Извращенное притяжение

ГЛАВА 6

Мы сократили время больше, чем мне хотелось, но папа настоял, чтобы я осталась до утра и поспала несколько часов, прежде чем сесть на частный самолет обратно в Солт-Лейк-Сити. Он пытался убедить меня остаться насовсем. Он знал, что я участвую в гонках и, возможно, даже почему, но ему трудно запереть меня. Не потому, что у него нет для этого средств, а потому, что он беспокоился, что я буду делать без своей свободы и целей. Он верил, что я в конце концов вернусь домой, не в состоянии осуществить свой план.

Был почти час дня, когда мы с Димой помчались обратно в лагерь. Дима облокотился на своем месте. Правая сторона его лица распухла и была синей, и это только отметины, которые я могла увидеть. Отец избил его за то, что он рассказал правду о моей матери. Чувство вины прожгло огненную дорожку внутри меня.

— В следующий раз ты не полетишь со мной.

— Это только отсрочит мое наказание.

— Тогда не делай того, что накажет тебя за меня. Возможно, будет лучше, если ты больше не будешь двигаться со мной по этому пути. Держись подальше, пока мой отец не наказал тебя еще сильнее.

Выражение его лица стало оскорбленным.

— Я буду защищать тебя, Динара. Это моя работа, мое желание.

Я вздохнула. Мы уже говорили об этом, когда я впервые решила присоединиться к гонкам Адамо. Дима мог быть почти таким же упрямым, как я.

Мы вернулись в лагерь. Большинство гонщиков возились со своими машинами, некоторые из которых уже выстроились в своего рода стартовую линию: десять рядов по три машины в каждой.

В прошлый раз нам с Димой пришлось стартовать в последнем ряду, потому что мы были новичками, но из-за нашего хорошего результата в последней гонке, на этом заезде, мы оказались в одном из средних рядов. Я не утруждала себя подробным изучением системы баллов и правил. Я всегда хотела быть первой, а для этого мне нужно было ехать быстро и рисковать всем возможным. Проще простого.

Машина Адамо, естественно, стояла в первом ряду, вместе с совершенно черной машиной, с которой я столкнулась в последнем заезде. Его владельцем был высокий богатый парень из пригорода Сан-Франциско.

Я припарковала машину рядом с трейлером Крэнка, чтобы узнать свое точное место, прежде чем встать в линию. Дима со стоном выбрался с пассажирского сиденья, схватившись за левый бок.

— Ты уверен, что сможешь участвовать в гонках? — с тревогой спросила я.

— Я не оставлю тебя.

— Судя по твоему виду, сомневаюсь, что ты сегодня сможешь угнаться за лучшими. Учитывая, что сегодняшняя остановка для отдыха и завтрашняя отправная точка различны для каждой машины, в зависимости от расстояния, которое они оставили позади за десять часов езды, у тебя, вероятно, не будет возможности ехать рядом с Динарой, — объяснил Адамо, спускаясь по лестнице из трейлера.

Его темные глаза осмотрели Диму с головы до ног, рассматривая каждую травму. Судя по шрамам на его теле, он, вероятно, мог оценить повреждения Димы лучше, чем я.

— Я в порядке, — процедил Дима, полностью выпрямляясь.

Он и Адамо были одного роста, слишком чертовски высокие для меня. Даже мои байкерские ботинки на толстой подошве не меняли того факта, что мне пришлось запрокинуть голову. Это единственная причина, по которой я скучала по каблукам.

Адамо пожал плечами, будто ему было все равно.

— Даже если ты будешь в километрах от Динары, когда гонка подойдёт к концу, ты не выбьешься вперёд. Ты ударяешь по тормозам ровно в четыре часа ночи, как и все мы, понял? И не пытайся обмануть. Мы все отслеживаем.

Дима обнажил зубы в опасной улыбке.

— Ты слишком стремишься заполучить Динару, Фальконе. Интересно, почему?

— Без всякой причины, которая требует твоих услуг телохранителя, — ответил Адамо с жесткой улыбкой.

Я посмотрела между ними.

— У меня нет времени на вашу чушь. Мне нужно выиграть гонку. Какое мое место в линии?

Адамо жестом указал на дверь трейлера.

— У Крэнка есть список.

— Давай, — сказала я Диме, который неохотно зашёл в трейлер, но прежде, чем скрыться внутри, зарычал.

— Мне не нравится, как он на тебя смотрит. Когда-нибудь я выжгу его чертовы глаза.

Я бросила на него тяжелый взгляд, и наконец он исчез.

— Что он сказал? Прозвучало не очень приятно, — сказал Адамо с намеком на веселье.

