Как часы

Глава 35

К тому времени, когда Клэр вернулась домой, пошел мелкий дождь. Она сделала себе сандвич, разложила матрас и стала смотреть по телевизору старый черно-белый фильм. Сентиментальная и скучная картина убаюкала ее. Через час Клэр проснулась, разбуженная телефонным звонком. Сняла трубку — молчание.

— Я слушаю. Кто говорит?

В ответ — только чье-то легкое дыхание.

— Уитни, это ты?

— Клэр?

Снова тишина.

— Говори же, Уитни. Не бойся: наш разговор никто не слышит, — сказала Клэр, чуть было не скрестив пальцы.[2]

Она взяла со стола магнитофонную кассету, на которой было написано: «Интервью с Флорри Рюйтерс». Клэр полагала, что о ее недавней встрече с Флорри никто не пронюхал. Ведь она была предельно осторожна. Но теперь ее уверенность сменилась страхом.

Не так давно миссис Рюйтерс позвонила Клэр и сказала, что Уитни сейчас живет по другому адресу. А дело было так. Уитни прожила дома всего три дня, а на четвертый ей уже стали угрожать какие-то типы.

Миссис Рюйтерс и ее дочь сидели около их дома, грелись на солнце, пили чай и наблюдали, как резвятся белки. Тут подошли двое мужчин и небрежно облокотились на шаткий забор.

— Эй, Уитни! — крикнул тот, что постарше. — Я слышал, ты доставила много удовольствия нашим друзьям. — Высунув язык, он непристойно гримасничал. — Пойдешь с нами сегодня вечером, а? Маленький хорошенький котеночек не должен сидеть без дела.

Миссис Рюйтерс решительно встала и подошла к ним.

— Убирайтесь вон, грязные подонки!

— Но-но, полегче, — окрысился тот, что постарше. — Советую тебе выбирать выражения. Мы знаем, что ты жаловалась в полицию. А зачем? Наши друзья не причинили твоей дочке никакого вреда, — он наклонился поближе к миссис Рюйтерс, обдав ее перегаром. — Но если ты еще раз обратишься к легавым, ей будет несладко. Да, кстати, я слышал, что у нее есть младшая сестренка. Очень хорошенькая. Сколько ей? Десять? Одиннадцать? Самый смак, — сказал он, почесав в паху.

Миссис Рюйтерс увела дочь в дом и позвонила своей двоюродной сестре. Та с неохотой согласилась на время приютить Уитни.

Случилось так, что Клэр позвонила Флорри в тот же день, к вечеру. Миссис Рюйтерс еще не остыла от ярости и легко согласилась на интервью. Они встретились в убогом кафе на окраине города. Куря сигарету за сигаретой, Флорри подробно рассказывала Клэр, как подорожала жизнь — и в особенности жилье — в их районе. А цены диктуют Келвин Лэндман и его подручные. Гангстеры полностью контролируют округу.

— Бесполезно, доктор Харт, — сказала она, когда Клэр, обещая содействие, посоветовала ей поднять шум в прессе. — Даже если их упрячут за решетку — а я в этом сильно сомневаюсь, они будут командовать своими громилами из тюрьмы. Да и просидят они недолго. Наше правительство раздает амнистии налево и направо. И да поможет вам Бог, когда они выйдут на свободу!

— Вы можете приехать? — спросила Уитни, прервав печальные воспоминания Клэр. — Я сейчас у моей двоюродной тети.

Клэр, посмотрев на часы, вздохнула.

— Пожалуйста, заберите меня отсюда прямо сейчас. Вы же обещали, что поможете мне в любую минуту. — Девушка говорила с трудом: видно, перепугана она не на шутку.

— Что случилось? Кто тебе угрожал? — допытывалась Клэр.

— Моя кузина говорит, что они узнали, где я сейчас живу. Так вы приедете?

— Приеду. Скажи мне точный адрес и никуда не уходи. — Клэр записала адрес и сделала телефонный звонок. На подготовку всего необходимого ей не понадобилось много времени.

