Кактус для вашей мыши

Глава 9

Открытие нового медицинского центра было помпезным, суетливым и для меня, как человека в общем-то постороннего, невероятно скучным. То тут, то там мелькали дамы и молодые мужчины в ультрасовременной серо-фисташковой медицинской форме. Нервничала достаточно красивая уставшая женщина в скромном деловом костюме и совершенно нескромных бриллиантах – как я потом поняла, директор этого самого суперсовременного центра. Скучали по углам охранники, которые из-за наплыва корреспондентов и лиц, облечённых властью и деньгами, даже сканворды извлечь не могли и были вынуждены изображать бдительность.

От нечего делать я изучала рекламные буклеты, просто в невероятном количестве разложенные по столам и предлагающие самый широкий спектр услуг: от простого массажа до создания лица и фигуры «под ключ». К счастью, в них не были указаны цены, поэтому комплексом неполноценности я не обзавелась, да и не планировала я никакого вмешательства с свою внешность.

Заметив в углу зала столики с чашками и высокими белоснежными кофейниками, я вздохнула и отправилась туда. Разговаривать мне было категорически не с кем, я никого тут не знала и не горела желанием знакомиться, хотя пару раз поймала на себе заинтересованные взгляды.

Я собиралась дождаться появления Беляева, который за последние сутки звонил несколько раз и которому я клятвенно пообещала прийти и «морально поддерживать», а потом – как сложится, потому что как-то в моей жизни в последнее время напряжённо с планированием. Но пока главный виновник сегодняшнего мероприятия, он же владелец нового центра, не появился, я скромно сидела в уголке и пила кофе, который, кстати, мог бы быть и получше.

Глубоко задумавшись, я не сразу заметила, что беспорядочная суета граждан в просторном холле перестала напоминать броуновское движение: все сгруппировались в соответствии с какими-то мне неведомыми интересами, а я и ещё несколько оставшихся бесхозными личностей образовали свою немногочисленную компанию. Все смотрели в сторону входной двери, которая не замедлила распахнуться, и в холле появился Дмитрий Васильевич Беляев собственной персоной.

Как же хорошо, что я предусмотрительно поставила чашку с недопитым кофе на какой-то подоконник, так как иначе мой новый (надетый с учётом торжественности мероприятия) светлый пиджак мог оказаться безнадёжно испорченным. Ибо сегодня, в отличие от прошлого раза, господин Беляев шествовал по расстеленной красной дорожке не один: рядом с ним цокала каблучками сияющая безликой официальной улыбкой Вероника.

Дмитрий Васильевич был весел, бодр и барственно благодушен. Он улыбался знакомым, с кем-то здоровался за руку, кого-то покровительственно похлопывал по плечу, а я смотрела на него и судорожно пыталась совместить в голове картинки: этот Беляев, демонстративно излучающий оптимизм и царственную снисходительность, и Беляев, в одних джинсах пытающийся разлить шампанское на моей кухне. Картинки категорически не совмещались, настолько, что я помотала головой, стряхивая наваждение. Нет, он не может быть таким разным: или один, или второй вариант – обманка. И как же мне хотелось верить, что второй образ, который на кухне, – истинный.

Между тем Дмитрий Васильевич поравнялся с той группой, в которую нечаянно попала и я, скользнул по нам взглядом, никого не выделяя, наградил общей, абсолютно безликой улыбкой и двинулся дальше, к лестнице, перед которой была натянута красная ленточка и толпились лица, приближённые к императору. А я осталась стоять в состоянии совершенной прострации. Нет, я, разумеется, не думала, что, увидев меня, он бросится ко мне с радостным криком и распростёртыми объятиями, но… Но вот так просто равнодушно мазнуть взглядом, не задержавшись ни на секунду, ни улыбнувшись хотя бы глазами…

Пока я в растерянности пыталась осмыслить происходящее, супруги Беляевы под бурные аплодисменты торжественно перерезали красную ленточку, и положили откромсанный кусочек в какую-то шкатулку, видимо, на память. Я смотрела на Беляева, который, наклонившись к Веронике, слушал, как она что-то ему говорит, и согласно кивал. В ту сторону, где стояла я, он не посмотрел ни разу, и я с трудом боролась с желанием развернуться, уйти и вычеркнуть этого человека из своей жизни. Вдруг за спиной раздался знакомый негромкий хрипловатый голос:

– Лер, ты лицо сделай попроще, а то скоро начнут внимание обращать, а оно тебе надо?

