Как становятся ведьмами

Неживая

Опять началось, как же тяжело жить с поехавшей головой.

— Полли? — повторил Златан.

Нормальный человек бросил бы трубку, а я боролась с собой, мне очень хотелось ему рассказать: как писала ему сообщения, зная, что он никогда их не прочтёт, как иногда, здоровалась на улице с незнакомыми людьми, представляя, что это он. За ужином соус капнул мне на одежду, вытирать я не стала специально; если бы он видел это, жутко бы возмущался, торопясь привести в должный вид. Так и просидела за столом, как вымазанный ребёнок, представляя, как он хлопочет вокруг меня. По количеству граммов крошек в моей постели можно определить, сколько дней я болею. Хотя какая разница, если он не читает моих сообщений.

— Я читал, — сказал Златан, словно услышав мои сумбурные мысли. — Все до единого. Ты слышишь меня?

«Конечно, читал, — подумала я. — Ведь ты плод моего воображения»

— Послушай, я всё объясню. Там на стуле платье, наряжайся, я тебя жду на улице, — добавил он и отключился.

Я встала. Верю или не верю в происходящее, даже не важно, я просто хочу увидеть его. Огляделась в сумраке ночи, нигде не видать моего кота Злата, а на стуле и правда что-то белеет. Я подошла. Это было платье тонкой работы, словно сотканное из дымки тумана, очень нежное на ощупь, с искусной вышивкой, что мерцала во тьме по всему платью, как нить паутины.

Я нарядилась, даже подкрасилась и причесалась. Платье сидело отлично, будто сшитое на заказ. На крыльце, и правда, ждал Златан, нарядный, в вычурном светло-зеленом фраке с черными вставками под цвет его глаз.

— Привет, — сказал он.

— Привет.

— Пойдём, — он протянул руку.

Я взяла его за руку и только хотела спросить, куда, как сбоку подбежала девушка, наполненная сверкающим благолепием, она была эфемерно полупрозрачной.

— Какая красота! — воскликнула девушка, выдергивая мою руку из руки Златана и заставляя меня покрутиться вокруг своей оси. — Тебе очень идёт. Я рада! Это я сшила платье. Мой подарок тебе.

— Это моя сестра Мокошь, — пояснил Златан.

Пока я соображала, откуда она взялась, с другой стороны подскочила еще одна девушка, полная противоположность первой, смуглая с черными как смоль волосами.

— А я подарила нить для вышивки, — сказала вторая. — Я бы и сшить могла, но, когда я шью, кто-нибудь умирает.

Златан открыл рот, чтобы представить её, но она быстро перебила его, махая рукой.

— Не люблю своё имя, — сказала она, обращаясь ко мне. — Зови меня просто сестра.

— Ладно, идите! — велела первая девушка.

Я сделала шаг к Златану, не совсем понимая, что происходит, как мы оказались в церкви, в той самой, где отпевали бабушку. Одна половина церкви была словно освещена солнечным светом, вторая утопала во мраке. Церковь полнилась людьми, но никого из них я не знала, хотя приметила девушек, что были у меня на крыльце, мужчину из леса, на этот раз он был без велосипеда, и того, кто вёл меня в ад. А ещё в каждом из двух больших сгустков, зависающих впереди — один сгусток света, другой сгусток тьмы — чувствовалось чье-то присутствие, чего-то большого и необъятного, как сама жизнь. Я пыталась вглядеться, что скрывается там за светом, и почувствовала, что на меня посмотрели в ответ, словно купая в неземном чувстве любви, будто я единственно важное и самое любимое в мире. Едва смогла оторвать свой взгляд. Я посмотрела во тьму, и почувствовала то же самое — всё принимающую любовь. Словно это были две ипостаси одного сущего.

«Это свадьба, — догадалась я. — Свадьба моя и Златана».

