Каждый раз, целуя…

Глава 14

Проснувшись, Дженнет поежилась и, взглянув на Мэтью, почувствовала, как у нее забилось сердце. Это правда: смерть Джона не была случайностью, это она его убила. Она думала только о Мэтью, а не о мокрой траве, не о площадке, не об оружии в руке… и не о своем женихе.

Ее взгляд был прикован к Мэтью.

Ее мысли были сосредоточены на тех словах, что Мэтью сказал ей в то утро. Он признался, что хочет ее, сказал, что должен уехать, потому что ему невыносимо видеть ее с Джоном. И тот поцелуй. Хотя она в возмущении оттолкнула Мэтью, она в то же мгновение поняла, что Джон никогда не вызовет у нее таких чувств, какие вызывал он.

Глядя на Мэтью, Дженнет крепко стиснула губы. Она переспала с ним, позволила ему заняться с ней любовью, а этого нельзя было допускать.

Что подумал бы о ней Джон? Он любил ее, а она никогда не отвечала на его чувства с такой страстью, как следовало бы.

А что, если она намеренно убила его?

Она собиралась позже в тот день разорвать свою помолвку с Джоном, но она и раньше хотела это сделать, однако каждый раз ей не хватало мужества. Возможно, она неосознанно нашла самый простой способ решения проблемы.

Закрыв рот дрожащими руками, Дженнет смотрела на спящего рядом мужчину. Что она наделала в этот вечер! Только поддавшись своим самым безумным мечтам, она поняла правду: она страшный человек. Если бы не она, Джон был бы жив.

И Мэтью не страдал бы от того ужасного положения, в котором постоянно оказывался.

Тогда все произошло исключительно из-за ее влечения не к тому мужчине. Джон был хорошим человеком, так почему ее любовь к нему не могла быть достаточно сильной? Почему она не могла оставаться равнодушной к Мэтью? Она погубила жизни двух хороших людей — и почему? Из-за похоти, желания и стремления к чему-то, о чем ей не следовало мечтать.

Она ужасный человек.

Понимая, что больше ни мгновения не может оставаться в этой комнате, Дженнет осторожно выбралась из постели. Ее одежда кучей лежала у двери на том месте, где Мэтью всего два часа назад целовал ее нагое тело.

Дженнет тихо надевала нижнее белье, пока очередь не дошла до корсета и она не поняла, что одна ни за что не справится с ним. Впрочем, не важно, решила Дженнет, она бегом пробежит в свою комнату.

А там ее встретит мать и поинтересуется, почему Дженнет держит корсет в руке. Боже правый, куда уж хуже! Но должен же найтись кто-нибудь, кто поможет ей выпутаться из этой неприятности. Дженнет остановила взгляд на Мэтью.

Нет. Он лишь отчасти причина того, что она попала в такое отчаянное положение. Но даже если бы он был вообще ни при чём, Мэтью все равно постарался бы убедить ее в обратном, доказать, что она ошибается. Но она не ошибалась. Ей нужно просто найти кого-то, кто помог бы ей.

Закрыв глаза, Дженнет задумалась. На приеме присутствовали Эйвис и Элизабет. Но Эйвис ей не поможет, потому что Бэннинг, скорее всего весь вечер не отпускает ее от себя. Значит, другого выбора, кроме Элизабет, не остается.

Дженнет натянула платье, кое-как застегнула пуговицы и, нагнувшись, подняла корсет. Заметив, что Мэтью пошевелился на кровати, она замерла, но он перевернулся и продолжал спать. Подождав еще минуту, чтобы убедиться, что он действительно спит, Дженнет выскользнула за дверь. Посмотрев по сторонам, она поблагодарила Бога, что в коридоре никого нет, и побежала в комнату Элизабет.

Комнату освещало только пляшущее пламя камина, и в ней было тепло, но для Дженнет это не имело значения. Элизабет еще не вернулась, и Дженнет поняла, что теперь застрянет здесь в ожидании подруги, у которой была привычка задерживаться допоздна.