Я резко повернулась и увидела Макса, который стоял, опираясь плечом о стену и улыбался мне усталой, какой-то вымученной улыбкой.

– Макс? Что ты здесь делаешь? – я даже сама себе не хотела признаваться, насколько была рада его видеть, даже сейчас…или особенно сейчас…

– А ты?

– Я? Я обещала…прийти, – я посмотрела в сторону Беляева, который в данный момент любезничал с женщиной – директором центра, поддерживая её за локоток и показывая что-то в бумагах, которые держал в руках. – Только уже не уверена, что это так уж необходимо. Похоже, моральная поддержка нужна здесь исключительно мне. А ты с Вероникой?

Я оглянулась, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, но народ перебазировался поближе к руководству и не обращал на нас внимания.

– Да, – Макс кивнул, – я обещал забрать её после мероприятия, мы договорились пообедать. Нам с ней надо поговорить без нервов и эмоций. Пока мы смогли только поссориться. Теперь попробуем помириться. Вероника говорит, что фотография – это монтаж, фотошоп, что у неё никогда ничего не было и нет с этим Анатолием.

– И ты ей веришь? – я с сомнением посмотрела на друга, – Макс, мне фотография показалась подлинной…

– Я – верю, – убеждённости в голосе Макса хватило бы на несколько человек, так что мне только и осталось, что пожать плечами. Как говаривал классик: «блажен, кто верует, тепло ему на свете!» – А у тебя с Беляевым как – всерьёз что ли?

– Не знаю, Макс, вот правда – не знаю. С одной стороны, он меня невероятно привлекает, я, возможно, даже влюбилась. Знаешь, в него трудно не влюбиться. Да и он вроде бы, как мне казалось, ко мне неравнодушен, во всяком случае, так было вчера. Но сегодня он прошёл и даже не посмотрел на меня, взглянул, как на пустое место…Обидно…

– Ну, это как раз объяснимо, – Макс усмехнулся, – пока он не решит, что пришло время, он так и будет ходить с каменной мордой лица. Не обращай внимания, Леруня.

– Макс, а что я буду делать, когда у него это пройдёт? – я очень серьёзно посмотрела на Макса, потому что вдруг поняла, что не хочу, чтобы Беляев, так внезапно возникший в моей жизни, из неё исчезал. – Для него это просто эпизод, а я …я ведь могу…всерьёз…

– Лучше подумай, что ты будешь делать, когда это пройдёт у тебя, – не очень понятно ответил Макс, всматриваясь в небольшую, но плотную толпу, скопившуюся вокруг что-то вещающего народу господина Беляева. – Ты не видишь Нику?

– Кого?

– Веронику… – Макс обеспокоенно прищурился, – я её не вижу. Ведь вот только что рядом с ним стояла.

– Добрый день, – раздался внезапно справа от нас женский голос, и я, вздрогнув повернулась туда. – Не помешаю?

Нам с Максом вежливо улыбалась Вероника. Как говорится, занавес….

– Ника! – радостно воскликнул Макс и даже вроде бы сделал попытку её обнять или поцеловать, но вовремя опомнился, сообразив, что вокруг полно народу, который, к счастью, не в курсе высоких отношений в семье виновника сегодняшнего торжества. – А мне казалось, я видел тебя там, возле лестницы. Как ты смогла так быстро оттуда сбежать?

– Ой, там так скучно, – Вероника слегка наморщила носик настолько идеальной формы, что невольно закрадывалась мысль: а приложил ли к нему руку талантливый пластический хирург. – Здесь гораздо интереснее…

