Каждый охотник желает знать (СИ)

Глава 8

Кенрон разглядывал хмурое лицо отца, разговор о наказании должен был начаться с минуты на минуту. Все четверо из семьи Амелотов расселись за столом в гостиной. Похоже, хорошим настроением мог похвастаться только малыш Лаубер, пока Алина с Дарлидом пристально смотрели на Кенрона, заставляя его волноваться все сильнее, его младший брат принялся играться с углом скатерти.

Кенрон раздумывал, а не рассказать ли ему родителям о его встрече со странным стариком Нэфисом Надэмом и постараться убедить их, что именно этот старик задержал его так надолго. Тогда ему пришлось бы рассказать и о том, что он явился к запретному озеру и к одному наказанию могло прибавиться другое.

— Я опоздал, — сказал Кенрон, — потому, что слишком далеко ушел в лес. Неужели с вами такого никогда не случалось?

К слову это была почти правда.

— Из-за того, что мы вышли позже, нам пришлось встретиться с бандой Мивилей и болотными медведями, — ответила Алина. — И кто же виноват в том, что мы вышли с задержкой?

— Видимо, я. — Кенрон отвел глаза.

— Хотя кто знает, если бы мы вышли вовремя, все могло обернуться хуже, — заметил Дарлид.

— Каким это образом? — удивилась Алина. — Что может быть хуже медведей и Мивилей?

— Лес всегда найдет, чем удивить, — заверил Дарлид. — В любом случае кое-кого ждет наказание. Хотя я бы назвал это выплатой неустойки.

Кенрон решил не сдаваться без боя. Безропотно принимать наказание ему не хотелось, хотя он прекрасно понимал свою вину.

— Если это неустойка за то, что я опоздал, — сказал он, — не должны ли мы были обговорить ее заранее?

— Хочешь обговорить все заранее? Пожалуйста, — сказал Дарлид. — Сегодня после обеда мы хотим отвести тебя к одному господину по имени Венни. Подробности узнаешь потом, но я думаю, тебя это заинтересует. Однако, для встречи с ним тебе предстоит выполнить пару условий.

— Я знал, что мы взрослые люди и сумеем договориться, — изрек Кенрон с довольным видом и тут же понял, что за столом прозвучало новое незнакомое имя. — А кто такой этот Венни, и зачем мне к нему идти?

— Узнаешь, если придешь вовремя, — отрезал Дарлид. — Кстати, это и есть одно из условий, не опоздай, как в прошлый раз.

— Какое же второе? — спросил Кенрон.

— Сегодня в двенадцать на малой площади произойдет одно событие, — сказал Дарлид. — Посмотри, что там происходит, затем расскажи мне, что увидел и что понял.

Он протянул Кенрону свернутый листок бумаги.

— Это разрешение на вход. Не опоздай, как в прошлый раз.

— Вы могли бы заставить меня сидеть дома до обеда, — сказал Кенрон, решив испытать удачу.

— И как это разовьет твою ответственность? — спросил Дарлид. — Можешь остаться дома или пойти по своим делам — выбор твой.

— Я не опоздаю, — заверил Кенрон.

После завтрака Кенрон задумался, не стоит ли ему, в самом деле, остаться дома до обеда, чтобы точно не пропустить назначенную встречу. Он решил, что это было бы проявлением трусости и малодушия. У него были дела в городе, и отменять их только из-за страха опоздать и разгневать отца он не хотел.

Мало кто из дайгонцев носил охотничью униформу в городе: для повседневного ношения костюм из плотной черной ткани был не слишком удобен. Почти вся городская одежда, в которую облачались люди, была куплена на зеннатском рынке. С помощью повседневной одежды дайгонец мог намекнуть на то, что его финансовые дела идут хорошо, или сделать вид, что это так, будучи по уши в долгах. Кенрон же предпочитал носить простые на вид шелковые рубаху и штаны. Захватив сумку с недавно изловленной крысой, он вышел на залитую солнечным светом улицу.

Тут же из-за угла выбежал рослый паренек, в котором Кенрон без труда узнал Ирмана. Оказавшись рядом, Ирман согнулся пополам, упер руки в колени и принялся восстанавливать сбитое дыхание. Его белая рубаха была пропитана потом. Ирману нужно было пробежать не меньше, чем полгорода, чтобы так себя измотать, а такие долгие забеги без веской причины он не делал.

