Кактус для вашей мыши

Глава 6

Шины автомобиля негромко шуршали по, как ни странно, почищенному асфальту, а я смотрела в окно и думала о том, как стремительно изменилась моя жизнь за последние два дня. Ещё позавчера вечером я даже предположить не могла, что моё спокойное и размеренное существование превратится в череду непредсказуемых событий.

Если бы мне тогда сказали, что я буду сидеть в одной машине с Дмитрием Беляевым (даже не говорю о том, что на тот момент я вообще крайне смутно представляла себе, кто это такой), дома будет скучать в прихожей огромная корзина с розами (кстати, а их поливать как-то в этой корзине надо?), а друг детства окажется прожжённым интриганом, да ещё и любовником госпожи Беляевой… Я бы покрутила пальцем у виска и даже не стала бы никак комментировать такое бредовое предположение.

Однако сейчас я еду ужинать с Дмитрием Васильевичем Беляевым, пребывая в состоянии культурного шока от самого факта этого ужина. Нет, я не могу сказать, что поход в ресторан для меня является чем-то из ряда вон выходящим. Мы с бывшим мужем (надо, кстати, документы на развод подать) достаточно часто обедали или ужинали не дома, в современном мире это стало практически обыденным явлением. Вопрос в другом: чем это мероприятие закончится. В то, что мы просто мило поужинаем, верилось мало. Если откровенно – вообще не верилось.

Когда я около трёх часов назад написала, что с удовольствием приму приглашение, Дмитрий Васильевич отреагировал сразу и, как всегда, был лаконичен: «Заеду за тобой в семь». И всё. Чётко, по делу и без лишних сантиментов. Нормальные деловые отношения с потенциальной пассией. Вас что-то удивляет? Вот и меня уже – нет.

О том, сколько нервных клеток я потратила, собираясь на этот праздник жизни, даже не буду рассказывать. Скажу только, что, как любая нормальная женщина, я перебрала и перетрясла весь гардероб. В итоге, отчаявшись самостоятельно принять решение, набрала одну из своих старинных приятельниц, которая давно и достаточно успешно бросила заниматься вопросами налогообложения граждан и бодро трудилась на ниве гламура, вела несколько блогов о стиле и вообще разбиралась во всём этом однозначно лучше меня. Выслушав мою достаточно расплывчатую просьбу помочь с выбором одежды для ужина, Лиза пару минут помолчала и сообщила:

– В общем так, Одинцова. Хочешь конкретный совет – дай конкретную информацию. С кем ужинаем?

– С мужчиной, – проблеяла я, затрудняясь с более чёткой формулировкой.

– Исчерпывающе, – помолчав, хмыкнула Лизавета. – С мужчиной как просто с мужчиной или с мужчиной как с кавалером?

– Наверное, всё же как с кавалером, – подумав ответила я, – он пригласил меня на ужин. Но, наверное, романтическим его назвать нельзя. Скорее, приятельский.

– То есть соблазнять не нужно? – уточнила Лизка, а я судорожно закашлялась, представив себе, как стала бы соблазнять Беляева.

– Точно не нужно! – уверенности в моём голосе хватило бы на троих. – Просто ужин, Лиза, просто ужин!

– Мужчина хоть привлекательный? – зачем-то спросила Лизавета.

– Ну, да… Я бы даже сказала – более чем, – я вспомнила взгляд, которым Беляев окинул меня в «Амбассадоре» и поёжилась. – Но, мне во всяком случае так кажется, женщинами избалован до полной невозможности. Понимаешь?

– Нет.

– Что- нет? – зависла я.

– Не понимаю, почему привлекательного мужика не надо соблазнять, – пояснила непонятливой мне Лизка. – Особенно избалованного.

– А зачем? – судя по лизкиному вздоху, я демонстрировала просто чудеса сообразительности.