Лавируя в плотном потоке вечернего транспорта, Клэр выехала на скоростную автомагистраль и вскоре нашла нужный поворот направо. Дома здесь стояли скромные, улицы походили одна на другую. Отыскав улицу, указанную Уитни, Клэр затормозила около светло-розового дома, ярко выделявшегося на фоне серого песка. Уитни показалась на пороге через секунду после того, как хлопнула дверь машины. Она была в пальто, в руке держала небольшую сумку, круглую шапочку надвинула низко на лоб.

— Хелло, Уитни.

Девушка молнией пронеслась по дорожке и рухнула на сиденье. Потом оглянулась на дом своей тетки. Сетчатая занавеска на окне медленно задернулась.

— Рассказывай, что случилось, — сказала Клэр. Уитни долго сидела молча, смотря в одну точку. Заговорила, лишь когда они подъезжали к шоссе.

— В полиции без конца расспрашивали меня о том, что делали со мной эти люди. Просили все рассказать в подробностях. Сказали, что мне на всякий случай надо провериться на ВИЧ…

Уитни замолчала. На улицах зажглись фонари. В их оранжевом свете дома казались зловещими призраками. На щеках Уитни блестели слезы, но она не вытирала их. Выехав на шоссе, Клэр повернула не в город, а в противоположную сторону.

— Куда вы меня везете? — удивилась Уитни.

— К моей знакомой на ее ферму. Она выращивает яблоки. Я звонила ей, она согласилась, чтобы ты пожила какое-то время в ее доме. Там ты будешь в полной безопасности. Женщина, кстати, не знает, кто ты и что с тобой случилось. Это к лучшему.

Они ехали молча. Клэр решила не спрашивать Уитни, почему после первой беседы с полицией она не встретилась с адвокатом, почему забрала назад свое заявление и почему отказалась объяснить все Рите Мхизе, когда та пришла к ней выяснить, в чем причина ее странного поведения.

Уитни нарушила молчание. Она говорила так тихо, что ее голос едва был слышен на фоне шума мотора.

— В ту первую ночь там был еще один человек. — Клэр повернулась к ней. Девушка смотрела прямо перед собой, сжав челюсти. Ей нелегко было вспоминать случившееся и еще трудней рассказывать об этом. — Этот человек стоял и смотрел. Следил внимательно за всем, что происходило…

Огни Кейптауна уже еле виднелись вдали. Машина одолевала крутой подъем к перевалу, за которым располагалась садоводческая ферма.

— Он командовал ими. Приказывал, что делать со мной. Иногда заставлял их повторить.

Клэр молчала, опасаясь, что любое слово может спугнуть Уитни и остановить поток ее воспоминаний.

— …Он снимал это. У него была видеокамера. Думаю, даже две. Одну я заметила в первый же день. Помню, увидела в ее объективе свое отражение. Камера стояла на треножнике. Сначала эти люди надели на меня сапоги — очень длинные, Мне трудно было в них стоять. А потом все началось. Из темного угла комнаты вышел еще один человек. Он держал в руках еще одну камеру. — Уитни замолчала, пытаясь справиться с волнением. Они миновали перевал. Огни Кейптауна скрылись за гребнем горы.

— Я почему-то решила, что этот человек мне поможет, — засмеялась с горечью Уитни.

— А кто это был? — спросила Клэр.

— Режиссер. Так его все называли. Он показывал им и мне, что нужно делать. Встал рядом со мной, а они — они били меня. Ему в этот момент хотелось видеть мое лицо. Он велел им бить меня снова и снова и снимал эти сцены.

«Дубли делал, подонок!» — в сердцах сказала про себя Клэр. Сжав руль, она принялась считать белые линии, разделяющие полосы дороги. Раз… два… три… четыре… Это немного успокоило ее.

— Ты разглядела этого человека?

