Какая еще любовь?

Глава 16

Иногда Молли требовалось одиночество. Только что она была душой компании, заводилой — и вдруг внезапно ей хотелось сбежать ото всех, побыть наедине с собой.

Поэтому когда они с Домиником вернулись в дом, приняли душ и переоделись, она усадила детей в кухне с миссис Джонни, выдала им набор детских печатей в форме животных, а сама вышла на улицу. Усевшись в одну из тележек для гольфа, она отправилась в экспедицию по посыпанной щебнем дорожке.

Дорожка заканчивалась возле ручья — наверняка того самого, в котором они с Домиником резвились часом раньше. Она заглушила мотор, скрестила руки на руле, положила на них подбородок и стала смотреть на отражающееся в быстро бегущей воде солнце и деревья на том берегу. Не думая ни о чем.

Тишина.

Покой.

Никого.

Она могла бы провести здесь целый день, чтобы мозг и тело как следует отдохнули. Здесь на нее никто не смотрел, не оценивал. Не нужно было думать, как себя вести. Остаться бы здесь на несколько часов, на несколько дней — наедине с собой она бы ничуть не скучала.

— Ну, хватит, — сказала Молли самой себе минут через десять. — Хорошенького понемножку.

Хорошо побыть вдвоем с собой. Или принять ванну с гидромассажем.

Но пора к детям и Доминику. Она им нужна.

Можно ли считать побег удачным, если знаешь, что сбегать тебе не хочется?

И все же так быстро она возвращаться не собиралась. Надо было сначала кое-что себе доказать.

Доказать, что ей не нужно возвращаться.

Молли вылезла из машины. Вдоль ручья тянулась тропинка, и она двинулась по ней направо.

Вдруг она найдет цветы, чтобы украсить волосы. Много цветов, целый букет. Пусть миссис Джонни поставит его на обеденный стол.

Или наткнется на поляну, как ту, возле тропинки для верховой езды. И это будет ее Тайным местом. Потом можно будет показать детям и устроить с ними пикник. Придумают этой поляне название, разведут костер и станут танцевать вокруг, а потом…

— Прекрати! — скомандовала она себе. Несколько птиц в ветвях над головой протестующе защебетали. — Ой, простите, что я вас потревожила, — извинилась она и пошла дальше.

В этом месте тропинка очень близко подходила к воде. Молли сосредоточилась на том, куда ставить ноги, и не заметила, как дошла до резкого поворота вправо. Послышались голоса. Молли резко остановилась, чтобы остаться незамеченной.

— …почему мы не можем начать заново? Нам было хорошо вместе, и ты это отлично знаешь.

— Хорошо? Кому из нас было хорошо? И потом, мне непонятно, чего ты так боишься. Что я к тебе слишком сильно привяжусь!

Молли сделала шаг назад. Дерек и Синара. Ссорятся.

Теперь надо было повернуться и уйти и забыть о том, что она подслушала. Так поступил бы всякий благовоспитанный человек.

Она же осталась там, где стояла, и вытянула шею, чтобы получше расслышать.

— Ты же знаешь, я уже был женат. И ничего хорошего из этого не вышло.

— Да брось, все хоть раз прошли через брак. Сколько нам было — лет двадцать? Ты с этой хористкой, я с Клайвом, охотившимся за моими деньгами.

— Ее звали Мэри-Джейн.

— Звали? Она что, умерла?

— Только для меня, — сказал Дерек. — Ну, ладно, ладно. Мне было двадцать три. Что я знал о жизни?

— Никто из нас ничего не знал, дорогой, — почти промурлыкала Синара. Весь её напор мгновенно исчез. — Но мы же больше не невинные младенцы, правда? Или ты боишься? — в ее голосе снова послышалась сталь.

— Не пытайся меня подловить, Синара, ничего не выйдет. «Докажи, что ты не трус, женись на мне!» Кто мы с тобой, по-твоему? Лант и Фонтейн? Кронин и Тэнди? Все будут ждать от нас совместной работы. Ладно, у этих получилось. Но не забывай, что были еще Лиз Тейлор и Ричард Бартон. Их совместная работа ничем хорошим для них не закончилась. Как и для десятков других. И с нами будет точно так же. Да мы через месяц разорвем друг друга на части, если придется с утра до вечера вместе работать, а потом ехать вместе домой и быть там вместе с вечера до утра.