Он скрестил руки на груди, подчеркивая мускулы. Что бесило меня даже больше, чем реакция моего тела на его достоинства, так это то, что я не была уверена, что Адамо нарочно пытается вытянуть из меня возможные реакции.

— Может, тебе стоит подумать над изучением русского языка? Всегда полезно знать язык своего врага.

Адамо посмотрел на меня так, что температура моего тела поднялась на несколько градусов, и я не была уверена, что мне это понравилось.

— Ты враг, Динара?

Я улыбнулась.

— Зависит от ситуации, я полагаю.

Адамо усмехнулся, потом пожал плечами.

— У нас много врагов. Я не могу выучить все их языки. Или ты говоришь по-французски и по-итальянски?

Моя улыбка стала шире.

— Конечно. У меня были репетиторы, которые учили меня французскому, английскому и итальянскому, а дома я говорила на русском.

— Впечатляет, — признал Адамо. — Я говорю только по-итальянски и по-английски, но мой брат Нино ходячий словарь.

Я смутно помнила мужчину с холодными серыми глазами, расплывчатый образ из прошлого, но его трудно забыть, как и многие другие образы того времени.

— Моя учительница французского никогда не была довольна моим произношением, но я говорю и понимаю его свободно, даже если не разговариваю как парижанка.

— Ты не похожа на них.

Я подняла бровь.

— У тебя проблемы с моей внешностью?

Глаза Адамо прошлись по всему моему телу, вновь задержавшись на пирсинге в пупке. Я и раньше это замечала. Возможно, он задавался вопросом, не спрятано ли у меня ещё под одеждой. Спрятано.

— Абсолютно нет. Твоя внешность более чем хороша в моей книге.

— Спасибо. Вот в таком одобрении я и нуждаюсь, чтобы чувствовать себя значимой, — саркастически произнесла я, но должна была признать, что каждый раз, когда Адамо оценивал меня, со мной что-то происходило.

Я не считала себя обычно красивой. Моя внешность с рыжими волосами, веснушками и высокими скулами была слишком резкой для этого.

Дима выбрал именно этот момент, чтобы вернуться. Его глаза сузились до щелочек, когда он встал между мной и Адамо.

— Я узнал наши места. Надо начинать готовиться.

— Механики проверят ваши автомобили к допуску, и установят трекер к кабине, чтобы убедиться, что вы сможете быть наказаны или дисквалифицированы, если что-то нарушите, — произнёс Адамо, многозначительно глядя на Диму, прежде чем уйти.

Дима уставился ему в спину.

— Мы стоим рядом друг с другом в стартовой линии. И должны держаться вместе, даже если один из нас быстрее другого.

Я фыркнула.

— Ни в коем случае, Дима. Мне очень жаль, но я должна оказаться в числе первых, чтобы быть как можно ближе к Адамо. Мне нужно больше возможностей вытянуть из него информацию.

Дима наклонился ближе, заглядывая мне в глаза.

— Идет ли речь только об извлечении информации? Я не слепой.

— Займись своими ранами или попроси кого-нибудь из медиков о помощи. Мне нужно подготовить машину.

Я пошла прочь. Я никогда не имела дела с ревностью Димы. Он не сделал из нашего расставания большое дело, и никогда не пытался вернуть меня. Возможно, он надеялся, что я в конце концов вернусь к нему, и теперь он видел, что его шансы уменьшаются. Я не была уверена, но надеялась, что он скоро возьмет себя в руки. Мне нужно сосредоточиться на своем плане. У меня нет времени разбираться с сумасшедшим бывшим парнем.

На то, чтобы проехать на моей Тойоте через припаркованные машины и стоявших вокруг них механиков, гонщиков и девушек, ушло почти пятнадцать минут. Я нажимала на клаксон так часто, что заболела рука, но в конце концов я нашла место. Моя машина находилась в отличном состоянии, так что не нужно было снова осматривать ее, и кроме некоторых гонщиков у меня не было команды механиков. Дима мог починить почти все, и я тоже была довольно способной.

Вместо того чтобы тратить время на приготовления, я прислонилась к машине и наблюдала за оживленной толпой, впитывая ее возбуждение и нервную энергию. Я увидела только одну девушку-водителя, но она стояла в последнем ряду. Какой позор. Больше девушек должны доверять себе, играя с большими парнями. Это не тот вид спорта, требующий мышц, а только смелость и сообразительность, и это то, что девушкам не хватает по сравнению с мужским полом.

