-Жертву, жертву! - скандировала разгоряченная толпа демоносов.
Без жертвы и праздник не праздник, жертва-это воля богов, примет ли божество жертву, терзались сомнениями зрители.
-Жертву! - крикнул царь, вскинув в приветствии руки, и толпа подхватила его клич, эхом грозного рыка пронесшимся над страной.
Царь Иапет поднял свой жезл, увенчанный золотым солнцем, в верхней части которого изображен дракон с красными крыльями и золотой короной над головой, символ Атлантиды.
-Великие граждане великой страны! - вскричал царь, и его голос разнесся до самых дальних окраин театра. - Как принято у нас, Атлантов, раз в году собираться на празднестве священных Ураний. И сообща, привсенародно решать наболевшие вопросы, определять перспективы развития нашей страны. В поза, позапрошлом году мы сообща приняли решение построить самый длинный в мире канал, ведущий от моря вглубь страны, и мы его построили, - обьявил Иапет во всеуслышанье.
-Да! Построили! - вскричал амфитеатр, подтверждая услышанное
Когда шум мало помалу стих, царь продолжил.
-В поза, поза том веке мы решили воздвигнуть величайший в мире маяк Атласа, и мы построили его, - обьявил Иапет во всеуслышанье
-Да! Построили! - вскричал амфитеатр, подтверждая правдивость его слов.
- Сегодня, в этот торжественный день священных Ураний, вам выпала огромная честь, приурочить этот праздник для переименования великого моря Заката, окружающего наш остров со всех сторон в Атлантический океан, это название более полно и красочно отразит всю сущность нашего бытия. Я даже скажу больше, в своей душе многие из вас давно вынашивают мечту изменить серую однообразную действительность наших дней, сделать ее яркой, красочной и фантастически нереальной.
Толпа не разобравшись в потоке слов, неодумевала.
- В чем суть сказанного? - вопрошали многие из зрителей.
Царь Иапет тонко уловив эту хрупкую грань недопонимания, принялся убеждать.
-Вы только послушайте, как звучит, Атлантический океан! - прокричал Иапет, сделав ударение на слове Атлантический. - Вы хотите этого? - вопрошал он, а громогласная труба усиливала сказанное до невероятных размеров.
- Да! - взревел амфитеатр Одеон, - мы хотим этого! - утвердительно кричали демоносы, которые привыкли слепо и без лишних вопросов верить царю.
- Обьясни великий царь, зачем нам это нужно, и чем плохо старое название, великое море Заката?
- Да, да, - пронеслось в рядах зрителей, - чем плохо старое название море Заката.
Иапет небрежно взглянул в ту сторону, набрал в легкие больше воздуха, ответил.
- Я, насколько позволяет мне красноречие, попытаюсь доходчиво и ясно обосновать необходимость такого переименования. Прежде всего, старое название «великое море Заката» устарело морально, это раз. Второе, быстро выговорить «великое море Заката» совершенно невозможно, а начертать на бумаге и того сложнее. Третье и самое главное, что это старое название не отражает самой сути вещей, вы только вслушайтесь, «великое море Заката», получается, будто мы Атланты живем не в центре ойКумены, а на ее задворках. Где-то там, – он указал рукой куда-то в сторону, где заходит солнце. - А солнце у нас не садится ни когда, это знают даже малые дети, вот и получается полнейшая путаница и не разбериха. Я еще могу понять Тенгу, демоносов (японской) страны восходящего солнца, может у них и встает солнце, но у нас оно точно не садится. И наконец четвертое, самое убедительное. Все вы знаете, что ручьи впадают в реки. Знаете? - вопрошал царь Иапет у народа.
-Знаем, знаем, - дружно отвечал амфитеатр.
-А знаете ли вы, что реки всегда впадают в моря, а моря несут свои воды в океан.
-Мы знаем это, - скандировал народ Атлантиды.
