Каменная Звезда

ПРАЗДНИК

Следующий вечер наступил очень быстро. Господин Миллер, сидя в кабинете, поднял взгляд от своих бумаг.

— Войдите, — сказал он.

Это была его жена. Как всегда, она двигалась осторожно и придержала дверь, чтобы не хлопнуть ею.

— Ушел? — спросил профессор, сняв очки и положив их на стол.

— Элегантный, Неузнаваемый, — ответила ему жена. — По-моему он даже причесался.

Господин Миллер встал с кресла и обошел письменный стол, чтобы выглянуть из окна.

— Это хорошо.

Жена встала рядом с ним. Оперлась на его плечо и вздохнула.

— Ты не волнуешься?

— О чем?

— На дворе ночь. А он ушел на вечеринку один.

— Ему четырнадцать лет. И он не один. Он с друзьями.

— Да, но…

— Но что? — Профессор медленно повернулся и обнял жену. — Нет. Не говори об этом. И даже не думай.

— Я постараюсь не опекать его. Но это нелегко.

— Это нелегко для всех. И для него в том числе. Но если он решил развлечься, пускай. Доверимся ему. Он наш сын, разве нет?

— Дуэйн был бы счастлив его сопровождать… и подождать его.

— Кто тебе сказал, что он этого не делает?

Госпожа Миллер всхлипнула, уткнувшись в рубашку мужа.

— Именно ты и сказал.

— Почему именно я?

— Потому что ты самое рациональное и логическое существо на свете.

Господин Миллер медленно высвободился из ее объятий.

— Иногда рациональности недостаточно.

Он подошел к столу и взял стопку листов.

— Помнишь, я говорил о температуре в океане?

— Те, кого ты заставил все переделать?

— Все подтвердилось. На полградуса выше! — Господин Миллер поднял глаза к небу. — Ну и? Какая логика может объяснить такие вещи? Море разогревается, как гигантская кастрюля под давлением. Это не просто парниковый эффект. Это из-за присутствия человека и максимальной реализации его возможностей.

— Это серьезно?

— Нет. Это более чем серьезно. Это катастрофа. Если бы Земля была пациентом в больнице, можно было бы уже доставать его завещание. Мы, взрослые люди, должны волноваться об этом. А не о том, что наш сын пошел на праздник.

— А что мы можем сделать?

— А что будет, если даже мы ничего не сделаем? Есть кто-то, кто что-нибудь сделает для нашей планеты?

Госпожа Миллер еще больше обеспокоилась.

Профессор бросил не глядя листы на свой стол, приведенный в идеальный порядок.

— Это хаос. А я ненавижу теории хаоса. Должен же быть хоть какой-нибудь порядок! Что-то же можно сделать!

— Ты мог бы попросить твоего друга-журналиста написать об этом статью.

— Да кто их читает, эти газеты?

Сидя на постели с тюрбаном из полотенец на голове, Линда Мелодия посмотрела на свою племянницу Электру таким же взглядом, каким она осматривала куски мяса, выбирая их на жаркое.

— Что это за праздник? — спросила она в сотый раз.

— Тетя! — нетерпеливо воскликнула Электра.

Она не хотела никаких дискуссий. Не в этот раз.

— Это просто праздник. У друзей Харви.

— И ты собираешься пойти на праздник у друзей… в этой юбке? То есть извини: где вообще тут юбка?

Электра одернула мини-юбку практически до колен.

— Она так сделана, тетя! Она модная!

— Это ты так говоришь.

— А ты? — спросила Электра, указывая на шелковое платье, которое висело на вешалке в открытом шкафу. — Ты сегодня вечером идешь в платье, на котором декольте до пупа.

— Ты ничего не понимаешь! — пригрозила ей Линда. — Это не декольте. И потом, прости, но я немножко старше тебя. Это достаточно красивое… платье.

— Я не собираюсь устраивать тебе допрос о том, куда ты идешь и с кем.

— Но ты же это прекрасно знаешь! В любом случае, хватит говорить обо мне. Проблема в тебе и в этом празднике. Не думаю, что Мистраль наденет такую юбку.

Электра фыркнула, возвращаясь в ванную.

Следующие десять минут она была занята наведением макияжа. Потом в дверь постучали. Это был Харви, в смокинге, который шел ему намного больше, чем спортивная одежда. Только бабочка была чуть перекошена.

