Извращенное притяжение

ГЛАВА 17

В ту ночь Динара присоединилась ко мне в палатке, но она была неспокойной.

— Мы можем уехать куда-нибудь еще? Куда-нибудь подальше от всех, где мы сможем поспать на улице без палатки? Я чувствую, что все вокруг меня смыкается.

Ее голос был неуверенным.

— Конечно, — пробормотал я.

Мы собрали вещи и отогнали мою машину примерно на километр от лагеря. Завтра не день гонок, так что это не проблема. Мы разложили наши спальные мешки и подушки на земле, пока не создали просторную кровать под звездами. Некоторое время мы сидели рядом, глядя в темноту. Вдалеке огни лагеря освещали горизонт, но скоро и они погаснут. Я поставил газовую лампу позади нас на самое маленькое пламя, создавая достаточно света, чтобы мы могли видеть наши лица.

— Я думала посмотреть записи, которые ты мне дал, но мне страшно. Если вид моей матери уже так сильно выбил меня из колеи, то что будет со мной, когда я увижу всех этих мужчин и то, что они сделали?

Она захлопнула рот, сожаление промелькнуло на ее лице. За те месяцы, что я знал Динару, я узнал о ней одну вещь: она ненавидела признаваться в слабости или в том, что считала слабостью. Я переплел наши пальцы.

— Если хочешь, я могу присутствовать при просмотре, — сказал я, хотя мысль о том, что я увижу оскорбления Динары, выворачивала меня наизнанку.

Смотреть несколько минут было уже слишком. Но ради Динары я бы это сделал.

Она повернула ко мне голову.

— Не думаю, что хочу, чтобы ты видел меня такой, не больше, чем ты уже видел. — она покачала головой. — Черт, все так запутано.

— Я мог бы сжечь их ради тебя. Если бы Римо не отдал их мне, ты бы никогда не узнала, что они существуют. Просто притворись, что ничего не узнала.

— Он хотел, чтобы они были у меня, чтобы я могла увидеть своих обидчиков и решить их судьбу. Твой брат все время думает о Судном дне, не так ли?

Я усмехнулся.

— Не в религиозном смысле, но око за око это определенно его стиль. Хотя он не согласился бы на глаз. Он заберет глаза, язык и, по крайней мере, один орган, прежде чем даже подумает об этом.

— Что он сделает с моими обидчиками?

Наверное, то же самое, о чем я мечтал. Ирония судьбы заключалась в том, что большую часть своей жизни я старался быть лучше Римо.

— Будет пытать их до тех пор, пока они не начнут молить о смерти, пока каждая часть их тела не будет сломана, и их разум тоже. Проследит, чтобы другие насильники узнали, что происходит, чтобы они обмочились, понимая, что они следующие. Он проделал бы свой путь от наименее виновного ублюдка до первого, оставив лучшее напоследок.

Мой голос звенел от нетерпения и темного голода. Я провел рукой по волосам, кровь стучала в моих венах.

Динара внимательно посмотрела мне в лицо.

— Похоже, ты много думал об этом.

Я криво улыбнулся.

— Я Фальконе. Извращенное дерьмо у меня в крови.

Она придвинулась ближе и склонилась надо мной, толкая меня назад. Ее волосы закрывали наши лица, когда она оседлала мои бедра. Она стала серьезной.

— Есть только одна вещь, которая может помочь мне двигаться дальше. Не наркотики, и уж точно не прощение.

— Скажи мне.

Но в глубине души я знал, чего она хочет, о чем попросит, и с той же уверенностью знала, что я не откажу ей. Дерьмо, я хотел, чтобы это случилось. Я не должен так сильно этого желать.

— Помоги мне убить ее, помоги мне убить каждого из них.

Она резко поцеловала меня, затем протянула руку между нами и грубо потерла меня через джинсы. Схватив ее за шею, я ответил на поцелуй с еще большей силой. С рычанием я перевернул нас и стянул с нее шорты, прежде чем расстегнуть молнию на джинсах. Сдвинув ее трусики в сторону, я вошёл в нее одним сильным движением. Она со стоном выгнулась. Мы встретились взглядами, и в ее глазах светилось доверие и эмоции, в которых мы оба не могли признаться. Только наши стоны заполнили пустоту, когда тела сливались воедино. Больше, чем физический аспект, я чувствовал, как этот момент сблизил нас на эмоциональном уровне.

Потом мы лежали рядом, молча глядя в звездное небо. Динара достала сигарету и закурила, потом глубоко затянулась и протянула мне. Я пытался снова бросить курить, но сегодня не самый подходящий день, и я сомневался, что следующие несколько недель станут лучше. Я взял и глубоко затянулся.