-Так вот, - продолжал Иапет, - сегодня в этот светлый и радостный праздник Ураний, я хочу восстановить несправедливость касающууся нашей страны Атлантиды и лично вас. Вот взгляните, - развернул он пергаментный свиток, на котором черным по-белому была нарисована карта ойКумены со всеми её мередианами, параллелями и прочими координатами. – Вот! - ткунул он перстом в карту, - это священная страна Ирий, которую пересекает полноводная река Эридан (Днепр), в которую впадают сотни рек и речушек. Эта великая река впадет в черное Понтийское море. А вот взгляните сюда, - указал он на большое пятно, - это (Азовское) Меотическое море, в которое также впадает немало славных рек и речушек. А теперь слушайте меня, - молвил царь Иапет срывающимся гласом, и сухо закашлялся в шершавый кулак. Слуги тут как тут улужливо протянули ему кубок. Промочив горло, он еще раз осмотрел собравшихся, продолжил, - (Азовское) Меотическое море впадает в черное Понтийское море, обьединившись, они впадают в наше море Заката.
- Впадают! - подтвердил зрительный зал.
- Но ведь это же нонсенс, это противоречит всем законам мироздания, ибо ручьи впадают в реки, речки в озера, озера в моря, моря в океаны, меньшее перетекает в большее, а не наоборот. А у нас получается три моря впадают одно в другое, это не порядок, моря не могут впадать в моря, они впадают в океаны, и по этому сегодня, в честь великого праздника Урании, мы Атланты приносим жертву богам с одной только мольбой. Просим у вечного первобожества огня малую толику милости. Пусть божество сотворившее нашу вселенную позволит переименовать «великое море Заката» в Атлантический Океан, а наш славный остров переименовать в материк. Ибо несправедливо, чтобы наше славное море носило такое упадническое название, «великое море Заката». И вообще, что это за название такое «великое море Заката», кто его придумал, и куда оно закатывается совершенно непонятно, и я бы даже сказал аморально. Наше славное море достойно лучшего. А наша страна, как географический центр ойКумены, достойна дать имя Океану. Вы только послушайте, как это гордо звучит, «Атлантический океан». А для тех кто сомневается в нашем могуществе и величии, хочу напомнить, что наша страна Атлантида самая лучшая, она щедра своими богатствами, её жители лучшие из демоносов, они гордо носят имя Атланты, а наши демоницы рожают нам лучших в мире сыновей, мужественных и сильных. Вы согласны обратиться с такой мольбой к первобожеству огня? - вопрошал он у зрителей. - Да или нет?
Амфитеатр взорвался требовательными овациями.
- Жертву, жертву! - скандировала разгоряченная толпа.
- Будет вам жертва!
По знаку, на сцену заполненную водой выплыла галера, которой правил кормчий Сабскаба. Закутаный в свой любимый зеленый плащ, подчеркивающий его статную фигуру, он выглядел решительно и мужественно. Подгоняя гребцов плетью, Сабскаба направил свою горбоносую галеру «Фламинго» к центру арены, на которой стоял помост и священный алтарь. И только теперь, все увидели, что в железной клетке, устроенной посреди палубы стоит безобразное чудовище, варвар Волос. Всемогущая сила современной медицины вернула ему возможность владеть своими членами, лекарь Гиперкрит сшил перерезанные сухожилия, гомеопат Тротула и целитель Кобра ядом и мазями исцелили его раны. Рядом на палубном настиле зарывшись в солому, сидела кучка перепуганных детенышей-варваров, прижавшись друг к другу своими телами.
- Уууу! - ревела толпа, грозя варвару своими когтистыми ручками, бросалась в него гнилыми фруктами.
Стража ударами копий пыталась вытащить варварских детенышей из соломы, но те предчувствуя не доброе, пищали, отказывались повиноваться. И только благодаря Сабскабе, сумевшем своей семижильной плетью вразумить рабов, удалось выгнать их к центру помоста, загнать внутрь деревянной загороди, где уже стояли стреноженные слоны, жирафы, овцы, козы и прочая птица. Туда же бросали варварских детенышей. Свирепые слоны начали брыкаться, пытаясь затоптать их своими ногами, но цепи сдерживали их порыв, и им оставалось только вытягивать к небу длинные хоботы, оглашая амфитеатр трубным гласом негодования. Вскоре загородь обложили жертвенными дровами и стали ожидать чуда. А пока жрецы Авгуры хлопотали у жертвенника. Иапет поднял над головою свой царственный жезл, сиволизирующий власть и закон, приостановив шум и крики толпы.