– Эх, Одинцова, нет в тебе азарта, куража нет, – последовал ещё один тяжкий вздох. – Тогда слушай сюда. Никаких брюк, только юбка. С твоими ногами вполне можно было бы мини, но не вечером, не в ресторан и не зимой. Значит, романтичная классика. Записывать будешь или запомнишь?

В итоге была выбрана длинная двухслойная тёмно-синяя шифоновая юбка и нежная блузка с кружевной спиной на несколько тонов светлее. Образ дополняли серьги-капельки с сапфирчиками, подарок папы на тридцатилетие. Сверху накинула короткую шубку, как как прогулок не планировалось.

Молодой человек в белой рубашке и при галстуке, выскочивший из сыто сияющей лакированными боками чёрной машины при моём появлении, вежливо открыл передо мной дверцу, помогая сесть. Затем он точно так же распахнул дверцу перед Беляевым, и тот устроился на заднем сидении рядом со мной.

– Лёша, едем в «Мезонин», – сказал он негромко, и водитель, кивнув, выехал из двора.

– А что, Дмитрий Васильевич, самому за руль – корона не позволяет? – съехидничала я, вредничая скорее по привычке и от чувства неловкости. Ну что поделать – не привыкла я ездить с водителем, когда не такси, а вот так – с некой барской ленцой.

– Позволяет, – повернувшись ко мне, спокойно ответил Беляев, – но я планирую пить не только минеральную воду. А такси не люблю: мало ли кто там до меня ездил. Тем более, если у меня есть машина с водителем – зачем изобретать велосипед? И позволю себе напомнить – на «ты» и просто Дмитрий, да, Лера?

С этими словами он взял мою руку и легонько поцеловал запястье. От этого, казалось бы, совершенно обычного жеста я почему-то ужасно смутилась, хотя вроде бы – что тут такого? Просто у Беляева этот жест получился не неприличным, нет, а каким-то многообещающим, что ли… И снова пауза, которая с каждой секундой становилась всё более напряжённой. Во всяком случае для меня, так как Беляев, судя по невозмутимому виду, не испытывал совершенно никакого дискомфорта.

– А почему именно этот ресторан? Там так вкусно готовят? – попыталась завести светскую беседу я, старательно строя фразы так, чтобы избежать прямого обращения. Ну не могу я сказать ему «ты»! Не могу!

– Да, там хорошая кухня, достойное обслуживание и прекрасная винная карта, – Дмитрий Васильевич охотно поддержал предложенную для беседы тему. Наверное, ему тоже было не очень комфортно от повисшего молчания. А может, просто сказывается хорошее воспитание.

– Европейская? – всё так же светски поинтересовалась я, сделав вид, что это ну вот очень-очень важно, какая там кухня.

– Скорее, традиционная русская, – Беляев был безукоризненно вежлив. – Особенно им удаётся рыбное меню. Ты там не бывала?

– Откуда бы такое счастье! Конечно, нет, – я улыбнулась и вдруг совершенно неожиданно поняла, что успокоилась. Вот просто совершенно успокоилась. Раз – и всё. Волнения как не бывало. Действительно…чего я распереживалась? Мне что, очень нужно расположение великого и ужасного? Нет. Я плохо выгляжу? Нет. Мне платить за этот ужин? Нет. Я нарушаю какие-то морально-этические нормы? Нет. Так чего я тогда волну гоню? Сама придумала – сама испугалась? Похоже на то. Настроение сразу улучшилось, и я с интересом посмотрела в окно машины. Мы плавно катили по Дворцовому мосту, потом миновали площадь и свернули на Невский.

Оказалось, что ресторан «Мезонин» расположен над знаменитым «Елисеевским» магазином. Мы поднялись по старинной витой лестнице на второй этаж и тут же были препровождены вежливой девушкой к столику у окна. Дмитрию Васильевичу она улыбнулась как старому знакомому, точнее, как постоянному клиенту. На меня же взглянула с плохо скрываемым любопытством. Её взгляд не остался незамеченным моим спутником, и он счёл необходимым пояснить:

– Обычно я бываю здесь с другой дамой, с моей женой, Вероникой. Поэтому Дарья так удивлена.

