Камень преткновения: провокация по-итальянски

Глава 1

Клаудия Рейберн подняла руку со сверкающим на пальце бриллиантом. Интересно, какое чувство испытывает владелица такого кольца стоимостью в три тысячи фунтов? Она аккуратно сняла украшение, положила его на бархатную подстилку и заперла стеклянную витрину на ключ.

Уже полгода она работала среди роскоши ювелирного салона Ботелли, самого знаменитого в Венеции, и всякий раз, держа в руках изящную вещицу, испытывала благоговейный трепет.

Ей сказочно повезло — она получила это место, не имея никакого практического опыта. Однако она любила искусство и хорошо разбиралась в драгоценных камнях и античных украшениях, а на досуге сама придумывала и изготавливала ювелирные изделия. «Любовь к тому, что вы продаете, уже половина успеха, — сказала синьора Ботелли, принимая Клаудию на работу. — Девушки вашего возраста обычно видят в этих драгоценностях лишь солидный банковский счет. А вы цените каждую вещь, зная, сколько мук и труда в нее вложено».

«Их стоимость я тоже могу оценить», — пыталась возразить Клаудия, не желая, чтобы ее считали за простушку «не от мира сего». Но синьору Ботелли было трудно переубедить, если уж она что-то решила про себя.

И еще одно доставляло Клаудии много проблем — ее внешность. Несмотря на косметические ухищрения и стильную стрижку, выглядела она слишком юной, по крайней мере, лет на пять моложе своих двадцати трех. Впрочем, думала она, если кому-то охота считать ее дурочкой, пускай обманываются… Но иногда на фоне клиенток она и сама себе казалась маленькой серой мышкой. Особенно когда их салон посещала молодая вдова с хрипловатым голосом Эрика Медина, чтобы выбрать, как обычно, маленькие, но жутко дорогие вещи. Вот уж кому не требовалось прилагать сил, чтобы быть красивой. О нет! Она была так хороша, что просто диву даешься, почему она до сих пор одна. Поклонники должны ходить за ней толпами. Если бы иметь такую же оливковую кожу и каштановую гриву вместо вот этих светлых волосиков!..

Погруженная в свои невеселые мысли, Клаудия рассеянно полировала кулон.

Посетителей не было. Туристы появятся только к началу сезона, через пару недель. А сейчас была самая приятная пора — уже не так прохладно и сыро, как весной, но нет и изнуряющей жары. Нигде Клаудии не было бы так хорошо, как здесь, в Венеции. Венеция! Город каналов и мостов, узких улочек и широких площадей, город роскошных дворцов, не утративших от времени своего очарования.

Звон колокольчика вернул Клаудию к действительности. У прилавка стояла симпатичная девушка. И, прежде чем Клаудия успела вымолвить слово, та открыла свою сумочку и, покопавшись в ней, извлекла брошь.

— Я хочу ее продать, — слабо выдохнула она.

Клаудия взяла брошь в руки. Золото и рубины, в середине крупный розовый камень, искусно ограненный.

— Сколько вы мне за нее дадите?

Клаудия помедлила. Обычно синьора Ботелли не интересуется товаром с рук, разве что выкупает обратно изделия, выполненные в ее мастерской, чтобы помочь клиенту, попавшему в затруднительное положение. Эта брошь была явно не от синьоры, и, если она не сильно ошиблась, то, скорее всего, это антикварная вещь, имеющая баснословную цену.

— Мне бы хотелось, чтобы синьора Ботелли посмотрела брошь сама. Вы можете зайти около пяти?

— Нет! Мне и так пришлось… — Девушка осеклась, словно сказала лишнего. — Я прошу всего полмиллиона лир. Она стоит, как минимум, втрое больше.

«Наверняка», — подумала Клаудия, разглядывая брошь и украдкой — девушку. Дорогой строгий костюм из чистой шерсти, кожаная сумочка, подобранная с большим вкусом, лайковые перчатки… Нет, не похожа она на служанку, стащившую брошь у своей хозяйки, и определенно не дама полусвета, которая бросилась обращать в наличность только что полученный подарок. И все же…

— Мне очень жаль, но вам придется зайти еще раз и поговорить с синьорой Ботелли, — спокойно, но твердо сказала Клаудия. — Я не уполномочена делать закупки.

— Для чего же вы тут стоите! — вспылила девушка. — Тогда закройте магазин!

— Я продаю, а не покупаю, — вежливо улыбнулась Клаудия. — Если вы не можете ждать, предложите вещь в другой магазин, их здесь немало.

