Какая еще любовь?

Глава 11

Стоя посреди комнаты, Молли задумчиво смотрела на чемодан, лежащий на кровати. Открытый и пока пустой чемодан.

Чего она стоит? Надо собирать вещи и бежать. Еще час назад она уже должна была быть на полпути неважно куда, главное, подальше отсюда.

Так почему она все еще здесь? Зачем она за ужином целый час болтала с детьми о всякой чепухе, чтобы они не заметили, какой бледный их дядя, как нехотя он ест и как тихо себя ведет?

Может, ради детей? Ради Эла и Лиззи? Конечно, ради них. По крайней мере, Доминик Лонгстрит здесь точно ни при чем, хотя Он и замечательный мужчина. Но мало ли скольких замечательных мужчин она знала? Ни одному из них ей не хотелось щупать пульс или измерять температуру. Таскать с собой бумажные пакеты в сумочке (на всякий пожарный) она тоже не собиралась.

Все это ей не нравится. Ей никто не нужен, а главное — не нужно чувствовать себя нужной кому-нибудь.

— Почему ты так уверена? — спросила она себя, закрыв чемодан и заталкивая его обратно в шкаф. — Раньше в тебе никто не нуждался, если не ошибаюсь.

Она с размаху бросилась на кровать, подперла руками подбородок и уставилась в стену. Ответа на стене почему-то не оказалось, и Молли перевернулась на спину. Теперь она смотрела на полог.

Как он ее напугал. Никогда в жизни она так не боялась.

Только что они с Лиззи хохотали, и вдруг она увидела, как Доминик побелел, а взгляд его карих глаз стал отрешенным, словно он пытался и все никак не мог понять, что же с ним происходит.

Она спросила, чувствует ли он левую руку, может ли пошевелить челюстью… А что, если этим она только сильнее напугала его? Хотела помочь, а сделала хуже.

И все-таки прежде всего она думала не о себе, что уже необычно. Молли по опыту знала, что о себе надо думать в первую очередь (долгие годы она была сторонницей теории «я у себя одна»). Интересно, это как-нибудь на меня повлияет? Это ведь не моя проблема, верно? И разве мало еще мест, где мне будет хорошо? И не приведи господи привязаться к этому, пусть даже совсем чуть-чуть.

Ее первая в жизни мысль не о себе могла быть, например, о детях, с которыми все, между прочим, в полном порядке. Она же няня, а опыта у нее в этом деле не больше, чем в любом другом. Мало ли она сменила работ за несколько лет, и на каждую требовался работник с опытом.

Вот, вот о чем надо думать: о Лиззи с Элом. А она вспомнила о них, только когда ворвалась на кухню к миссис Джонни и уже хотела крикнуть, что срочно везет Доминика в ближайшую больницу. Вид двух синезубых улыбок мгновенно привел Молли в чувство, не дал окончательно поддаться панике. Хорошо, что дети оказались на кухне.

Она взяла себя в руки. Она ведь взрослая. Она за них отвечает. Она улыбнулась в ответ, попросила миссис Джонни помочь ей разыскать ключи от машины и выложила все экономке, только когда они вдвоем отошли подальше. Подальше от маленьких детей с большими ушами.

По дороге в больницу она умудрилась ни во что не врезаться, в палате вела себя как надо: спокойно и непреклонно.

Все отлично. Она была безупречна… пока не устроила эту неожиданную истерику на обратном пути.

Черт бы его побрал за то, что он так сильно ее напугал.

И теперь Молли набилась ему в сиделки (вот, уже и обязательствами запахло!), чтобы он не посинел, как языки у Эла и Лиззи, и не загнулся невзначай.

«Доминик нуждается в отдыхе!» — заявил доктор О'Кифи, и она бросилась организовывать Доминику отдых.

Стрекоза собиралась научить муравья, как нужно беззаботно веселиться. В целом, если как следует поразмыслить, ничего плохого в этой идее нет. Что тут сложного? Она справится одной левой, устроит здесь такое, что в Диснейленде все сдохнут от зависти.

Только сначала надо заточить Дерека, Синару и маму Билли (ее в первую очередь) в местное подземелье. Знать бы еще, где оно…

— Прекрати истерику, — приказала она себе. — Ты же сама сказал доктору О'Кифи, что у тебя стальные нервы.

Напольные часы в холле на первом этаже начали отбивать время. Молли взглянула на будильник, стоявший на тумбочке возле кровати. Она здесь уже целый час. Восемь, пора купать Эла, потом укладывать в постель и читать ему книжку.

Оказалось, что миссис Джонни позаботилась о мальчике. Лиззи тоже принимает ванну, потом наденет пижаму и поставит в большой гостиной какой-нибудь фильм. Доминик поклялся Молли, что ровно в девять спустится вниз, чтобы уписывать за обе щеки попкорн и восхищаться фильмом, который выбрала Лиззи.