При этом она самым внимательным образом изучала меня, даже не пытаясь делать вид, что это не так. Я, в свою очередь, тоже, не стесняясь, рассматривала женщину, о которой столько слышала за последние несколько дней. Ну что сказать…Вероника была красива, я бы даже сказала – очень, просто до неприличия красива. И великолепно это сознавала, снисходительно позволяя окружающим любоваться своей безупречностью. Наверное, если бы в этом идеальном лице присутствовала хотя бы капля живых человеческих эмоций, тепла или интереса к окружающим, от неё невозможно было бы отвести взгляд, но равнодушие, сквозившее в каждом повороте головы, в каждом движении бровей или взмахе ресниц сводили на нет всё очарование. Хотя, видимо, не для всех, потому что Макс смотрел на свою Веронику с таким щенячьим восторгом и ничем не замутнённым обожанием, что если бы я верила в колдовство, то даже не усомнилась бы – это оно и есть, во всей его, так сказать, сомнительной красоте и несомненной эффективности. Ибо создавалось впечатление, что при виде неё он тут же забыл о том, что ещё недавно, увидев компрометирующее фото, готов был рвать и метать, хлопал дверями и вообще был сам на себя не похож.

– Максим, – Вероника обращалась к Максу, но при этом не прекращала сканировать меня холодным и откровенно враждебным взглядом. Интересно, и чем я ей так не угодила? Вряд ли тем, что её муж провёл у меня ночь…Хотя…да, звучит как-то…бредово звучит, если честно. – Ты не представишь мне свою знакомую?

О как! Ай да Вероника! Одной фразой расставила сразу все акценты – это надо уметь…снимаю шляпу. В нескольких словах указала мне, вернее, попыталась указать, моё место – я просто знакомая, не более того. Чудесная формулировка «представь мне» должна была чётко показать всем разницу в нашем социальном уровне, мол, меня-то нужно представить, а она в подобных мелочах не нуждается, да и не царское это дело – знакомиться с такими незначительными персонами, как я.

– Конечно! – оптимизм Макса удручал, а его слепота настораживала: ну неужели он ничего не замечает? Ни насквозь фальшивой красоты, ни высокомерия, ни равнодушия? Где его хвалёный аналитический расчётливый ум? Я, конечно, знала, что любовь слепа и глуха, но не настолько же! – Ника, позволь тебе представить мою подругу детства, мы знакомы ещё с детского сада, представляешь? Так вот, это – Валерия, Лера Одинцова.

Вероника едва заметно кивнула, этакий едва заметный царственный наклон головы…и я поняла, что, пожалуй, меня давно никто так не раздражал и не был настолько неприятен, как ранимая и трепетная госпожа Беляева. Она молча смотрела на меня, слегка прищурившись, и, видимо, ждала, что я скажу традиционное «очень приятно». Серьёзно??

– Макс, а ты не хочешь теперь представить мне свою… – я сделала демонстративную паузу, – даму? А то как-то не очень хорошо получается: она знает, с кем разговаривает, а я – нет. Неправильно как-то, согласись?

– А вы, можно подумать, не знаете? – Вероника, как ни странно, купилась на эту простенькую уловку, я даже не ожидала. Неужели она так привыкла к тому, что её действительно потрясающая красота отбивает у всех окружающих способность адекватно мыслить?

– Откуда бы такая радость? Конечно, нет, – я подчёркнуто удивлённо приподняла бровь, – но врать не буду, у меня есть несколько версий.

– Хм, – взгляд Вероники перестал быть сонно-равнодушным, в нём появился холодный хищный блеск, однозначно не предвещавший мне ничего хорошего, – надо же, Дима переключился с изысканных деловых леди на хамоватых пейзанок? Неужели ему настолько захотелось экзотики?

– Знаете, когда долго жуёшь пресную морковку, иногда хочется вкусную апельсинку, – я мило улыбнулась этой мерзавке. Нет, ну надо же! Это я – хамоватая пейзанка? Это я – экзотика?! В груди медленно поднималась колючая удушливая волна гнева. – Уж кому и знать, как не вам…Наверняка именно поэтому у вас такое разнообразное…меню.

– Это вы сейчас кого под морковкой имели в виду? – голос госпожи Беляевой не дрогнул, но во взгляде смешались презрение, подозрительность и угроза: убойный коктейль. Нет, Максик, не получится у нас дружба всех со всеми и мир во всём мире. Нам с Вероникой на одной территории не существовать: или она, или я, тут без вариантов. И, если ты всё-таки будешь вместе с ней – то, увы, уже без меня, и это даже не обсуждается. – Меня?!

