Каждый раз, целуя…

Глава 17

— Что это? — Дженнет замерла на кровати, боясь создать какой-либо шум.

— По-моему, нас заперли, — выдохнув, ответил Мэтью.

— Нас — что? — Дженнет села и потянула на себя старое покрывало, чтобы прикрыть наготу.

— Подожди минутку, я проверю. — Встав с кровати, Мэтью натянул брюки.

Дженнет услышала, как он, спустившись на нижнюю ступеньку, повернул ручку двери и выругался.

— Кто-то запер нас, — вернувшись наверх, покачал он головой.

— Кто мог такое сделать?

— Хм… — Он снова сел на кровать и заправил Дженнет за ухо прядь волос. — Роберт, Энни, леди Астон…

— Ты? — с горечью спросила Дженнет.

— Нет, не я. Если я не смог скомпрометировать тебя вчера вечером, то неужели ты действительно думаешь, что я сделал бы это сегодня?

— Честно говоря, я уже ничего не понимаю, — слегка пожала плечами Дженнет.

— Я даже не знал, что ты здесь, пока не вошел в дом, — отозвался Мэтью, расхаживая по комнате.

— Зачем леди Астон это делать?

— Возможно, она уверена, что это с тобой у ее мужа любовная связь. Или, быть может, она случайно узнала, что мы с тобой здесь, и решила устроить ловушку, чтобы окончательно погубить тебя.

— Безусловно, ей этого хочется. — Дженнет спрятала лицо в ладонях. — Эта женщина хотела выйти замуж за Бэннинга, но вмешалась моя мать, и ей пришлось обвенчаться с Астоном. Она старается наказать не меня, а мою мать.

У Дженнет по щекам потекли слезы. Мысль о том, что она окажется в центре скандала или ей придется выйти замуж, привела ее в ярость. Это ее жизнь, так почему нельзя просто оставить ее в покое?

Сильные руки прижали ее к широкой груди, и Дженнет не задумываясь, обняла мужчину, который в итоге мог стать ее мужем. Но она не могла этого допустить. Один раз она уже испортила ему жизнь, но никогда больше такого не сделает.

Если бы только все могло быть по-другому! Она хотела быть тем человеком, кто помог бы Мэтью выпутаться из неприятностей, которые оставил ему отец. Ее деньги позволили бы ему привести в порядок имения и спасти арендаторов от выселения среди холодной зимы. Но что важнее всего, она могла бы построить с ним новую жизнь, и в какой-то момент Мэтью, быть может, даже полюбил бы ее.

При мысли о любви к нему Дженнет застыла. Она его любит? Влечение к нему — это одно дело, а любовь — нечто совершенно иное. Однако когда Мэтью обнимал ее, казалось, что она его любит по-настоящему.

— Все будет хорошо, Дженнет, — тихо сказал он.

Еще одного позора ее семья не переживет. Дженнет дала отцу обещание, что никакой скандал не запятнает честь семьи, а теперь уже дважды обманула его. Должен существовать какой-то способ решить все эти проблемы, не причиняя неприятностей ни Мэтью, ни ее семье.

— Не думаю, что все будет хорошо, — возразила Дженнет, вытирая со щеки слезу.

— Будет, обязательно.

— Нет, леди Астон найдет нас здесь вместе. Она с огромной радостью доложит об этом моей матери, а потом Бэннинг если не вызовет тебя на дуэль, то заставит нас пожениться. Сплетникам это понравится. Сначала несчастный случай, а теперь меня застают в твоих объятиях.

— Уж твоему брату меньше чем кому-либо другому следует говорить о позоре, — заметил Мэтью, поглаживая ее по волосам. — Его жена устроила настоящий скандал, скомпрометировав себя перед большой группой свидетелей.

— Вот почему мне это так отвратительно, — кивнула Дженнет.

— Правда? — Он прекратил ласковые движения.

— О чем ты? — Отстранившись, Дженнет заглянула ему в глаза.

— Тебя на самом деле тревожит скандал, или тебе ненавистна мысль, выйти за меня замуж?

— Что?!

— Прежде ты отказалась выйти за меня замуж, поэтому могу предположить, что и теперь ты не захотела бы обвенчаться со мной. — Мэтью подошел к окну и смотрел вниз.

— Я не хотела бы еще больше опозорить твое имя, Мэтью. Если ты женишься на мне, то все станет только хуже. — Для них обоих. Если она выйдет за него замуж, то он получит законное право на ее деньги и сможет делать с ними все, что ему вздумается, в том числе проиграть их все.

— Пожалуй, ты права.

— Есть какой-то способ выбраться отсюда, пока никто не появился?