Я благоразумно промолчала, плохо понимая, как нужно реагировать на эти слова, если реагировать вообще. Хочется ему подразнить гусей – кто я такая, чтобы ему в этом мешать? Тем временем приветливо улыбающаяся девушка Дарья принесла меню, и я, наверное, первый раз отчётливо ощутила ту пропасть, которая лежит между мной и Беляевым. В том мире, где живу я, не бывает порций салата «оливье» за тысячу рублей, даже если этот «оливье» со стерлядью. А в мире Дмитрия Васильевича не едят шаверму. И вряд ли наши Вселенные когда-нибудь пересекутся. Да и надо ли?

– Что ты выбрала? – прервал мои философские размышления Беляев, – Рекомендую стейк из оленины, очень недурён. И жульен из краба.

– На твоё усмотрение, – я обворожительно улыбнулась удивлённо приподнявшему бровь Дмитрию. – Полностью полагаюсь на твой вкус.

– Хорошо, – он с определённым недоверием посмотрел на меня, видимо, удивляясь внезапной смене настроения и неожиданной уступчивости.

Сделав заказ, он откинулся на спинку стула, который, как и вся мебель в этом ресторане, уже сам был произведением искусства, и вдруг спросил:

– Как ты думаешь, у твоего друга хватит финансовых возможностей для того, чтобы водить сюда Веронику?

Я молча смотрела ему в глаза, честно пытаясь осмыслить всю серьёзность ситуации, в которой по собственной дурости оказалась. И, соответственно, все последствия этого опрометчивого поступка лично для меня. Что же получается? Получается, что Беляев прекрасно знал о связи Макса с Вероникой? Значит, подходя ко мне на презентации, он уже предполагал, что моё появление там не случайно. Тогда возникает следующий вопрос: а зачем подошёл-то? Мог спокойно покинуть мероприятие, вынудив Макса придумывать иные варианты. И тогда, глядишь, я и не оказалась бы впутанной во всё это. С другой стороны, что теперь рассуждать, как оно могло бы сложиться, как говорится, что получилось – то и получилось. Нужно о другом думать: как выйти из этого неоднозначного положения с минимальными потерями.

– То есть ты знаешь… – я поняла, что мой молчание становится почти неприличным, – Давно?

– С самого начала, – Беляев равнодушно пожал плечами. – Не он первый, не он последний, как ты понимаешь. Но до него всех устраивало положение вещей, и никто не старался развести нас. Здесь твой дружок оказался более шустрым, чем его предшественники.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – я с недоумением покачала головой, – тебя что, совершенно это не беспокоит?

– То, что он спит с Вероникой? Нет, не беспокоит. Неприятно, но не более того. Нас с ней изначально связывали не столько чувства, сколько взаимная деловая поддержка. У неё было то, в чём на тот момент нуждался я, а я обладал тем, что необходимо было Веронике. Скажем так: наш брак основан на общности интересов, а не на любви. Но мне не нравится, когда меня «играют втёмную». И у меня тоже вопрос, Лера: как давно об этой интриге знаешь ты?

– Часа четыре уже, – я задумалась, – наверное, это не очень давно? Честно говоря, у меня самой в этой всей истории вопросов гораздо больше, чем ответов.

Беляев кивнул и замолчал, так как нам принесли заказанную еду, оказавшуюся действительно невероятно вкусной.

– Знаешь, я очень рад, что ты изначально не была в курсе задуманной твоим другом комбинации, – Дмитрий Васильевич говорил, задумчиво рассматривая, как в бокале с вином, название которого я, естественно, не запомнила, переливаются огоньки ещё не снятых новогодних гирлянд. – Это было бы для меня серьёзным разочарованием. Ты мне понравилась именно своей непосредственностью, отсутствием общепринятых штампов и искренностью. И моё предложение остаётся в силе.

– Зачем тебе это? – я говорила тихо, но Беляев меня услышал.

