Как притворяются лжецы

Глава 5

Декстер

У меня вспотели ладони.

Я бросаю взгляд на Дафну, сидящую на пассажирском сиденье моей серебристой Ауди, ее глаза осматривают пейзаж, пока мы проезжаем мимо; дома и офисные здания становятся все дальше и дальше друг от друга по мере того, как мы выезжаем из города. Длинная линия ее изящной шеи освещена тусклым светом уличных фонарей.

Этим вечером прохладнее, но кремовые плечи Дафны обнажены под простым нежно-голубым топом на бретельках с жемчужным вырезом. Заправленный в черную юбку-карандаш длиной до колен, топ украшен бантом на воротнике, ленты кремового цвета спускаются по обнаженной спине.

На ногах черные туфли на высоком каблуке с ремешками. Пальцы ног выкрашены в блестящий темно-красный цвет, который я не мог не заметить, когда заехал за ней, как будто она приложила настоящие усилия для выхода. Те усилия, которые женщина прилагает к настоящему свиданию; настоящее свидание, из-за которого она нервничает и волнуется.

Этого она и ожидала.

Не знаю, что ожидал увидеть я, когда она нетерпеливо распахнула дверь в свою квартиру ранее, но можно с уверенностью предположить: это было не то.

Она выглядит потрясающе. Сладко. Бесспорно сексуально.

Недостижимо, но в то же время доступно.

Мой взгляд опускается на ее загорелые ноги. Хочу назвать их светящимися — но это неправильно, не так ли? Светящиеся? Черт, я ни хрена не понимаю. Они выглядят свежевыбритыми и, должно быть, на ощупь гладкие, если судить по тому, как девушка проводит ладонями по коленям; вверх и вниз медленными круговыми движениями, вероятно, чтобы помучить меня за то, что вообще пришла в голову эта идиотская идея.

Я бросаю на эти ноги еще один косой взгляд, пытаясь унять желание, которое я испытываю к ней, из-за изменения выражения моего лица. Остатки радости. И страдания.

Еще один быстрый взгляд, когда Дафна лениво проводит кончиком указательного пальца по своей коленной чашечке, заставляет меня хрипло прочистить горло, потому что, черт возьми, перестань трогать свои ноги.

Крепче вцепившись в руль, я сосредотачиваюсь на дороге и выезжаю на шоссе, выпуская изо рта струю воздуха.

Мне следовало просто сказать маме, что буду без пары. Или быть более твердым в своем решении, что Дафна — просто подруга. Но может ли кто-то быть вашим другом, если вы встречались всего дважды? Может, я и не особо опытен по части женщин, но почему-то даже я сомневаюсь в этом.

И все же мы здесь, на пути на вечеринку в честь помолвки.

Где я, без сомнения, выставлю себя полным идиотом.

Ее голос вырывает меня из размышлений:

— Ты не хочешь обсудить какие-нибудь детали, прежде чем мы доберемся туда? Просто на случай, если кто-нибудь решит поболтать с нами, узнать, как мы познакомились.

Я смотрю в лобовое стекло и киваю.

— Конечно. Отличная идея.

— Хорошо. Я начну. — Она замолкает с загадочной улыбкой. — Допустим, мы познакомились в винном баре через общих друзей? По крайней мере, эта часть правдива… и наше первое свидание было в кино.

— Звездные врата?

— Да! Точно. Звездные врата. — Дафна замолкает на несколько секунд, и я могу сказать, что она задумалась. Я вижу это на ее лице, когда случайно бросаю взгляд в ее сторону в темной кабине своей машины. Прикусив нижнюю губу, она напевает что-то себе под нос, прежде чем спросить:

— Где проходило наше второе свидание? — Она встряхивает головой, ее длинные распущенные каштановые волосы колышутся. — Подожди. Я имела в виду, где лучше сказать, оно было?

Может, я и чертовски умен, но я парень, поэтому говорю:

— Э-э…

Дафна смеется, и ее рука дразняще постукивает по моему бедру. Она задерживается там, прежде чем вернуться на колени.

— Э-э? Ты безнадежен, ты знаешь это?

Я смотрю вниз на свои брюки; на бедро, которое теперь поет под моими темно-серыми брюками от ее прикосновения.

— Ты действительно думаешь, что кто-нибудь спросит, где у нас было второе свидание? Я имею в виду, что непрерывный поток вопросов — это как-то невежливо, тебе не кажется?

Я фыркаю.

— Это не остановит моего кузена Эллиота от того, чтобы задавать кучу дерьмовых неуместных вопросов. Он не чувствует границ.