— Нет. — Повернувшись, он пристально смотрел на Дженнет, и его серые глаза обжигали ее, заглядывали ей в самую душу. — Поблизости нет деревьев, по которым можно было бы спуститься, а если мы спрыгнем, то разобьемся. По-видимому, ты застряла здесь со мной.

Дженнет постаралась оставить без внимания то, как подпрыгнуло у нее сердце при последних его словах. Если не существует другого способа выпутаться из этой неприятности, то у нее не остается иного выбора, кроме как выйти за него замуж. Ее совесть, возможно, позволит этому произойти, но разумом Дженнет понимала, что это недопустимо. Мэтью — игрок, как его отец и брат, и брак с ним был бы ужасной ошибкой, о которой она будет сожалеть, возможно, всю оставшуюся жизнь.

— По-видимому, так. — Она окинула взглядом пустую комнату. — Как, по-твоему, сколько понадобится времени, чтобы кто-то нашел нас?

— Если к этому причастна леди Астон, то, полагаю, ей хочется, чтобы мы некоторое время побыли здесь, чтобы она с удовольствием могла объявить, что мы занимались непристойными делами.

А это, несомненно, так и было. Дженнет встала и, кутаясь в одеяло, подошла к Мэтью, который, стоя у окна, не сводил с нее глаз.

— Прости, Мэтью. — Протянув руку, она откинула ему со лба волосы. — Похоже, каждый раз, когда мы встречаемся, я приношу тебе несчастье.

— Не каждый раз, — едва заметно улыбнулся он.

— Когда было не так?

— Когда мы вместе в постели, у нас, по-моему, все хорошо. Притянув Дженнет к себе, он поцеловал ее в плечо, и у нее по спине пробежал трепет возбуждения.

— О-о!

— Там нам определенно просто замечательно. — Мэтью скользнул губами по ее шее и прижался к мочке уха, и Дженнет, откинув голову, подставила ему шею.

— Думаю, ты прав.

— Всегда. — Он поднял Дженнет на руки и понес к кровати.

Скатившись с Дженнет, Мэтью притянул ее к груди, и шелковистые черные волосы защекотали ему плечо. Дженнет была страстной женщиной, и в то же время ужасно боялась позора. Слушая ее тяжелое дыхание, Мэтью улыбался, он хотел знать о ней все.

— Дженнет, чего тебе больше всего хочется в жизни?

— Мои родители обожали друг друга. — Она водила ногтями по его животу. — А теперь я вижу, как страстно влюблены Эйвис и Бэннинг, и это…

— Вызывает у тебя зависть? — подсказал он.

— Да, — тихо призналась Дженнет. — Я хочу иметь мужа, который будет любить меня, будет хранить мне верность и подарит мне детей, много детей.

Мэтью улыбнулся, представив, как она нянчит их ребенка, но сказал:

— Я думал, ты хочешь быть художником.

— Я уже художник, — мягко возразила она.

— Сдаюсь.

— Но я вовсе не возражаю, чтобы мои работы висели в Британском музее или в других картинных галереях, а не только в домах моих друзей и родственников, — засмеялась Дженнет.

Мысли Мэтью вернулись к картине, которая привлекла его внимание в доме леди Элизабет, — «ДМТ».

— Это твой пейзаж висит в холле леди Элизабет?

— Возможно…

— Та картина столь прекрасна, что я не мог не остановиться перед ней. Она меня покорила.

— Спасибо, Мэтью. — Чуть улыбнувшись, Дженнет отвернулась, и ее рука замерла.

— Я нисколько не удивлюсь, если твои работы будут выставляться.

— Но мы все время говорим обо мне, а чего хочешь ты? — Дженнет взглянула на Мэтью.

— Я не хочу чувствовать себя неудачником, — со вздохом ответил он. — Я хочу сохранить мои владения и видеть счастливыми моих арендаторов.

— Ты не неудачник. Причина этого несчастья — твой отец. Но ты успешно решишь все свои проблемы.

— Не восстановив мое имя — нет.

Дженнет сжалась.

Проклятие! Как раз в тот момент, когда они начали лучше узнавать друг друга, ему понадобилось ворошить прошлое.

— Прости, я не имел права говорить тебе это, — пробормотал Мэтью, уткнувшись ей в волосы.

— Нет, имел, потому что это правда. — Дженнет отодвинулась и, положив руку под голову, смотрела на него. — Я не могу вернуть того, что случилось… но если бы могла…

— Я знаю.

— Как ты думаешь, что сказал бы Джон, если бы сейчас увидел нас? — Облизнув губы, Дженнет закусила нижнюю губу.

Мэтью не мог сказать ей о своей уверенности в том, что Джон уже подозревал об их взаимном влечении.

— Думаю, он был бы счастлив.

— Почему?