— Я сама знаю, куда мне идти! Я хочу продать брошь без лишнего шума…

Девушка сердито отвернулась. Тут ее взгляд упал за окно. Компания молодых людей двигалась от площади Сан-Марко в их сторону. Она испуганно шагнула вглубь салона, словно боялась быть замеченной, и поспешно проговорила:

— Сегодня я уже не смогу зайти. Может быть, завтра утром. Синьора Ботелли будет на месте?

— Если вы скажете время точнее, я ее предупрежу.

— Около десяти, — бросила посетительница, схватив с прилавка перчатки и направляясь к двери.

— Ваша брошь!

— Оставьте ее пока у вас!

— Но…

— Я вам доверяю! — Девушка исчезла за дверью.

Клаудия бросила взгляд за окно, чтобы посмотреть, кто это так напугал посетительницу, но улица уже была пуста. «Странная эта итальянка, — подумала Клаудия. — Оставить такую ценную вещь вот так, без квитанции!» Она не медля убрала брошь в выдвижной ящичек, выстланный бархатом, и снова принялась за кулон.

К вечеру народу не слишком прибавилось. Заглянула парочка американцев, которые больше любят поглазеть, чем что-то купить, да еще старая клиентка хотела починить колечко. Клаудия пообещала ей сделать работу сама, чтобы назавтра та смогла его снова надеть.

— Я всегда думала, что у ювелира должны быть сильные руки, — недоверчиво заметила дама, глядя на тонкие запястья девушки.

— Ловкость и терпение куда важнее силы, — улыбнулась ей Клаудия. — Не волнуйтесь, синьора, починить кольцо не так уж трудно. Завтра в это же время можете забрать его.

Едва она расположилась с работой за своим столом, когда вернулась хозяйка. Синьора Ботелли была так же высока, как и полна. На ее широком лице светились черные глаза, а маленькие ножки и изящные лодыжки, удивительные при таком весе, да грациозная походка выдавали в ней уроженку севера Италии.

— Прости, задержалась. — Она тяжело дышала. — Ну разве можно заставить людей соблюдать сроки поставки! Если к концу недели мы не получим товара, придется делать закупки в Риме.

— Но вы не любите по столичным ценам!

— А что делать? Не оставлять же витрины пустыми!

— Я могу предложить вам по крайней мере один великолепный экземпляр. — ‘Клаудия вынула брошь из ящичка.

Синьора Ботелли буквально впилась в нее глазами.

— Где ты это взяла?

Пока хозяйка рассматривала украшение, Клаудия рассказала ей все.

— Говоришь, полмиллиона лир? — задумчиво проговорила синьора. — Если это та самая вещица…

Она удалилась к себе и через минуту вернулась с потрепанным фолиантом, «библией ювелира», в котором были описаны и проиллюстрированы самые знаменитые коллекции мира, как музейные, так и частные. Толстый палец заскользил по оглавлению, зашелестели страницы…

— Вот она! — Синьора сунула книгу Клаудии под нос. — Полмиллиона? Да она стоит по меньшей мере десять!

Клаудия, разрумянившись от волнения, не могла оторвать глаз от цветного фото.

— «Роза Розетти», — прочитала она вслух, — получила название по розовому алмазу, расположенному в центре. «Роза Розетти» — часть коллекции итальянской дворянской фамилии с тем же именем. В XVII веке была изготовлена для графини Розетти. Считается, что розовый алмаз та получила в подарок от влиятельного римского кардинала».

Клаудия упрямо тряхнула головой:

— Я не верю, что девушка украла «Розу»! Она совсем не похожа на воровку.

— А как, по-твоему, должны выглядеть воровки?

— Но она была такая… такая… — Клаудия задумчиво почесала бровь, — …ухоженная.

— А я уверена, что граф Розетти не давал ей брошь на продажу!

— Вы хотите сказать, что эта средневековая фамилия еще существует?

— Да, да. Речь идет об одном из самых состоятельных семейств Европы. А граф Розетти даже необыкновенно знаменит. Немыслимо, чтобы он стал продавать фамильные ценности.

— Может, его жена?

— Граф не женат.

— Значит, это его подруга!

— О нет! — засмеялась синьора. — Он не из тех, кто будет раздаривать семейные реликвии любовницам.

— А вы что, его знаете?

— Лично, к сожалению, нет, но много наслышана. Мы должны ему сообщить, что брошь у нас.

— А вы уверены, что это подлинная «Роза», а не подделка?

— Алмаз подлинный, — прозвучал решительный ответ. — Второго такого в мире не существует. Пойду позвоню, договорюсь о встрече.

Синьора Ботелли скрылась в своем кабинете, но вскоре появилась снова:

— Граф в Риме и еще не вернулся. Я не назвалась, — добавила она, — мало ли кто мог услышать.

— Так вы думаете, украл кто-то из прислуги?

— Это единственно возможное объяснение.

