Извращённое Королевство

Глава 23

Эльза

Настоящее

Я не сплю. Мои волосы прилипли к лицу сбоку от пота. Сидя в постели, я подтягиваю колени к груди, как в том сне.

Только это был не сон. Это было воспоминание о том, как Эйден получил шрам.

Необузданные эмоции проникают мне под кожу, как существа из ночи, грубые и таинственные.

Татуировки.

Его татуировки со стрелками вдохновлены мои рисунком.

Он прав. Я была под его кожей так долго, точно так же, как он был под моей.

Даже несмотря на то, что я не помню всего, я отчетливо помню ту мощную связь, которую мы разделили в подвале.

Наша история началась там, нравится мне это признавать или нет.

Тогда мы были детьми, нашедшие дружбу друг в друге. Правда в том, что мы были и остаемся потерянными душами, находящими убежище друг в друге.

Я проверяю время, и оказывается, что уже немного за полночь. Достав свой телефон, я печатаю.

Эльза: Ты здесь?

Эйден отсутствовал в школе с момента сцены в бассейне три дня назад. Очевидно, Джонатану не понравилось, как он разорвал помолвку с Сильвер, и заставляет его заплатить единственным известным Джонатану способом — забрать его.

Они в какой-то деловой поездке в Китай. Эйден время от времени пишет мне, когда находит время.

Сказать, что я скучаю по нему, было бы преуменьшением и оскорблением чувств.

Как раз в тот момент, когда я подумала, что мы могли бы поговорить о наших разногласиях и поговорить по-настоящему, Джонатану пришлось вмешаться.

Никакого ответа не приходит.

Сейчас в Китае должно быть около восьми утра, но он может быть слишком занят для ответа.

Я уже собираюсь попытаться заснуть, когда мой телефон вибрирует в руке, заставляя вздрогнуть.

Эйден: Я всегда здесь для тебя, милая.

Мое сердце делает переворот, будто снова влюбляется в Эйдена.

Разве мы уже не прошли эту фазу, сердце?

Прежде чем я успеваю ответить, на моем экране загорается еще одно сообщение.

Эйден: Тебе приснился еще один кошмар?

Боже. Он так хорошо меня знает. При нормальных обстоятельствах я бы в это время крепко спала.

Эльза: Наполовину кошмар. Наполовину сон.

Эйден: Расскажи.

Эльза: Сон был о тебе.

Эйден: Я говорил тебе, что однажды я буду сниться тебе так же, ты мне. Был ли сон извращенным?

Эльза: Нет.

Эйден: Наполовину извращенным?

Эльза: Что вообще значит «наполовину извращенным»?

Эйден: Это значит, что я привязал тебя к столбику кровати и трахал тебя на протяжении всего дня.

Я кусаю внутреннюю сторону щеки, температура тела поднимается.

Эльза: Нет. Все было не так.

Эйден: Все было не так, да? Забавно, потому что мне приснился такой сон. Нам нужно синхронизировать наши сны.

Я подавляю улыбку. Какой магией обладает Эйден, чтобы я чувствовала себя лучше даже через смс?

Эльза: Если я попрошу тебя рассказать мне о прошлом, ты расскажешь?

Я ожидаю, что он подумает об этом, скажет мне, что я не готова, но ответ приходит незамедлительно.

Эйден: Когда захочешь.

Из меня вырывается прерывистое дыхание. Тот тип дыхания, который снимает некоторый вес с груди. Не весь, но облегчение имеется, каким бы крошечным оно ни было.

Эльза: Спасибо.

Эйден: Не благодари меня, пока не узнаешь все факты.

Моя рука, сжимающая телефон, становится липкой. В глубине сознания существует гигантская коробка под названием «Нелёгкая Правда», но его слова увеличивают эту коробку, она становится шире и больше, чем может вместить моя голова.

Мы с папой говорили о моих пропавших воспоминаниях, наедине и с доктором Ханом. Мой психиатр рекомендовал мне запомнить самостоятельно, не слушая пересказов, и папа подчинился.

Правда коварная штука. Как и ведьма, она требует высокой цены, прежде чем освободить тебя.