— Он просил, чтобы я оберегал тебя, Дженнет. И мне приходило в голову, не догадывался ли он о том, что могло бы произойти между нами.

— Он не мог знать, — резко оборвала его Дженнет.

Проклятие, он полный идиот. Он же знал, как сильно Дженнет любила Джона. Она, видимо, считает, что, отдавшись ему, предала Джона.

— Прости. Могу представить, как все это должно быть тяжело для тебя, ты ведь так его любила.

Покраснев, Дженнет отвела взгляд.

Он болван, сказал себе Мэтью. Неужели он действительно верит, что Дженнет могла любить именно его? Даже после пяти лет было очевидно, что она все еще любит Джона. Быть может, он сам служил Дженнет просто заменой Джону?

Но еще был Энкрофт, и, во всяком случае, о нем Мэтью мог расспросить Дженнет.

— Что значит для тебя Энкрофт? — тихо спросил он.

— Мне жаль, я не должна была давать тебе повод поверить тому, что я делала. Мы с Николасом почти как брат с сестрой, как я и Бэннинг. Отец Николаса не слишком приятный человек, поэтому Николас почти каждый год проводил каникулы и лето с нами. Ему нравилось постоянно дразнить меня — точно так же, как Бэннингу, — но, тем не менее, я всегда могла поговорить с ним так, как не могла говорить с братом.

Мэтью не знал, что сказать. Его ревность к Энкрофту теперь казалась беспочвенной и смехотворной, и все же Мэтью было любопытно, почему Дженнет не захотела сказать ему правду с самого начала.

— Почему ты не сказала мне этого, когда я в первый раз спросил тебя?

— Ты был страшно зол, когда увидел нас на террасе, — усмехнулась Дженнет.

— Он обнимал тебя, и на тебе был его сюртук! — Они выглядели как любовники, а не как друзья.

— А у тебя был такой вид, словно тебе хотелось разорвать его на куски.

— Так и было.

— Почему?

Мэтью не мог признаться ей, какую ревность чувствовал в тот вечер. У него не было права возмущаться их отношениями, и даже в этот момент он не был уверен, что обладает какими-либо правами в том, что касается Дженнет.

— Мне известна репутация Энкрофта, и я не хотел видеть, что ты снова страдаешь, — наконец ответил Мэтью.

— А-а, — неопределенно протянула она.

Неужели Дженнет хотела, чтобы он признался, что чувствовал на самом деле? Вряд ли у нее могло быть такое желание, когда она, несомненно, до сих пор любила Джона.

Откинув с себя покрывало, Мэтью сел и смотрел на разбросанную по полу одежду.

— Нужно одеться, пока кто-нибудь не пришел сюда.

Дженнет медленно кивнула.

Одеваясь, Мэтью внезапно понял, что ему не хочется, чтобы этот день закончился. Ему хотелось продолжать беседу и все больше узнавать о Дженнет. Что больше всего пугало ее в браке с ним? Что именно Дженнет скрывает от него? А он был уверен, что она что-то скрывает.

Ему хотелось бы более обстоятельно поговорить с ней о его имениях и планах на будущее. Какие у неё появятся идеи об обновлении его домов? Его интересовало, есть ли у нее опыт найма слуг, ведь большинство леди рано учились нанимать помощников.

Дженнет могла бы заново отделать его дома. Он и Дженнет могли бы иметь детей, которые учились бы, как правильно управлять имениями. В его доме в Эссексе была студия, которая прекрасно подошла бы Дженнет для занятий живописью. Они могли бы быть счастливы.

Оглянувшись, Мэтью смотрел, как Дженнет торопливо одевается. Они были бы счастливы, если бы Дженнет могла любить его так же, как любила Джона.

Следующие двадцать пять минут они провели в молчании, Дженнет не осмеливалась спросить Мэтью, о чем он думает. С каждой проходящей минутой Мэтью становился все мрачнее, пока не стало казаться, что он готов просто задушить любого, кто войдет в дверь. Услышав лошадиное ржание, Дженнет вскочила на ноги и, бросившись к окну, взглянула вниз.

— Кто там? отрывисто спросил Мэтью.

— Не могу определить. — Она наклонила голову, чтобы было удобнее рассмотреть человека. — По-моему, это мужчина.

— Мужчина? — Он резко выдохнул. — Твой брат?

— Не уверена, что это Бэннинг.

— Тогда кто?

— Я уже сказала тебе, что не знаю. Мне плохо видно его. — Дженнет отвернулась от окна и скрестила руки на груди. — И какое это имеет значение? Нас поймали.

— Поймали.

Видимо, мысль о том, чтобы жениться на ней, привела Мэтью в бешенство, и его грубая интонация заставила Дженнет сжать губы.