— Похоже, меня не накажут за опоздание, — не без гордости сказал Кенрон. — Договорился с отцом, мне всего и нужно прийти на малую площадь к двенадцати и посмотреть, что там произойдет. А затем отправлюсь на встречу с этим, как его…

Ирман выпрямился, все еще тяжело дыша, по его лицу текли капли пота.

— Я подслушал разговор отца с каким-то типом, который был в камуфляже, — сказал Ирман. — Отец сказал, что собирается раздавить какого-то парня по имени Венни. Ты же понимаешь, я не смогу дать с тобой деру в другую страну, если моего отца обвинят в убийстве.

Кенрон вытаращился на друга.

— Вот это совпадение, как раз к нему меня и собирались отвести мои старики, — сказал он. — Хотя кто знает, может, это и не совпадение вовсе. Так кто же он, этот Венни, и почему твой отец зол на него?

— Понятия не имею! Это все, что я слышал, а отец ушел сразу после этого разговора. Может, ты мне скажешь, зачем тебя ведут к этому типу?

— Если бы знал, сказал бы.

— Ну и семейка у вас! — воскликнул Ирман.

— На свою посмотри, — сказал Кенрон и улыбнулся, его улыбка заставила Ирмана рассмеяться.

— Делать-то что будем? — спросил он.

— Я не знаю, кто такой Венни, может, он и заслужил гнев твоего отца, — сказал Кенрон. — Но мне не хочется, чтобы у вашей семьи были проблемы.

— А уж мне-то как не хочется, — вторил ему Ирман. — Но если отец чего удумал, остановить его будет, ох, как сложно.

— Тогда нужно рассказать самому Венни, что его ждут неприятности. Может, он извинится перед Оррином, и они все забудут.

— Было бы неплохо, осталось этого Венни найти.

— Считай, что уже сделано, — заверил Кенрон. — Я просто спрошу у своего отца, уж он-то знает.

Кенрон вернулся домой, Дарлид был первым, кого он встретил.

— Решил дождаться обеда тут, не доверяешь себе? — спросил отец.

— Вот еще, — ответил Кенрон. — Есть разговор, пап.

Они перешли в гостиную и сели по разные стороны небольшого круглого стола. Кенрон впервые почувствовал, что говорит с отцом о деле не как ребенок с родителем, а как взрослый со взрослым. Дарлид молча выслушал его рассказ.

— Ты правильно сделал, что не стал превращать это дело в одно из своих глупых приключений, где ты пытаешься все разузнать в одиночку. Это дело не для одного человека, и у тебя нет достаточно связей и средств, чтобы решить все в меру деликатно и бескровно.

— Так ты разберешься? — спросил Кенрон. — Я не хочу, чтобы у отца Ирмана были проблемы из-за того, что кто-то когда-то наступил ему на ногу.

— Точнее, ты не хочешь, чтобы проблемы были у самого Ирмана, — сказал Дарлид. — Не волнуйся, я ничего не имею против Оррина, хотя меня он, кажется, недолюбливает. Я обойдусь с ним помягче.

— Так кто же такой этот Венни?

— Узнаешь, если явишься на встречу вовремя.

На этом разговор закончился, Дарлид поднялся и вышел, Кенрон не стал донимать его расспросами, понимая, что в итоге промедление может навредить Ирману и его семье. Однако с идеей выяснить, кто такой Венни, Кенрон расставаться не собирался. Он встретился с Ирманом на улице.

— Прости за задержку. Нужно было и тебя позвать на разговор с отцом.

— Я только могу повторить, что слышал, а слышал я немного. Будем надеяться, твой отец все разрешит.

— Нет, не будем, — возразил Кенрон. — Мы сами выясним, кто такой Венни, и предупредим его, уговорим пойти с твоим отцом на мировую. Я даже знаю, откуда начать.

Кенрон вытянул руку и показал Ирману мешок, в котором хранилась убитая несколько дней назад крыса.

В приемном доме охотники могли обменять добычу на золото. Обычно это было большое двухэтажное здание из камня, в котором на первом этаже кобольды принимали добычу у охотников, а на втором — хранили ее некоторое время до отправки в Зеннат на воздушных кораблях.

В просторном и прохладном холле Кенрон подошел к одной из деревянных стоек, за которой дремал кобольд.