Правда, прежде чем он согласился, Молли пришлось пригрозить, что в случае неподчинения в следующий раз может сколько угодно бледнеть и падать в обморок. Она и пальцем не шевельнет, мало того, спрячет все бумажные пакеты, какие только найдутся в доме, и пусть он валяется беспомощный, где упадет, пока его не закакают голуби.

Стоило немного надавить, и Доминик послушно на все согласился. Но Молли была уверена, что ему все еще не по себе, все еще страшно. Ничего, это быстро пройдет. Завтра он наверняка попытается устроить новую репетицию, начнет названивать по делам и делать вид, будто ничего с ним не произошло.

И зачем ей опекать такого болвана?

— Нужно — значит, нужно. — Молли вышла из спальни и направилась к дому для гостей. Пора сунуть нос в дела, которые никак ее не касаются.

Она постучалась в застекленную входную дверь, потом повернула ручку внутренней двери. Та оказалась не заперта.

— Есть кто-нибудь? — позвала Молли, разглядывая большую комнату, гостиную и столовую одновременно, которая занимала, похоже, большую часть первого этажа. Все бело-зеленое: и обитая ситцем мебель, и ситцевые же занавеси. Чудесная комната. На большом мягком диване, подобрав под себя ноги, сидела Синара и листала журнал.

— Синара? — Молли прошла в комнату и остановилась возле дивана.

— А, Молли, привет, — улыбнулась дива. — Наверно, я зачиталась и не слышала, как ты вошла. Посмотри. — Она повернула журнал, чтобы Молли могла разглядеть фотографию. — Как думаешь, я слишком придираюсь или у Брэда Питта в самом деле заспанный вид? Какие у него мешки под глазами. — Она еще раз взглянула на фотографию, захлопнула журнал и небрежно отложила. — Хотя, окажись мы в одной постели, я бы ни за что не дала ему заснуть.

— Еще бы, — отозвалась Молли. Как ей заставить Синару думать, что устроить небольшой отпуск та предложила сама? Потому что Молли уверена: если она расскажет кому-нибудь, что случилось сегодня с Домиником, он ее прирежет. — Э-э… Синара? Можешь мне помочь? — придав лицу взволнованно-тревожное выражение, Молли села на краешек стула напротив дивана. Попроси человека помочь, он сразу начинает чувствовать себя значительным, будто сам принимает решение. По крайней мере, на Джейни эта уловка действовала безотказно. — Понимаешь, я должна присматривать за ребятиш… то есть детьми, Элом и Лиззи. Ты их видела? Племянники Доминика.

— Дети Тони, Чудесные, как и все дети. Но только пока они далеко. Жаль, Бетани Уайт нельзя отправить на Северный полюс. Не знаешь, здесь нет никакой ненужной комнаты? Я бы с удовольствием ее там заперла, чтобы не путалась под ногами. Погреб тоже подойдет. Желательно сырой и темный, дорогая. Эта девчонка вопила сегодня утром целый час, не меньше.

Молли удивленно взглянула на Синару, но тут же все вспомнила. Бетани Уайт… водяное ружье… Доминику пришлось пригласить Бетани и ее стервозную мамашу на воскресный ужин. Как же она забыла? Только еще одной проблемы ей не хватало.

— Я поищу. Но Бетани сейчас не главное. Дело в том, что Тони с Элизабет оставили детей Доминику, чтобы он за эти три недели с ними наигрался и познакомился получше.

Синара скривилась.

— А я думала, Тони Доминика любит.

— Конечно, любит. Может, все Элизабет придумала. Короче говоря, Тони сегодня звонил Доминику и устроил ему разнос за то, что тот не занимается детьми, как они договаривались. Так что Доминику пришлось пообещать на две недели превратиться в Любящего Дядюшку.

Синара нахмурилась.

— А мы куда денемся? Я же приехала сюда, чтобы репетировать, ты забыла? Мы все собрались, чтобы репетировать.

Молли небрежно пожала плечами. Рыбка на крючке, самое время подсекать.

— Получается, что теперь у тебя целых две недели оплаченного отпуска. Если, конечно, захочешь. А потом вернется Тони, и вы снова начнете репетировать. По-моему, здорово.

Молли мысленно сосчитала до семи. Наконец Синара перестала покусывать нижнюю губу и медленно улыбнулась.

— Кажется, Дерек попался.

Молли почувствовала, что камни в желудке благополучно переварились и теперь можно вздохнуть свободно.

— Еще как. Только представь, можно разгуливать перед ним в бикини, пока он слюной не захлебнется. Я же видела, как он на тебя смотрит. Ты захватила бикини?

Синара постаралась сохранить равнодушное выражение на лице, но глаза у нее загорелись. Очень интересно.

— Он смотрит на меня? Уверена?