Макс молча переводил взгляд с Вероники на меня и обратно, видимо, пытаясь понять, как ему вести себя в этой непростой для него ситуации: не то за даму сердца заступаться, не то подругу детства поддерживать. Незавидное положение, согласна, но кто ж тебе в нём виноват – только ты сам.

– Заметьте, не я это сказала, – я спрятала усмешку и насколько смогла равнодушно пожала плечами, – но если вы так поняли мою фразу, кто я такая, чтобы вас переубеждать, правда?

– Действительно, хотелось бы понять – кто ты такая, – тихо прошипела Вероника, уже не пытаясь «держать лицо», но по-прежнему стараясь не привлекать к нашей чудной компании внимание окружающих, – и по какому праву так со мной разговариваешь.

– Хм, – я сделала вид, что задумалась, – Макс, как ты думаешь, мне ей правду сказать или пока не стоит – пусть потом сюрприз будет?

– Максим, о чём эта девица говорит?

Бедный Макс, попавший между молотом и наковальней и, видимо, уже искренне пожалевший о своём решении нас познакомить, тяжко вздохнул и покачал головой:

– Ох, девочки, вы такие…девочки! Давайте вы как-нибудь без меня о своём, о женском, пощебечете? А я пойду и принесу нам всем выпить, думаю, это совершенно не лишнее.

Пощебечем? Мы с Вероникой? Это он так тонко нас троллит или действительно думает, что мы можем мило и непринуждённо беседовать о новых веяниях в моде или современной живописи, например? Если первое – то я ему просто отомщу, пока не знаю, как именно, но обязательно придумаю. А вот если второе – ну, значит, как говорили в известной пародии, «у меня больше нет друга по имени Штирлиц», в смысле – Макс.

– Здесь нет спиртного, только кофе, – сообщила я приятелю, – причём более чем посредственный. Что же вы, госпожа Беляева, на кофе-то сэкономили. Не комильфо, знаете ли.

– Я знаю, где стоит шампанское, – сообщил Макс, и я заметила, как он положил руку на плечо Вероники, словно успокаивая или обращаясь с немой просьбой, – Пять секунд, и я вернусь. Не скучайте без меня, девушки…

О, вот скучать – это не про нас с мадам, это точно. Освободившись от сдерживающего присутствия Макса, мы, уже не таясь, враждебно посмотрели друг на друга, откровенно прикидывая шансы на победу в этом бескровном, но не менее выматывающем поединке.

– Так вот, насчёт кофе, – я понимала, что тот, кто перехватит инициативу, тот и поведёт партию, поэтому решила не дожидаться вероникиного шага и бодро продолжила, – вы бы посоветовали тому, кто там у вас этим занимается, проконсультироваться со знающими людьми, а то может неловко получиться, вот как сегодня. Например, Дима прекрасно в кофе разбирается, во всяком случае, тот, что он мне вчера привёз, – просто великолепен!

– Дима? – Вероника слегка опешила от моего жизнерадостного монолога, – это ты кого имеешь в виду? Надеюсь, не моего мужа?

– Не надейся, – я тоже решила перейти на «ты», так как не видела причин для уважительного обращения к мадам Беляевой, – я именно его и имею в виду. Позволь ещё раз представиться – Лера, новая любовница твоего мужа. И по совместительству – лучшая подруга твоего любовника, я про того, который Макс, а не про того, который Толик.

Если Вероника и дрогнула, то не подала виду, лишь прищурилась чуть сильнее.

– Не пойму, – она покачала головой, – ты либо законченная продуманная стерва, либо клиническая идиотка, третьего не дано. Я, честно говоря, склоняюсь к первому варианту…

«А я ко второму», – мысленно простонала я. Ну куда, куда я лезу? Ну не мне бодаться с такими акулами, как Вероника: я ей в общем-то так, на один зуб. Но злость на всех этих крутых бизнесменов и их высокомерных жён, а также на друзей, которые втягивают в чёрт знает что, а потом сливаются в самый непростой момент – всё это заставляло улыбаться и продолжать этот безумный диалог.