– Что именно – «это»? – он улыбнулся, а в глазах прыгали озорные смешинки. – Зачем мне молодая и красивая любовница? Не находишь, что это довольно странный вопрос?

– Не нахожу, – я твёрдо вознамерилась прояснить до конца хотя бы эту ситуацию. – Ладно бы ты меня планомерно охмурял, а потом бы всё случилось само собой… Но вот так – по договорённости…Ну согласись, странно как-то…

– Не соглашусь, – Беляев откровенно развлекался, чем бесил невероятно, – Само собой никогда ничего не происходит, или ты думаешь, что это вот так и бывает всегда: спонтанно и внезапно, по велению сердца и в порыве чувств?

– А разве нет, – я даже слегка растерялась, – мне всегда казалось, что именно так всё и происходит…

– То есть ты предполагала, что люди, серьёзно занимающиеся бизнесом, заводят подруг импульсивно, так сказать? Понравилась – начал ухаживать – стали встречаться?

– Да, – я кивнула, – а разве нет?

– Нет, Лера, – Беляев покачал головой. – Между стадиями «понравилась» и «начал ухаживать» есть ещё несколько. В том числе проверка понравившейся девушки службой безопасности, без этого никак.

– И что, меня тоже проверяла… твоя служба безопасности? – ситуация стремительно обрастала новыми подробностями, которые нравились мне всё меньше.

– Конечно, – он спокойно кивнул. – Лера, неужели ты думала, что я могу вот так просто ездить с девушкой, о которой ничего не известно, по ресторанам?

Я промолчала, глядя на него во все глаза. Он усмехнулся и продолжил:

– Не переживай, твоя биография незамысловата и кристально чиста. Как мои люди ни старались, не нашли ничего интересного. А сегодняшний ужин – это, наверное, была единственная возможность спокойно поговорить с тобой, прояснить ситуацию. Повторюсь: ты мне нравишься, наверное, даже очень нравишься. Я всегда старался избегать любой публичности в своей личной жизни, но, видимо, правила игры меняются, и под них нужно подстраиваться. И я повторю своё предложение: согласишься ли ты какое-то время изображать мою любовницу?

– Изображать? – я растерянно моргнула.

– Ну, если ты захочешь, то и не только изображать, – Беляев взял мою руку в ладони и слегка сжал. – Но принуждать не стану, хотя и надеюсь на перемену твоего отношения ко мне. Лера, помоги мне, а? Мне действительно это нужно.

– Ты просишь о помощи? Ты?? Меня??? – я поняла, что уже совершенно потеряла логическую нить в его словах, – Я, конечно, не страдаю комплексом неполноценности, но, прости, где ты и где я…Неужели не нашлось никого…более подходящего?

– Объясню, – Беляев стал очень серьёзным, но мою руку так и не выпустил. – Меня неоднократно пытались познакомить с самыми разными девушками, яркими, красивыми, миссками и вице-миссками различных конкурсов. Но не получалось. Я тебе уже говорил, что терпеть не могу дурочек, даже очень эффектных. Поэтому, нарушь я свой условный целибат с одной из таких кукол, никто не поверит. А вот в то, что я могу увлечься девушкой, которая произвела на меня впечатление своей неординарностью, поверят легко и охотно. Тем более свидетелей нашего незабываемого знакомства – масса.

– Всё равно, – непонимающе покачала головой я, – всё равно не понимаю, зачем тебе в принципе такая фигура, как эта псевдо-любовница.

– И не вникай пока, – Беляев улыбнулся и чуть сильнее сжал мою руку, – просто подумай и скажи «да»…

– Пока ты хотя бы в общих чертах не объяснишь мне – зачем, я не соглашусь.

