Кактус для вашей мыши

Глава 10

– Спокойно сидите, не орите, не визжите, не пытайтесь выпрыгнуть, и всё будет окей, – прогудели густым басом справа от меня, – глупостей не делайте, и скоро уже будете дома. Договорились?

Я очень-очень медленно повернулась в сторону говорившего и увидела здоровенного мужика абсолютно бандитской наружности, настолько характерной, что это даже выглядело не страшно, а интересно – как в кино. Именно про таких, как он, кто-то из кинокритиков сказал, что «с таким лицом в мафию берут без рекомендаций». Вот такой образчик «киношного» бандита и сидел справа от меня.

– Здравствуйте, – слегка тормозя от очередного резкого зигзага в собственной, ставшей совершенно непредсказуемой жизни, проговорила я, подумав, что вежливой стоит оставаться в любой ситуации…наверное…

– И вам не хворать, – подумав, кивнул громила.

– А со мной поздороваться никто не хочет? – внезапно раздалось слева, и я, вздрогнув от неожиданности, повернулась туда и увидела ещё один «привет из девяностых» в максимальной, так сказать, комплектации: кожаная куртка, бритая голова, квадратная челюсть и золотая цепь толщиной в палец, обхватывающая мощную шею.

– Ой, простите, я вас не заметила, – искренне повинилась я. При этих моих словах тот, что сидел справа, негромко фыркнул. – Добрый день…

Здоровяк кивнул, и в машине воцарилась тишина, нарушаемая только шуршанием шипованных шин по асфальту.

– А вы меня похитили? – после пары минут молчания решила всё же подать голос я, придя к выводу, что спасут меня или нет – это ещё вопрос, поэтому стоит самой побеспокоиться о шансах на выживание, – не подумайте ничего такого, я просто уточняю, чтобы понимать ситуацию.

– Разговорчивая очень? – беззлобно проворчал тот, который сидел слева.

– Нет, ну вы же понимаете – не каждый день со мной такое происходит, можно сказать, это мой дебют в роли похищаемой, – я поелозила между мужиками, которые в силу своей неординарной комплекции занимали очень много места, поэтому мне было откровенно тесно. – Так что? Похитили, да?

– Допустим, – прогудели справа, – это что-то меняет?

– Конечно, – я посмотрела на него с упрёком, – всё должно соответствовать правилам проводимого мероприятия. Понимаете? Вот вас как зовут? Вы же даже не представились, а это, между прочим, невежливо. И крайне непрактично.

– А непрактично-то почему? – повёлся на провокационную фразу левый, а я про себя перевела дух – раз разговаривают, значит, есть шанс уцелеть.

– Конечно, – я добавила в голос убеждённости, – вот, например, мне захочется вас о чём-нибудь попросить, а я даже обратиться к вам не смогу. Не говорить же мне: «эй, вы, который слева!». Я не так воспитана! Если уж вы меня похитили, то ведите себя правильно…

– Да тебе вообще без надобности, кого и как зовут, – проворчал правый, отбросив условности вежливого обращения, – завтра, если всё нормально, уже и расстанемся.

– Вот видишь, – я тоже решила быть проще и демократичнее, – завтра! То есть ещё целый день и вечер. Нет, если тебе нравится, я могу называть тебя Правый, а твоего приятеля – Левый. Мне вообще не принципиально.

Повисла пауза, нарушаемая только шумом двигателя.

– Ой! – вдруг пискнула я, подпрыгнув на месте, и оба моих соседа слегка вздрогнули от неожиданности, – ещё же водитель! Машина же не сама едет, правда? Эй, господин водитель, вам тоже религия не позволяет представиться? Или вы более продвинутый?

– Я более продвинутый, – раздался смеющийся голос водителя, у которого я видела только руку, плечо и часть затылка, – и я Фил. А ваши соседи Роман – это который справа и Геннадий – это который слева.

– Очень приятно, Фил, – вежливо ответила я и протянула громиле Роману ладошку, – будем знакомы, Рома. Я Лера.

Видимо, растерявшись от моего нахальства и зашкаливающего дебилизма ситуации в целом, он осторожно пожал мою лапку и кивнул. Я с трудом повернулась и не менее царственно протянула ручку второму похитителю.

