«Надеюсь, ты не забыла, что я буду ждать тебя внизу в 14:00:»
Я чуть не завопила от ужаса, а потом быстро удалила эсэмэску. Он узнал финский номер моего телефона. Значит, спрятаться в этих огромных апартаментах не выйдет.
Застонав от отчаяния, я рухнула на кровать и прислушалась к каплям, барабанящим по стеклу гостиничного номера. Я в глубокой заднице. Глубже просто некуда. Я настолько глубоко в дерьме, что даже представить себе невозможно.
Посмотрев в натяжной глянцевый потолок, я сонно вздохнула. Я так и не смогла уснуть сегодня ночью, и ворочалась с бока на бок, слушая размеренное дыхание Никиты. Он ни о чём не догадался, ничего не заметил и не задавал вопросов. Потом я подняла руку со сжатым в ней мобильником и сняла блокировку экрана, вбив пароль «Theo». Набрав номер мамы, я начала слушать длинные гудки, а потом отчаянно вскрикнула, когда мама взяла трубку:
— Мама!
— Алиса? Что случилось? — взволнованно спросила она.
— Мама, здесь Саша, — прошептала я, как будто стены могут меня подслушать.
— Где?
— В Женеве, — сказала я загробным голосом.
— Оу, — вымолвила она, — И что?
— Как что? Ты что не понимаешь? — завопила я в трубку.
— Алиса, потише, — сказала она с придыханием, — Я пытаюсь думать.
— Мам, я летела с ним одним рейсом. Потом встретила в ночном клубе. Он увёз меня в ресторан, а сейчас прислал сообщение, что заедет в два часа, — жалобно пропищала я.
— Звучит неважно, — мама глубоко вздохнула, и на фоне её голоса что-то стукнуло.
Наверное, Тео в очередной раз бросил мой планшет на пол.
— Не то слово, — выдохнула я, — Мама, что мне делать?
— Никита в курсе?
— Нет, конечно. Как я ему расскажу, что спала со своим начальником? И что этот начальник здесь, в Женеве?
В трубке повисла тишина, а потом мама тихо спросила:
— Ты любишь его?
— Кого? — от удивления я резко села на кровати.
— Александра.
Подумав секунду, я сказала:
— Я не знаю.
— А вот это уже звучит скверно.
— Да, — протянула я.
— Что будешь делать? — спросила мама, перекрикивая визги Тео.
— Мам, я позвонила тебе, чтобы спросить твоего совета. А ты спрашиваешь меня, что я буду делать, — проворчала я, теребя остатки волос на своей шее.
— Алиса, я не знаю, что тебе посоветовать, — вздохнула моя мать, — К тому же, ты взрослая девочка и сама решишь, что для тебя лучше.
— Что-то легче мне не стало, — шепнула я, — Ладно, разберусь. Как Тео?
— Отлично. Мы с ним замечательно проводим время. Я очень скучаю по нему, ты же знаешь.
— Знаю.
— Алиса?
— Да? — я нахмурилась.
— Дочка… — начала мама, — Может быть… Сложившаяся ситуация, это знак? Может быть, не стоило выходить замуж и ещё не поздно всё изменить?
— В каком смысле? — спросила я, обдумывая каждое её слово.
— Тебе лучше знать.
Я замолчала. Мама шумно вздохнула, а потом сказала:
— В любом случае, слушай своё сердце. Оно не обманет.
— Надеюсь, ты права, — сухо отозвалась я, — Ладно, мне пора.
— Удачи.
— Спасибо.
Положив трубку, я швырнула телефон на кровать и подошла к туалетному столику. Присев на белоснежный пуфик, я посмотрела на своё отражение. На меня уставилась голубоглазая блондинка с растрёпанными волосами. Она сморщила покрытый веснушками нос и нахмурила брови.
Бросив взгляд на часы, я с ужасом поняла, что у меня осталось всего два часа, чтобы собраться. Во всех смыслах.
Я поплелась в ванную, сняла пушистый халат и встала под душ. Намыливаясь, я думала над тем, что меня ждёт сегодня, и решала, как мне себя вести. Ничего, кроме как нацепить маску безразличия, не пришло в голову. Выйдя из душа, я привела волосы в порядок, и, вернувшись в спальню, посмотрела на свои разбросанные вещи. Сами понимаете, сумку я так и не разобрала. Я бросила взгляд на платья, валяющиеся на стуле, и сразу заткнула рот своему подсознанию.
«Даже не вздумай надевать платье» — сказала я ему, и оно нахмурилось.