Жизнь, какой я ее знаю, может превратиться в дым, включая мои отношения с папой и Эйденом.

Я подавляю эту страшную мысль и печатаю вопрос, который задавала с тех пор, как он ушел.

Эльза: Когда ты вернешься?

Эйден: Меньше, чем через неделю.

Эйден: А что? Скучаешь по мне?

Я даже не думаю, когда печатаю. Я больше не слушаю свою паранойю. Отрицание моих чувств к Эйдену только разрушило меня изнутри.

Эльза: Да.

Телефон светлеет от его имени и фотографии нашего первого поцелуя.

Дерьмо.

Я не думала, что он позвонит.

Прочистив горло, я отвечаю:

— Привет.

— Скажи это. Мне нужно это услышать.

Резкость в его тоне вызывает мурашки, пробегающие по спине. Этот голос создан для грязных, властных слов.

— Что сказать?

— Что скучаешь по мне.

— Я скучаю по тебе.

Мой голос низкий, страстный. Я даже не знала, что владею таким диапазоном.

— Черт, милая. Я твердый.

Волна желания хватает меня за горло. Оно покалывает внизу моего живота, скапливаясь.

— Да?

— Блядь, да.

Его рычание грубое, даже животное.

Боже. Мне нравится его голос, когда он позволяет своему настоящему «я» просвечивать сквозь него.

— Ты сводишь меня с ума, Эльза.

— Насколько сильно? — я спрашиваю, потому что ничего не могу с собой поделать.

— Достаточно сильно, чтобы дрочить в ванной, когда я должен быть внизу.

Мои щеки горят, будто их подожгли. Все тело пылает.

Жажда в голосе Эйдена заразительна. Это тот тип желания, который хватает тебя за шею и не отпускает.

— Поговори со мной, милая. Дай мне услышать твой голос. — он делает паузу. — Забудь. Прикоснись к себе, словно я рядом, с тобой.

Моя свободная рука уже путешествует под майкой, лаская нежную кожу груди. Они тяжелые, ноющие.

— Как ты хочешь, чтобы я прикасалась к себе? — я спрашиваю.

— Сними свою одежду. — его хриплый приказ проходит через мое ухо и попадает прямо в сердце. — Делай это медленно, будто я наблюдаю.

Зажав телефон между плечом и ухом, я стягиваю шорты. Несмотря на их мягкий материал, они создают сводящее с ума трение о разгоряченную кожу.

Я кладу телефон на подушку и стягиваю майку через голову, позволяя ей упасть рядом.

Прохладный воздух в комнате вызывает мурашки, которые покрывают мою горящую плоть. Соски напрягаются, напрягаются, требуя прикосновений.

— Сделано, — бормочу я, снова берясь за телефон.

Стон прорезает другую линию.

— У тебя твердые соски?

— Да. О-они...

— Они что?

Я почти могу представить, как напряглась его челюсть.

— Они ноют.

— Они ноют, да?

— Да.

— Почему они ноют, милая?

— Потому что они хотят, чтобы твои руки оказались на них, — выпаливаю я, резко втягивая воздух.

— Прикоснись к ним, как делаю это я.

Так много власти. Это самая эротичная вещь, которую я когда-либо слышала.

Я обхватываю большим и указательным пальцами один сосок и сжимаю. Стон срывается с моих губ.

— Не так я прикасаюсь к тебе, — рычит он.

— Н-не так?

— Нет. Ущипни их так же жестоко, как я бы это сделал.

Подавляя стон, я сильнее сжимаю свой чувствительный сосок, мучая его, словно это делает Эйден.

Я представляю его здесь, со мной, как его губы обхватывают другой мой сосок, втягивая его в свой горячий рот. Как он покусывает бутон, посылая покалывание прямо между моих ног.

— Эйден...

— Хм, милая?

Я чувствую его рычание на своей коже вместо того, чтобы слышать его.

— Еще. Я хочу большего.

— Ты мокрая для меня?

— Да.

Сто раз, да. Мое возбуждение покрывает мои бедра и пропитывает воздух.

— Раздвинь ноги и погрузи средний палец в эту мокрую киску.

Мне не нужно повторять дважды.