– Лера, – и, когда он аккуратно её пожал, проворковала, – очень приятно, Гена.

Ещё пара минут прошла в полном молчании, потом я снова завозилась, вынудив мужиков слегка потесниться.

– Рома, а ты не можешь дать мне мою сумочку? Вы же её не потеряли, правда?

– Зачем? – недовольно буркнул начавший приходить в себя Роман.

– У меня там ежедневник, мне нужно кое-что в нём отметить. Это же не телефон, по нему позвонить нельзя, так что для вас это совершенно безопасно. Просто я очень люблю, когда у меня во всех делах порядок. Ну пожалуйста! – я состроила самую умильную мордашку, какую только смогла, и Рома дрогнул. Выудив откуда-то сбоку мою сумочку, он молча положил её мне на колени.

– Спасибо! – пискнула я послала ему благодарный многообещающий взгляд, но он почему-то не проникся и подозрительно прищурился.

Я открыла сумочку, извлекла из неё небольшой ежедневник и ручку, полистала его, нашла нужную страничку, куда вчера ещё записала, что нужно будет сегодня купить, перечеркнула список и крупно написала рядом «похищение», потом задумалась и обратилась к сурово сопящему Геннадию:

– Извини, Гена, а ты не можешь мне сказать, во сколько именно вы меня похитили?

– В смысле? – он посмотрел на меня, как на умалишённую, – тебе что, точное время назвать?

– Ну вообще хотелось бы, – я пожала плечами, – во всём должен быть порядок. Ты наверняка должен знать.

– Почему это? – вступил прислушивавшийся к нашему фееричному разговору Рома.

– Но вы же планировали моё похищение, значит, всё рассчитывали, продумывали, и соответственно, у вас был план… У вас же был план? – и я с подозрительностью уставилась на Романа.

Мужики переглянулись и промолчали, почему-то, как мне показалось, слегка смутившись.

– У вас что – не было плана? – я со смесью осуждения и разочарования смотрела то на одного, то на другого, – Ну как же? Это же ответственное дело, а вы так легкомысленно отнеслись. Опять же не мешок с картошкой увезти собирались, а живого человека, как же можно без плана?!

– Да уж лучше бы мешок с картошкой, он хотя бы молчит, – проворчал Гена.

– Если мне понадобится кого-нибудь похитить, никогда не обращусь к вам, вы ужасно безответственные, – сурово проговорила я, обмирая в душе от собственной наглости. Но, как говорится, хочешь жить – умей вертеться, причём в данном случае «жить» – в самом прямом смысле этого слова.

– И слава богу, век бы такую тарахтелку, как ты, не видеть, – Роман откровенно тяготился моим соседством, видимо, своей болтовнёй и суетливостью я ни разу не соответствовала его представлению о правильно себя ведущей жертве похищения. Предполагалось, видимо, что я буду либо плакать, либо просить отпустить, либо (оптимальный вариант) – валяться в обмороке. Ну, извините, я к вам в похищаемые не просилась, а если вас не предупредили – кто ж вам виноват? Заказчик? Вот к нему и все претензии.

– А куда вы меня везёте? – я решила, что, пожалуй, слишком уже выбилась из образа и пора задавать «правильные» вопросы. Мужики, услышав то, что и должна была бы по идее говорить нормальная жертва похищения, слегка расслабились и успокоились.

– Куда надо, туда и везём, – выдал исчерпывающую информацию Гена, – не переживай, не в сыром подвале сидеть будешь.

– Прекрасно, – кивнула я, действительно искренне порадовавшись новым сведениям: не люблю, знаете ли, сырые подвалы. – А где я буду сидеть?

– Приедем, там и увидишь, – проворчал Рома, – скоро уже.

И действительно, не успели мы помолчать и трёх минут, как машина куда-то свернула, и за окном замелькали засыпанные снегом деревья, в основном ёлки. Значит, меня привезли куда-то за город. Интересно, куда и зачем.

Когда машина остановилась, меня аккуратно выгрузили и даже относительно бережно поставили на утоптанный снег. Я осмотрелась и увидела небольшой коттедж, очень живописно расположенный посреди леса. Этакий охотничий домик в лучших европейских традициях. Вслед за своими крупногабаритными провожатыми я поднялась по ступенькам, вошла в светлый холл, таки действительно украшенный охотничьими трофеями, и прошла в комнату, видимо, служащую хозяину кабинетом.