Я взяла тёмно-синие джинсы и достала чёрную водолазку из сумки. Надев одежду, я схватила резиновые сапоги и обулась. Взглянув на часы, я поняла, что провозилась почти два часа. Ненавижу свою стрижку.
Накинув на плечи ветровку, я закинула телефон, документы и кошелёк в сумку, перекинутую через плечо, и вышла из номера. Собираясь с духом, я решила спуститься по лестнице. От этой привычки я избавилась год назад, и вот, она вернулась. Выходя из гостиницы, я бросила последний взгляд на своё отражение в стеклянных дверях, и вполне успешно натянула на лицо ту самую безразличную маску. Но она сползла тот час, когда я увидела уже знакомый мне белый Мерседес.
Сердце учащённо забилось. Я моментально вспомнила, что означает фраза: «Бабочки в животе порхают». Желудок сжался, а ладони вспотели. На дрожащих ногах я пошла к машине, не обращая внимания на моросящий дождь. Когда я села на красное кожаное сиденье, мне казалось, что моё сердце стучит так громко, что его слышит весь квартал. И ещё несколько кварталов в округе.
— Ну, здравствуй, — проворковал бывший босс и улыбнулся, — Неожиданно.
Моё лицо вытянулось.
— Я надеялся, что мне придётся вышибать ногой дверь твоего номера, — он сделал многозначительную паузу, уставившись на мою грудь, — Вашего номера. В кино это выглядит зрелищно.
В моём мозгу опять закружились матерные выражения.
— Я, пожалуй, пойду, — выдавила из себя я, хватаясь за дверь, — И предупрежу охрану гостиницы, что ты меня преследуешь.
Дверь не открылась, потому что как только я за неё схватилась, щёлкнул автоматический замок.
— Ой, опять ощущение дежавю, — буркнул Саша, и тронулся с места.
Я пристегнулась и вцепилась в свою сумку, как будто она может меня защитить.
— Куда мы едем? — спросила я.
— На день рождения.
Я удивлённо заморгала:
— К кому?
— Скоро узнаешь, — протянул он и включил музыку на полную громкость.
Мои внутренности сдавило от мощного звука, который накрыл меня волной. Как вы думаете, что он поставил? Да-да, Макса. Который Барских.
Как вычислить, о чём вы подумали?
Между нами нелепые паузы.
Я снова ничего не придумаю,
И вы первой не скажете.
Есть музыка, которая ассоциируется у нас с определёнными людьми и событиями в жизни. Причём, эта музыка может нам безумно нравиться, но когда человек, с которым она связана, исчезает из нашей жизни, мы начинаем тихо ненавидеть её. Я же ненавидела сильно. Настолько сильно, что возненавидела все песни этого исполнителя. А теперь представьте, что со мной стало, когда из динамиков продолжали вылетать слова:
Мы прячемся прямо под веками,
Боимся быть кем-то обмануты,
Боимся стать самыми первыми,
Мы будем никем не разгаданы.
Не выдержав этой пытки, я стукнула по приборной панели, и выключила звук. Саша вскрикнул:
— Ты с ума сошла? Не сломай машину. Мне её ещё в салон возвращать.
— Надо будет поцарапать её ключом. Или стекло разбить, — фыркнула я, отворачиваясь к окну.
— Ты хоть знаешь, сколько стоит аренда?
— Мне похер, Саша, — устало посмотрела на него я.
Он вздохнул, и вцепился в руль обеими руками. А я, молча, стала представлять, как я разбиваю кирпичом лобовое стекло, и оно разлетается на миллион осколков. Потом я ударяю по капоту, и на нём появляется огромная вмятина. Затем, я беру из ниоткуда взявшийся нож, и прокалываю этой машине все четыре колеса, а заодно провожу лезвием по дверям, оставляя глубокую царапину.
Замечтавшись, я не заметила, как босс свернул в сторону пригорода. Сейчас мы ехали прямо вдоль берега, и я невольно залюбовалась видом на озеро. Когда оно скрылось из вида за деревьями, я прикрыла глаза и провалилась в сон.
Во сне мне было хорошо. Я лежала на широкой груди и обнимала её одной рукой. Слушая спокойные удары сердца, доносящиеся из неё, я ощутила прохладную ладонь у себя на плече. Волоски на моей руке моментально встали дыбом, и я невольно улыбнулась. Это такое далёкое, но не забытое ощущение, что сердце сжалось от радостного предвкушения. Подняв голову, я посмотрела на Сашу, и он улыбнулся. А потом тихо сказал у меня в голове:
— Просыпайся.
— Не хочу, — ответила я, закрывая глаза и устраивая свою голову на нём поудобнее.