— Конечно. Он всегда на тебя смотрит и пытается задеть, чтобы ты с ним поговорила. Можешь не верить, но мне кажется, он в тебя влюблен. Кто бы на его месте не влюбился? Разве есть мужчина, способный устоять перед тобой?

Синара кивнула, принимая комплимент как должное.

— В понедельник позвоню в салон, надо сделать эпиляцию для бикини. — Она поднялась с дивана. — Устроим пикник. Сто лет не была на пикнике. Заставлю Дерека кормить меня клубникой и виноградом. Он у меня последний ум потеряет. Он это заслужил, поверь мне, милая. Спать до полудня и два раза в неделю делать маникюр у Ангела. И массаж лица. И днем тоже спать. — Синара зажмурилась от удовольствия. — Знаешь, когда у меня последний раз был настоящий отпуск? Даже я не помню. Пойду обрадую Дерека. Посмотрим, как он в плавках будет нырять в бассейн!

— Двое готовы, один на прицеле, — сказала Молли, когда Синара почти выбежала из комнаты и поспешила вверх по лестнице. Наверняка в комнату Дерека, чтобы рассказать про отмену репетиций на ближайшие две недели. Интересно, звезды Бродвея умеют бегать вприпрыжку? Может, и умеют.

Теперь надо найти маму Билли, а заодно придумать, как спровадить их с Бетани отсюда на две недели, не считая воскресного ужина.

— Миссис Уайт? — позвала Молли, входя в маленькую комнату за кухней. Кажется, здесь стоял компьютер.

— Что там еще? Неужели не видно, что я занята? — рявкнула Билли Уайт, не отрываясь от монитора.

— Простите. Добрый вечер, — ответила Молли, напомнив самой себе про ласкового теленка из старой доброй пословицы. — У меня для вас хорошие новости. Доминик отпускает всех в двухнедельный отпуск. Вы с Бетани сможете съездить домой отдохнуть, а через две недели вернетесь. Здорово, правда?

Маму Билли, судя по всему, эта новость не впечатлила. Она крутанулась на стуле и уставилась на Молли.

— Это еще что за собачье дерьмо? Небось хочет от нас избавиться? А все из-за чертовых детишек Тони. Все потому, что я прямо сказала ему, какие они кретины и как завидуют моей Бетани. Бедная девочка до сих пор не может в себя прийти после той травмы, которую нанесли ей сегодня утром. Я могу в суд подать, и ему это отлично известно, так что нечего мне тут втирать про какой-то липовый отпуск, меня на такое не купишь.

— Травмы? Это же было водяное ружье, миссис Уайт, а не настоящее.

— Не смей мне дерзить. Все знают, что ты просто очередная шлюха Доминика. Этот человек и недели не может протянуть без новой девки. — Ее глаза сузились. — Или, может, ты замена Синаре?

— Я — няня, — сказала Молли, мысленно наделяя миссис Уайт свинячьим пятачком. Такого ей не приходилось делать со школы. Она по опыту знала — начни бороться с дураками (по крайней мере, лицом к лицу), и сам превратишься в дурака. — Ни Синара, ни Дерек никуда не уезжают. Они проведут отпуск здесь.

— Ах, они остаются? Тогда с какой стати мы с Бетани куда-то поедем? Может, он и решил от нас избавиться, только черта с два у него это получится. Никуда мы не поедем, слышала?

Молли подумала, что маму Билли отлично слышали даже в Вильямсбурге.

— Между прочим, он сказал, что вы можете остаться, — с улыбкой проговорила она, хотя это далось ей не без некоторого насилия над собой. Ничего, ближе к концу второй недели она выберет денек, и эта мадам у нее захрюкает. Сейчас не получится: всего пару часов назад Доминик лежал на больничной койке.

— Попробовал бы не сказать! — брякнула Билли. — И смотри, держи этих ублюдков подальше от моей Бетани.

— Думаю, это не проблема, тем более что воскресный ужин отменяется. — Молли развернулась и вышла из дома для гостей, пытаясь сообразить, как ей теперь объяснить Доминику, что она отменила две недели репетиций.

Но объяснять ничего не пришлось: когда она пришла в гостиную, Доминик спал на одном из диванов, чуть присвистывая во сне.

— Бедненький, у тебя сегодня был такой тяжелый день, — нежно сказала Молли. Потом развернула плед и укрыла им Доминика: он лежал почти под самым вентилятором.

С трудом удержавшись, чтобы не поцеловать его в лоб, Молли на цыпочках вышла из комнаты. В коридоре она остановилась, прижалась спиной к стене и посмотрела в зеркало напротив.

— Признайся, Маргарет, как такой бесшабашной девчонке, как ты, удалось влипнуть в это дело? — спросила она у своего отражения. И, не дождавшись ответа, спустилась в большую гостиную, откуда пахло свежеподжаренным попкорном.