-Слушайте меня! - обратился он к народу Атлантиды с такой речью. - В этот торжественный день я хочу порадовать вас таким известием. Мой сын титан Атлант избавил остров от этого кровожадного чудовища, - указал своим царственным жезлом в сторону злодея Волоса, сидящего в железной клетке. - Это Атлант усмирил его необузданный звериный нрав, принесший нам столько бед и несчастья.
- У уу уу уу! - шумят растревоженные трибуны.
-Но это еще не все, - продолжал царь Иапет, - мой сын Атлант избавил остров от дракона Сапокалея, вот его шкура, - показал он в сторону слуг, держащих на вытянутых руках драконью шкуру. - Это мой сын избавил нас от страшилища Сапокалея терзавшего провинцию Гадиритов не одну сотню лет.
-У уу уу уу! - шумят и негодуют растревоженные трибуны.
- Но это еще не все, - кричит царь, обращаясь к народу, - мой сын Атлант не только славный муж и удачливый охотник, он может по праву называться героем Атлантиды, ибо сумел возвысить остров на не досягаемую высоту. Смотрите, - поднял Иапет над своею головою черепки разбитых горшков и амфор, - мой сын нашел глину, нашел этот неиссякаемый источник нашей будущей независимости!
- У уу уу уу! - будто пчелиный улей шумят растревоженые трибуны.
- Теперь имея глину, мы обретем истинную независимость, и ни кто не осмелится диктовать нам цену на нектар. Отныне мы сами будем устанавливать ее стоимость.
Арена буквально взорвалась шквалом эмоций. Не обращая внимания на страшный рев и гул царящий в амфитеатре, царь Иапет призывал народ направить всю свою энергию на жертву.
- Жертву, жертву! - просили демоносы Атлантиды, протягивая руки к лимонно-желтому небу, на котором неподвижно висело светило дня.
- Жертву, жертву! - просит народ Атлантиды, призывая божество огня снизойти с небес.
На солнечный диск была наведена стеклянная линза из природного стекла Турмалина. Жрецы Авгуры некоторое время примеряются к солнцу, наводят стекло, пытаясь сфокусировать его энергию на жертвенных дровах. Вскоре яркий луч света был пойман, и волшебное стекло сузив луч до невероятно малых размеров, направило энергию солнца к жертвенным дровам. Театр в один миг стих, все неотрывно смотрят в небо, ожидая чудо. Каждый демонос от мала до велика возносит свою мольбу к небесам, вымаливает у божества земли и неба, ниспослать им священный огонь. В этой торжественной тишине можно явственно слышать призывные слова молитвы: «О великий первоогонь, великое божество, укрепившее небесный потолок мироздания, отделивший солнце от мрака, от того мощью и могуществом своим превзошедшее всех других, ты есть суть одного называемое многим, ты есть первобожество. Ниспошли своим детям частицу небесного огня, дай им малую искру своей благости, возожги эти священные поленья, прими нашу жертву». Все от мала до велика, затаив дыхание, ждут искру небесного огня, вознося свои мольбы к небесам. Надо заметить, что все это время, пока народ молил небеса ниспослать искру живого огня, царь Иапет просто не находил себе места. Он нервно грыз свои ногти, время от времени отвлекался от этого занятия, поглядывал то на жертвенный алтарь, то на свои пальцы, не догрыз ли их до живого мяса. И вот настал тот миг, когда от напряжения его лицо побагровело, покрывшись желтовато–синими пятнами. Действительно, это был ответственный момент, который он чувствовал всем своим нутром. И случилось чудо, искра божья пала с неба, будто златая птица прилетела по солнцепутью, и сразу же пыхнуло семь поленьев жертвенного огня, пожирающего плоть, но не обжигающего жертвенную душу. Как после увиденного, не поверить в чудеса. Разве у кого-то повернется язык усомниться или опровергнуть природу первобожества, зародившего жизнь во вселенной. Нет, таких не могло быть и не будет, пока во вселенной стоит белый свет. Пока теплится живой, духовный огонь в каждом из нас. Пока наши глаза могут видеть, мы будем не отрывно смотреть, как яркое все пожирающее божество огня насыщается жертвенными дарами. Живой нерукотворный огонь вспыхнул от священной искры, загорелись поленья ограды, поглощая щедрые дары, превращая их в прах и пепел. Но душа каждого жертвенного животного не растворилась в небытие, её поглотил живой огонь, и она отныне сама стала богом. Богом вечного негасимого пламени, которое породило нашу вселенную. Которое подогревает нашу землю изнутри. И пока горит этот огонь, жизнь на земле не угаснет до скончания века.