В кресле, развёрнутом к окну, кто-то сидел, но мне была видна только темноволосая макушка. Я кашлянула, и владелец домика медленно развернул кресло.

– Опаньки! – только и смогла сказать я.

Мужчина в кресле вполне доброжелательно мне улыбался, демонстрируя безупречные белоснежные зубы из разряда «мечта стоматолога» и уже знакомые милые ямочки на щеках. И только глаза под пушистыми тёмными ресницами оставались настороженными и внимательными.

– Удивлена? – вопрос был, скорее, формальностью, поскольку я даже не пыталась делать вид, что это не так. А смысл? Кроме того, мне не сложно, а человеку приятно. Тем временем мозг, вспомнив, что его когда-то, в общем-то, учили и аналитике, и сравнительному анализу, и, главное, логике, лихорадочно раскладывал по файлам новую информацию.

– Очень, – я кивнула, отвечая на вопрос и добавила на всякий случай, – я бы даже сказала – потрясена. Ожидала здесь увидеть кого угодно, но не тебя. Ты казался мне таким милым, таким обаятельным…Нет, милый и обаятельный ты и сейчас, – поспешно поправилась я, заметив, как недовольно дрогнула бровь у моего похитителя, – ты казался…безобидным, вот.

– Я очень старался, – усмехнулся Анатолий, мягким кошачьим движением поднимаясь из кресла, – хотя, знаешь, иногда всё это так раздражало. Ты просто себе не представляешь, Лера, как мне хотелось послать всех и свалить куда-нибудь на Гоа или на Бали.

– И что тебя останавливало? – мне действительно было интересно, к тому же понять мотивы преступника (похищение – это же ведь преступление, верно?) – это главное. Этому нас постоянно учат Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро, Дин Винчестер, Дэйл Купер и агенты Малдер и Скалли. – Судя по дому, у тебя нет финансовых проблем. Или это не твой лесной особнячок?

– Родительский, – недовольно нахмурился Анатолий и повернулся к панорамному окну, рассматривая нереально красивый заснеженный лес. – Отец почему-то считает, что я должен сам пройти весь путь от клерка до руководителя. Идиотская идея, на мой взгляд: если есть возможность сразу заняться серьёзными проектами, на кой вся эта суета на мелких должностях? Чему я могу там научиться? По телефону о встречах договариваться или документы в папки подшивать? Вот уж ни разу не нужные руководителю навыки! Если только возможность к источнику нужной инфы быть поближе – это да, в этом есть хоть какой-то здравый смысл.

– А меня ты зачем похитил? – решилась перевести разговор в конструктивное русло я, поняв, что о собственных страданиях по поводу родительского гнёта Анатолий может говорить бесконечно, а я пока так и не поняла, зачем он всё это затеял, и потому решилась спросить напрямую. А что? Имею права знать причину творящегося в отдельно взятом лесу беспредела.

– Вы не оставили мне выбора, – Анатолий оторвался от созерцания зимнего пейзажа и сердито посмотрел на меня, – пришлось пойти вот на такие радикальные меры. Думаешь, мне самому эта игра в дешёвый триллер нравится? Да ни разу!

Я ненавязчиво покосилась на явно удобное кресло, постаравшись проигнорировать зловещее слово «триллер», и Анатолий, то ли вспомнив о вежливости, то ли поняв мой более чем прозрачный намёк, сделал широкий приглашающий жест, мол, присаживайся. Изящно (надеюсь) опустившись в кресло, я расправила на коленях юбку, стряхнула с неё несуществующие пылинки и посмотрела на мужчину.

Он, в свою очередь, тоже внимательно меня рассматривал и делал, видимо, какие-то свои выводы. Хотелось бы верить, что выгодные для меня, ну или хотя бы нейтральные. Где-то на задворках сознания билась паническая мысль о том, что случись что – закопают в снегу и никто не найдёт до весны, а то, что найдут весной, никто не сможет опознать. Вот не хотелось бы, честное слово, очень не хотелось бы. Я, можно сказать, только жить начинаю – развожусь, передо мной расстилаются такие перспективы! А тут вы – со своим похищением. Не вовремя, господа, ну вот совсем не вовремя…

Но от пустых мечтаний следовало вернуться к суровой реальности: для следующих шагов было катастрофически мало информации. Хотя что-то подсказывало мне, что при грамотном подходе вытащить её из Анатолия – не сверхзадача. Главное – не спугнуть.