Все зеннатцы, которых Кенрон когда-либо видел, были кобольдами — прямоходящими рептилиями ростом ниже взрослого человека; у них были тонкие, но ловкие четырехпалые руки, ноги с массивными бедрами заканчивались когтистыми лапами, голова походила на голову ящерицы или змеи, а хвост так и вовсе не отличался от того, что был у большинства рептилий.

Все зеннатские кобольды принадлежали к какой-то касте работников и носили жакеты и брюки с цветом и эмблемой этой касты. Кобольд, что спал за прилавком перед Кенроном, носил серую униформу с вышитой на груди отрезанной головой, напоминающей голову самого кобольда. При виде этого совпадения Кенрону всегда становилось неловко.

Крыса, упавшая на прилавок, разбудила кобольда. Подпрыгнув со стула, он тут же принял собранный вид и поправил воротник жакета.

— Давно она у вас? — спросил кобольд, разглядывая крысу.

— Уже сутки.

— Оно и видно. Приносить нужно сразу, вы же не новичок, господин Кенрон.

Кобольд поднес к туше крысы небольшой белый кристалл, спустя несколько секунд, кристалл засиял, показывая, что в теле мертвого существа еще осталась магия.

— Магический элемент в порядке, — заключил кобольд. — Но не стоит затягивать со сдачей добычи — испортится, и вся магия пропадет.

— А как дела у моих родителей? — поинтересовался Кенрон.

— Я был впечатлен их прошлым результатом — две очищенные железы огненных ящеров. У нас почти закончились деньги в кассе в тот день.

— Может, и мне достать магический элемент из этой крысы, тогда вы мне больше заплатите? — спросил Кенрон.

— Боюсь, не выйдет: магические элементы во всех животных распределены по-разному. В крысах он занимает большую часть тела. Мы сохраним ее целиком до отправки в Зеннат.

Кобольд скрылся за занавесками позади себя и через минуту вернулся с большой стеклянной банкой, наполненной жидкостью наполовину. Он натянул резиновую перчатку на четырехпалую руку, взял тушу крысы за шкирку и поместил в банку; прозрачная жидкость поднялась почти до самого горла.

— Вот так, продержится еще с неделю.

— А как дела у господина Венни, — спросил Кенрон, — много ли добычи он принес?

— Мастер Венни? С чего бы ему нам что-то приносить?

Кобольд тут же выронил банку с крысой, зажал рот рукой, выпучил глаза и задрожал всем телом. Ударившись об пол, стеклянная банка разлетелась на множество осколков, вода разлилась по полу. Мертвая крыса, дернулась в посмертной конвульсии еще больше раскидав куски стекла по полу. Проходящий мимо кобольд уставился на происходящее, он был так поражен, что его нога застыла в воздухе на полушаге.

Кенрон понял, что в приемном доме дальнейшие расспросы успеха не принесут, он попросил свою награду и, получив ее, вышел на улицу к Ирману.

— В этот раз ты быстро, — сказал Ирман. — Ты ведь напомнил им, кто твой отец, и намекнул, что с тобой лучше быть пооткровеннее?

— Нет, но мне в голову почти пришла эта идея, — заверил Кенрон. — Вот, что я выяснил, Венни это не дайгонец — судя по всему, он кобольд.

— Чтобы мой отец обозлился на обычного кобольда? — удивился Ирман. — Быть не может. Что толку воевать с одним кобольдом? Даже если отец его одолеет, на его место придет другой. В Зеннате этих кобольдов, кажется, бесчисленное множество. Половина Керфена забита ими.

— Я бы меньше удивился, если бы твой отец объявил войну моему, — сказал Кенрон, — кажется, они что-то не поделили в юности.

— Пока что выходит, я взвалил на тебя всю работу, а сам ничего не делаю, это мне не нравится, — сказал Ирман. — Попробую найти своего папаню. Передам ему, что весь город знает о его планах навредить Венни. Может, он передумает или хотя бы не станет спешить с этой затеей. Так у твоего отца будет больше времени, чтобы решить все миром. Попробуй отыскать этого Венни и скажи, что сегодня ему лучше зарыться в какую-то глубокую нору.

— Я в два счета узнаю, кто он такой, — заверил Кенрон. — Можешь на меня положиться.

Ирман кивнул, после чего они расстались, Кенрон проводил его взглядом и отправился к месту, где кобольдов было больше всего.