Синьора взяла брошь и, слегка вздохнув, заперла ее в сейф, где хранила особо ценные экземпляры.

— И что нам делать, когда девушка придет?

— Не знаю. Граф болезненно щепетилен и не любит привлекать внимания. Без его разрешения мы не можем обратиться в полицию. Во сколько она обещала быть?

— Около десяти.

— Значит, я должна застать его не позже половины девятого, тогда он успеет принять решение.

В магазин зашли туристы, и разговор оборвался.

После работы Клаудия почувствовала себя уставшей и опустошенной. Медленно брела она через площадь, мимо собора Сан-Марко к маленькой боковой улочке. Ее квартирка располагалась в старом обшарпанном здании, из окна был виден всего лишь один канал, да и то если далеко высунуться. Но зато здесь было тихо, что в Италии, где шум считается признаком жизни, большая редкость.

Чтобы хоть как-то развеяться, она решила поужинать в маленькой траттории, которых вдали от оживленных туристских троп было великое множество. Здесь завсегдатаями были венецианцы, а еда, хоть и не столь изысканная, не уступала по вкусу приготовленной в лучших ресторанах и была куда дешевле.

Как только она села за столик, возле нее появился сам хозяин с наполовину опустошенной бутылкой кьянти. Он приветствовал ее как старую знакомую — она обедала тут раз в неделю — и вежливо стал ждать, пока она изучала меню.

— Пожалуй, телятину, — решила Клаудия.

— И легкую закусочку.

Она покачала головой:

— Нет, нет, синьор, я должна следить за фигурой.

— Уж вам — то это ни к чему, — хохотнул тот.

Клаудия рассмеялась. Она давно привыкла к его уловкам:

— Только телятину.

В ожидании заказа Клаудия с удовольствием потягивала красное вино и понемногу приходила в себя. Однако «Роза Розетти» никак не шла у нее из головы. Не может быть, чтобы девушка была воровкой. Она держалась скорее как законная наследница, имеющая право продать эту брошь. Только вот какие-то обстоятельства…

Погруженная в свои мысли, Клаудия заметила, что за ней наблюдают, только когда ей принесли счет.

— Позвольте вас угостить. — Из-за соседнего столика поднялся молодой мужчина.

— Нет, спасибо. Я уже ухожу.

— Но этот вечер слишком хорош, чтобы такая очаровательная девушка проводила его в одиночестве! — Его черные глаза сверкнули в полумраке.

— Я предпочитаю именно это. Но спасибо за предложение.

Затаив дыхание и не поворачивая головы в сторону кавалера, она быстренько расплатилась и со всех ног бросилась домой. И, только заперев за собой дверь на ключ, облегченно вздохнула. Все-таки эти итальянцы бывают такими назойливыми!

Она бросила жакет на стул, разулась, нашла по радио волну с увертюрой Россини и пошла варить себе кофе.

С чашкой в руках она уютно устроилась в кресле и взяла свежий номер «Таймс». Эта газета была единственной ниточкой, связывающей ее с родиной. Когда она читала об очередном кризисе в Англии или тщетно пыталась разгадать кроссворд, ностальгия, которая охватывала ее в часы одиночества, отступала.

Бой часов оторвал ее от чтения. Боже, как летит время!

Укладываясь в постель, Клаудия думала о том, что через месяц в этой знойной стране установится невыносимая жара, и хорошо бы хватило сил выдержать ее. Клаудия не хотела покидать Венецию. Не только из-за ее красоты, но и потому, что работа у синьоры Ботелли, которая относилась к ней с материнской заботой, доставляла девушке столько радости. А самое главное, она могла совершенствовать свое ювелирное искусство. Ей не возбранялось посещать мастерские, где трудились искуснейшие ювелиры Ботелли, и много времени посвящать собственным изделиям.

Для нее стало бы настоящим признанием, если бы ожерелье, над которым она сейчас работала, нашло своего покупателя. Но каким грубым казалось оно Клаудии теперь, по сравнению с «Розой Розетти»!

Она вздохнула и снова подумала о глупенькой итальянке. Хоть бы граф не стал преследовать ее с полицией!

На следующее утро Клаудия проспала. Но опаздывать не хотелось, и она побежала на работу без завтрака.

Только в половине девятого она открыла магазин. Поднимая жалюзи и убирая решетки на окнах, она порадовалась, что хозяйки еще нет. Может быть, та встречается с графом? Хотя нет, какой смысл, ведь брошь лежит в сейфе.