Дженнет улеглась на кровать и, глядя на балки потолка, размышляла, как она могла превратить свою жизнь в сплошное недоразумение. От мысли, что ее поведение и в тот день, и в этот вечер привело бы Джона в ужас, слезы обожгли Дженнет щеки.

Если бы ее не тянуло к Мэтью, ничего этого не произошло бы. Джон был бы жив. Мэтью занимал бы достойное место в обществе. А она?.. Она не мучилась бы от этого проклятого чувства вины, которое с тех пор терзало ее изо дня в день.

— Дженнет?

Дженнет удивленно открыла глаза, не понимая, где находится, но пока Элизабет шла к ней, воспоминания вернулись к Дженнет.

— Элизабет, мне нужна твоя помощь.

— Не сомневаюсь, — окинув взглядом постель, кивнула ее подруга. — Что произошло с тобой сегодня вечером?

Дженнет должна была хранить свои секреты, но она держала их в себе слишком долго поэтому просто откровенно выложила:

— Я переспала с мужчиной.

— Ты — что? — У Элизабет от изумления открылся рот.

Дженнет непроизвольно сжалась, почувствовав осуждение в ее голосе.

— Я переспала с…

— Кто он? — Элизабет остановилась прямо перед кроватью.

— Блэкберн, — прошептала Дженнет, уставившись в покрывало.

— С чего тебе пришло такое в голову? И с ним?

Очевидно, Элизабет никогда не приходилось пасть жертвой вожделения.

— Сама не знаю. Я пришла к нему в комнату, чтобы…

— Ты пришла к нему в комнату? К нему в комнату?! — С каждым словом голос Элизабет становился все громче.

— Тише, ты всех разбудишь. — Дженнет села и похлопала по кровати рядом с собой, приглашая Элизабет сесть. — Мне нужно было извиниться перед ним.

— А подождать до утра ты не могла? — Сев на кровать, Элизабет в упор посмотрела на подругу.

— Не могла, — глядя на свои руки, ответила Дженнет. — Ты была в комнате и слышала, как ужасно обошлись с ним мистер и миссис Марстон. Я знала, что он захочет уехать.

— Это не объяснение. Неосмотрительно заходить в комнату к мужчине.

— Элизабет, ты говоришь, как моя мать, а не как моя подруга.

— Прости, — Элизабет вздохнула. — Это просто потому, что моя мать всегда предупреждала меня о том, что происходит, когда леди позволяет себе такие вещи. — Она наклонилась к Дженнет. — И как это было?

— Необыкновенно, — нахмурившись, ответила Дженнет. — Он не знал, что я девственница, пока не стало слишком поздно.

— Он думал, что ты занималась этим с другим мужчиной? За кого он тебя принимает? — возмутилась Элизабет.

— Мы с Джоном были помолвлены больше шести месяцев, так что, возможно, он предположил, что мы были близки. — Дженнет закусила губу. Она не могла передать Элизабет то, что Мэтью сказал ей о Джоне. Дженнет не понимала, что побудило Джона сказать Мэтью такую ужасную ложь о ней.

— Но как это было? — не отставала от нее Элизабет.

— Когда я привыкла, что он… там, это на самом деле было самое восхитительное ощущение, которое я испытала за свою жизнь.

— Ну и когда вы оба объявите о своей помолвке?

— О чем? — воскликнула Дженнет. Она не могла выйти за Мэтью замуж, брак с ним погубит их обоих.

— Что тебя так удивляет, Дженнет? Ты спишь с ним и потом выходишь за него замуж. Так всегда делают.

— Только не я. — Встав с кровати, Дженнет прошлась по комнате. — Я не собираюсь выходить за него замуж.

— Ну конечно, так же, как Эйвис никогда не собиралась выходить замуж за твоего брата. — Слегка улыбнувшись, Элизабет растянулась на кровати.

— Она и не собиралась, пока не поняла, что сможет преодолеть свой страх перед замужеством. У меня нет страха перед замужеством, но брак с Мэтью был бы колоссальной ошибкой для нас обоих.

