Как становятся ведьмами

Сосед

Если думаете, что дом моей бабушки — это покосившаяся серенькая избушка, то вы глубоко заблуждаетесь. Никто в нашей семье не любил комфорт так, как любила его бабушка. Дом располагался в сорока минутах езды от города в деревне Михайловка. Половина деревни действительно состояла из старых деревенских домиков, а другая половина представляла собой вполне внушительные коттеджи. Вот на этой границе скромности и излишества и находился дом моей бабушки, составляя собой симбиоз нового и старого. Добротная кирпичная постройка в один этаж со всеми удобствами соседствовала с крепкой деревенской баней, уличным туалетом и огородом. С одной стороны бедный сосед, с другой — богатый. А за огородом начиналась довольно обширная роща, состоящая в основном из дубов, вязов и хаотично расставленных клёнов меж них. Дальше вглубь роща плавно переходила в густой лиственный лес. Именно из-за дубов застройку в ту сторону в своё время и запретили.

Дом встретил меня темнотой, сыростью и благоуханием затхлости. Запоздало я вспомнила о том, что окна по старинке закрыты ставнями под замками, а ключей от них у меня нет. Семейные перезвоны ничего не решили. Никто не помнил, кто закрывал ставни и где ключи. Решив отложить это на потом, я подсветила себе путь до щитка телефоном и вскоре озарила дом искусственным светом.

Я рассчитывала прогреть дом камином, что находился в самой большой комнате. Но позабыла, что это была бабушкина любимая комната по той же причине — камин. Зал полнился бабушкиными вещами: скучающий по подруге пыльный экран телевизора, лоскутный плед ручной работы, пуховый платок на спинке дивана. А вот и домашние полуботиночки, я напрягла память, вспоминая, как же их называла бабушка. «Прощай молодость»! Сейчас было так жалко, что я не спросила, почему она их так называла.

Отгоняя тоскливые мысли, я свернула плед, намереваясь его отстирать в дальнейшем от пыли. Некоторые люди склонны верить, что если носить личные вещи покойного, то можно перетянуть на себя его грехи — досужие суеверия. Решать, носить или раздать вещи зависит от того, какова эта вещь и какие воспоминания о покойном она навевает.

Разведя огонь в камине, я отправилась решать вопрос со ставнями. Методично обходя дом, честно признаться, я не знала, что делать. На ум приходил только лом, но я сомневалась, хватит ли у меня сил.

— Соседка, может, помощь нужна? — донеслось до меня откуда-то сверху.

Со второго этажа из окна коттеджа по соседству высовывался мужчина, видимо наблюдающий за мной какое-то время. Этот дом построили в нарушение пожарной безопасности, но на моей памяти не было дня, чтобы в доме когда-либо жили. Говорили, что хозяева давно живут за границей, но, видимо, всё изменилось.

— А? Да, доброго дня, — отозвалась я и пояснила, — ключи от замков затерялись во времени.

— Одну минуту, сейчас прибуду, — крикнул мужчина и скрылся в окне.

При ближайшем рассмотрении мужчина оказался довольно симпатичным, с глазами цвета бледно-зелёного нефрита. Волосы темной меди стрижены современно. Двухдневная щетина его вовсе не портила, лишь придавала ему антуражности. Лет сорок пять. Осмотрев замки, он уверенно заявил:

— Мы этот вопрос очень быстро решим. Смотри!

Он достал из кармана ключи, снял кольцо, на котором они держались, и распрямил его в прямую, согнув на конце крючком. Я поразилась ловкости, да и силе. У меня обычно с трудом получалось прикрепить к кольцу ключ.

— Это замок «Алерт», — пояснил он, вставляя полученную железяку в скважину. — Закрывается защелкиванием. Там есть паз…

Раздался щелчок — первый замок снят.

— Так быстро? — рассмеялась я. — Похоже на магию.

— Попробуй, — предложил он.

Направляемая его движениями, со вторым замком уже справилась я, на остальные ушло не больше пяти минут.

— И правда, легко. Спасибо! — поблагодарила я. — Значит, вы наш новый сосед?

— Да, — подтвердил он. — Я — Златан.

— Какое необычное имя, никогда такого не слышала.

Он улыбнулся.

— Старославянское, родители нарекли, — развел руками мужчина.

— Очень вам подходит. Вы точно не человек, а золото! — решила польстить я ему. — А я Полина.

Златан помог разобраться с котлом отопления на чердаке. Мы споро натаскали воды. Странное дело. В полумраке чердака, в свете одинокой неяркой лампочки, мне казалось, кто-то маленький темною тенью поддерживает дно моих ведер. Никогда они не бывали настолько легки. Пока я решала вопрос с интернетом, Златан запустил систему водоснабжения. Даже дров нарубил, пополнив дровяник.

«Воистину золотой человек» — думала я, заканчивая уборку к вечеру.

Ночью я спала хорошо. Проснулась под утро от странного ощущения, когда в камине догорали последние искорки, а за окном брезжил рассвет. Я спала на диване, ногами к окну напротив камина. Проснулась я лёжа на спине, руки подняты вверх и расслаблены. Меня разбудило прикосновение, будто кто-то вложил что-то в мою ладонь и аккуратно подталкивал мои пальцы, собирая в кулак. Я подпрыгнула на кровати и замерла. Меня прошиб ледяной пот.

Диван разбирался таким способом, что оставался без спинок. На краю лежала моя объемная пуховая подушка, за которой маячили два круглых глаза, блестящие, темно-серого цвета, размером с чайное блюдце. Глаза находились на теле, чем-то похожим на шар, покрытый светло-серой шерстью, как у собаки. По краям подушку сминали большими пальцами цвета графита. Крупные кисти вели к непропорционально тонким рукам.

Я не могла двинуться с места, охваченная странным оцепенением. Существо смотрело на меня пытливым взглядом, словно ожидая чего-то. У меня получилось перевести взгляд на свою руку. Я разжала кулак, который до этого мне зажимали. Внутри лежала серебряная монета величиной со старый пятак. В голове всплыл наказ бабушки, и я прошептала:

— К добру или худу?

И проснулась второй раз. Я лежала на спине, руки подняты вверх. За окном занимался рассвет. Я подскочила. За диваном никого не было. Пугало лишь моё отражение в зеркальном купе. Монетка тоже пропала. Приснится ж такое! Напугалась до дрожи. Прокручивать воспоминания сна было страшно. Но, кажется, мне глухо ответили, что к добру, ну, или мне так хотелось…