Дафна наклоняет голову и изучает меня в темноте. Фары с центральной полосы на шоссе освещают такси, ее блестящие губы сияют — и, как маяки в ночи, мой взгляд притягивается к ним. Она облизывает свои губы.

— Похоже, Эллиот милый парень.

— Он не плохой парень — на самом деле нет. У него просто нет фильтра.

— А как насчет семьи в целом? Я немного нервничаю перед встречей с твоей мамой и сестрами. Я буду чувствовать себя ужасно, когда буду им лгать.

— Извини, что втянул тебя в это. Я просто думаю, что моя мама была не в том настроении, чтобы поверить мне, и вместо того, чтобы спорить с ней о том, что у меня есть девушка, серьезно, просто проще привести тебя. Моя мама слышит то, что хочет услышать. Как бы неловко это ни было для тебя, это история моей жизни.

— Неловко для меня?

— Да. — Я бросаю на нее взгляд. — Притворяться. Притворяться, что я тебе нравлюсь. Притворяться, что тебя влечет ко мне. — С самоуничижительным смешком я пальцем поправляю черные очки на переносице. — Давай посмотрим, насколько ты хорошая актриса.

Я нахожу съезд с шоссе.

Поворачивай направо на светофоре.

Притворись, что на тебя не влияет изгиб ее губ.

Дафна

Дурак.

Я должна сказать ему, что мне не нужно притворяться.

Что он меня привлекает.

Что он действительно нравится мне.

Что если бы он только пригласил меня на настоящее свидание, я бы согласилась.

Да, Декстер, я бы с удовольствием поужинала с тобой!

Да, Декстер, я бы с удовольствием посмотрела еще один фильм.

Да, Декстер, я бы с удовольствием…

Но вместо этого он попросил меня стать его фальшивой девушкой на одну ночь. На самом деле ничего, кроме эскорта — и притом совершенно бесплатного.

Я печально усмехаюсь, задаваясь вопросом, думал ли он вообще об этом в таком ключе.

Вероятно, нет.

Я вздыхаю, бросая на него взгляд, отражение от проносящихся мимо нас уличных фонарей отражается в его очках, отмечая, как парень сосредоточен на дороге. Как он продолжает проверять свои слепые зоны. Как он включает поворотник каждый раз, когда меняет полосу движения. Как он украдкой бросает на меня взгляды, когда думает, что я не вижу.

Но вот тут-то он ошибается.

Я смотрю. Очень внимательно.

Так было с тех пор, как я чуть раньше распахнула дверь своей квартиры, и мои глаза чуть не вылезли из орбит при виде него, стоящего на пороге. Опрятный. Умный. Нервный.

Желая сорвать с него одежду, начиная с застегнутой на все пуговицы синей рубашки, я бы начала с того, что запустила бы руки под закатанные манжеты его рубашки — по его бледным, но подтянутым предплечьям.

Заправленная в пару черных отглаженных слаксов, ничто никогда не возбуждало меня сильнее, чем вид парня в…

Подтяжках.

Да. Подтяжки, ради всего святого.

Я хочу их щелкнуть.

Провожу руками вверх по его груди, под подтяжками по всей длине.

Медленно расстегни его рубашку и спусти подтяжки с рук — просто чтобы увидеть выражение его лица.

Я возвращаю свой похотливый взгляд к окну.

— Что ты рассказал своей маме обо мне?

Его глубокий голос наполняет кабину его безупречно чистого автомобиля:

— Честно говоря, ничего особенного. Она была слишком занята, отчитывая меня за то, что я сохранил тебя как мой маленький грязный секрет, — она особо не расспрашивала меня. Все, что она знает, — это то, что рассказала ей моя тетя.

Маленький грязный секрет… восхитительно.

Я вздыхаю, жалея, что у меня его нет.

В тихой кабине его шикарной машины я слышу, как Декстер пожимает плечами. Повернувшись так, чтобы моя голова была обращена к нему, я убираю прядь волос с лица. В свете уличных фонарей его глаза следят за движением, когда моя рука ласкает щеку, перебирая мои длинные локоны.

— И что же она сказала?

— Только факты — что ты была вежлива. — Декстер колеблется. — И красива.

Красива; это слово поселяется в моем мозгу и пускает там корни в то же самое время, когда мой желудок совершает сальто; неожиданное, приятное, маленькое сальто.

Красива. Никто никогда раньше не называл меня так.

Симпатичная? Да.

Хорошая? Да.

Очаровательная девушка по соседству? К несчастью.