— Он все время стоит передо мной, но его лица я не видела. На нем был синий капюшон с прорезями для глаз и рта. — Уитни снова замолчала. На сей раз надолго. Потом словно встрепенулась. — Скажите, Клэр, зачем они все снимали? Как подумаю, что какие-то ублюдки будут смотреть этот фильм, мне становится нехорошо. Мне кажется, что мои мучения продолжаются. Вернее, повторяются, а я никак не могу их остановить. Пленка ведь у них.

Клэр даже не знала, что ответить. Свернув на разбитую проселочную дорогу, она сбавила скорость, чтобы не пропустить еще один поворот. Вскоре из темноты выглянули освещенные окна уютного коттеджа.

— Там ты будешь в полной безопасности, Уитни. Эта женщина о тебе позаботится. И не станет приставать к тебе с расспросами. Если ты не будешь выходить из дома до тех пор, пока все не отправятся в сады, никто даже и не узнает, что ты там живешь. — Уитни промолчала: горькая исповедь отняла у нее последние силы. Она прижимала к груди розовый рюкзачок из тонкой ткани. По его очертаниям Клэр поняла, что там лежит ее книга.

— Ты ее прочла? — спросила она.

Уитни кивнула, но о своих впечатлениях ничего не сказала. Клэр припарковалась около исполинского дуба, на фоне которого белый коттедж выглядел игрушечным. Дверь открылась, и на пороге возникла Дина де Вет, женщина могучего сложения, с натруженными руками. Заключив Клэр в объятия, она повернулась к Уитни. Та испуганно забилась в глубь сиденья.

— Добро пожаловать, дорогая, — произнесла Дина низким грудным голосом и взяла девушку за руку. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату. — Таким ласковым тоном она привыкла разговаривать, наверное, с расшалившимися детьми или непоседливыми щенками. Уитни послушно последовала за ней. В кухне горела печь. В раковине стояли чашка и блюдце хозяйки. Дина провела Уитни в комнату, за которой находилась гостиная.

— Ты будешь спать здесь, девочка, а я в прихожей. Если замерзнешь, переберешься ко мне.

Уитни оглядела свое новое пристанище. Кровать застлана покрывалом с вышитыми розовыми и голубыми узорами. На подушке сидит плюшевый медвежонок, прижимающий к груди красное сатиновое сердце.

У кровати стоит свеча. На подоконнике — ваза с поздними розами. На стенах висят на гвоздях пустые плечики для одежды. Дина полагала, что Уитни притащит с собой целый гардероб.

— А чья это комната? — спросила Уитни.

— Здесь жила моя дочь, — по лицу Дины пробежала тень. — Но ты можешь оставаться здесь, сколько тебе понадобится. — Уитни села на кровать, не зная, что сказать.

— Пойду приготовлю чай, — сказала Дина. — Пойдем со мной, Клэр. — Они прошли в кухню. Клэр вынула из бумажника несколько купюр.

— Это на еду. — Дина взяла деньги и засунула их за пазуху.

— Что случилось с девчонкой? — спросила она.

— Может, она сама расскажет, если ты войдешь к ней в доверие. Я, кстати, обещала ей, что никто не узнает, куда она уехала.

Клэр взяла чашку чая и отнесла ее Уитни. Та сидела на кровати, закутавшись в одеяло. На чашку она даже не взглянула. Сидела, закрыв глаза и обхватив колени. Спина напряженная, словно в оборонительной стойке.

— Пока, Уитни. Поживи здесь, ничего не бойся. Если что-то тебе понадобится, звони. У Дины есть сотовый. — Клэр уже собиралась закрыть за собой дверь, как Уитни вдруг спросила:

— А где сейчас Констанция?

— В безопасном месте.

— Но где именно? — Уитни приподнялась. Ее глаза лихорадочно горели.

— На ферме. Как и ты. Живет там все время. Из дому никогда не выходит.

— А как называется эта ферма?

— «Безмятежный покой». Она недалеко от Малмсбэри.

На этом разговор окончился. Клэр притворила дверь, попрощалась с Диной и поехала обратно в Кейптаун. В голове ее прокручивались страшные кадры фильма, о котором поведала Уитни. Они парили, как грифы, и Клэр не могла их остановить.