-Свершилось! Огонь принял наши жертвы! - ликовали демоносы. - Наши мольбы услышаны небесами! Радуйтесь демоносы, первобожество небес приняло наши жертвы!
В народ бросались деньги, хлебные плоды, горсти вяленой амбры, орехи, финики, раздавали нектар.
-С этого дня, - возвестил царь Иапет, - приказываю, именовать остров Атлантиду –материком, а «море Заката» - Атлантическим океаном, ибо боги небес творят закон, и мы обязаны им подчиняться.
Дробно ударили барабаны, громогласно затрубили рога, в небо взлетели праздничные феерверки, кубки наполнились хмельным нектаром. Ликованию толпы не было предела, не только амфитеатр, но даже город Атлас гудел как растревоженный улей, все поздравляли друг друга, обнимали и целовали, передавая из уст в уста добрую весть. Быстроногие глашатая бежали по улицам и площадям города, выкрикивая благую весть.
-Слушайте все, отныне остров Атлантида именуется материком, а море Заката - Атлантическим океаном. Слушайте все, слушайте, титан Атлант освободил остров от дракона Сапокалея и злобного Волоса. Слушайте все, слушайте все, славный сын царя Иапета отыскал глину, и теперь Атлантида сама будет лепить горшки да амфоры.
Вот сколько добрых вестей в один день посыпалось на голову демоносов и не удивительно, что у многих от изобилия информации голова так и закружилась.
Кого карать, а кого жаловать
Но поток добрых вестей не иссякал, по всем приметам, сама богиня судьбы осыпала их своими щедротами. Когда в Амфитеатре малу помалу стихло ликование народа, Иапет поднял свой царственный жезл, успокоив толпу.
-А теперь добропочтенная публика, я хотел бы представить вам вот этих скромных демоносов, - указал он на гарпий. - Вот они, герои, достойные наивысшей награды «серебрянных когтей», это они вместе с титаном Атлантом сумели изловить зверя, именуемого Волосом. Они вместе с доблестным флотоводцем Сабскабой храбро сражались против пирата Лодона, и не только спасли жизнь купцам страны Луллу, но и одержали верх над морскими разбойниками, захватив их галеры. Вот он, герой Сабскаба, доставивший к нам в Атлантиду великую святыню колокол, именуемый «Глас Гидры». Неужели этот герой не достоин «серебрянных крыльев»? - вопрошал царь у народа. - Лично я , - стукнул кулаком себя в грудь, - считаю, что Сабскаба достоин награды, посмотрите на него, ведь его мужество выше всякой меры, он рискуя своей жизнью, первым бросился спасать царевича Эпиметея, когда тот тонул в водах канала. Разве всего этого недостаточно, чтобы наградить героя «серебрянными крыльями»?
В театре на миг воцарилась гробовое молчание, и только шум уличной толпы нарушал эту тишину. Надо отметить, что Сабскаба был на седьмом небе от счастья, в своих мечтаниях он уже наслаждался почетом и славой, но тут в зрительном ряду послышались язвительные выкрики.
- Мы не знаем его! - пронеслись над ареной обидные слова. - Кто он такой! Пусть докажет свою храбрость, - слышались голоса подстрекателей.
В это самое время, в первых рядах зрителей произошло некое волнение, с места поднялся убеленный сединами Атлант, к мненю которого прислушивался не только простой народ, но даже цари острова. Он выждал минуту, пока зал стих, молвил так.
-Ты, великий царь, собственными глазами видел подвиги этих героев или знаешь о них понаслышке?
Иапет некоторое время находился в замешательстве, не зная, что ответить, но затем справившись с собою, ответил.
- Я лично всего этого не видел, но много о них слышал.
-Тогда, - продолжал убеленный сединами старик, - ты, великий царь, не будешь противопоставлять себя нам простым демоносам, ведь в нашей демонократической стране, стране равенства и братства, где все равны друг другу, ты один из нас и должен соблюдать закон на равне со всеми.
Слова старика вызвали в народе одобрение. А старик, не обращая внимание на шум и гам, продолжал.