Декстер тоже считает меня красивой? Я не хочу показаться тщеславной, но после того, как он не пригласил меня на свидание, я решила, что, возможно… ему не нравлюсь. Может быть, я не в его вкусе. Может, он действительно просто хочет быть другом. Поиграй в любящую девушку на одну ночь — и только на одну.

— И выше нос — они все думают, что ты южанка, так что удачи тебе в этом.

— Поверь, я смогу вовлечь в разговор нескольких из них. Доставить тете Бетани дешевое удовольствие.

— О, я уверен, что сможешь. — Его улыбка кривая и удивленная.

— Сладкий, вас всех ждет угощение.

Декстер прочищает горло.

— Так, она в курсе об этом, но больше ничего. И, конечно, она думает, что мы встречаемся уже некоторое время. За что… Прошу прощения.

Я ловлю себя на том, что говорю:

— Все в порядке, — когда мы заезжаем на парковку загородного клуба. Ловлю себя на том, что нервно тереблю подол своей юбки, когда он целеустремленно обходит машину с моей стороны после того, как мы паркуемся. Обнаруживаю, что у меня немного слабеют колени, когда его рука вежливо прижимается к моей пояснице, направляя меня к толпе людей внутри.

И когда я снимаю куртку, и он передает ее в гардероб, Декстер обнимает меня за талию.

Я напрягаюсь, но не от неудовольствия.

А наоборот.

Декстер замечает это.

— Все нормально? Думаю, было бы странно, если бы я не прикасался к тебе, да?

Я делаю все возможное, чтобы кивнуть, сглатывая комок в горле.

— Все нормально. Ты прав, это было бы странно. Я имею в виду, если бы я была твоей… девушкой, ты бы прикоснулся ко мне. Веди себя непринужденно.

Он выдыхает струю воздуха — словно подбадривает себя.

— Да. Хорошо. Ладно. — Он что-то бормочет. — Просто чтобы мы были на одной волне.

— Декстер, все в порядке. Я не против, чтобы ты прикасался ко мне. — Это взбудоражит мои гормоны, но, — правда. Я не возражаю.

Черт возьми, нет, я правда не против. Вовсе нет — на самом деле совсем наоборот.

Мой взгляд возвращается к подтяжкам.

Боже.

Взволнованный этим новым развитием событий, напряженная рука Декстера расслабляется, его ладонь ложится мне на бедро.

— Ты можешь называть меня Декс, если хочешь. Так меня называют мои друзья и семья.

Нет. Не собираюсь этого делать; не тогда, когда имя Декстер скатывается с кончика моего языка, как последняя капля вина из бокала, и возбуждает в самых неподходящих местах.

Я одариваю его дерзкой ухмылкой.

— Может быть. Посмотрим.

— Наш брат романтик? — спрашивает одна из сестер-близнецов Декстера, опираясь на локти и смотря в мою сторону, пока официанты расставляют перед нами тарелки с ужином.

Мы случайно опоздали и сразу же были усажены за столик на десятерых, за исключением того, что остальная часть его семьи к нам еще не присоединилась; только я, Декстер и его восторженные младшие сестры.

— Скажи нам правду. — Просят близнецы одновременно, одним и тем же игривым голосом.

Близняшки — Люси и Амелия — зеркально идентичны и почти неотличимы друг от друга; темно-русые волосы, коротко подстриженные в тон. Одинаковые миндалевидные глаза. Веснушки на переносице. Схожие ухмылки с одинаковыми ямочками на щеках.

Короче говоря, вы поняли общую картину.

Сегодня на них одинаковые платья разных цветов и наблюдают за мной через стол с таким напряжением, что я ерзаю на месте. Это сбивает с толку и немного пугает.

Особенно с учетом того, что их двое.

— Романтик ли он? — переспросила я. Я преувеличенно блаженно вздыхаю. — Да. Такой романтик, не правда ли, малыш? — Я похлопываю его по руке.

Декстер заметно сглатывает.

— Конечно.

— Мама права, — говорит Люси. Затем, в одно и то же время, они обе с энтузиазмом восклицают:

— Ты намного красивее, чем была Шарлотта.

Шарлотта? Была?

— Была? Она…

Мертва? Я не могу заставить себя закончить предложение.

Я предполагаю, что это смеется Люси.

— Его бывшая девушка, глупышка. Она была…

— Ужасна, — заканчивает Амелия.

— Скучной. — Обе близняшки закатывают свои карие глаза.

— Тебе нравятся «Звездные войны»? — спрашивает Амелия, в то же время Люси говорит:

— Дексу нравятся «Звездные войны».

— Шарлотте не нравились, — повторяют они как попугаи.