— Почему?

Дженнет отвела взгляд.

— Сплетники будут с упоением рассказывать всем, кого знают, что Мэтью убил Джона, чтобы мы могли быть вместе.

— Но, Дженнет, это случилось пять лет назад.

— Это не имеет никакого значения. А, кроме того, он игрок.

— Правда? Я ничего такого не слышала. Его отец и брат, безусловно, играли, но Блэкберн — нет, — покачала головой Элизабет.

— Это не имеет никакого значения. Я не могу выйти замуж за этого человека, — стояла на своем Дженнет.

— Тебе виднее, — спокойным тоном отозвалась Элизабет, а Дженнет охватило раздражение.

— Ты веришь всему, что говорит тебе мать: если ты занимаешься с мужчиной любовью, ты должна выйти за него замуж.

— Так все поступают, Дженнет.

— Не все… не я. — Она вытянула палец в сторону. Элизабет. — Когда-нибудь ты познакомишься с мужчиной, привлекательным, но, возможно, не подходящим для брака, и задумаешься. Тебя заинтересует, как он выглядит без одежды. И прежде чем ты поймешь, что происходит, ты будешь в его постели, и последствия не будут иметь для тебя значения.

— Думаю, такое вряд ли когда-нибудь случится, — рассмеялась Элизабет. — Мне уже двадцать пять…

— Как и мне. — Дженнет взялась за спинку кровати. — Но придет день, когда ты пожалеешь о том, чего именно лишилась.

— Нет!

— Пожалуйста, помоги мне зашнуровать корсет, — покачав головой, попросила Дженнет. — Мать оторвет мне голову за то, что я так поздно остаюсь у тебя.

Молясь, чтобы мать уже спала, Дженнет осторожно открывала дверь в комнату.

— Если ты думаешь, что можешь пробраться незаметно, то, к сожалению, ошибаешься, дорогая.

Проклятие! Дженнет открыла дверь и вошла в комнату, из-за своего поведения снова чувствуя себя виноватой.

— Где ты была? — строго спросила мать; со сложенными на груди руками она выглядела в точности как рассерженная, встревоженная мать.

— Я была у Элизабет, мы разговаривали у нее в комнате.

— А где ты была тогда, когда она в гостиной играла в вист с Эйвис?

— Дожидалась ее у нее в комнате. — Дженнет вытащила шпильки, удерживавшие ее волосы — к счастью, у Элизабет нашлось несколько.

— Ты ходила к нему?

— Что?! — Обернувшись, Дженнет уставилась на мать.

— Я знаю, что произошло в гостиной. Ты ходила к нему?

— Зачем мне нужно было это делать?

— Дженнет, — покачала головой ее мать, — я знаю, какая добрая у тебя душа. И я знаю, что ты чувствуешь себя виноватой в том, как общество относится к нему.

— Они несправедливы. — Дженнет опустилась на кровать. — То был несчастный случай.

— Но для него не первый.

— Что ты хочешь этим сказать?

— После Итона лорд Блэкберн водил дружбу с легкомысленной компанией. Одним дождливым вечером он заключил с приятелем пари, что его лошадь обгонит лошадь того молодого человека. Было темно и сыро, лорд Кулперт, будучи не самым лучшим наездником, упал и разбился. Спустя два месяца он умер от полученных травм.

Дженнет отвернулась, чтобы мать не заметила, что ее глаза наполнились слезами. Пари. Он заключил пари на лошадь, и другой человек погиб.

— Я об этом ничего не знала.

— Но ты знаешь общество. Оно не прощает таких вещей, как два несчастных случая.

Дженнет едва поборола желание броситься к Мэтью и снова просить у него прощения, но она была уверена, что после того, что произошло между ними в этот вечер, никогда больше не сможет встретиться с ним. Ей казалось, что своими поступками они оба предали Джона. Это отвратительно, но она обманула Джона еще раньше, когда согласилась выти за него замуж, хотя ее влекло к его лучшему другу.