Когда-то давно муж брал меня с собой на рыбалку и объяснял, как правильно вываживать рыбу, когда она уже клюнула, но может сорваться. Я тогда слушала вполуха, мне это было абсолютно неинтересно, но вот сейчас нужно бы извлечь из подвалов памяти полезные сведения.

– Стесняюсь спросить, а «мы» – это кто? – очень скромно и очень вежливо поинтересовалась я, – вот как-то не припоминаю, чтобы у нас с тобой были не то что какие-то конфликты интересов, а вообще отношения. Может, я не имею отношения к твоим заморочкам и ты меня по ошибке похитил?

– Нет, Лера, не по ошибке – это точно. Потому что ради того, чтобы я тебя отпустил и не закопал под ёлкой (паническая мысль оживилась и заметалась сильнее), твой Беляев подпишет так необходимые мне документы. И не надо мне рассказывать, что он не станет этого делать: станет как миленький.

– Ну, во-первых, он не «мой Беляев», а скорее – твой, – привычно открестилась от сомнительной чести обладания Дмитрием Васильевичем я, – а во-вторых, с чего ты взял, что он ринется меня спасать?

– Я знаю, что он провёл с тобой ночь, – торжествующе уличил меня в сокрытии важных сведений Анатолий, – а Беляев, чтоб ты знала, обычно предпочитает ночевать в собственной постели, с кем бы он ни кувыркался до этого. Фишка у него такая, понимаешь?

Я хотела было поинтересоваться, откуда такая специфическая осведомлённость о беляевских постельных предпочтениях, но решила, что подобный вопрос как минимум вдвое ускорит мой путь под ёлку. Поэтому просто пожала плечами и благоразумно промолчала. Мне всё меньше нравилось находиться в гостях у Анатолия, поэтому против спасения беззащитной меня мужественным Беляевым я абсолютно не возражала. И даже была готова выразить потом благодарность любым удобным и приятным герою способом. Ну…или почти любым.

– А если на минутку предположить, что он этого не сделает, – аккуратно задала я всё же беспокоящий меня вопрос, – что тогда? Тебе настолько важны эти документы? Может быть, можно договориться как-то иначе, не столь экзотическим способом?

И тут в моей бестолковой голове всё-таки наступило просветление, хотя и несколько запоздалое: я вспомнила подслушанный разговор Макса и фразу о том, что его собеседник должен сделать что угодно, но «документы должны быть подписаны». Чёрт! Неужели за всем этим стоит он, мой замечательный любимый друг детства? Как он там сказал … «Надо украсть – укради, надо соврать – соври» … ну вот Толик и украл. Меня! Вот теперь пазл сложился, хотя бы в общих чертах.

– Нет, по-другому не получится, Лера, – Анатолий покачал головой, как мне показалось, даже с сочувствием, хотя, говорят, крокодил тоже плачет, когда жертву ест – так что такое себе утешение. – Вариант один: Беляев привозит подписанные документы и забирает тебя. Мы ведь не хотим рассматривать другие варианты развития событий, правда?

– Не хотим! – в этом я была с ним абсолютно солидарна, – Скажи, а ты эти документы, ну, те, на которые обменяешь меня, кому должен отдать? Максу?

Анатолий резко развернулся ко мне и буквально впился глазами, прямо даже не по себе стало. Куда делся вальяжный и упивающийся жалостью к себе сынок богатых родителей? Передо мной был зверь, которого загнали в угол, но он ещё готов кинуться на охотников, если будет хоть один, пусть даже призрачный шанс спасти свою шкуру.

– Ты его знаешь? Откуда?

– Знаю, – я не видела смысла отпираться, да и кто знает, вдруг знакомство с этим аферистом повысит мои шансы не оказаться под ёлкой. Хотя…а если наоборот?