— И? Ты мне поможешь?

Я выпустил струю дыма, затмив прекрасное ночное небо.

— Да.

В моем голосе не было ни малейшего колебания, ни тени сомнения.

Динара положила голову мне на плечо, и я обнял ее.

— Я никогда никого не убивала. Даже по-настоящему никому не делала больно.

Я не мог сказать то же самое. Будучи Фальконе, я с ранних лет привык к насилию.

— Если ты не можешь, я могу сделать это за тебя.

Динара приподняла голову.

— Нет, я не хочу использовать тебя в качестве убийцы. Это никогда не входило в планы. Черт, когда я появилась здесь, чтобы узнать больше о своем прошлом, я не думала, что это закончится тем, что я планирую пойти на убийство с тобой.

Я посмотрел на неё. В ее голосе не было и намека на ложь.

— Но тебе было любопытно, что я и мои братья убили нашу мать.

— Конечно. Если ты встретишь кого-то, кто вонзил нож в свою мать, это обязательно будет самой интересной вещью о них, даже если твоя жизнь, вероятно, включает в себя много интересных инцидентов.

— Твой отец Пахан. Твоя жизнь, конечно же, тоже не была скучной.

Губы Динары сжались в тонкую линию.

— Папа пытался подарить мне жизнь принцессы, вернее, царицы. В моем гардеробе больше платьев, чем я когда-либо смогу надеть, и у меня есть драгоценности, которые стоят много миллионов. В нашем доме имеется персонал для каждого маленького спроса. Я посещала балы в России и вечеринки в Чикаго. Я прожила скучную жизнь.

— Звучит так, будто ты жила жизнью кого-то другого. Не могу представить тебя в бальном платье, обменивающейся любезностями с высокомерными людьми.

— Я чувствовала себя самозванкой.

— Тогда зачем ты это делала? Почему не сказала отцу, что это не ты?

— Он знает, что это не я, но надеется, что это то, кем я могу стать. Он думает, что это признак моих продолжающихся страданий, что я не наслаждаюсь бессмысленными кутежами, как многие другие девушки в нашем кругу. Он думает, что сможет исправить меня, показав мне эту сторону жизни. И я потакаю ему, потому что это заставляет его чувствовать себя лучше. Я считаю это своей работой, и мне очень хорошо платят.

Я усмехнулся.

— Это один из вариантов. Но вальсировать по танцполу это лишь малая часть того, что ты делаешь.

— Дима брал меня с собой на приключения, на гонки и вечеринки, в те части Чикаго, где мне не следовало появляться.

— Но твой отец обо всем знал.

— Дима его человек. Он рассказывает ему все, но папа принял неукротимую часть меня и позволил мне жить ею, пока ему не пришлось стать свидетелем этого.

— Может быть, он в конце концов примет, что ты такая, какая ты есть, неукротимая и сильная, потому что ты хочешь ею быть, а не как знак прошлых ужасов.

— Возможно, — согласилась она, но в слове прозвучало сомнение. — Ты упомянул, что у твоего брата есть имена и адреса мужчин, которые связаны со мной.

— Я позвоню ему утром и попрошу прислать список мне по электронной почте.

— Он, вероятно, разозлится, если узнает, что я втягиваю тебя в эту историю.

Римо был полностью за месть и кровавую вендетту, особенно если они связаны с ужасными матерями, но он определенно устал от мотивов Динары. Он думал, что все еще должен защищать меня, когда я был вполне способен постоять за себя.

— Я подумываю попросить Диму помочь мне, может быть, даже папу. Они оба убьют каждого, кто причинил мне боль.

— Я же сказал, что помогу. У тебя нет причин просить кого-то еще, особенно потому, что Римо не обрадуется, если твой отец вторгнется на нашу территорию.

— Я бы сделала это, показывая тебе, что я здесь не потому, что мне нужна твоя помощь. Я не хочу, чтобы ты думал, будто то, что между нами происходит, служит тому, заставляя тебя помочь мне. Нет. Мне нужна была информация, вот и все. Теперь, когда она у меня есть, ты мне больше не нужен, особенно теперь, зная, что Римо готов предоставить мне всю информацию, в которой я нуждаюсь, чтобы отомстить.

— Ой, — сухо сказал я. — Приятно знать, что я тебе больше не нужен. — я саркастически улыбнулся ей.

Она закатила глаза.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Я здесь, потому что мне нравится быть с тобой, секс, разговоры, все. Я здесь, потому что хочу быть.