— Просыпайся, Алиса, — снова настойчиво повторил его голос, — Мы на месте.
Я резко открыла глаза и дёрнулась от неожиданности. Босс провёл рукой по моей щеке и улыбнулся:
— Тяжёлая ночь?
— Не то слово, — буркнула я, отодвигаясь, — Кувыркались без остановки.
Саша клацнул зубами и его лицо пошло пятнами. Он опустил руку на моё плечо и с силой сжал его, так, что я взвыла от боли:
— Не стоит искушать судьбу, — прорычал он, и я задрожала.
Вот прям в буквальном смысле, как осиновый лист, или как там принято это говорить.
— Пошли, — скомандовал он и вышел из машины.
Я последовала его примеру, не дав ему перехватить меня у двери. Встав на серую гравийную дорожку, я огляделась, посмотрела на скопление машин у обочины, и упёрлась глазами в огромный трёхэтажный дом. Если честно, домом его назвать можно с натяжкой, скорее это особняк. Дорожка к нему петляла между кустарниками и крошечными ёлочками, подстриженными в причудливых формах. Гравий зашуршал за моей спиной, и я повернула голову.
— Готова? — спросил Саша.
— Если я скажу: «Нет», это что-то изменит?
Он подумал секунду, а потом с ухмылкой сказал:
— Не изменит.
— Почему я не удивлена, — я махнула рукой в сторону дома, — Ну веди, или так и будем тут стоять? Кстати, где твой подарок?
— Что?
— День рождения, — я нахмурилась.
— Ааа, — протянул он, — Не волнуйся об этом.
Он загадочно улыбнулся и пошёл вперёд, теребя в руке ключи от машины. Я с тоской посмотрела на них, поняв, что угнать Мерседес не получится, и поплелась следом. Когда мы подошли к дому ближе, я чуть не запищала от восторга.
Это был красивый старинный французский особняк, увитый плющом и украшенный цветочными горшками на окнах. Бутоны уже отцвели, листья были красно-оранжевыми, но ещё пышными. Перед входом в дом было полукруглое крыльцо, выложенное каменной плиткой, которая потрескалась от морозов и старости. Поднявшись по ступенькам, я упёрлась в спину Саши. Он открыл деревянную дверь и пропустил меня вперёд.
Войдя внутрь, я попала в просторную прихожую с резным комодом и большим зеркалом в позолоченной раме на стене. Вешалка на всю стену была завалена куртками, а под ней стояла куча ботинок и женских сапог. В зеркальном отражении, Саша подошёл ко мне и потянул мою куртку с плеч. Я вздрогнула, но позволила снять с себя верхнюю одежду. Ветровка зацепилась за ремешок сумочки, а потом скользнула между ним и водрузилась на вешалку.
— Разувайся, — тихо сказал он, дотрагиваясь до моих волос на затылке, от чего они, кажется, зашевелились, — И чувствуй себя, как дома.
Я повиновалась и сняла обувь. Саша махнул головой, и пошёл вперёд, запустив руки в карманы брюк. Я посеменила следом, и услышала людские голоса, приближающиеся ко мне с каждым шагом.
Встав возле широких двойных дверей, он шепнул:
— Стой здесь.
Я встала, как вкопанная, а он приоткрыл одну из них и вошёл внутрь. Толпа перестала гоготать и кто-то громко сказал:
— А вот и именинник!
Я тупо уставилась на дверь, за которой он скрылся. Именинник?
— Ребята, у меня срочные дела нарисовались, — сказал Саша, — Вы отдыхайте, я позже подойду.
— Ну, во-о-от, — протянул томный женский голос, — Как же мы без тебя справимся? — проворковал он и меня передёрнуло.
— Уж как-нибудь, — спокойно ответил бывший босс, и дверь открылась.
Он встретился со мной глазами, и устало улыбнулся. Приложив указательный палец к губам, он схватил меня за руку и потянул вглубь дома.
Пропетляв по коридору, мы оказались в просторной кухне в типично французском стиле. Ну, кроме техники — она была современной. Саша подошёл к большому алюминиевому двух дверному холодильнику, открыл его и вытащил бутылку шампанского. Схватив два бокала с полки над мойкой, он засунул бутылку подмышку, и свободной рукой снова потащил меня дальше.
— У тебя день рождения? — вырвалось у меня.
— Ага, — хмыкнул он, поднимаясь по лестнице, — Юбилей.
— Тридцать пять? — спросила я его спину, подсчитывая в уме.
— Да.
— Что ж ты не предупредил, я бы подарок купила, — брякнула я.
Саша резко остановился, и я по инерции налетела на него. Когда он повернулся, я упёрлась лицом ему в шею. Я увидела, что он сглотнул, а потом его лицо опустилось вплотную к моему.