– Хорошо, – он устало поморщился, – только в очень общих, ладно? Есть предположение, практически уверенность, что часть моего бизнеса хотят подмять под себя определённые люди. Но им нужно подобраться ко мне поближе, а это достаточно непросто: круг друзей у меня давно устоявшийся. Вероника тоже не сделает ничего, что могло бы нанести ущерб нашему совместному бизнесу, это не в её интересах. Любовницы, через которую на меня можно было бы воздействовать, у меня тоже нет – такая вот неприятность. Но так как ждать и догонять – самые противные вещи, то я решил помочь им. Нужна любовница – она появится.

– Дмитрий Васильевич, – с перепугу я снова перешла на официоз, – я не справлюсь, я не умею быть агентом ни 007, ни 008, ни дальше по списку.

– От тебя и не требуется, Лерочка, – он снова улыбнулся, но глаза в этот раз остались серьёзными, – просто рано или поздно к тебе бы подошли люди с просьбой, заметь, именно просьбой, донести до меня определённую мысль, мягко и ненавязчиво. А мне много и не нужно – всего лишь убедиться, что это те, о ком я думаю. Вот и всё. Ну так как? Ты согласна?

– Не знаю, – меня не покидало ощущение, что я упускаю из вида что-то очень важное.

– Или тебя смущает, так сказать, нравственная сторона вопроса? Ты ведь сейчас не связана никакими отношениями, я правильно понимаю? И рано или поздно в твоей жизни появился бы новый мужчина. Так?

Я кивнула, ибо нет смысла спорить с очевидным.

– Так почему бы этим мужчиной не стать мне? – Беляев вдруг протянул руку и осторожно поправил выбившуюся из причёски прядку.

– Я согласна… Я согласна, Дима, – проговорила я, не отрывая взгляда от столика в другом конце зала, за которым устраивались Антон и его новая спутница жизни.

Видимо, на моём лице что-то такое отразилось (не быть мне Матой Хари, ох, не быть), потому что Беляев неспешно обернулся и проследил за моим взглядом. Поняв, куда я смотрю, он снова повернулся ко мне и негромко поинтересовался:

– Это тот, о ком я думаю?

Я только молча кивнула. Дмитрий Васильевич молча налил мне вина и так же спокойно сказал:

– Забудь. Это прошлое, а прошлое надо уметь отпускать. И начинать жить с чистого листа. Не думай, я лучше многих знаю, насколько это сложно, но я готов помочь тебе, если ты, конечно, захочешь принять мою помощь. Если не веришь в простое человеческое сочувствие с моей стороны, считай это услугой. Я помогу тебе, а ты поможешь мне.

– Чем вы…ты мне поможешь? – я горько усмехнулась. – Мне давно нужно было самой расстаться с ним, ведь видела же, знала, что всё рассыпается, но верила в чудо. Дура….

– Нормальное женский страх перед расставанием, – Беляев сделал серьёзное лицо и демонстративно глубокомысленно нахмурился, – Ты хочешь об этом поговорить?

– Нет! – у него был такой забавно-сосредоточенный вид, что я рассмеялась. – Тем более, что ты всё равно не похож на психоаналитика, и дивана у тебя нет…

– Как это у меня нет дивана, – беляевский взгляд снова стал насмешливым, но в голосе появилась какая-то новая нотка, вибрирующая, низкая, очень мужская, – есть, и я с огромным удовольствием продемонстрировал бы его тебе. Как тебе такая перспектива… Лера?

– Да ну тебя, – я махнула рукой, старательно делая вид, что совершенно не поняла такой более чем прозрачный намёк, – делать тебе больше нечего… Я и так удивляюсь, что ты потратил на меня столько времени, а ведь оно у такого человека, как ты, явно не лишнее.

– Не лишнее, – согласно кивнул он, – но, к счастью, я уже на том уровне, когда могу сам расставлять приоритеты. Сегодня вечером мой приоритет – ты.

– Спасибо, – я улыбнулась, не в силах отвести взгляд от воркующей за другим столиком парочки. А ведь со мной Антон уже очень-очень давно не был таким нежным и внимательным, да и место для ужина или обеда он выбирал по принципу «поближе к дому». Не то чтобы для меня статус ресторана был важен, бог с ним, но сам факт почему-то задевал. Даже сейчас.