Декстер встречает мой пытливый взгляд, прежде чем заставить их замолчать.

— Девчонки, остановите этот допрос. Вы ведете себя грубо.

Они обе краснеют.

— Прости, Дафна. Мы имели в виду это как…

— Комплимент. — Люси тычет пальцем в курицу на своей тарелке, прежде чем отодвинуть ее в сторону и скрестить руки на столе. — Так как наш брат проявляет романтику? Расскажи. Он так много работает, что мы почти не видимся.

Амелия кладет салфетку на стол и придвигает стул поближе к моему.

— Рассказывай.

Дерьмо. Они похожи на крошечную мафию-близнецов; они совершенно серьезны. Мне придется что-нибудь придумать.

— Он, ну что ж. Декстер — он…

Амелия прерывает, задыхаясь.

— О боже мой, ты это слышала? Она называет его…

— Декстер.

— Так мило. — Девушки подобны эху.

Это довольно странно.

Улыбка появляется на моих губах, и я честно отвечаю:

— Ваш брат такой милый и… джентльмен. Один из самых милых парней, которых я когда-либо встречала.

Рядом со мной Декстер издает болезненный стон.

— Милый? Милый? Это ужасно.

Я подталкиваю его коленом.

— О, прекрати. Это комплимент.

Он не верит.

— Милый и миловидный — именно так хочет называться каждый живой американский парень. Ты когда-нибудь слышала фразу «славные парни финишируют последними»? История моей долбаной жизни.

Его сестры сейчас наблюдают за нами, широко раскрыв глаза. Та, что в розовом, делает большой глоток из своего стакана с водой, в то время как другая тычет пальцем в курицу на тарелке. В кои-то веки они молчат.

— «Славные парни финишируют последними»? Это неправда, — возражаю я. — Если они финишируют последними, тогда что я здесь делаю?

Губы Декстера поджимаются. Я точно могу сказать, о чем он думает: ты здесь, потому что делаешь мне одолжение.

Я слегка качаю головой.

Это неправда — совсем нет.

Он скептически приподнимает бровь.

Я поднимаю свою в ответ.

— Если кто-то общительный и красивый, то это еще значит, что он скучный и предсказуемый. — Его голос низкий.

— Почему ты такой скучный?

Близнецы по другую сторону стола наклоняются вперед на своих стульях, ловя каждое наше слово. И каждый слог.

Декстер скрещивает руки на груди.

— Я много работаю.

Пфф.

— Подумаешь, я тоже.

Именно тогда Декстер снимает свои очки… Ошеломленная, я наблюдаю, как он вытирает круги под глазами, прежде чем встретиться с моими широко раскрытыми глазами; его пристальный взгляд сверлит меня насквозь. Длинные чернильно-черные ресницы, которые должны быть запрещены для мужчин. Темно-коричневые радужки, окруженные крошечными вкраплениями янтаря.

В очках он просто очарователен.

Без них Декстер — это… это…

Черт. Возьми.

Я пристально смотрю.

И смотрю.

Я просто тупо таращусь на него.

Одна из близнецов кашляет, чтобы подавить смешок.

Остальные хихикают.

Мой кавалер протирает очки льняной салфеткой, не обращая внимания на мой восхищенный взгляд, качает головой. Мгновение пролетает незаметно, когда он снова одевает очки на переносицу.

— Итак, Дафни, куда мой брат повел тебя на твое первое свидание?

Затем я делаю глоток вина, чтобы занять руки, и выигрываю несколько лишних секунд, прежде чем ответить:

— Мы ходили смотреть «Звездные врата», — честно говорю я. — Сидели в кинотеатре после того, как все закончилось, разговаривали, пока нас не выгнали, да?

Декстер кивает, теребя очки.

Амелия морщит нос. На его сестер это не произвело впечатления.

— Ты водил ее смотреть «Звездные врата»? Отстой!

Со смехом я добавляю:

— Да, но так уж случилось, что я большой любитель научной фантастики. Так что я не была в ужасе — не так, как ты сейчас.

Близнецы настороженно смотрят на нас, искоса поглядывая друг на друга.

— А как насчет второго свидания?

— Второго свидания?

Черт, мы с Декстером обсуждали это в машине по дороге сюда, не так ли? Черт, куда, мы говорили, пошли на наше второе свидание? Когда его сестры направили на меня свое внимание с точностью лазерного луча, я внезапно перестала что-либо помнить. Мы не заглядывали так далеко вперед.

— Мы… на нашем втором свидании?

Глаза Люси определенно с сомнением прищуриваются.