— Алиса, встретить тебя в Женеве — лучший подарок, который я мог получить.
— Формально мы встретились в Финляндии.
— Да пофиг, как ты обычно говоришь, — сказал он, поддразнивая мои обычные интонации и убирая мои длинные пряди за ухо, — Я, правда, рад тебя видеть.
— Ты знаешь, я не могу ответить тебе тем же, — фыркнула я ему в лицо.
Он улыбнулся, и запечатлел поцелуй на моём лбу. Потом отодвинулся и сказал:
— Я постараюсь это исправить. Пошли. Надо спрятаться, пока нас не нашли.
— Зачем прятаться? — спросила я, свернув за ним налево, — Мог бы представить меня своим друзьям.
— У моих друзей очень длинные языки, — вздохнул он, останавливаясь у последней двери в коридоре второго этажа и открывая её, — К тому же, я не знаю, как тебя представить. Ты ведь замужем, — он бросил ехидный взгляд на меня, и я поджала губы, — Входи.
Я повиновалась и вошла в помещение, похожее на библиотеку. У балконной двери стоял письменный стол с разбросанными бумагами, чуть поодаль от него небольшой кожаный диванчик с резным журнальным столиком. Зная Сашу, скорее всего он работает даже на отдыхе. Интересно, как продвигается его клубный бизнес в Эстонии?
Справа от меня были стеллажи с книгами и дверь в соседнее помещение.
— А там что? — я кивнула на неё.
— Спальня, — беспристрастно ответил Саша, направляясь к столу и ставя на него бутылку с бокалами.
— Твоя? — я прошла вдоль стеллажей, смахнув пыль с полок, и уставилась на дверь.
— Нет. Не потащу же я тебя в койку на первом свидании, — хмыкнул бывший босс и с хлопком отрыл бутылку шампанского.
Я вздрогнула, а потом рассмеялась:
— А у нас свидание?
— Не знаю, — он нарисовался рядом, но сохранил небольшую дистанцию, и протянул мне наполненный бокал, — Я не силён в романтических штуках.
— Это точно, — шепнула я, отпивая шипучий напиток, — Надеюсь, ты не собираешься напиться?
— Ещё не решил, — он повторил моё действие, изучая меня глазами.
— Мне нужно будет вернуться, ты же понимаешь, — многозначительно произнесла я.
Он напрягся, а потом кивнул:
— Понимаю. Обещаю, что отвезу тебя обратно.
Легче мне не стало.
— Итак, — начал он, немного приблизившись.
— Итак, — передразнила я.
— Как жизнь? — спросил он с улыбкой.
— Как видишь, — я повела плечом, отпивая шампанское.
Оно было немного кисловатым на вкус, но приятным. Я любила полусухое вино и шампанское, особенно после свадьбы. На банкете было только приторно-сладкое Martini Asti, выбранное Никитой. Тогда я так много его выпила, что на следующий день мне казалось, что внутри всё слиплось от сахара.
— О чём ты думаешь? — спросил Саша рядом с моим ухом.
У него явный талант двигаться бесшумно и незаметно.
— Да так, — я отпила ещё глоток, — Это библиотека?
Я окинула взглядом комнату, и он кивнул.
— Читаешь?
Саша пожал плечами, отпивая шампанское.
— Иногда.
— На французском?
— Не только. Здесь есть много интересных книг. Шекспир в оригинале. Байрон. Пушкин.
Он замолчал, а потом неожиданно выдал:
— Дни мчались; в воздухе нагретом, уж разрешалася зима; И он не сделался поэтом, не умер, не сошёл с ума, — процитировал своего тёзку Саша.
Я ухмыльнулась:
— Я знаю: в вашем сердце есть и гордость, и прямая честь. Я вас люблю (к чему лукавить?), но я другому отдана; я буду век ему верна, — ответила я цитатой из того же произведения.
Он вздохнул и поставил бокал на одну из полок. Потом шагнул ко мне совсем вплотную. Я отступила и упёрлась спиной в стеллаж. Саша взял моё шампанское и водрузил его рядом со своим, на полку. Потом он запустил руку в мои волосы, которые стали непривычно короткими для этого жеста и мягко наклонил мою голову назад. Мой пульс учащённо забился, и он заметил это, бросив короткий взгляд на мою шею. Потом он наклонился ещё ближе.
— Печально, — прошептал он мне в губы, — Что книги врут.
Я закрыла глаза, отключая вопли разума в голове. Я знаю, что буду жалеть.
Но я хотела этого. Больше всего на свете.