– Лера, а чем занимается твой муж? Тебе капучино? – вдруг спросил Беляев, дождавшись моего кивка и заказывая кофе.

– У него достаточно большая компания по разработке и продаже программного обеспечения, а что? – удивлённо ответила я.

– Отлично, – кивнул Дмитрий Васильевич, – тогда, полагаю, он знает меня в лицо.

– Не сомневаюсь, – я знала, что Антон очень неплохо ориентируется в нашем городском бизнес-сообществе и не может не знать столь серьёзную фигуру, как Беляев. Это я была далека от этого…до позавчерашнего вечера….

– Прекрасно, – кивнул каким-то своим мыслям Беляев, – тогда мы его немножко удивим. Ты ведь не против?

– А надо? – я с сомнением покачала головой, – или это часть хитрого плана?

– Это и то, и другое, – тут он мне совершенно по-мальчишески подмигнул и, вынув телефон, набрал номер. – Лёша, через пятнадцать минут поднимайся, и постарайся сделать так, чтобы тебя заметили.

– Ты азартный человек, – я внимательно рассматривала Беляева, открывшегося мне с какой-то новой стороны. Зачем бы человеку его уровня эти игры? Произвести на меня впечатление? Я вас умоляю!

– Скажу тебе по большому секрету – очень! – он сделал глоток крепкого, судя по густой пенке, эспрессо и блаженно зажмурился, – И заметь, мы одновременно убиваем трёх зайцев: во-первых, ты утрёшь нос своему бывшему, показав, что ты не только не страдаешь, а ужинаешь в статусном заведении с достойным всяческого внимания мужчиной. Это я, как ты понимаешь, о себе любимом. Во-вторых, нас увидят те, кто должен нас увидеть. Ну и в-третьих, мы покормим папарацци, один из которых часто вечерами пасётся рядом с этим заведением.

Только мы допили кофе, как в зале появился водитель Лёша, который негромко, но так, чтобы в тишине ресторана, слегка разбавленной фортепьянной музыкой, его было хорошо слышно, говорил в телефон:

– Да, разумеется. Конечно, Владимир Владимирович, как только Дмитрий Васильевич будет на связи, он сразу же перезвонит вам и объяснит все детали. Благодарю вас. И вам всего доброго!

И вот тут я убедилась, насколько сильна в людях сила стереотипов: услышав имя, произнесённое Лёшей, все насторожились и с интересом посмотрели, к кому же он идёт. И не важно, что тот, о ком все подумали, никогда не стал бы сам звонить Беляеву, какой бы серьёзной фигурой на шахматной доске регионального бизнеса он ни был, и уж тем более не стал бы разговаривать с водителем. Но это если включить хотя бы элементарную логику, а первый импульс – посмотреть, кто же перезвонит «самому», как только освободится. Интересно же. Когда сопровождаемый любопытными шепотками Лёша подошёл к нашему столику, я увидела его смеющийся взгляд и сама с трудом удержала улыбку. Вот взрослые люди, а всё в игры играть!

– Дмитрий Васильевич, машина ждёт, и вот, вам просили передать, – Лёша протянул Беляеву какую-то тоненькую папку.

– Спасибо, Лёша, всё хорошо, ты молодец, за сообразительность возьми с полки пирожок. А документы я в машине посмотрю, – с этими словами он встал и протянул мне руку, помогая подняться из-за стола, хотя я совершенно спокойно могла встать и самостоятельно. Но протянутую руку приняла и даже, почувствовав беляевскую ладонь на талии, сдержала возмущённое шипение и только проворчала:

– Не увлекайся! – после чего рука активизировалась и прижала меня чуть сильнее.

И, когда мы проходили мимо столика, за которым сидел Антон со своей дамой, Беляев замедлил шаг, повернувшись ко мне со словами:

– Тебе понравился десерт, солнышко? Прислать тебе на завтрак такой? – и снова заботливо поправил непослушную прядку.

