В конце отпуска, я чувствовала себя так, как будто сижу на бочке с порохом, и она вот-вот рванёт подо мной. Я вздрагивала от каждого шороха, звонка телефона, сигнала автомобильного клаксона на улице и от прикосновений Никиты. Даже стены в гостиничном номере с шипением твердили: «Изменщица». Слава Богу, что у мужа был перерыв в тренировках перед игрой, иначе я начала бы рвать на себе волосы, пытаясь заглушить этот мерзкий шёпот.
Мы поездили вдоль Женевского озера, посетили Шильон и знаменитый фонтан. Пока парни восхищались достопримечательностями, яхтами и помещениями старинного средневекового замка, я повсюду искала невидимую точку, которая обычно помогала мне сосредоточиться и думать. Точку я так и не нашла, поэтому в моей голове гулял настоящий хоровод мыслей.
Саша не появлялся. Я не видела его с того момента, как попрощалась с ним утром. Он сдержал обещание.
Хуже всего было то, что Никита ничего не заметил. На следующий день, он спросил меня, как прошёл девичник, и в ответ на моё натянутое: «Супер», принёс мне стакан воды и две таблетки аспирина. Он даже не заметил, что моё лавандовое платье испарилось из номера. Когда я сидела в ресторане с цепочками на открытой спине, и отмечала с друзьями Никиты их победу над швейцарцами, я почувствовала себя призраком. В буквальном смысле. Они громко гоготали, шутили, обсуждали детали хоккейного матча, а я не смогла уловить ни одного слова. Вокруг меня просто стоял гул, их рты открывались и закрывались. Я переводила глаза с одного лица на другое, в надежде хоть что-то понять. Но так ничего и не поняла.
Поднявшись из-за стола, я направилась к выходу из ресторана. Никита окликнул меня:
— Алиса! Ты куда?
Я повернула голову и попыталась изобразить улыбку. По моим ощущениям, вышло паршиво.
— Вернусь в гостиницу. Я устала.
— Хорошо, — ответил он, а потом просто переключил своё внимание на собравшихся за столом.
Вот так легко и непринуждённо, словно я невидимка.
Я как будто получила удар ногой в живот, и из меня со свистом вырвался воздух. Внезапно я осознала всю фальшь своего брака, этих отношений и вообще всей моей теперешней жизни.
Дойдя в слезах до гостиницы, я поднялась в номер и скинула с себя ненавистное мне платье. Взяв тонкую трикотажную ткань в руку, я посмотрела на неё, а потом подошла к мусорному ведру на крошечной нетронутой кухне и бросила платье туда. Оно скрылось в чёрном пластиковом мешке. Туда же полетели туфли на шпильке, кружевное бельё, узкие джинсы и шёлковая блузка ненавистного мне, но любимого Никитой, красного цвета. Выбросив эти вещи, я прошла в ванную и посмотрела на своё отражение. Умывшись, и смыв с себя косметику, я упёрлась руками в мраморную раковину. Взглянув на обручальное кольцо, я стянула его с пальца и положила рядом с краном. Когда я надела свои любимые свободные джинсы и длинный бесформенный свитер, я взяла телефон с маленькими наушниками, и снова спустилась вниз.
Шагнув в стареньких кедах на тротуар, я пошла по узким улочкам, выходя к озеру. Вставив наушники, я открыла папку, которую держала под паролем всё это время, и включила музыку.
Не пытайся оправдать, не выйдет
Только хуже станет, навсегда останется
Любить пытаешься, только уже поздно
Стало всё серьёзным, и возможно навсегда
Меня встретили переливающиеся огни вдоль береговой линии, уличные кафе, закрытые в это время года, яхты и причалы. Выйдя на один из них, я подошла к самому краю и села на холодные доски. Подобрав ноги, я обхватила колени руками и уставилась на воду. Она лежала ровной гладью, отражая электрический свет и звёздное небо.
Когда-нибудь наступит день
И мне найдутся твои грустные глаза
Среди толпы идущих лиц
Чужая стала для самой себя
Когда я смогла найти ту самую невидимую точку на поверхности воды, я уставилась на неё, и в моём мозгу щёлкнул переключатель. Взяв телефон, я принялась рыться в последних входящих звонках и нашла стёртый, но хорошо знакомый мне номер. Я нажала на вызов и из трубки раздались гудки. Длились они, наверное, целую вечность. Но они всё-таки прекратились, из телефона послышалось хриплое:
— Да?
— Я могу тебя увидеть? — сказала я дрогнувшим голосом.
На том конце невидимого провода воцарилось молчание.
— Где ты? — наконец-то сказал мой собеседник.
— Не знаю, — ответила я, продолжая изучать точку, которая хотела от меня ускользнуть, пошевелившись на дрогнувшей воде, — Сижу на причале.
— Алиса, где ты? — обеспокоенно спросил Саша, и я услышала на фоне какое-то вошканье, а потом что-то упало, — Да чтоб тебя, — рыкнул он куда-то.
Я вытерла щёки, которые стали покрываться тонкой солёной коркой. Потом подумала и сказала:
— Я сейчас посмотрю по картам. И пришлю тебе сообщение.
— Хорошо. Я уже одеваюсь.
Отключив трубку, я включила мобильный интернет с GPS, залезла в Google Maps и нашла своё местоположение. Карты мгновенно выдали мне название этого причала, и я скопировала его в сообщении:
«Genève-De-Chateaubriand»
Через несколько секунд пришёл ответ:
«15 мин»
Я вжалась головой в плечи и положила подбородок на колени. Нажав на play заново, я продолжила слушать музыку.
А вдруг ничего не изменится?
Вдруг разрушат сомнения?
И Вы всё никак не осмелитесь
И мне уже не захочется
Закроются наши возможности
А мы всё-таки не досказаны
Когда я почувствовала лёгкое дуновение холодного воздуха возле себя, я обернулась. Саша опустился на корточки рядом и озабоченно посмотрел на меня. Он что-то сказал мне, но его слова прозвучали вот так:
И всё быстро закончится
Даже ещё не начавшись.
От удивления я заморгала, а потом до меня дошло, что я в наушниках. Дёрнув провод, я уставилась на него. Он убрал мои растрёпанные от влажного воздуха волосы с лица и повторил:
— Что случилось?
Я перевела взгляд на воду, и зажмурилась. А потом выдала то, о чём всё-таки смогла додуматься пятнадцать минут назад:
— Кажется, теперь моя очередь просить одну ночь.
Он громко вздохнул, а потом поднялся.
— Поехали, — скомандовал он, и протянул мне руку.
Я схватилась за неё, и он с силой поставил меня на ноги. Потом посмотрел на мою одежду, задержав взгляд на кедах, и улыбнулся:
— Вот теперь я тебя узнаю.