– Откуда? – мужчина был напряжён, как сжатая пружина, кулаки стиснуты так, что пальцы побелели. Мамочки, неужели Макс умудрился так качественно настроить его против себя, любимого, что сейчас эта ненависть отрикошетит на меня? Не хотелось бы… Что лучше? Сказать, как есть, или сделать вид, что не так уж хорошо мы с Максом и знакомы…так, мол…пересекались пару раз. Какой вариант выбрать, если, как говорится, «оба хуже»? Пауза явно затягивалась, а злить Анатолия ещё больше не входило в мои планы от слова совсем. Думай, Лера, думай….

– Ну, как тебе сказать, это давняя история, и очень-очень грустная, – состроив задумчивую мордашку, начала я, – когда-то мы с ним не поделили грузовик.

– Чего не поделили? Подожди… Какой грузовик? – растерялся Анатолий, судя по всему, ожидавший какой-то слезливой истории о неудавшемся романе или чего-нибудь такого, и совершенно не гламурное слово «грузовик» никак не вписывалось в его ожидания. – Грузовик с чем?

– С песком, – предельно честно сообщила я, не сказав, между прочим, ни слова неправды. – Макс хотел отобрать у меня грузовик с песком. Что тут непонятного?

– Честно? Непонятно тут всё. Максим не занимается стройматериалами, у него абсолютно иная сфера интересов, поэтому совершенно непонятно, зачем ему какой-то грузовик с песком. Причём один.

– Вот и я ему то же самое говорила! – с энтузиазмом радостной идиотки воскликнула я, – Зачем, говорю, тебе этот грузовик, отдай мне, а то я на тебя пожалуюсь.

– Кому пожалуешься?

– Тамаре Александровне, – добила я оппонента, честно глядя ему в глаза. – Веришь, Анатоль, страшная женщина. Ну, Макс и отступился, и грузовик достался мне. С Тамарой Александровной не забалуешь, это все знают.

– Бред какой-то, – Анатолий сел в кресло и потряс головой, но вроде как расслабился, чего я, собственно, и добивалась. – А куда ты потом песок дела?

– В песочницу высыпала, – я посмотрела на него, как на умственно отсталого, – что я ещё с ним могла сделать?

– В какую песочницу?

– В детском саду…

– Ага. Песочница. В детском саду. Понятно. Мини-благотворительность. Ну что ж – дело хорошее, – Анатолий, как и большинство людей в аналогичных ситуациях, сам себе нашёл объяснение и сам в него поверил. Прелесть как удобно!

– А можно я спрошу? – я решила, что, пока он в таком сумрачном состоянии сознания, нужно попробовать выцарапать из него побольше нужных сведений.

– Ну спроси, – он усмехнулся и откинулся на спинку кресла. – Но не обещаю, что отвечу. Мутная ты какая-то, Лера. С Беляевым спишь, с Максимом у тебя вообще какие-то непонятные дела. И вообще, откуда ты вдруг взялась – чёрт тебя разберёт. Но ты мне конкретно не нравишься.

– Ну, я, знаешь ли, тоже от тебя не в восторге, – пожала я плечами, – вернее, ты бы мне нравился, если бы не это дурацкое похищение. Ты вообще кого за мной послал? Это же дилетанты!

– С чего вдруг такой вывод? – Анатолий заинтересованно посмотрел на меня.

– Представляешь, у них даже плана похищения не было! – без малейшего зазрения совести сдала я похитителей, – ни плана, ни графика – вообще ничего! Кто так работает?! Никогда к ним обращаться не стану, я им, кстати, так и сказала. И тебе не советую – дилетанты, что с них взять…

– Да у них просто времени на подготовку не было, – решил заступиться за неудачников Анатолий, – всё было решено очень быстро.

– Да? Ну ладно тогда, я их прощаю, – я царственным жестом изобразила нечто замысловатое.

Именно в этот захватывающий момент нашей явно попахивающей шизофренией беседы у Анатолия зазвонил телефон, он быстро взглянул на экран и повернулся ко мне.

– Лера, выйди, у меня серьёзный деловой разговор. Ты мне здесь сейчас не нужна. В коридоре тебя встретят и проводят в твою комнату.

Я послушно встала и вышла в коридор, в котором (кто бы удивился) никого не было. Я же говорю – дилетанты! Воспользовавшись этим, я прижала ухо к двери и вся обратилась в слух. Анатолий говорил не очень громко, но дом явно не был рассчитан на размещение в нём похищенных девушек, поэтому звукоизоляция была так себе.