Клаудия быстро разложила товар на витринах и уселась за работу в своем маленьком, но светлом и удобном кабинетике. Звон дверного колокольчика заставил ее поспешить в салон. Ей навстречу шел джентльмен. Нет, не шел — шествовал. Весь его вид — рост, осанка, походка — заставлял померкнуть блеск драгоценностей. Безукоризненный костюм из натурального шелка элегантного покроя ненавязчиво подчеркивал ширину плеч и узость бедер. А лицо… Его можно было бы назвать классическим: мужественные очертания, длинный точеный нос, совершенная линия тонких губ. И черные глаза под тяжелыми веками.

Прямой, как мачта, он остановился у прилавка:

— Синьора Ботелли?

— Ее нет. Я ассистентка. Чем могу помочь?

Вопрос остался без внимания.

— Когда она будет?

— Я жду ее с минуты на минуту. Могу я вам чем-то помочь? — повторила Клаудия свой вопрос.

Посетитель оттопырил нижнюю губу, словно в сомнении.

— Вы постоянно находитесь в магазине? — внезапно спросил он.

— Да.

— И вчера были?

— Я каждый день здесь.

— Меня интересует только вчерашний, приблизительно после обеда.

Клаудия кивнула:

— Синьора Ботелли отсутствовала по делам, и я заменяла ее.

Она лихорадочно пыталась понять, чего он хочет. Он был не из тех, кто задает праздные вопросы.

— Ну, хорошо. Речь идет о золотой броши с розовым алмазом.

Увидев изумленное лицо девушки, он усмехнулся:

— Кажется, она вам знакома.

— Да. Вчера ее принесла синьорина. Она желала ее продать.

— И вы предложили за нее полмиллиона.

— Нет! — запротестовала Клаудия.

Она бросила беспомощный взгляд на дверь. Где же хозяйка? Пока та улаживает дела с графом, этот неизвестно чей сообщник сейчас потребует у нее брошь или деньги. Девушка облизала губы, пытаясь унять волнение.

— А у меня создалось впечатление, что да! — в его тоне послышалась угроза.

— Да нет же! Синьорина сама назначила эту сумму, а я сказала, что она должна поговорить с хозяйкой!

— Но брошь вы оставили у себя.

— Мне ничего другого не оставалось. Девушка убежала.

— В таком случае прошу вернуть ее мне.

Клаудия набрала воздуху:

— Боюсь, что не смогу этого сделать.

Его глаза недобро сверкнули:

— Значит ли это, что ее у вас больше нет?!

— Она лежит в сейфе. Но вам я ее не отдам.

— Ну, это мы еще посмотрим! — грубо одернул он. — Если бы не скандал, которого будет не избежать, я бы немедленно вызвал полицию!

— Меня не в чем обвинить, синьор! — пытаясь сохранить спокойствие, парировала Клаудия, но краска бросилась ей в лицо.

Это не ускользнуло от взгляда незнакомца.

— По вашему виду этого не скажешь, — ядовито заметил он. — Заалели, как майская роза.

Клаудия поджала губы.

— Итак, брошь! И будем считать инцидент исчерпанным.

— Вам придется дождаться синьору Ботелли, — упрямо возразила Клаудия. — Она должна бы уже прийти, но очевидно, ее что-то задержало.

— Я не намерен терять здесь время. — Он явно пытался держать себя в руках. — Вы возвращаете мне мою брошь и благодарите Бога, что я не буду сообщать в полицию.

Клаудия на мгновение потеряла дар речи.

— Вашу брошь?! — Она снова облизала пересохшие губы. — Так вы…

— Я — граф Розетти, — продолжил он без всякого выражения в голосе. — И брошь, которую вы намеревались обманным путем приобрести, — моя собственность. Если вы сомневаетесь, вот!

Он резким движением выхватил из бумажника водительское удостоверение.

— Ну что вы, — смутилась Клаудия, — в этом нет необходимости. Я верю вам.

— Тогда отдайте мне брошь, и я откланяюсь. Я и так потерял с вами слишком много времени.

Казалось, все разъяснилось. Но Клаудия, задетая последним замечанием, внезапно уперлась:

— Я уже вам сказала, что брошь вы получите не раньше, чем придет синьора Ботелли.

Он угрожающе сдвинул брови, отчего на лбу обозначилась глубокая складка:

— Лучше бы вы были так осторожны, когда брали эту брошь. Или для вас привычное дело — торговать краденым? На фамильных сокровищах можно хорошо нагреть руки!

— Как вы смеете говорить такое! Я даже не знала, что это семейная реликвия, и уж тем более ее настоящую цену.

— Вы что, не разбираетесь в ювелирных изделиях?

— Почему же? Но «Роза Розетти» мало известна, а я просто ювелир, а не торговец антиквариатом, синьор.

— Даже самый последний ювелиришка смог бы распознать ценность алмаза. А нет — так вам лучше продавать карамельки, синьорина!