— Поэтому ты предпочел отправиться домой с девицей из второго состава, — сказала Синара. Молли зажмурилась. Это был удар ниже пояса.

— Это была ошибка.

— Нет, Дерек, ошибкой был ты. Стоило мне заикнуться про свадьбу, просто заикнуться, и ты помчался от меня, только пятки засверкали. Прямо к Луизе. А потом к Джейн. А потом к Брэнде, Нэнси, Катлин. Лишь бы доказать мне, что ты не готов к свадьбе, к обязанностям. Труппа была небольшой, так что скажи мне спасибо за то, что тебя уволили по моей просьбе, прежде чем ты набродился на Джейсона.

— Не смешно.

— Ты прав. Смешного мало. Зато очень патетично. Почему у тебя не хватило духу просто отказать мне? Нет, надо было издеваться надо мной, сделать из меня посмешище — пока я изо всех сил улыбалась и говорила, что мы решили расстаться, но по-прежнему друзья. Друзья? Да я уничтожить тебя была готова.

— А ты так и сделала, когда меня выгнала, — произнес Дерек так тихо, что Молли пришлось подойти поближе. — С тех пор у меня все наперекосяк, Синара. И у тебя тоже. Что далеко ходить, (взять этот спектакль. Ты же почти провалила свою роль.

— Провалила? Не смеши меня. Если что-то и провалится, так это музыка Тейлора. Она совершенно не ложится на текст Тони, какие-то паузы в неподходящих местах…

— Это ты не смеши меня. Музыка отличная, Синара. Просто ты никак не можешь с ней справиться. И если будешь продолжать в том же духе, вылетишь отсюда через одну репетицию.

Повисла неловкая пауза. Потом Дерек продолжил:

— Или ты специально так делаешь? Я угадал, Синара? Ты подписала контракт раньше меня, а теперь, когда я в труппе, ты хочешь из нее выйти? Ты на самом деле так меня ненавидишь?

— Чтобы я специально проваливала роль? И кого из нас ты после этого называешь идиотом? Не говоря о том, что самомнение ты себе отрастил с Манхэттен. Захоти я, чтобы тебя уволили, Дерек, тебя бы уволили. Мне только пальцем шевельнуть. Ты же сам сказал, что я первая подписала контракт.

— Хорошо, тогда с какой стати ты притащила меня на этот дурацкий пикник?

— Уж не для того, на что ты рассчитывал. Или ты в самом деле решил, что со мной только по кустам тискаться?

— Дорогая, пока ты не завела этот разговор, мы прекрасно тискались.

Молли зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться, и шагнула назад. Хрустнула ветка. Она зажмурилась.

— Что это было?

Молли замерла.

— Что «это»? Я ничего не слышала. Или ты думаешь, я припрятала в кустах фотографа? Пара снимков погорячее для обложки? В стиле Ферги? [Сара Фергюсон(р. 1959) — герцогиня Йоркская, жена английского принца Эндрю. Ее эксцентричное поведение многие в Англии считали несовместимым с положением члена королевской семьи.

] На колени, Дерек, лижи мне пятки.

— Перестань, Синара. Хотя то, что ты говоришь…

— Нет, Дерек, это не фотограф. Это медведь. Огромный, мохнатый, свирепый медведь пришел, чтобы откусить тебе голову! Ой-ей-ей, тебе уже страшно?

— Господи, ты кого хочешь с ума сведешь, — голос Дерека внезапно изменился: стал низким, в нем послышалось желание. — Иди сюда.

— Спасайте меня, храбрец. Я вся дрожу от страха. Сейчас описаюсь. О нет, только не пуговицы на блузке. Сэр, умоляю вас. Не троньте их. Мой лифчик? Ради бога, сэр, не надо. Не надо… о, дорогой, я всегда говорила, что самое талантливое в тебе — твой язык.

Стало очень тихо. Молли поняла, что пора уходить. Она сделала два больших шага, повернулась, на цыпочках прокралась около десяти ярдов и бросилась бежать.