— Ты не можешь вспомнить, где было твое второе свидание?

Декстер выдавил из себя смешок.

— Это было так скучно, что ты не можешь вспомнить? — Его рука нежно касается моей ладони — так, как сделал бы настоящий парень.

— Мы ходили в винный бар.

Близнецы морщат носы.

— Ты говорил, что познакомились в винном баре. Итак, вы там познакомились или пригласил ее туда на второе свидание?

Они ждут.

— Знаете что? Мне двадцать шесть — вы не имеете права подвергать меня перекрестному допросу, подвергая сомнению мои мотивы. Вам пятнадцать.

— Шестнадцать меньше, чем за три недели, — уточняют они.

— Я не об этом…

— Оу, Декс, ты выглядишь взволнованным. — Амелия перебивает его, радостно прихорашиваясь, прежде чем выхватить свой сотовый и сделать селфи с утиным личиком. — Ты…

— …Такой очаровательный.

— Декс, ты собираешься потанцевать с ней после ужина? — спрашивает Амелия в то же время, когда Люси говорит:

— Они сейчас поедят и после ужина сразу начнут.

Они обе вздыхают.

— Перед подачей десерта.

Они снова вздыхают.

— Торт.

Я едва успеваю за их разговором.

Люси достает свой телефон, проверяет время, а затем жестом подзывает нас поближе друг к другу.

— Ладно, вы, голубки. Подвиньтесь, чтобы я могла вас сфотографировать.

— Можно опубликовать фото в нашем Инстаграме? — спрашивает Амелия.

— И напиши хэштег: новая горячая подружка нашего брата. — Люси добавляет, в то время как Амелия отчитывает:

— Никто больше не использует хэштеги, Люси. Никто.

Люси игнорирует ее.

— Но мы можем, правда?

— Придвиньтесь поближе, — просят они.

Мы так и делаем. Придвигаемся ближе, Декстер протягивает руку и кладет ее на спинку моего стула. Я откидываюсь назад, на сгиб его локтя; тепло его тела касается кожи моей обнаженной спины.

Я дрожу.

Моя рука находит верхнюю часть его бедра — как если бы я была его настоящей девушкой — и, не колеблясь, кладу ее туда и борюсь с желанием хорошенько сжать. Было бы вульгарно щупать его за обеденным столом, не так ли?

Тем более, что это ненастоящее свидание.

Правда?

Я разочарованно вздыхаю, когда вспышка на камере гаснет.

— Ты не прикоснешься к ней? — скептически спрашивают его сестры, явно недовольные отсутствием у нас публичных проявлений чувств.

Они обмениваются взглядами; понимающим, скрытным взглядом, который слегка настораживает и заставляет меня сузить свои зеленые глаза.

— Я прикасаюсь к ней, — невозмутимо заявляет Декстер, хлопая рукой по моему плечу. Рядом, но не обнимая. — Видишь?

— Декс, — уговаривают они. — Эта фотография будет отстойной, если вы не приблизите свои лица друг к другу.

— О, боже упаси. — Сарказм ему к лицу.

— Может быть, поцелуешь ее в щеку, — игриво предлагает одна из близняшек с жеманной улыбкой, протягивая свой телефон. Они делают еще несколько селфи, прежде чем снова направить камеру на нас.

— Готовы?

— Ближе.

Грудь Декстера прижимается к моей спине, и его рука опускается со спинки моего сиденья. Он прикрывает мое обнаженное плечо, твердой, большой и теплой рукой. Его большой палец ласкает мою кожу вверх-вниз, прежде чем он ловит себя на том, что делает это, и останавливается.

Один.

Два.

Я вздрагиваю, ловя понимающую усмешку Люси.

Она подмигивает мне поверх своего айфона.

Почему эта пронырливая, маленькая…

— Улыбочку!

— Скажите «сыр»!

Я улыбаюсь до тех пор, пока у меня не начинает болеть лицо. Поворачиваю голову. Вдыхая древесный, чистый аромат свежевыбритой шеи Декстера без всякого стыда. Я имею в виду — раз уж это черт возьми, прямо напротив. Его челюсть настолько сильная и рельефная, что просто напрашивается на то, чтобы ее понюхали. Напрашивается.

И пахнет так…

Так.

Хорошо.

Окстись. Ты ему совсем не нравишься.

Краем глаза замечаю, как Люси толкает Амелию локтем, и они вдвоем совершают еще одну серию кивков головами и поднятий бровей, которые, как я решила, должны быть каким-то странным разговором близнецов.

От этих двоих одни неприятности.

Двойные неприятности.