Я провел пальцами по ее волосам, наслаждаясь их шелковистым прикосновением к моей коже. У Динары были самые мягкие волосы, какие я только мог себе представить.

— Нет места, где я предпочел бы быть, чем рядом с тобой, даже если это связано с жестокой местью.

Динара вздохнула.

— А что будет потом? Когда месть закончится. Мы те, кто мы есть.

— Ты уже говорила это раньше, — пробормотал я. — Как насчет того, чтобы наслаждаться одним днём за другим?

— Договорились, — сказала она, прежде чем замолчать на пару минут. Напряжение, охватившее ее тело, подсказало, что ее мысли вернулись в прошлое. — Я думаю, что мы должны заставлять их смотреть записи, когда наведываемся к ним — прежде чем будем расправляться.

— Это служит двум целям. Им напомнят об их грехах, и ты будешь достаточно зла, чтобы отомстить.

Динара издала мрачный смешок.

— Как ты думаешь, мне понадобится дополнительное поощрение, чтобы убить их?

— Если ты никогда не убивала, может быть. Первое убийство всегда самое трудное.

— И для тебя?

— Это произошло во время нападения, с целью спасти свою жизнь и жизнь моих братьев, поэтому у меня не было времени подумать. Просто сработал триггер. Самым трудным для меня было убийство, когда Римо заставил меня убить человека, чтобы я стал членом Каморры. Он заставил меня разозлиться на парня, прежде чем мне пришлось застрелить его. Это упрощало вещи.

— Полагаю, так оно и есть. Не думаю, что гнев станет проблемой, но что, если я застыну, как это было с моей матерью? Что, если стану беспомощной девочкой, которая ничего не может сделать?

— Я буду рядом, чтобы вытрясти тебя из этого. Если ты действительно хочешь их убить, то я позабочусь, чтобы ты это сделала.

— Черт, мы оба испорченные, ты понимаешь?

— Я смирился с этим, — сказал я с иронической улыбкой. — Ты подумала, как хочешь их убить? Пистолетом, быстро и легко, или ножом, это более лично и, учитывая, что у тебя нет опыта убивать ножом кого-то. Тебе, вероятно, понадобится несколько ударов, чтобы лишить его жизни. Ты хочешь заранее их мучить? Или у тебя на уме другая смерть?

Динара прижалась своим лбом к моему.

— Может, это плохой знак, что ничего из того, что ты только что сказал, не испугало меня.

— Если мои слова уже вывели бы тебя из себя, тогда нам не придется выслеживать твоих обидчиков.

— Да… — Динара медленно выдохнула. — Думаю, лучше всего будет застрелить нашу первую жертву. Так я смогу быстро покончить со своим первым опытом. Не думаю, что смогу просто всадить в кого-то нож, тем более несколько раз. Может, я подумаю об этом для последующих убийств.

— Я могу показать тебе, как это делается. Мы могли бы попрактиковаться на трупе первой жертвы.

Динара рассмеялась.

— Теперь я слегка напугана.

— Достаточно, чтобы сбежать от меня? — пробормотал я.

В прошлом я всегда держал эту часть себя надежно скрытой, особенно когда был рядом с девушками, с семьей. С Динарой я чувствовал, что наконец-то смогу раскрыть эту извращенную, болезненную сторону себя.

— Никогда, — твердо сказала она, покусывая мою нижнюю губу.

В конце концов Динара уснула в моих объятиях и, как часто, бывало, раньше, забормотала и заворочалась во сне. Я убрал прядь волос с ее лба, размышляя, был ли этот путь правильным выбором для Динары, развеет ли он ее кошмары или только добавит новые.

Мы покинули лагерь сразу после следующей гонки. Адамо распечатал список с адресами моих насильников. Я просмотрела имена, но они ничего мне не говорили. Они никогда не представлялись своими настоящими именами. В именах не было ужасов прошлого, но я знала, что в их лицах будут. Даже если бы они изменились за эти годы, я бы узнала их глаза. Они всегда преследовали меня больше всего. Нетерпение… голод…

Мы с Адамо остановились в обшарпанном мотеле на межштатной автостраде неподалеку от Рино, более подходящем для нашего путешествия, чем хороший отель. Мы проведем здесь всего одну ночь, прежде чем, наконец, отправимся на поиски первого человека в нашем списке завтра. Мой самый первый обидчик. Я уставилась в серовато-белый потолок мотеля, слушая, как Адамо принимает душ.