По деревянному полу застучали тяжелые шаги, на самом нижнем этаже открылись и закрылись двери, а через некоторое время в коридоре второго этажа прозвучал мужской голос:

— Где же они, черт побери?

— Сомертон? — удивился Мэтью и, подойдя к двери в мансарду, подергал ее, но дверь только затряслась, подтверждая, что она заперта. — Сомертон, мы здесь.

— Минутку, я найду ключ, — отозвался Сомертон, и его шаги, удаляясь, затихли.

Мэтью оглянулся на Дженнет, но по его мрачному лицу она не могла понять его эмоций. Наконец шаги Сомертона снова стали громче.

Дженнет смотрела на открывавшуюся со скрипом дверь в мансарду и молилась, чтобы Сомертон был один и не привез с собой ее брата. Когда дверь полностью распахнулась, перед Дженнет предстала высокая фигура виконта Сомертона. С чересчур короткой стрижкой и надменной улыбкой он показался Дженнет больше похожим на дьявола, чем на ее спасителя.

— Ну-ну, и за каким же непристойным занятием я застал вас обоих? — Сомертон ухмыльнулся и, взглянув на Дженнет, добавил: — Ей-богу семейство Селби делает мою жизнь все интереснее.

— С тобой есть кто-нибудь? — резко спросил Мэтью.

— Нет, но вам нужно поторопиться. Леди Астон не может успокоиться, потому что уверена, что с леди Дженнет, должно быть, случилось что-то ужасное. Я случайно услышал, как она разговаривала со своей горничной, и не пройдет много времени, как она сообщит о своей тревоге вдовствующей леди Селби или самому Селби.

— Леди Астон, — покачала головой Дженнет, подумав, что не ошиблась.

Мэтью посмотрел на нее и кивнул.

— Ты готова ехать?

— Ну, есть кое-какие обстоятельства, — объявил Сомертон, не дав Дженнет ответить.

— Какие? — спросил Мэтью.

Сложив руки на груди, Сомертон бесцеремонно разглядывал их обоих.

— Вы собираетесь пожениться?

— Да.

— Нет, — одновременно с Мэтью ответила Дженнет.

— Почему нет? — с горящими гневом глазами обратился к ней Мэтью.

Взглянув в его красивое лицо, Дженнет поняла, что должна сказать ему правду.

— Потому что я не выйду замуж за игрока, который промотает мое наследство в игорных притонах.

— Ты считаешь меня игроком? — побледнев, прошептал Мэтью.

— Что ж, отлично, она остается запертой здесь, — объявил Сомертон.

— Что?! — в один голос воскликнули Дженнет и Мэтью.

— Если это дело рук леди Астон, то она ожидает кого-то здесь найти. Поэтому, — Сомертон посмотрел на Дженнет, — вы останетесь здесь, одна.

— Почему вы помогаете мне? — удивилась Дженнет. Сомертон имел репутацию отъявленного негодяя и никогда не казался ей способным на благородный поступок.

— Как я сказал, вы, Селби, делаете мою жизнь интересной. — Наклонив набок голову, он самодовольно ухмыльнулся: — А если вы выйдете замуж за этого бедолагу, все закончится.

— Отлично, ради того, чтобы ваша жизнь продолжала оставаться такой же увлекательной, я останусь здесь, — улыбнулась мерзавцу Дженнет.

— Ты уверена? — спросил Мэтью, поднявшись к ней.

— Да. Так будет лучше. — Если план Сомертона удастся, отпадет необходимость в экстренной свадьбе. Конечно, так лучше всего. Дженнет крепко сжала губы, надеясь, что Мэтью не заметит слез, которые жгли ей глаза.

— Пойдем, Блэкберн. У нас не так много времени.

Еще несколько мгновений Мэтью смотрел на Дженнет, не отпуская ее взгляда, и ей казалось, что он видит то, что творилось у нее в душе.

— Хорошо, — коротко сказал он. Спустившись по лестнице, Мэтью задержался на пороге. — Но ты должна знать, что единственное, на что я делал ставку в своей жизни, — это ты… И я проиграл.

Дженнет с такой силой сжала кулаки, что ногти вонзились ей в ладони. Она поступила правильно: теперь его не заклеймят снова презрением из-за нее и не заставят жениться на женщине, которая его недостойна.

Подойдя к окну, Дженнет смотрела, как он и Сомертон, сев на лошадей, скакали по дорожке прочь от дома, и слезы текли у нее по щекам. Ее сердце болезненно сжалось от того, что она отпустила Мэтью. Дженнет понимала, что, сделав это, поступила правильно, однако боль в сердце была невыносимой.

Дженнет знала, что не может быть с ним, он заслуживал гораздо лучшего человека, чем она такого, у которого нет прошлого.

Она могла бы быть только его любовницей, но никогда — его женой.