– Да, я слушаю. И тебе не хворать (ага, значит – не Беляев). У меня. Не ори, с ней всё в полном порядке (ну да, в общем-то, так и есть). Слушай, тебе нужны эти документы? Ну и всё. Он получает девчонку, ты получаешь бумаги, я получаю запись. (это Макс?) И мы все в расчёте. И не твои проблемы, как я их добуду, ты сам предоставил мне полную свободу действий, забыл? (точно Макс!) Нет, не звонил пока, думаю, он ещё не знает. С чего ты взял? Кто видел? (значит, кто-то видел, как меня запихивали в машину, отлично!) Всё равно вычислить машину, которую толком никто не рассмотрел, дело не пяти минут, так что, я думаю, всё будет нормально. Да, само собой, сразу отправил. Нет, ответа пока нет. Ты же знаешь, что я теперь у него не работаю. И это для меня, между прочим, очень большой и очень неприятный сюрприз. Какая разница, откуда я узнал. Сообщили. (опаньки, так Анатоль что – не в курсе нежных отношений Макса и трепетной Вероники? Так получается? Иначе он не стал бы скрывать, что ему сказала Вероника.) Ладно, до связи. Как только появится новая информация, дам знать. И ещё. Один вопрос. Какой грузовик вы с этой ненормальной не поделили? Мне просто интересно. Ага. Зелёный. Понятно. Что с песком – это я уже в курсе. Ну что ж, это всё объясняет, конечно. Давай, до связи.

Я шустро отпрыгнула от двери и села на обнаружившуюся в коридоре банкетку, сложив руки на коленях, как примерная школьница. Вышедший в коридор Анатолий удивлённо посмотрел сначала на меня, потом по сторонам. Я промолчала, но всем видом демонстрировала недовольство, мол, никто не встретил, никуда не проводил, короче – бардак в отдельно взятом доме. Он посторонился, и мы вернулись в комнату. Я не возражала, так как мягкое кресло с удобной спинкой мне нравилось однозначно больше, чем жёсткая банкетка.

– Анатоль, а давай я сама позвоню Диме, в смысле – Дмитрию Васильевичу. Может, процесс тогда пойдёт быстрее, а то мне как-то у тебя в гостях не очень нравится. Никакой организованности…заходи кто хочет, бери что хочешь…Вы очень странные похитители, вот правда…Такое впечатление, что вы триллеров не смотрели вообще. Ты же не ждёшь, что Дима привезёт тебе подписанные бумаги прямо сюда.

– Нет, он должен оставить их в конкретном месте, все инструкции ему были отправлены письмом. Как только он оставит бумаги, я получу об этом сигнал, и тебя отвезут домой.

Я с сожалением посмотрела на Анатолия: вот я, конечно, не великого ума, но даже я вижу, что парня подставляют, причём не особо напрягаясь насчёт достоверности. Но мне, уж простите мою чёрствость, его вот совершенно не жалко. Если ты во что-то вляпался, то кто же тебе виноват? Правильно – смотрим в зеркало.

– Прекрасный план. А беляевская служба безопасности, я так понимаю, в твоём представлении сидит и пьёт чай с печеньками?

– Ну нет, конечно, но ведь никто не знает, на какой машине тебя увезли и в каком направлении, там столько разветвлений дороги, кольцевая же рядом, там в принципе без пол-литра не разберёшь, куда сворачивать. Так что, я думаю, для того, чтобы выследить, куда тебя увезли, им понадобится достаточно много времени, и то не факт, что получится.

– Наивный чукотский мальчик, – я покачала головой, – ты что, не знаешь Беляева? Он же тебя загрызёт за то, что ты натворил. И, заметь, до сих пор он был крайне лоялен, не мешая тебе тайно устраивать личную жизнь. Ты ведь понимаешь, о чём я, правда?

– Нет, не понимаю, – Анатолий слегка побледнел, но мужественно «держал лицо», – ты говоришь загадками, странная девушка Лера…

– Я имею в виду Веронику, – глаза Анатолия на мгновение вспыхнули, но он тут же взял себя в руки, и через несколько секунд передо мной снова сидел обозлённый хищник, не из тех, что цари природы, нет. Из более мелких, но не менее опасных.