– А теперь послушай меня внимательно, новая любовница Лера, – Вероника говорила негромко и даже доброжелательно, – я не против того, чтобы мой муж развлекался на стороне, от него не убудет. Всё равно это ненадолго, а потом он сделает тебе щедрый подарок и заменит новой игрушкой. Первый раз что ли? Вот, например, Марианна, – тут она кивнула в сторону директора нового центра, которая по-прежнему что-то обсуждала с Беляевым, – получила этот центр. Как считаешь – достойные отступные для бывшей? Ой, а ты что – не знала, что это открытие центра для его бывшей шлюшки? Ну извини, я думала – ты в курсе, ведь ты же так хорошо информирована о наших…внутрисемейных делах…

«Один-один», – подумала я про себя, понимая, что конкретно этот раунд словесной баталии остался за Вероникой, однозначно.

Но если Вероника думала, что я со слезами обиды и разочарования в Беляеве кинусь ей на грудь, то она сильно ошиблась. В плане стервозности и умения вести такие «милые» перепалки мне, конечно, с ней не равняться, но и я себя, в общем-то, не на помойке нашла. Поэтому я ничего не ответила на её выпад и только мило, насколько уж смогла, улыбнулась и пожала плечами: мол, ну что поделать – уж такова се ля ви.

Краем глаза увидев за чьей-то широкой спиной Макса, я ещё раз вежливо улыбнулась Веронике, явно разочарованной тем, что я не захотела и дальше с ней пререкаться, и решительно отправилась возвращать этого предателя. Мне оставалось буквально несколько метров, когда я поняла, что Макс с кем-то разговаривает по телефону. Свернув за ближайший выступ, я притаилась там мышкой и прислушалась. Не подумайте ничего плохого: вообще подслушивание чужих разговоров не является моим хобби, просто в последнее время вокруг меня столько всего стало происходить…Причём действия окружающих становятся, как говорила кэрроловская Алиса, «всё страньше и страньше». Тут невольно превратишься в параноика и начнёшь подозревать всех и во всём, а уж Макс-то совсем из доверия вышел: он за последние два дня преподнёс мне столько неприятных сюрпризов, что уже и не знаю, что думать, честное слово.

– …мне наплевать, как ты это сделаешь. Меня интересует исключительно результат, – голос Макса был непривычно злым и холодным, – надо украсть – укради, надо соврать – соври, в первый раз тебе что ли? Но документы должны быть подписаны. Ты и так подставился, потому что был, мягко говоря, неаккуратен. И ты знаешь, что будет, если ты не справишься. Я-то выкручусь, не привыкать, а вот ты, мой милый, окажешься в полной заднице. Он тебя не простит, а я тем более, и куда ты побежишь? К ней? Не смеши мои тапочки – как только она узнает правду, то вышвырнет тебя и полетишь впереди своего визга. Твоя репутация будет бесповоротно загублена, и ты можешь спокойно начинать просматривать вакансии компаний по доставке еды, потому что больше тебя никуда не возьмут. В общем, запомни: если ты меня снова подставишь, то я тебя просто уничтожу. Сам не звони, я тебя наберу позже. И, поверь, в твоих интересах, чтобы у тебя были для меня хорошие новости.

Я в своём ненадёжном укрытии за подобием колонны старалась даже не дышать, потому что прекрасно понимала, что этот разговор вот ни разу не предназначался для посторонних ушей, и что для меня же будет лучше, если никто не узнает, что я его подслушала. Невидимый Макс несколько раз глубоко вздохнул, прошипел что-то типа «твою мать» и мимо меня, постаравшейся слиться с интерьером, прошёл к Веронике, которая разговаривала с какой-то немолодой женщиной. К счастью, госпожа Беляева была занята разговором, сам Беляев по-прежнему общался с Марианной, и в мою сторону никто из них не смотрел. Я чуть ли не по-пластунски, прячась за спинами гостей, перебралась в другую сторону зала, увидела спасительную дверь с табличкой WC, занырнула в неё, перевела дыхание, быстренько взглянула на себя в зеркало и вышла «в люди». Как оказалось, вовремя, потому что Макс, перебазировавшись к небольшому столику, каких в зале было достаточно много, озирался, явно в поисках потерявшейся меня. Вероника, уже в одиночестве, сохраняя на лице всё то же выражение высокомерия и лёгкого презрения ко всем окружающим, смотрела, как в бокалах с шампанским, которое принёс Макс, лопаются пузырьки.