А я была вознаграждена за все бессонные ночи и пролитые слёзы, потому что такого потрясения на породистом лице мужа не видела никогда за все годы знакомства. И не верьте женщинам, которые говорят, что им это не нужно – вот такой миг абсолютного иррационального чисто женского торжества. Это неправда, потому что ничто так не способствует заживлению сердечных ран, как потрясённый взгляд ушедшего от вас мужчины, когда он понимает, что ему нашлась замена, которой он и в подмётки не годится. И что это не вас надо жалеть, а над ним смеяться: не разглядел. Я смотрела на шокированного Антона и понимала: я отомщена. И уже за эти минуты готова сделать для Беляева много, тем более что внутреннего протеста у меня уже почти не осталось. В конце концов, что я теряю? Практически ничего. И вообще, как говорила мудрая Скарлетт О’Хара, «об этом я подумаю завтра».

– Десерт восхитительный, – медленно проговорила я, светски улыбаясь и не отрывая взгляда от бывшего, – но не стоит… Дима… у меня ещё из «Счастья» пирожные не закончились.

– Лера? – Антон всё же не выдержал и встал из-за стола. – Лера?!

– Здравствуй, Антон, – вежливо ответила я, а Беляев переместил горячую руку с моей талии на плечо, приобняв меня.

– Не ожидал тебя здесь увидеть… – Антон растерянно смотрел то на демонстративно скучающего Беляева, то на меня. – Господин Беляев … Добрый вечер…

Дмитрий Васильевич небрежно кивнул, показывая, что услышал приветствие и снова повернулся ко мне:

– Малыш, машина ждёт, а мне ещё работать сегодня. Или ты хочешь пообщаться с молодым человеком?

– Нет, Дима, – я посмотрела на замершего возле столика Антона и покачала головой, – нам с… молодым человеком разговаривать уже не о чем.

– Ну и прекрасно, – Беляев покрепче обнял меня за плечи и повёл к лестнице, шепнув в самое ухо: «Не вздумай оборачиваться».

В тёплом салоне машины Беляев снова обнял меня за плечи, мурлыкнув:

– Мне понравилось тебя обнимать…

– «Малыш»? «Солнышко»? Ну что за пошлость, слушай? – я с шутливым возмущением стукнула его по плечу, но он перехватил мою ладошку и поцеловал.

– Ну скажи, что я молодец, – он гордо выпятил подбородок, стараясь придать лицу пафосное выражение, но не выдержал и засмеялся.

– Ты молодец, – кивнула я и, помолчав, искренне добавила, – Спасибо…

– Не за что, – отмахнулся Беляев, – это Алексей у нас затейник. Да, Лёша?

– Но ведь удачно получилось, – засмеялся водитель, – Но Владимир Владимирович вам действительно звонил и обязательно просил с ним связаться, – заметив мою обалдевшую физиономию, он пояснил, – это у нас так начальника службы безопасности зовут, Захаров Владимир Владимирович…

– Хорошо, свяжусь, спасибо, Лёша, – Беляев посмотрел в окно, – о, мы уже почти приехали? Как припаркуешься, сходи на пять минут подышать, хорошо?

Водитель понятливо кивнул и незаметно подмигнул мне в зеркале заднего вида.

– Я всё вижу, – проворчал Беляев, – и не вздумай с Валерией кокетничать – голову оторву.

– Понял, Дмитрий Васильевич, – жизнерадостно согласился Лёша и снова мне подмигнул.

Припарковавшись возле моего подъезда, Лёша, как и было велено высоким начальством, накинул куртку, отошёл метров на десять от машины и закурил.

– Лера, – Беляев повернулся ко мне, и мне почему-то почудилась в его голосе какая-то неуверенность, а может, просто показалось, – ты очень обидишься, если я тебя сейчас поцелую?

– Знаешь, – я задумалась, – наверное, я обижусь, если ты этого не сделаешь….