– При чём здесь госпожа Беляева? – он иронично изогнул бровь, изо всех сил стараясь выглядеть равнодушным, – Какое отношение она имеет к моей личной жизни?

– Никакого. Уже никакого, – внезапно раздался от дверей знакомый голос.

На пороге комнаты, напоминая виденную мной когда-то статую Немезиды, стояла разгневанная Вероника в длинной норковой шубе нараспашку. На идеально вылепленных скулах пылали гневные алые пятна, глаза метали громы и молнии. В общем, выглядела она действительно эффектно, ничего не скажешь, даже я впечатлилась.

– А…а что ты здесь делаешь? – первым опомнился изумлённый Анатолий, медленно поднимаясь из кресла, в котором буквально пару минут назад так удобно устроился.

– Вопрос не в том, что я здесь делаю, а в том, что здесь делает она! – совершенно по-плебейски ткнула Вероника в мою сторону изящным пальчиком с шикарным маникюром и дорогущим кольцом. Ну вот правду говорят, что можно вывезти девушку из деревни, но нельзя вывезти деревню из девушки. Я, например, тоже не в Букингемском дворце воспитывалась, но тыкать пальцами в других людей отучилась ещё в детстве.

– Я думал, ты на конференции, а потом с мужем на обеде, – неуверенно проговорил Толик.

«Упс, неверный ответ», – прокомментировала я про себя, заметив, как гневно сощурились глаза у новой обитательницы нашего дурдома.

– Ах, ты думал, что я на конференции, и именно поэтому притащил сюда эту…эту… – Вероника даже заикаться стала, не находя подходящих слов для такой безнравственной меня.

– Это совершенно не то, про что ты подумала! Ты просто неправильно всё поняла! – пытался воззвать бедняга Анатоль к разъярённой Веронике, которая в этот момент выглядела особенно, хм, ранимой и трепетной.

«И снова неверный ответ!» – подумала я, поудобнее устраиваясь в кресле и жалея об отсутствии попкорна. Кажется, моё и без того нетривиальное похищение постепенно превращается в нечто очень любопытное. Но, как только я приготовилась смотреть спектакль дальше, Вероника вспомнила о моём существовании и переключилась с Анатолия на меня.

– А ты…Ты и тут влезла! Да что же тебе не сидится-то спокойно! Тебе мужа моего мало, так ты решила и этого к рукам прибрать? А личико не треснет? Откуда только вылезла такая наглая, а? А ну пошла вон отсюда! Шушера подзаборная! – Веронику несло, и она просто не могла остановиться.

– Правда? Можно? Огромное тебе человеческое спасибо, Никуся, век не забуду! – я быстренько выбралась из мягких объятий кресла, чмокнула совершенно ошалевшую Веронику в надушенную щёчку и бодро двинулась на выход, надеясь, что, пока все будут переваривать вероникин гневный спич и моё исчезновение, я успею угнать какую-нибудь машину. Так себе, конечно, план, но недавно и такого не было, так что нечего привередничать.

– Стоять! – Анатолий очнулся первым и продемонстрировал нам поистине командный голос. Может, ему в армию, а не в бизнес? Такой талант пропадает… – Куда собралась? А ну живо вернулась в кресло!

–Толя! Зачем ты её вернул? Пусть проваливает! Выгони эту мерзавку!

– Не могу! – рявкнул Анатолий, видимо, на своей шкуре впервые испытавший, что могу сотворить с психикой нормального мужчины две скандалящие женщины. – Я её не для этого похищал…

«Бинго!» – мысленно воскликнула я и с интересом повернулась к Веронике, которая в изумлении смотрела на Анатолия. Она медленно перевела взгляд на меня, и я виновато пожала плечами, мол, не виноватая я – он сам пришёл.

– В каком смысле – похищал? Как в кино? – Вероника честно пыталась осмыслить новую информацию, но получалось откровенно плохо.

– В самом прямом, – решила вставить свои пять копеек я, – он меня похитил, прямо с конференции, представляешь, вернее, не он, а два неудачника-дилетанта. Но по его распоряжению.