— Спасибо, мама, что ты рассказала мне о том случае. Но я не была с ним сегодня. Дженнет не отводила глаз от камина, боясь, что ее проницательная мать почувствует обман.

— Как я уже говорила тебе, он хороший человек, но после заявлений Марстонов брак с ним погубит вас обоих.

— Я это понимаю, мама. — Дженнет не могла сделать ничего, что снова причинило бы Мэтью боль, — она и так принесла ему слишком много страданий.

Мэтью проснулся и медленно перевернулся. Он не мог вспомнить, когда последний раз чувствовал себя таким удовлетворенным. Можно было подумать, что все это ему приснилось. Потянувшись, он похлопал по пустому месту рядом с собой.

Неужели это действительно был сон?

Неужели он только представил себе все, что случилось прошлым вечером? Но это не могло быть плодом его воображения, потому что Дженнет была здесь, стояла у двери, и на лице у нее было написано страдание из-за чувства собственной вины.

То, что началось, как стремление утешить ее, закончилось тем, что ее длинные, сексуальные ноги крепко обхватили его и он, как животное, овладел ею. Господи, она была невинной девушкой, а он обошелся с ней как с обычной проституткой.

Дженнет должна ненавидеть его за то, что он сделал с ней.

Щупальца вины обхватили его душу и тело и крепко сжали их. Это Джон во всем виноват. Джон заставил его верить, что для Дженнет это будет не первый раз. Мэтью закрыл лицо руками и застонал.

Джон, должно быть, догадывался о его чувствах к Дженнет. Так какой мог быть лучший способ уберечь ее от него? Мэтью следовало бы задуматься, прежде чем поверить словам друга о низкой нравственности Дженнет. Он никогда не слышал ни слова о том, что она вела себя как-то недостойно леди.

Дженнет даже не разбудила его, а просто ушла среди ночи. Если кто-то видел, как она шла по коридору с распущенными волосами и в измятой одежде, она покроет себя позором.

Но если видели, как она выходила из его спальни, то он спасет ее, женившись на ней. В конце концов, все могло оказаться к лучшему — если бы только он мог найти себе оправдание за то, что так грубо обошелся с ней прошлым вечером, или успокоить совесть за то, что переспал с женщиной, которую Джон, по его словам, любил.

— Проклятая неразбериха, — проворчал Мэтью.

Медленно сев, он увидел свой саквояж и задумался, следует ли ему немедленно покинуть этот дом и вернуться в Лондон. Если он это сделает, то окажется далеко от Дженнет, а ему нужно срочно при всех скомпрометировать ее и воспользоваться этим. Селби заставит его жениться, и на этом все закончится.

Но это будет только началом жизни с постоянными угрызениями совести. Мэтью тихо выругался. Он чертовски устал от нескончаемого чувства вины. Он не должен был пять лет назад говорить Дженнет о своих чувствах, потом не должен был угрожать шантажом, чтобы убедить ее выйти за него замуж, так как знал, что она никогда этого не переживет, не должен был целовать ее в бильярдной в доме леди Элизабет.

И уж никак не должен был соблазнять ее прошлым вечером.

Но он это сделал. Честь джентльмена требовала, чтобы он немедленно женился на Дженнет, невзирая на ее возражения и независимо от признания собственной вины. Он останется и найдет кого-нибудь, кто увидит их, когда они целуются, — это простой выход из отвратительной ситуации. А потом следующие сорок лет он будет старательно добиваться у Дженнет прощения.

И Мэтью точно знал, кто именно в состоянии помочь ему решить эту проблему, — Сомертон. Сомертон мог убедить кого-нибудь из уважаемых гостей составить ему компанию и привести его туда, где целовались бы Мэтью и Дженнет. Этого было бы вполне достаточно, чтобы Селби принял Мэтью как зятя, не раздувая скандала и не доводя дела до дуэли.