— Привет, Харви, — сказала Линда Мелодия, стараясь оставаться серьезной. — Электра сейчас выйдет.

Ее критическая натура не могла не вмешаться с непрошеным советом.

— Если хочешь, я помогу тебе поправить галстук. Нужно поднять повыше, к шее.

Лицо Харви покраснело от смущения.

Но Электра вышла из ванной раньше.

— Тетя! — закричала она, встав между ними. — Харви, и так все отлично.

Они быстро попрощались, и Линда, закрыв за ними дверь, встала, прислонившись к стене.

— Все более чем отлично, Харви, — тихо сказала она. — Я никогда не встречала никого похожего на тебя, когда пришло время.

Из коридора раздавался смех Шенга. Зная его манеру выбирать одежду Линда попыталась было выйти, чтобы посоветовать что-нибудь и ему, но решила смириться. Только о Мистраль она была хорошего мнения, Из-под дивана торчал бумажный пакет — результат шопинга Электры, Линда вскользь на него посмотрела, потом вытащила его из-под дивана и поставила в шкаф, рядом с бронзовой копией статуи Свободы.

Она потрогала свое вечернее платье, высвободила волосы из тюрбана полотенец и заметила:

— Мы сами разберемся, господин с усами. Ты увидишь, кого пригласил на ужин!

— У вас все есть? — спросил Харви, когда они вышли из отеля.

Шенг подкинул рюкзачок на плечах.

— Деревянная коробка для шоколадных конфет, с которой мы стерли название и нарисовали несколько таинственных знаков… и четыре деревянных волчка за три доллара и пятьдесят центов, которые мы купили в супермаркете и прокипятили их в воде с солью, чтобы немного состарить.

— Я нарисовала на них собаку, башню, водоворот и глаз, — добавила Мистраль.

— Результат?

— Они могут купиться, но для этого они должны быть очень, очень глупыми.

— Очень хорошо. — Харви сделал шаг на проезжую часть и поднял руку, чтобы вызвать такси.

— «Сити-холл», — сказал он, садясь.

Такси проехало по освещенной площади, делившей надвое Таймс-сквер с его гигантскими сияющими экранами, затем направилось на Бродвей, быстро скользя среди сверкающих автомобилей. Электра посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида. Мистраль еще раз посмотрела на фальшивки, которые они сделали сегодня вечером. Ее балетки из черного люрекса поблескивали под брюками из эластичной шерсти. И комплект без рукавов тоже блестел стразами. Шенг всю дорогу не произнес ни одного слова, словно загипнотизированный этим блеском. Харви старался ни о чем не думать, И ничего не чувствовать.

— Здесь? — спросил Шенг, когда такси остановилось на площади, окруженной обелисками света.

Небоскребы вокруг «Сити-холла» казались огромными сверкающими муравейниками. Черные тени деревьев торчали из парка.

— Теперь нужно как-то спуститься, — сказал Харви. — Брошенная станция под нами.

— Я чувствую вибрацию.

— Это стучат зубы Шенга.

— Это музыка. Музыка, которая звучит под нами.

Электра подошла к Харви и последний раз его спросила:

— Мы уверены в том, что мы делаем?

— У нас есть выбор?

— Не идти.

— А Гермес?

— Он сделал бы для нас то же самое.

— Принес бы фальшивые куски дерева?

Харви рассерженно отошел от ребят и принялся оглядываться в поисках какой-нибудь лестницы, по которой можно было бы спуститься под землю.

— Если вы не хотите идти, я вас не заставляю.

Шенг, Электра и Мистраль пошли за ним.

— Карта и настоящие волчки в безопасности? — вполголоса спросил Шенг.

— В комнате Электры, — ответила Мистраль. — В пакете из магазина.

Четверо пошли дальше, не говоря ни слова. Они направлялись к высоким угловатым небоскребам и слышали, что музыка звучит все громче, хотя и приглушенно, откуда-то снизу. Она шла из люков. Из-под земли.

Двое ребят, одетых в черную кожу, решительно направлялись в сторону центра площади. Харви решил пойти за ними.