— Уф! — сказала она деревьям, когда вернулась к тележке для гольфа. — Я еще слишком молода и невинна, чтобы такое подслушивать.

Улыбнувшись, она развернула тележку и поехала обратно к дому. Большой Эл и Лиззи заметили ее, когда она проезжала мимо театра, и со всех ног бросились к ней. Каждый держал в руках большой лист бумаги.

На бегу они не переставали спорить.

— Это не траходон, ты, тормоз. Это просто древний носорог. Смотри, Молли! — Стоило Молли вылезти из тележки, как Лиззи ткнула в нее рисунком. — Разве у меня не траходон?

Молли отобрала у нее рисунок, чтобы ее не покалечили. Не нем оказалось не меньше десяти силуэтов животных, напечатанных резиновыми подушечками из набора.

— Который из них?

— Вон тот зеленый, вверху. Это ведь траходон?

Молли посмотрела на силуэт. Толстый длинный хвост, на голове что-то похожее на гребень, короткий рог на конце морды и два длинных на лбу.

Она вернула рисунок Лиззи.

— Честно говоря, это больше всего похоже на мою учительницу экономики в старшей школе, миссис Хаггерти. Видите? Такие же маленькие круглые глазки.

— Молли, ну, пожалуйста, скажи ему. У него — обычный носорог.

— Она не знает, — сказал Большой Эл. — Я же тебе говорил. Девчонки ничего не мыслят в динозаврах.

— Не смыслят, — машинально поправила Молли. Ей вдруг захотелось схватить их в охапку и прижать к себе — такие они были замечательные.

— Видала?! — закричал Большой Эл. — Я же говорил, что девчонки ничего не мыслят, то есть не смыслят.

— А я знаю, что динозавры не бывают фиолетовые и не поют дурацких песен, — азартно перебила его Лиззи.

— Занудная дылда!

— А ты — тупой недомерок!

— Ого, а я-то хотела подольше погулять одна в лесу! Не услышать, как здесь братишка с сестренкой вежливо беседуют? Разве такое можно пропустить?

Лиззи (она уже открыла рот, чтобы снова обозвать брата) тряхнула головой и пробормотала:

— Извини, Молли. Но он правда ничего не понимает в динозаврах.

— Как и я, — призналась Молли. — Зато у меня есть идея. Спорим, что в доме наверняка найдется энциклопедия, в которой мы сможем все про них прочитать. После обеда.

— Энциклопедия? Может, просто посмотрим в Интернете?

Молли с глупым видом улыбнулась.

— Прости. Я все время забываю, с кем имею дело. Ладно, мисс Всемирная Паутина, посмотрим в Интернете. А сейчас, если вы пообещаете не драться, как только я уйду, мне нужно позвонить.

— Только если он перестанет менять имя. — Лиззи ткнула пальцем в Большого Эла. Он вертел рисунок и любовался напечатанными животными.

Молли подняла брови.

— Ты уже больше не Большой Эл?

Большой Эл улыбнулся.

— Не-а. Я Бутч.

Лиззи застонала.

— Кхм, Бутч? И где ты нашел такое имя? — спросила Молли, втянув щеки, чтобы не засмеяться.

Бутч пожал плечами.

— Не знаю. Хорошее имя, правда?

— Попробуй — узнаешь, — ответила Молли, многозначительно поглядев на Лиззи. — Я думаю, Бутч, хорошо, что ты меняешь имена, пытаясь найти свое.

— Ага! Я же говорил тебе, что оно хорошее. Я — Бутч!

— Не понимаю, почему бы тебе сразу не назвать себя Тормоз. Это тебе очень подходит, -процедила Лиззи. — Пойдем, Бутч, покажем рисунки миссис Джонни. Она обещала, что мы будем печь печенье в виде динозавров. У нее есть специальные формочки.

— Хорошо, что на свете есть миссис Джонни, — сказала Молли, глядя, как дети помчались к дому и свернули за угол, чтобы попасть на кухню в боковую дверь. Сама она поднялась по ступенькам террасы, прошла через холл, поднялась по лестнице в свою комнату и достала мобильный.

Она набрала номер Джейни, думая, что дозваниваться придется долго.

— Алло, Молли, это ты?