Найти его будет нетрудно. Он владел скобяной лавкой в Рино, где работал шесть дней в неделю. Он был известен как сексуальный преступник. После приговора вскоре после того, как он изнасиловал меня, и нескольких лет в тюрьме, он жил солидарной жизнью. Никакой семьи поблизости, и, если контакты Адамо были верны, никаких близких друзей тоже. Адамо провел множество исследований с тех пор, как получил список. Он был полон решимости помочь мне. Его собственные демоны питали его. Демоны еще более кровожадные, чем мои.

Адамо вышел из ванной в облаке пара, только полотенце было обернуто вокруг его узкой талии. Обычно вид его пресса и мускулистой груди всегда поднимал мне настроение, но сегодня в голове крутилось слишком много мыслей о том, что ждет меня впереди.

— Ты подстригся, — тихо сказала я.

Даже для моих собственных ушей мой голос звучал странно, будто я была потеряна в другом измерении.

Адамо подошел ко мне и присел на край кровати. Я дотронулась до его коротких волос, без кудрей, в которые могла погрузить пальцы.

— Так легче мыть их. Скоро все может испортиться.

Он имел в виду кровь. Скоро все станет кровавым.

— Кровь трудно смыть с волос? — хрипло спросила я. — Может, мне тоже подстричься?

— Нет, оставь свои волосы. Мне нравится, — он нахмурил брови. — Ты беспокоишься о завтрашнем дне? Он не сбежит, и если я не смогу сдержать его, в чем я сомневаюсь, я все еще могу вызвать подкрепление.

— Меня это не волнует. Я видела, как ты дрался с Димой. Знаю, что ты можешь справиться даже с умелым бойцом. Я беспокоюсь о себе.

Адамо растянулся рядом со мной, окутывая меня своим свежим ароматом травяного геля для душа. Кровать заскрипела под дополнительным весом.

— Как ты справишься с ситуацией?

Я кивнула и указала на новый пистолет на тумбочке. Адамо взял его для меня.

— Сегодня утром я держала его в руке и представляла, как нажимаю на курок, глядя в глаза этому ублюдку. В моем воображении это было приятно, легко, просто подергивание пальца, ничего больше.

Адамо наклонился ближе, его губы коснулись моего уха.

— Если ты спрашиваешь, будет ли это так же легко на самом деле, то я должен сказать, что, скорее всего, нет. Мы не узнаем до этого момента. Может, ты нажмешь на курок, не задумываясь, или, может, ты поймешь, что не можешь выполнить наш план.

Я не хотела, чтобы Адамо был моим палачом. Я не могла взвалить это бремя на кого-то другого.

— Это моя месть. Я должна это сделать. С тобой я смогу это сделать.

Тёмные глаза Адамо встретились с моими.

— Мы можем остановиться в любой момент. Мы не должны расправляться над каждым именем в этом списке. Речь идет о том, чтобы помочь тебе справиться с произошедшим, а не сделать еще хуже.

Если бы мне нужен был только палач, я бы попросила папу выследить всех моих обидчиков. Он бы с радостью это сделал. Он тоже жаждал отомстить за меня, а может быть, и за себя. То, что мужчины посмели поднять руку на дочь высокопоставленного члена Братвы, было похоже на пощечину, даже если мои насильники не знали, кто я.

На следующее утро, прежде чем мы с Адамо отправились на поиски человека номер один в нашем списке, мы устроились перед его ноутбуком, просматривая диск с записью меня с сегодняшней целью. Экран засветился изображением кровати и моей юной версии, сидящей на ее краю, положив руки на колени и опустив глаза. Это было похоже на наблюдение за кем-то другим, но я знала, что это изменится в тот момент, когда я включу запись. Ужасы девочки станут моими. Видео станет реальностью в моей голове, вызовет воспоминания о запахах и ощущениях из темных уголков моего сознания. Меня бы утащили обратно в прошлое. Адамо ждал, когда я начну, его глаза были добрыми, а выражение лица терпеливым.

Я только смотрела на экран, мое тело застыло. Раньше у Динары волосы были заплетены в косички, что нравилось многим моим обидчикам.

— Мы не должны смотреть, — сказал Адамо. — Ты знаешь, что случилось. Мы знаем, что он виновен. Нет смысла мучить себя образами из прошлого.

Я никак не отреагировала, только уставилась на экран. Проблема состояла в том, что эти образы преследовали меня почти каждый день с тех пор, как папа забрал меня из Вегаса более десяти лет назад.

— Или, если ты не хочешь, чтобы я смотрел, я могу пойти прогуляться, пока ты не закончишь.

Паника охватила меня от его предложения, поэтому я схватила его за руку и сплела наши пальцы.