Вход на заброшенную станцию оказался в кирпичном здании, похожем на общественный туалет. Это был и вправду общественный туалет, но внутри вместо кабинок и унитазов находилась узкая лестница, которая вела вниз. Входная дверь была заклеена картонными табличками. Одноглазый вышибала в арке злобно посматривал на всех и сдерживал толпу собравшуюся вокруг прибывших танцовщиц.

Харви не останавливался, но спускаться ему не хотелось. Он подошел к вышибале и со всей смелостью, какую мог собрать к своим четырнадцати годам, сказал ему:

— Я Харви Миллер. Господин Эгон Нос меня ждет.

У вышибалы был такой же взгляд, как у выброшенной на берег рыбы. Он посмотрел на Харви невидящим взором, затем, когда понял, что парень все еще здесь, расхохотался, как будто услышал самый лучший анекдот в своей жизни.

— Пожалуйста, — сказал он, указывая на лестницу за которой раздавалась музыка.

Харви поманил остальных за собой.

Когда они спустились на первые ступеньки, вышибала все еще смеялся.

Внизу лестницы была еще одна дверь. А за дверью пронзительно звучали басы. Чем ниже ребята спускались, тем громче звучала музыка и ударные становились похожи на отбойные молотки.

За дверью оказался другой мир.

Нью-Йорка не было. Старая, заброшенная станция со стенами из белых и черных кирпичей была прорезана красными лучами света, которые вращались в темноте. Масса тел, плотно прижатых друг к другу танцевала под музыку обливаясь собственным потом. Люди хотели попасть на этот бал любой ценой.

Харви, Электра, Шенг и Мистраль держались особняком, не в состоянии понять, какого размера это помещение и как глубоко оно находится под землей. Оно казалось огромным и крошечным одновременно. Темным и освещенным. Это было единство противоположностей. Басы звучали так громко, что их почти не было слышно. Движения людей были такими быстрыми, что казалось, будто все стоят на месте.

Ребята шли бок о бок, словно солдаты, пытаясь подбодрить друг друга. Они чувствовали, как зло пляшет вокруг них.

Лицо Электры было взрослым и испуганным. Ее пальцы дрожали от энергии. Она держалась за Харви, как утопающий — за последний кусок дерева. Мистраль закрыла глаза, Шенг больше не смеялся. Харви в смокинге Альфреда ван дер Бергера пытался утихомирить свое сердце, чтобы оно не билось так быстро. Он сжал кулаки и напряг мышцы, как его научила Олимпия.

Он держал защиту высоко.

Он осмотрелся, пытаясь выделить из толпы человека, который их искал.

— Я Харви Миллер! — прокричал он девушке, которую, кажется, узнал. — Вы могли бы сказать господину Носу что я пришел забрать своего друга?

Девушка посмотрела на него с высоты своего модельного роста. Она презрительно улыбнулась, отвернулась и ушла. Не длинные ноги были похожи на змей.

— Что ты ей сказал? — прокричал Шенг в ухо Харви.

— Что мы пришли.

Танцоры сверкали и подпрыгивали. У них были прикрыты глаза, рот открыт, словно они пытались петь, тела были такими гибкими, что казались жидкими.

Электра сжала руку Мистраль:

— Все хорошо?

— Мне страшно.

— Мне тоже.

Харви остановился перед ними. Его спина выглядела как скала, которая защищает порт от открытого моря. Красные огни погасли, звук ударных усилился.

Мужчина в маске птицы прошел в нескольких метрах от них. Он обернулся, издал пронзительный крик и начал кружиться в танце.

— Пойдем отсюда! — закричала Мистраль. — Пойдем отсюда!

Электра остановила ее:

— С нами ничего не случится.

Шенг тоже подошел к ним.

— Мы должны быть вместе. Это единственное, что мы можем.

Его глаза были глазами взрослого мужчины. Его пресловутая улыбка, открывающая десны, исчезла.

— Помнишь, что случилось, когда мы разделились? — спросил он Мистраль, пытаясь перекричать музыку. — В Риме, в квартире профессора?

Девочка посмотрела на него, кивнула и успокоилась.

— Да, меня взяли.

— Мы должны быть вместе, — повторил Шенг.

Он протянул руку. Мистраль взялась за нее. Электра взялась за их руки. Все трое повернулись к Харви.

— Они идут, — сказал Харви, хотя никто и не расслышал его голоса. Он приобнял друзей, чтобы подбодрить их.