– Лера, а мы с Никой тебя совсем потеряли, – Макс сиял настолько мягкой и дружелюбной улыбкой, что я засомневалась: а его ли я слышала буквально пять минут назад.

По виду Вероники было легко догадаться, что вот как раз она бы с удовольствием потеряла меня совсем и окончательно. Интересно, а она в курсе того, что Макс не совсем тот, а точнее, совсем не тот, за кого мы его принимаем? Почему-то мне казалось, что Вероника если и знает, то далеко не всё, иначе бы она по-другому вела себя с ним: как с одним из стаи. Нет, думаю, для нашей нежной и трепетной впереди масса сюрпризов, и далеко не все из них окажутся приятными. Ох, как же вовремя я решила пойти за Максом, а то ведь так и не знала бы, и даже не догадывалась. Всё: теперь не верю ни одному его слову, хотя это так…трудно и больно. Мой лучший друг – предатель и обманщик, и вообще какая-то тёмная личность. Обидно-с, господа…

– Лер, о чём задумалась? – голос Макса выдернул меня из размышлений, в которые я погрузилась, – мы с Никой должны быть на пресс-конференции, ты с нами? Ну, пожалуйста, а то мне одному будет скучно.

– А одному почему, если ты с Вероникой? – я, видимо, настолько завязла в собственных мыслях, что пропустила что-то, – или я не так услышала?

– Я буду рядом с мужем, как член совета директоров сети, что тут непонятного, хотя…откуда тебе знать, – процедила она сквозь зубы, – ты человек не нашего круга.

– Ника, милая, не сердись, – от медового голоса Макса можно было растечься в лужицу, столько в нём было нежности и тепла, – Лера прекрасно ориентируется в правилах и не стоит её недооценивать, поверь мне. Уж я-то её знаю, как никто! Или ты ревнуешь Дмитрия? – сквозь мёд проглянула ревнивая нотка, а я во все глаза таращилась на этого двуличного (хотя кто знает, сколько там образов) типа. После подслушанного разговора мне в каждом его слове слышался скрытый смысл, виделось двойное дно. Блин, так и с ума сойти недолго…

– Я? Ревную Диму?? К ней??? – высокомерия в голосе ранимой и трепетной хватило бы на пару британских королевских семей в полном составе. – Не смеши меня, Максим…

Макс хотел что-то ответить, но тут всех пригласили в конференц-зал на ту самую пресс-конференцию, и Вероника покинула нас опять же по-английски, не попрощавшись. Я хмыкнула, но воздержалась от комментариев, хотя очень хотелось. Сбежать, к сожалению, не получилось, так как Макс уже подхватил меня под локоть и увлёк вслед за всеми. Ну ему-то на Веронику смотреть хочется, а я ему зачем?

В конференц-зале стулья для прессы и зрителей были выстроены полукругом, напротив за длинным столом сидели представители «Лайт-Мед» в лице супругов Беляевых и Марианны и ещё какие-то неизвестные мне люди в количестве трёх штук. Мы устроились на самом последнем ряду, и я благополучно спряталась за дамой с пышной причёской, так как смотреть на игнорирующего меня Беляева откровенно не хотелось. Беляев по-хозяйски гостеприимно улыбнулся присутствующим и, произнеся традиционную небольшую вступительную речь о том, как все всем рады, предложил задавать вопросы.

Сначала поднимали руки исключительно представители популярных медицинских интернет-изданий и порталов, затем эстафету приняли журналисты от косметологии, а затем слово дали всем остальным. Отвечал то сам Беляев, то Марианна, то те самые неизвестные мне товарищи, пару раз даже Вероника что-то сказала. Вопросы в основном были профессионального характера, и я не прислушивалась, так как – не моё. Я уже успела просмотреть новости в телефоне, пролистать Инстаграм, и совсем уже было заскучала, когда раздался вопрос:

– Господин Беляев, позволите вопрос, не имеющий прямого отношения к сегодняшнему мероприятию? Не так часто Вы нас балуете пресс-конференциями, грех не воспользоваться возможностью.

– Представьтесь, будьте добры, – Дмитрий Васильевич по-прежнему излучал добродушие и благожелательность.

– Арсений Фомин, портал «Не скучай!», – юноша в модном свитшоте и с авангардной причёской слегка поклонился.