— Нет, — хрипло прошептала я. — Я не могу смотреть это одна. Достаточно того, что я каждую ночь переживаю это в своих кошмарах в одиночестве.

Он сжал мою руку, и мое сердце сжалось от смеси эмоций, вызванных его поддержкой. У Адамо не было абсолютно никаких причин помогать мне, но он был рядом. Он пытался держать свои эмоции под контролем, но в его глазах я видела много своих. Абсолютная ненависть к моим насильникам и решимость отомстить, а под всем этим эмоции, которыми мы с Адамо не могли рисковать, учитывая наши семьи, наше прошлое… наше будущее. Я пыталась игнорировать свои чувства, но, глядя на него сейчас, я не могла отрицать, что влюбилась в Адамо. Это было абсолютно безумно, и я была рада, что наш план мести будет держать меня слишком занятой, чтобы думать о безумии выбора моего сердца.

Я сосредоточилась на экране и нажала кнопку воспроизведения, мое тело напряглось еще больше. В комнату вошел первый мужчина из нашего списка. Его улыбка была чрезмерно доброй, когда он приблизился к прошлой «я», но под ней скрывались нетерпение и голод. Вскоре его лицо появилось перед моим внутренним взором, но уже не на экране. Моя хватка на руке Адамо усилилась, когда я попыталась сохранить нейтральное выражение лица, желая быть сильной, даже когда отвращение и ужас боролись внутри меня. У меня перехватило горло, и холодный пот выступил на теле, прилипая к одежде. Когда мужчина сел рядом с маленькой Динарой на кровать и коснулся ее ноги, я нажала кнопку паузы, останавливая видео. Я резко выдохнула, мой пульс забился в венах, когда прошлые страхи подняли мой адреналин.

— Я не могу на это смотреть.

— Все хорошо. Мы все еще можем избавиться от всех дисков.

Я отрицательно покачала головой.

— Мы возьмем его с собой. Я хочу, чтобы он смотрел, даже если я не могу.

— Хорошо, — просто сказал Адамо.

Я поцеловала его, прежде чем подвинуться к краю кровати.

— Поехали сейчас.

Мне нужно было двигаться, прежде чем я потеряю мужество. Запертая в номере мотеля, я чувствовала себя зверем в клетке.

Адамо не колебался. Он сунул диск и ноутбук в сумку, прежде чем последовать за мной. Он спросил, не хочу ли я, чтобы он упаковал инструменты для пыток, но я отказалась. Убить другого человека было достаточно непросто. О пытках не могло быть и речи, даже если каждый из моих насильников заслужил их. Я хотела, чтобы они умерли. Этого было достаточно.

Адамо припарковался у тротуара напротив скобяной лавки, где работал этот человек, а также жил в подсобке. Было уже далеко за полдень, и магазин должен был закрыться через полчаса. Сидя в машине, мы не разговаривали. Адамо схватил пакет с пончиками, но я не смогла заставить себя проглотить больше, чем кусочек. Мое сердце не переставало колотиться с тех пор, как мы посмотрели первые несколько минут видео. Я чувствовала себя добычей, а не охотницей.

Мои руки вспотели, и я была рада, что Адамо рядом со мной, потому что он выглядел удивительно спокойным.

— Пора, — наконец сказал он, и я поняла, что прошло почти тридцать минут, а я этого не заметила. — Он закроет магазин с минуты на минуту.

— Хорошо, — я прохрипела.

Адамо схватил меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Мы должны идти сейчас, чтобы проскользнуть туда в качестве последних клиентов. Взлом представляет собой риск вызвать полицию. Это не Лас-Вегас, у нас не каждый полицейский на жалованье.

Я сглотнула и кивнула, но не могла пошевелиться. Слезы гнева на себя навернулись на глаза, и я сморгнула их.

— Я…

— Я пойду один и убью его ради тебя, если ты только не против?

Я хотела, чтобы мой обидчик умер, хотела сделать это сама, но, возможно, я слишком слаба. Я едва заметно кивнула, хотя и ненавидела себя за это. Адамо поцеловал меня и вышел из машины, прежде чем схватил сумку из багажника. Он побежал в скобяную лавку, и ни минутой раньше. В дверях появился мужчина, чтобы повернуть табличку на «закрыто». Адамо одарил его очаровательной улыбкой, и его впустили внутрь. Оба мужчины исчезли из моего поля зрения, и вскоре Адамо повернул табличку на «закрыто», прежде чем вновь скрылся из виду.

Я уставилась на свои руки, злясь на себя за то, что позволила кому-то другому отомстить.