– А зачем? – задала совершенно логичный вопрос ошарашенная Вероника, – Толик, зачем тебе эта аферистка? Что она может тебе дать? Она же никто, ноль без палочки…

– Вероничка, пойми, она мне совершенно необходима, но не мне, а …блин, как бы тебе объяснить? – Анатолий взлохматил безупречно уложенную шевелюру и потёр руками лицо.

– Да уж объясни как-нибудь, будь любезен…– Вероника наконец-то сняла шубу, точнее, просто повела плечом и норка скользнула на пол. Мадам царственно опустилась в кресло, оставив шубу валяться на полу. При этом не забыла бросить на меня горделивый взгляд, мол, вот мы какие, нам что норка, что соболь, всё – мелочь. Но убедившись, что я не прониклась, да и Анатоль не спешит поднимать драгоценный мех, встала, грациозно нагнувшись, подняла шубу и аккуратно пристроила на подлокотнике дивана.

– Лера мне нужна для того, чтобы твой муж подписал определённые документы, которые нужны…нужны некоторым серьёзным людям, понимаешь?

– То есть ты хочешь сказать, что Дима подпишет какие-то серьёзные бумаги, чтобы ты отпустил эту…? Толик, ты в своём уме? Они никогда не поступится интересами бизнеса даже ради меня!

– Ну, судя по всему, ради тебя не поступится, а ради неё – очень даже может быть. У меня совершенно точные сведения, из ближайшего, так сказать, окружения.

– А твой какой во всём этом интерес? – спросила Вероника, подозрительно прищурившись, и я насторожилась, так как этот вопрос и меня очень и очень интересовал. Из подслушанного разговора Анатолия с Максом я поняла, что у моего непредсказуемого друга детства есть какая-то запись, которой он банально шантажирует милого Толика.

– У человека, с которым я веду дела, есть нечто, компрометирующее меня, и он грозится передать это моему отцу. Если он это сделает, то отец просто выгонит меня и вычеркнет из всех проектов…да и из завещания заодно.

– Погано, – покачивая ножкой в изящном сапожке, проговорила Вероника, но особого сочувствия в её голосе я как-то не заметила. – Без отцовской поддержки ты долго не протянешь, милый…

– Я справлюсь, даже если это случится, – Анатолий гордо выпрямился, и мы с Вероникой даже залюбовались его почти киношной красотой и широким разворотом плеч, я во всяком случае – точно залюбовалась. – Вероничка, я начну своё дело, у меня всё-таки Гарвард за плечами. Так что ты не переживай, я и без отцовских капиталов не пропаду. Главное – что мы любим друг друга, значит, справимся со всеми временными проблемами.

Я не очень вежливо фыркнула и с любопытством посмотрела на скучающую Веронику, понимая, что милого мальчика Толика ждёт несколько не очень приятных открытий. Потому как есть у меня подозрение, что никакой любовью тут и не пахнет. Тем временем Вероника встала, прошлась по комнате, подошла к комоду и стала внимательно рассматривать расставленные там рамки с фотографиями. В90зяла одну из них в руки и всмотрелась.

– Толик, а кто этот мужчина рядом с тобой? – она повернулась к слегка успокоившемуся Анатолию и показала на фото, где моложавый джентльмен, напоминающий принца Чарльза в те времена, когда на него ещё можно было смотреть без слёз, стоял посреди тщательно ухоженного поля, опираясь на клюшку для гольфа.

– Это отец, – ответил Толик, нахмурившись, – он редко появляется в России, его основной бизнес в Англии.

– Как интересно, – задумчиво протянула Вероника, оценивающе глядя на джентльмена, и я заметила в её глазах хищный блеск азарта вставшего на след охотника. Ну что ж, неизвестному отцу Толика можно заранее посочувствовать, как, впрочем, и самому Толику, ещё не осознавшему, что он только что с треском вылетел из Лиги Чемпионов.

– А кто тот человек, которому так нужны документы от Димы? –Вероника наконец-то оторвалась от созерцания любителя гольфа и вернулась к интересам сегодняшним.

– Я не могу тебе сказать, – хмуро ответил Анатолий, – да ты и не знаешь его. Его имя и фамилия тебе ни о чём не скажут.

– Не стала бы говорить об этом так уверенно, – мурлыкнула я, внимательно рассматривая царапинку на только недавно сделанном маникюре.