В тот момент, когда мой палец оказывается внутри, я отрываюсь от кровати. Как будто Эйден здесь, вводит в меня свой длинный палец, пробуя на вкус.

— Добавь еще один.

— Но...

— Сделай это.

О, Боже. Почему его приказы так возбуждают сегодня? Это больше, чем слова и прямые орудия пыток.

Осторожно я добавляю еще один палец. Мои глаза закатываются от того, как сильно я их скручиваю.

— Двигай ими для меня, милая. Дай мне услышать те звуки, которые ты издаешь.

Я двигаю пальцами. Все это время я представляю пальцы Эйдена внутри себя. Его тело, подавляющее мое. Его сильные мышцы, напрягающиеся с каждым движением.

— Прикоснись к своему клитору.

Мой большой палец касается опухшего бугорка. Наслаждение проносится сквозь меня мучительными вспышками. Я держу телефон между щекой и плечом, а другой рукой покручиваю свой твердый, ноющий сосок.

Закрыв глаза, я отдаюсь ошеломляющим ощущениям. Может, это я прикасаюсь к себе, но не я стою за этим удовольствием.

А хриплые приказы Эйдена.

Это почти так, как если бы он входил и выходил из меня, дразня мой клитор и играя с моим соском. Он приближает меня к краю с каждым прикосновением.

— Эйден.. О, Боже мой, Эйден.

— Верно, мать твою, твой Бог.

Мои движения ускоряются, в ушах гудит, а желудок сжимается. Простыни подо мной кажутся жесткими и болезненными на разгоряченной коже.

— Сильнее, — приказывает он с ворчанием. — Быстрее.

Я следую его команде, сердцебиение учащается с каждым движением.

— Черт. — на другом конце его дыхание становится глубже. — Блядь!

Мысль о том, что он прикасается к себе из-за моих стонов и всхлипываний, сводит меня с ума.

Я могу представить, как он стоит в ванной, его брюки и боксеры спущены. Он двигает рукой по своему члену грубым, мужским способом, как будто сердится. Как будто его тело жаждет моего так же, как мое жаждет его. Как будто его душе нужно, чтобы моя душа была целой.

При этой мысли мои движения становятся все более неистовыми и неконтролируемыми.

Я чувствую вкус освобождения на своем языке.

— Ох.. Эйден.. Я т-так близко...

— Я собираюсь кончить. — он хмыкает. — Ты готова для меня, милая?

— Да.. Да...

Я задыхаюсь, когда волна обрушивается на меня, как искры в беззвездную ночь.

Я кричу, а затем прячу лицо в подушку, заглушая звук.

Мои пальцы все еще глубоко внутри, скользкие от возбуждения. Это почти так, как если бы Эйден наполнял меня, а не мои собственные пальцы.

Хотя было бы больше эйфории, если бы он был здесь лично. Глубокое рычание наполняет мое ухо, когда Эйден достигает своей кульминации. Я тяжело дышу в трубку. Хотела бы я, чтобы он был здесь, чтобы я увидела его лицо Бога секса, когда он кончит.

— Это было... — я дышу. — Удивительно.

— Мы еще не закончили, — громыхает он.

— Нет?

— Убери свои пальцы.

Я убираю.

— Готово.

— А теперь соси. Дай мне попробовать тебя на вкус.

Мои щеки пылают от этой мысли, но я засовываю указательный и средний пальцы в рот.

Попробовать себя на вкус это интимно, но тот факт, что я притворяюсь Эйденом, еще более интимен.

Я провожу языком по пальцам, издавая тихие звуки.

— Ты знаешь, о чем я фантазирую?

Его низкий, глубокий голос почему-то заставляет меня сосать сильнее.

Я издаю отрицательный звук, не убирая пальцев.

— Я фантазирую об этих пухлых губках, обхватывающих мой член, когда я трахаю тебя своим языком.

Меня пронзает волна удовольствия, и я испытываю искушение снова прикоснуться к себе.

Вот такой эффект производят на меня грязные слова Эйдена.

— Скоро, милая. Я заявляю права на всю тебя.

Я отпускаю свои пальцы с причмокиванием.

— Обещаешь?

На другом конце провода раздается мрачный смешок.

— Ох, я обещаю.