Рядом со мной парень, похожий на мексиканца, прислонился к своей машине. Его тело было покрыто татуировками, и он был одет в чёрную майку, демонстрировавшую его самого и его мышцы. Как и у Димы, волосы у него были коротко подстрижены, но темного оттенка. Он сверкнул улыбкой, заметив мой взгляд. Я не ответила на его жест, только кивнула. Интересно, допускают ли Фальконе членов банды или членов Картеля к гонкам? Они казались вполне уверенными в своей власти над Западом. Я здесь не для того, чтобы заводить друзей, и уж тем более не для флирта со случайными парнями.

Адамо направился ко мне и склонился рядом. Парень сразу же потерял ко мне интерес.

— Ты готова?

— Всегда, — ответила я. — Что меня интересует, так это то, как работает все это с физическими нуждами. Десять часов долгий срок.

Адамо многозначительно посмотрел на меня.

Я усмехнулась.

— Только не говори, что никаких официальных перерывов на туалет нет.

— Их нет. Ты должна решить, хочешь ли ты потерять драгоценные минуты, чтобы облегчиться.

— В отличие от тебя, я не могу пописать в бутылку.

— Поверь мне, даже парням нелегко вести машину и мочиться в бутылку.

Я не могла удержаться от смеха, пытаясь представить это, но затем мой разум отключился, вызывая только образы обнаженного тела Адамо. Не самое лучшее направление перед гонкой.

— Так ты действительно ходишь в туалет в бутылку?

Адамо усмехнулся. Всякий раз, когда он это делал, он больше походил на темного серфера, а не на смертельно опасного брата Фальконе. Я не была уверена, какая сторона его привлекала меня больше.

— Обычно я позволяю себе один перерыв за гонку на туалет, по крайней мере, в первых пяти гонках. Однако последние два заезда… — он ухмыльнулся.

— Я не буду мочиться в бутылку, но и не стану рисковать местом только потому, что мой мочевой пузырь является проблемой.

— Ну, тогда, возможно, тебе стоит подумать об использовании катетера. Но должен предупредить. Несколько очень амбициозных парней сделали это в прошлом году и заработали неприятную инфекцию.

Я сморщила нос.

— Это заходит слишком далеко.

— Нет, если ты в долгу у Каморры, то тебе лучше найти способ заработать деньги.

— Верно. Ты и твои братья очень умны, когда дело доходит до зарабатывания денег.

— Держу пари, твой отец тоже знает несколько трюков.

Он знал. Но мой отец был лучшим в создании изысканного экстерьера, в то время как Фальконе жили своим безумием открыто.

— С гонкой такого масштаба у нас не будет неприятностей с полицией?

— Возможно. Но зависит от округа, который мы проезжаем. Некоторые из них легче контролировать, чем другие. Несколько шерифов определенно хотят поймать кого-то из нас. И каждый год им это удается, и один или двое попадают в тюрьму на некоторое время. Но, как я уже сказал, в основном полиция закрывает глаза на происходящее. В основном мы ездим в отдаленные уголки нашей территории, не говоря уже о вечере или ночи.

— Тогда будем надеяться, что нас сегодня не арестуют.

Я оттолкнулась от капота, когда к нам подъехала машина Димы.

— Уверен, твой отец внесет за тебя залог, если тебя поймают полицейские, — сказал Адамо, пожав плечами, но я ни на секунду не купилась на его безразличие.

Он пытался выяснить, как много мой отец знает о гонках на территории Каморры.

— Я не люблю полагаться на других, спасая свою задницу, — сказала я.

Дима застрял за командой из пяти механиков, которые занимались машиной. Мне стало интересно, сколько денег нужно, чтобы у тебя была команда такого масштаба. Деньги не были для меня проблемой. Папин черный Американ Экспресс платил за все, и он никогда не спрашивал, почему я трачу слишком много денег, но я хотела заработать на свои расходы призовыми деньгами.

Адамо проследил за моим взглядом и посмотрел на Диму.

— Его ребра травмируются от того, что он двигается. Он не сможет держаться рядом с тобой, если ты не сбавишь скорость ради него. Ему понадобятся перерывы.

— Дима крепкий орешек, и знает, что я ни перед кем не остановлюсь. Я в состоянии защитить себя.

— Если ты поедешь так же быстро, как в прошлый раз, тебе не придется защищать себя. Ты будешь рядом со мной, и я смогу присматривать за тобой в часы отдыха.

— Как благородно с твоей стороны, — ответила я. — Но не думаю, что доверяю тебе, Фальконе.

Он наклонил голову, один уголок его рта приподнялся.

— Возможно, и не стоит.

Вообще-то я не очень доверяла, даже если Адамо не представлял для меня опасности.

Я направилась к багажнику своей машины, достала полупустую бутылку водки и открыла ее.

— Вождение в нетрезвом виде может сделать тебя безрассудной, но не обязательно быстрой, — прокомментировал Адамо.