— Джейни? — Молли уселась на туалетный столик и стащила кроссовки. — Наконец-то ты разобралась, как отвечать на звонки по сотовому телефону. Поздравляю.

— Очень остроумно, — перебила кузина. — А ты наконец-то включила свой. Ты где? В Вашингтоне?

— Не совсем. Рада тебе сообщить, что «Беззаботное детство» не разорено и ждет новых детишек.

— Ах да. Я совсем забыла про центр. Даже не спросила.

Молли нахмурилась:

— Кто вы и что сделали с Джейни Престон?

Джейни весело засмеялась.

— Повторяю: где моя кузина? У вас похожий голос, но вы не она.

— Да я это, я. Слушай, не хочу рассказывать все по телефону. Я отправила тебе сообщение. Ты видела газеты?

— Н-нет. Я немного… отвлеклась.

— Ну, еще бы. Тогда просто включи телевизор, любую программу. Там есть кое-какие новости про президентскую кампанию сенатора Харрисона.

Молли зевнула. Две недели назад ее работа заключалась в том, чтобы вылить на сенатора Обри Харрисона побольше грязи. Она взглянула в зеркало на туалетном столике и поправила волосы.

— Послушай, Джейни, я позвонила, потому что… хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Что все это тебе по силам.

— С чего это вдруг? Может, потому, что ты заранее знала, как здесь будет сложно? Вовремя же ты спохватилась.

— Брось, Джейни, не надо меня отчитывать, как школьницу. Неделя закончилась, ты жива. Просто скажи, что с тобой все в порядке.

— В порядке? Молли, если бы я не была уверена, что ты совершенно ни при чем, я бы тебе в ножки поклонилась. Я никогда в жизни не была… что? Молли, подожди секунду.

— Нет, Джейни, постой, я должна… Вот дьявол, — сказала она, позволив себе немного ссутулиться в ожидании ответа. С кем это она там разговаривает?

— Ой, мамочки, Молли, у тебя телевизор далеко? Включай «Си-эн-эн». Там нас показывают, мы были среди гостей. По-моему, я себя видела! Как это было прекрасно. Генри просто душка. Слушай, я должна это посмотреть. Перезвони позже, ладно?

— Но мне же надо!.. — воскликнула Молли, но сестра уже выключила телефон. Молли закрыла лицо руками. — Я просто хотела спросить, могу ли я влюбиться. И все. Пустяк.

Молли положила телефон и поискала глазами пульт телевизора. Включив «Си-эн-эн», она услышала самый конец новостей:

— …внезапного исчезновения. Место, где мисс Хаит и издатель Генри Брюйстер проведут свой медовый месяц, держится в строжайшем секрете. Влюбленные пробудут там, пока мисс Хаит не начнет сниматься в новом фильме. Для обоих это первый брак.

Молли посмотрела на фото на экране. Когда его сменило другое, с сошедшим с рельсов поездом, она выключила телевизор и снова села на туалетный столик.

Репортер сказал «Генри». Джейни сказала «Генри». Джейни сказала, что она там была. Там, то есть на церемонии, это ясно. Джейни знакома с Генри, это тоже ясно.

— Ясно. Кажется, я что-то пропустила. Голливудская дива Брэнди Хаит? Господи, да ведь он на пол головы ее ниже. И толстяк. Остроумный, но толстяк. А вид у нее чертовски счастливый. Это любовь ее ослепила? Или настоящие влюбленные все недостатки принимают за достоинства?

Наконец Молли осенило. Они все вместе были на этом курорте. И там Джейни с ними познакомилась. Но что значит это «мы», которое она упомянула? Джейни тоже кого-то встретила? Может, она имела в виду своего «подопечного»?.. Чепуха, не настолько она импульсивна. Хотя голос у нее был счастливый.

Счастливая и недоступная. Как и ее родители, поэтому Молли никогда им до конца не доверяла. Хоть бы поговорить с кем-нибудь.

У нее все так перемешалось в голове! То ей хотелось бегать, то шутить над Домиником, то печь пироги, то протирать пыль. И все это почти одновременно.

Наверно, гормоны расшалились. Другого объяснения нет. Временное помутнение рассудка вследствие опасно длительного пребывания среди маленьких детей. Внезапно пробудившийся семейный инстинкт. Надо подождать немного — и все само пройдет.