– Ну что же, Арсений, задавайте ваш вопрос, – Беляев снисходительно улыбнулся, – я открыт для диалога, поэтому не стесняйтесь.

– Насколько мне известно, в последние несколько дней вас часто видят в неформальной обстановке с некой привлекательной молодой особой, которая раньше не была замечена в вашем окружении. Не просветите нас, кто эта очаровательная незнакомка?

Беляев помолчал, затем откинулся на спинку кресла и смерил журналиста долгим оценивающим взглядом, от которого даже сидящей вдалеке мне стало неуютно, но парень лишь переступил с ноги на ногу и упорно не желал отзывать вопрос. Видимо, читателей этого самого портала ужас как интересовала личная жизнь господина Беляева, иначе с чего вдруг такая отвага, граничащая с идиотизмом.

– Ну что же, Арсений, бывший журналист портала «Не скучай!», – неспешно проговорил наконец Беляев, сделав едва заметный акцент на слове «бывший», – мне в чём-то даже импонирует ваша…любознательность. И я не могу оставить без ответа ваш, несомненно, важный для экономического сообщества города вопрос.

Даже я, не очень хорошо знающая Беляева, понимала, что бедняге Арсению спокойно трудиться в нашем городе уже не придётся: Беляев не простит ему этого вопроса, хотя сам сделал всё для того, чтобы засветиться со мной в публичных местах. Но за прошедшие несколько дней я смогла прийти к однозначному, пусть и неутешительному выводу: такие, как мы (как этот невезучий журналюга, как я) не имеем на жизненной шахматной доске никакого реального веса – мы пешки, и нас просто переставляют с места на место в зависимости от ситуации. Обидно, да, но пришла пора снять розовые очки: если того потребуют некие высшие интересы, нами спокойно пожертвуют, может быть, даже искренне сочувствуя в душе…где-то очень глубоко.

– Если вас не затруднит, – кивнул слегка побледневший журналист Арсений, – не сомневаюсь, читателям нашего портала будет очень интересно узнать об этой девушке первыми.

Я постаралась спрятаться за спасительной пышной причёской и вообще по возможности слиться с окружающей обстановкой. К счастью, мы с Максом сидели в самом конце, и на нас мало кто обращал внимание.

– Смелый, но глупый, – прокомментировал шёпотом сидящий рядом Макс, потом помолчал и добавил, – или жадный…Интересно, что твой Беляев ответит, очень интересно…

– Он не мой, – так же тихо прошипела я в ответ, – он, как кот Матроскин, «свой собственный». Он же сам подставлялся, сначала в «Амбассадоре», потом в «Мезонине» этом…Никто же не заставлял…

Тем временем аудитория замерла в ожидании ответа, так как любопытство – неистребимая часть человеческой природы, никуда и никогда не исчезнет. А тут такой интересный вопрос, как же не навострить ушки…

– Девушка, которую вы имеете в виду, господин Фомин, – продолжал между тем невозмутимый Беляев, – мой личный ассистент и помощница, которая пока ещё только принимает дела и официально не вступила в должность. Но, как только это произойдёт, я сразу же представлю её заинтересованной общественности. Я ответил на ваш вопрос?

– Почти, благодарю вас, Дмитрий Васильевич, но проясните, пожалуйста, один вопрос: насколько я знаю, да и не только я, у вас уже есть личный помощник, Анатолий Казанцев. Вы его увольняете? Или он уходит, так сказать, на повышение? С кем теперь согласовывать различные моменты, в частности, нам, прессе?

Судя по тому, как побелели сцепленные в замок руки Вероники, её этот вопрос тоже чрезвычайно интересовал, да и Макс смотрел на по-прежнему сохраняющего олимпийское спокойствие Беляева со странным выражением лица.

– Господин Казанцев, к сожалению, вынужден оставить должность, которую занимал последние несколько лет, – в голосе Дмитрия Васильевича прозвучало неподдельное сожаление, – он переходит на работу в другой холдинг. Повторюсь: как только мой новый помощник, точнее, помощница, примет дела, я сразу её всем представлю. Ещё вопросы?

– Одно небольшое уточнение, – никак не мог успокоиться Арсений, – вы со всеми помощниками ужинаете в статусных ресторанах или только с…личными?