— Я не буду напиваться, но крепкий алкоголь обезвоживает мой организм и заставляет меня меньше хотеть в туалет. Я не стану тратить время на перерывы.

Адамо покачал головой.

— Ты ни перед чем не останавливаешься, ради достижения цели.

— Совершенно, верно.

Какое-то мгновение мы смотрели друг другу в глаза, но потом Дима нарушил молчание, вылезая из авто. Адамо зашагал к решетке, где стояла его машина.

Мои пальцы, сжимавшие руль, вспотели по мере того, как тянулись минуты до старта. Я никогда не участвовала в таких длинных заездах. Это утомительно и объясняло, почему каждый год водители разбивают свои машины без внешнего воздействия. Даже прямая дорога может стать проблемой, если вы слишком устали, чтобы держать глаза открытыми.

Со своего места в центре я не могла видеть девушку с флагом, но пока машины передо мной не поедут, я все равно находилась в ловушке. Потребуется некоторое время, чтобы выехать на лучшую позицию с широким пространством. Вскоре рев моторов зазвенел у меня в ушах, и Гадюка завибрировала подо мной. Дима бросил на меня предостерегающий взгляд. Он волновался, но причин для беспокойства не было. Со своей машиной я справлюсь.

Пыль поднималась передо мной, скрывая машины впереди, когда они начали двигаться. Моя нога зависла над педалью газа, и в ту же секунду, как погасли стоп-сигналы машины передо мной, я с силой опустила ботинок. Гадюка взревела, как дикий зверь, и мы тронулись. Мне пришлось почти мгновенно притормозить, чтобы не врезаться в машину впереди.

Старт в окружении всех этих машин был безумием, даже хуже, чем в последнем ряду.

Время потеряло свой смысл, пока я пробиралась мимо машины за машиной. Вокруг нас опустилась ночь, и вскоре толпа вокруг меня померкла. Я не была уверена, сколько машин ехало впереди меня, за исключением трех, которые я могла видеть. Одним из них был BMW Адамо. Другой был черный монстр «богатого парня». Третья принадлежала мексиканцу, стартовавшего рядом со мной. Я даже не заметила, как он проехал мимо.

Дима ехал в нескольких машинах позади меня с тремя другими. Интересно, как долго он сможет продержаться? Может, он и смог бы не обращать внимания на свои травмы после всего лишь часа езды, но со временем боль будет только усиливаться.

Мое предположение превратилось в реальность после пяти часов в дороге. Дима начал сдавать назад, а потом остановился. Я подумала, что он, возможно, нуждается в перерыве, но вместо этого наблюдала через зеркало заднего вида, как он наклонился и его вырвало.

На мгновение моя нога на газе ослабла, но затем мой взгляд снова сфокусировался на Адамо и двух других водителях передо мной. Дима крепок. Он член Братвы почти десять лет. Он так просто не сдастся, а несколько сломанных ребер это ерунда.

Спустя восемь часов даже стакан водки и отсутствие жидкости не помешали моему мочевому пузырю почувствовать себя полным. Мои глаза горели, а дорога временами становилась размытой. Глубокая темнота, в которой свет фар не касался окружающего, только усиливала потребность моего тела в отдыхе. Но расстояние между мной и тремя машинами, идущими впереди, увеличивалось, и разрыв мог оставить меня еще дальше, не говоря уже о том, что это позволило бы двум моим преследователям догнать или, что еще хуже, обогнать. Стиснув зубы, я попыталась не обращать внимания на давление в мочевом пузыре. Чтобы прогнать усталость, я включила радио, воспроизводя из динамиков свой любимый плейлист классического металла. Welcome to the Jungle — Guns N’ Roses разбудили мои чувства, как обычно.

Даже музыка больше не помогала, поскольку последние тридцать минут гонки текли незаметно. Мое желание сходить в туалет превратилось в болезненную пульсацию в нижней части тела, а спина и задница стали полностью каменными. Я уже почти не чувствовала своих пальцев. Все, о чем я могла думать, это туалет и сон.

Мое внимание переключилось на одну из ведущих машин, которая медленно сбавляла скорость. Когда отсчитывалась последняя минута гоночного времени, автомобиль находился всего на одну машину впереди меня.

Машина Адамо. Он действительно притормаживал, чтобы провести ночь рядом со мной. Я не была уверена, польщена ли я или раздражена. Девушка в беде не моя любимая роль. С другой стороны, его общество не было неприятным, но до этого момента мы не оставались наедине. И я поняла, что именно так мы и проведём сегодняшнюю ночь — наедине, — когда остановим машины ровно в четыре часа.