Мы подошли ближе, туда, где зависали сгустки света и тьмы. Между ними стояла женщина. В длинном платье изумрудного цвета, со светлыми волосами до пят. Не было клятв, обещаний в верности, женщина начала что-то читать монотонно, не прерываясь на вдох или выдох, потом к ней присоединились и все остальные. Всё потонуло в какофонии звука.

«Меня так и не поцелуют?» — подумала я и проснулась.

Рядом мирно посапывал Злат, я шевельнулась, разбудила его, он широко зевнул, сказал вопросительно: «Мяу!» и уставился на меня светло-зелеными глазами.

Если не считать сна, то выходной день проходил вполне обычно. Я как раз посадила редис, когда позвонила мать.

— Привет, любовь моя, — приветствовала матушка по обычаю.

— Привет.

— Слушай, чего звоню, ты что-то выписывала?

— Нет, а что?

— Пришло извещение о заказном письме, — пояснила она.

Подгоняемая интересом, что же там может быть, через час я уже была в почтовом отделении. Получив довольно объемный пакет, я вскрыла его сразу в машине, ко мне на колени выпала книжка в красной обложке. Паспорт РФ? Я раскрыла. С разворота страницы под ламинированием на меня смотрела моя фотография, водяной знак, голография… Неживая Аполлинария Викторовна, значилось там.

«Вроде всегда была Полиной, — подумала я. — Когда это я стала Неживой вместо Барановой?»

Как ответом на данный вопрос следующим документом я достала свидетельство о заключении брака между мной и Неживым Златаном, отчества не было. И все документы с моей новой фамилией: на дом, страховое, СНИЛС, права. Я кинулась проверить свои документы, что хранила в машине. Их не было.

Всё это приобретало ужасный масштаб моего сумасшествия, я сложила документы обратно и поехала к матери. Ведь, если это моя фантазия, она их не увидит. Но что делать, если я услышу подтверждение? Но если это будет обман моего мозга, как тогда быть, а? Не знаю.

Мама встретила меня радостно, у неё в гостях была её сестра. Тетя Наташа выглядела лучше, с похорон Ольги прошло девять месяцев, она полностью сосредоточилась на младшем сыне. Это меня порадовало.

— Мама, — сказала я. — У меня к тебе дело. Это может показаться странным, но сейчас я тебе кое-что покажу. Скажи, что ты видишь.

Я протянула пакет документов. Они на пару с тетей стали его разбирать.

— Что ты видишь? — спросила я дрогнувшим голосом.

— Твои документы, — озадаченно пояснила мать

В её руки попало свидетельство о заключение брака.

— Ты вышла замуж? — воскликнула мать. — Вчера?!

— Так ты тоже его видишь?

— Кого? — переспросила она, размахивая свидетельством. — Это?

Я вздохнула от облегчения, значит, видит. А матушка прочитала вслух:

— Неживая Аполлинария Викторовна. Аполлинария — это твоё имя при крещении, — пояснила она. — Ты и имя сменила?

— Не знаю, — ответила я, мама нахмурилась:

— Как не знаешь?

— Ну, вот так. Ты позвонила, я получила заказное письмо, а там это.

— Неживой? Какая странная фамилия. Такая вообще существует? — заметила тетя и начала гуглить.

Через минуту тетя зачитала:

— Фамилия Неживой восходит к аналогичному прозвищу, которое было своего рода оберегом. Возможно, данная фамилия связана с представителями о Нежити, особом разряде духов, которые не являются ни пришельцами с того мира, ни мертвецами, ни привидениями. Нежить не живет и не умирает. У нежити нет своего обличия, она ходит в личинах. К таким рода духам относили домовых, леших, водяных…

Пока тетя читала, на моих губах расцветала улыбка. Я не сумасшедшая. Нет!

— Поль, я что вспомнила, — тихо сказала матушка. — Ты когда была маленькой, очень пугала меня рассказами о рыжем мальчике, с которым играла. Мальчика никакого не было, но ты с ним очень живо болтала и говорила, что его зовут Златан. Я об этом совсем забыла, а сейчас вспомнила. Очень уж имя редкое.