кроме этого, подвал пуст. Ни стены, ни пол не были отремонтированы; они выглядят точно так, как я их помню.

Хотя сейчас здесь чисто и нет запаха мочи и рвоты.

Воздух содержит запах остаточной влажности и сигарет. Кто спускается сюда покурить?

— Что-нибудь возвращается?

Вопрос Эйдена отвлекает меня от наблюдений.

Я качаю головой и захожу внутрь. Дверь закрывается.

Стоя посередине, я внимательно изучаю свое окружение, пытаясь запечатлеть что-нибудь в памяти. Это место переполнено воспоминаниями, но это не все, чем они являются для меня. Это драгоценные частички моего детства. Я была неполноценна с тех пор, как стерла их.

Эйден отпускает мою руку, и я чувствую пустоту прежде, чем успеваю ее увидеть. Он целеустремленно шагает в угол и останавливается перед стеной.

Дрожь пробегает у меня по спине и проникает в душу.

Даже несмотря на то, что он смотрит в сторону, я почти вижу маленького мальчика, прикованного цепью к углу, голодного, жаждущего и истекающего кровью.

Боже. Не думаю, что смогу это сделать. Меня так и подмывает схватить его и убежать отсюда.

Я хочу защитить его.

На самом деле, я хотела защитить его с того самого момента, как впервые увидела.

Подхожу к нему на нетвердых ногах и обнимаю его сзади за талию.

Его тепло проникает прямо в мое испорченное сердце. Я кладу щеку на его напряженную спину, полную рубцов и шрамов. На сильную спину, которая никогда не сгибалась.

Приступ слез почти берет верх. Если я поддамся этому и этим разрушительным эмоциям, то буду рыдать до воскресенья.

Я не стану той девушкой.

Я стану семилетней Эльзой, которая принесла Эйдену еду и убедилась, что с ним все в порядке.

Я стану сильной.

— Мы можем это сделать, Эйден. Мы многим обязаны себе.

Его рука обхватывает мою.

— Мне все равно, пока ты со мной.

Мы на мгновение замолкаем. Он не двигается, чтобы обернуться, и я не пытаюсь отстраниться от него.

— Расскажи мне, что случилось той ночью, — бормочу я.

— Той ночью?

— В ночь пожара. В ту ночь, когда я потеряла тебя. — я прерывисто выдыхаю. — Я хочу услышать это от тебя.