Просто впервые в жизни она кому-то нужна. Наверное. Наверняка.

Конечно, она всегда нужна Джейни, но это совсем другое. У Джейни есть родители.

А что есть у Молли? И есть ли у нее что-нибудь?

Счет в банке.

Миллион знакомых — и только один друг, Джейни.

Есть особняк, но нет дома. Не к кому приходить домой. Никто ее там не ждет, не беспокоится о ней, не целует при встрече. Не говорит хотя бы: «Где тебя так долго черти носили?»

— Ну все, пора устраивать сопливую вечеринку для Маргарет. — Молли встала. — Я счастлива, черт бы вас всех подрал!

В дверь постучали. Она вытерла слезы и крикнула:

— Войдите!

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Синара.

— Молли? — Она протиснулась в щель. — Ты одна, отлично. Я думала, ты не слышала, как я стучала. Давай поболтаем? Как две девчонки?

Молли кивнула и шмыгнула носом. Потом со вздохом взяла себя в руки.

— Давай. А о чем?

Синара подошла и уселась на кровать, как будто это был ее трон.

— О мужчинах, о ком же еще?

— Верно, о чем еще думать? — согласилась Молли и присела на оставшийся свободным краешек покрывала. — Начинай.

— Все дело в Дереке, — драматически вздохнула Синара. Вздох вышел очень правдоподобным, недаром она звезда. — Я от него скоро с ума сойду.

— Любимое занятие мужчин — сводить нас с ума, — изрекла Молли. — А что он такого сделал?

Синара принялась изучать свои холеные ногти.

— Он меня любит. Я знаю, что он меня любит. Он знает, что он меня любит. Но старается выставить все так, как будто это просто секс.

Молли вдруг почувствовала себя неуютно.

— Хм. Это серьезно.

— Это глупо. Почему он не хочет признаться, что любит? Он все время отгораживается от меня. Словно если бы нам пришлось все время работать вместе — чего все от нас только и ждут, — мы бы потеряли друг к другу всякий интерес. Он преследует меня, но, стоит мне поддаться, убегает. Как сегодня.

Молли опустила глаза и внимательно посмотрела на свои скрещенные ноги.

— А что… именно произошло сегодня?

— Разумеется, мы занимались любовью. Или, по словам Дерека, сексом. Восхитительным сексом. Я затащила его на пикник. Мы съели цыпленка и салат, потом занялись любовью. А потом он со мной поссорился. Он всегда начинает первым. — Она картинно пожала плечами. — Потом мы снова занялись любовью, а потом снова поссорились. А теперь он рассердился и куда-то исчез. Так бы его и убила.

— Может, он смущен? — предположила Молли. — Может, его пугает возможность влюбиться? Потеря… независимости, что ли? Может, он переживает, что кто-то еще зависит от тебя, а ты не такой замечательный, как о тебе думают — то есть как ты о нем думаешь? Может, то, каким ты его себе представляешь, на самом деле неправда? Маска для других? А внутри она — то есть он — очень ранимый? Может, он убегает вне себя от ужаса?

Синара повернулась и посмотрела на Молли.

— Все, я сдаюсь. Или это было откровение, или ты сама не поняла, что мне тут наговорила.

Молли попыталась засмеяться, но смех вышел невеселый. Хотя Синара на это, кажется, не обратила внимания.

— Не знаю. Просто размышляла вслух. Разве ты не знаешь, что любви боятся? То, чего ты жаждешь сегодня, завтра может оказаться ненужным. Может, в некоторых людях на самом деле нет ничего — настоящего, стоящего. Так что… Так что им все время приходится убегать, пока этого не заметили.

— О, капризов у него хоть отбавляй. Он бы тебе проходу не давал, если бы Ник его не предупредил. Но он всегда возвращается ко мне. Всегда. Так, может, пора уже признать этот очевидный факт? Мы любим друг друга. Чего бояться?

— Не знаю, — ответила Молли и чуть не подпрыгнула от радости — раздался звонок на ужин. Она соскочила с кровати и принялась обуваться. — Страшно, и все. Ты хочешь есть? Я просто умираю от голода.