Макс хмыкнул, а я в ужасе пыталась осознать, куда я в очередной раз вляпалась. Какой личный помощник, он о чём вообще? А меня спросить или хотя бы поставить в известность не надо? А если я не хочу, или у меня уже есть другие планы на собственную дальнейшую жизнь? Или это не имеет значения? Я тихонько выглянула из-за пышной шевелюры как раз в тот момент, когда Вероника, что-то тихонько сказав Беляеву, встала и быстро вышла из зала.

– Скажите, Арсений, – Дмитрий Васильевич с почти исследовательским интересом посмотрел на журналиста, – вам что, голова жмёт?

– А вот это он зря, – снова прокомментировал Макс, – теперь, случись что с этим придурком, Беляев будет крайний.

– Вы мне угрожаете? – журналист был на удивление спокоен, – я правильно понимаю? И всё же хотелось бы получить ответ…

– Ну что вы, – Беляев тоже был сама любезность, – и в мыслях не было! А что до вашего вопроса…Нет, в рестораны, особенно, как вы выразились, в статусные, я хожу только с…личными помощниками. Особенно если они – красивые молодые женщины. Согласитесь, было бы странно, если бы я приглашал в рестораны господина Казанцева. Тогда боюсь даже представить себе, какие вопросы вы бы мне задали!

В зале раздались смешки, а Беляев подмигнул журналисту и шутливо развёл руками.

– Молодец, – уважительно шепнул мне Макс, – так легко обошёл острые углы и свёл всё к шутке. Как говорится, респект и уважуха. Ну ладно, тут, видимо, всё интересное закончилось, можно уходить. Я сейчас подхвачу Нику и в центр, а ты как?

– Вызову такси, – я махнула рукой, – хочу поехать домой и хоть немного побыть в тишине и покое. Такое вот странное и невыполнимое уже третий день желание.

– С Беляевым пообщаться не хочешь? – Макс иронично поднял бровь, – ты теперь, как-никак, личный помощник. Очень-очень личный…

– Не хочу, – я активно помотала головой, – ты же понимаешь, что он всё это не всерьёз говорил, а чтобы ситуацию разрулить.

– Не знаю…не знаю, может, и не всерьёз, а может, и очень даже. Интересно, а ныне здравствующий помощник в курсе глобальных изменений в своей судьбе? Ладно, Лер, я пойду Нику найду, а вечером созвонимся. Сама такси вызовешь, справишься?

– Да уж как-нибудь, иди уже…Я, конечно, существо слабое и беззащитное, но не настолько, чтобы не суметь вызвать машину.

– Ну-ну…слабая и беззащитная…. – Макс послал мне воздушный поцелуй и растворился в толпе расходящихся граждан.

Я быстренько открыла приложение, заказала машину и, стараясь не попасться на глаза Беляеву, пробралась к выходу. Прислушавшись к разговорам вокруг, поняла, что народ в равной степени обсуждал и открытие центра, и новость о загадочной личной помощнице. При этом женщины были благодушны, так как, по их словам, Беляев «ах, какой мужчина!», а мужская половина аудитории жаждала увидеть её (то есть меня) собственными глазами и оценить. Сплетники!

Накинув шубку, я вышла на улицу и стала высматривать среди машин своё такси, краем глаза заметила водителя Лёшу, который приветственно помахал мне рукой и вопросительно кивнул в сторону уже знакомой припаркованной чёрной машины. Я отрицательно помотала головой и приветливо ему улыбнулась: Лёша мне нравился. Прочитав в приложении, что такси будет через пять минут, я медленно пошла в сторону дороги, чтобы не мешать остальным людям, садящимся в подъезжающие машины. Пока мы были на открытии центра, начался снегопад, который с каждой секундой усиливался, грозясь перерасти в настоящую метель. Поёжившись, я поглубже натянула капюшон не очень тёплой шубки и повернулась к ветру спиной. Это не слишком помогло, и ледяные воздушные пальцы проникали под одежду, заставляя морщиться и притоптывать. Так я и стояла, развернувшись к ветру спиной, когда чьи-то сильные руки подхватили меня с обеих сторон и мгновенно запихнули в остановившуюся рядом машину, которая, взревев двигателем, с бешеной скоростью рванула с места.