Остановившись на таком плане, Мэтью быстро умылся, оделся и приготовился к сплетням за завтраком. Когда он пошел к двери, у него под ногами захрустели шпильки, и каждая шпилька, на которую он наступал, словно вонзалась в него, напоминая о том, как грубо он вел себя с Дженнет. Ему крупно повезет, если Дженнет когда-нибудь снова заговорит с ним или хотя бы останется в одной комнате.

Решив не обращать внимания на свой позор, Мэтью направился в утреннюю столовую с твердым намерением больше не позволить язвительной болтовне задеть его. При его появлении кое-кто смотрел на него, но большинство отводили взгляды и явно приходили в замешательство.

— Рад видеть, что ты не сбежал, — раздался позади него голос Сомертона.

Мэтью повернул голову и сделал вид, что улыбается.

— А почему я должен был бежать?

— Молодец.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине.

— Иди за мной, — сказал Сомертон, бросив взгляд на стол.

Мэтью последовал за Сомертоном в музыкальную комнату, а когда дверь за ними закрылась, подошел к фортепьяно и, еще раз обдумывая свой план, пробежал пальцами по клавишам. Возможно, это была не самая хорошая идея, быть может, существовал лучший способ найти женщину, которая вышла бы за него замуж, но другая женщина Мэтью не нужна. Прошлый вечер доказал очевидное — ему нужна только Дженнет.

— Ну? — с нетерпением в голосе произнес Сомертон.

— Мне нужна твоя помощь в личном деле.

— А кому она не нужна? — недовольно буркнул Сомертон. — Позволь высказать предположение. Так как мистер и миссис Марстон на самом деле не дали своего благословения, ты решил скомпрометировать девчушку. Но есть женщины и получше, чем Мэри Марстон.

— И да и нет, — неопределенно отозвался Мэтью, и Сомертон покачал головой:

— Как тебя понимать?

— Я действительно хочу скомпрометировать женщину… но не мисс Марстон.

У Сомертона губы медленно растянулись в улыбке, и он, сев у небольшого камина, сложил на груди руки.

— Тогда кого?

— Дженнет.

Ее имя повисло в абсолютной тишине. Посмотрев на Сомертона, Мэтью увидел, что тот едва удерживается от смеха.

— Сомертон, я совершенно серьезно.

— Я тебе верю. — Он прикрыл рот рукой и кашлянул. — Ты на самом деле думаешь, что Селби с этим смирится?

— Мне наплевать. Во всяком случае, он не захочет, чтобы пострадала репутация его сестры.

— Хорошо, — кивнул Сомертон. У него все еще был такой вид, словно он старается не расхохотаться. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Сегодня вечером я буду с ней в оранжерее, а ты приведешь вдовствующую леди Селби или леди Астон, и вы застанете нас целующимися.

— В какое время?

— В одиннадцать. К тому времени обед закончится, игра будет в полном разгаре, так что никто не заметит, как мы исчезнем.

— Отлично. Я приведу одну из леди сразу после одиннадцати. — Встав, Сомертон усмехнулся: — Не опаздывай.

— Не опоздаю.

Сомертон вышел из музыкальной комнаты, оставив позади полнейшую тишину. Оглядев комнату, Мэтью сел в кресло у камина и, откинувшись на спинку, закрыл глаза. Теперь, когда он заручился поддержкой Сомертона, впереди его ждала наиболее трудная часть плана.

Ему каким-то образом нужно получить согласие Дженнет встретиться с ним вечером в оранжерее. Она может быть смущена тем, что произошло между ними, и поэтому ей будет неловко разговаривать с ним. Возможно, стоит написать ей записку — сказать, что он хочет извиниться за свое поведение прошлой ночью.

Хотя единственное, за что ему следовало извиниться, — это за то, что он так грубо овладел ею. Если бы он знал, что Дженнет невинна, это не остановило бы его, но он мог сделать ее первый опыт намного приятнее.

Мэтью открыл глаза, и встал из обитого ситцем кресла. Он должен это сделать: Дженнет — его единственная надежда на спасение.