-По обычаям дошедшим к нам от ящуров-пращуров, только народ Атлантиды может решать кого карать, а кого жаловать дарами и почестями. «Серебрянные крылья»- это не горсть золотых оболов, тут нужно все хорошенечко взвесить.
-Правильно! - послышались крики толпы, - пусть докажут свое мужество или убираются прочь. Пусть докажут, - неслось в толпе, - или убираються прочь!
- Прочь! - кричали многие разгоряченные демоносы.
Зная крутой нрав народа, царь Иапет даже испугался, ибо часто народ выходил из повиновения, и даже пытались сместить его с престола. Сообразив, что ситуация выходит из под контроля, Иапет, будучи старой лисой, тонко чувствующий настроение толпы, тутже завилял хвостом.
-Демоносы! - воскликнул Царь, набрав полную грудь воздуха, и его крошечные глазки вдруг засверкали так ярко и выпучились так сильно, что чуть не сошлись у переносицы. - Я ни в коей мере не отказываюсь от наших демократических законов. Всей душой готов соблюдать обычаи пращуров-ящуров. Пусть народ Атлантиды решает, кого казнить, а кого миловать. Кроме того, каждый из вас, будь он богат или беден, может купить себе в жертву этого варвара, - указал он в сторону Волоса. - Вот он пред вами. Подходи, покупай. Вот ножичек, который нашли при младенце, можете зарезать его собственными руками, - молвил Иапет, опускаясь в царственное ложе.
По всему было видно, что эта речь далась ему нелегко, ибо он с жадностью припав к кубку с нектаром, делал большие глотки. А трибуны буквально взорвались шквалом эмоций, каждый демонос что-то кричал, бросал на арену златые оболы, предлагал купить его за любые деньги.
-Сделай же что-нибудь, - толкнул царь в бок своего советника Азаеса, - если их не остановить, разнесут амфитеатр.
И правда, ситуация выходила из под контроля. И тогда Азаес, подняв к небу златой жезл, прекратил крики.
-Народ Атлантиды, - вскричал Азаес, - хватит торговаться, мы не на базаре. Если кто надумал купить этого раба, пусть встанет с места, назовет свою цену. Одно дело кричать с места, и совсем другое встать и заплатить за раба достойную цену, ибо по обычаям страны, эта цена должна быть колоссальной.
Вскоре в первых рядах возникло смятение, с места поднялся знатный демонос, состояние которого было огромным.
-Я готов купить этого раба! - громовым голосом возвещал демонос.
-А сколько платишь? - вопрошают зрители.
И тогда демонос подняв к небу руку, обьявляет, что готов купить этого варвара за любые деньги, какие только скажут, а чтобы больше не тороговаться столько же сверху. Амфитеатр ревет многоголосьем, чуть не все соглашаются с таким выгодным предложением. Но Азаес на правах старшего вопрошает:
- как ты хочешь принести Волоса в жертву? Смертью легкой - бросив его под ноги слонам? Или же смертью позорной - содрав с него кожу живьем? А может быть ты придумал для него что-то получше?
Знатный демонос почесав костяной подбородок, подумал и молвил.
-Я не хочу топтать его слонами, но и срывать кожу я тоже не хочу. Я хочу отпустить его, даровать рабу жизнь, пусть считает себя вольным.
-Ты наверное спятил, лишился рассудка? - пронеслось в зале эхо негодования.
Но демонос знаком останавил толпу.
-Сядьте поудобнее, разожмите свои челюсти, я вам сейчас все разжую и в рот положу. Пускай этот варвар считает себя вольным, но с одним условием, он должен сражаться. Пускай царевич Атлант покажет, как он поймал этого неуловимого Волоса.
-Ты сомневаешься в мужестве моего сына? - вскричала царица Асия, вступившись за сына.
- Нет, - отвечал демонос, - в его мужестве я не сомниваюсь, но в народе поговаривают, что Волоса изловил не Атлант, он только участвовал в поимках, а ловили его другие. Прав я или нет, - с укором посмотрел он в сторону Атланта. -Ответь нам, ты ловил варвара или быть может отсиживался у какой-нибудь демоницы?
Тут уже не выдержал царь Иапет, гневным тоном прерывав речь старика.
- Говоришь ты много, а между тем никто еще не видел обещанных тобою денег, где они.
Демонос повернулся лицом к зритялям, обьявил во всеуслышанье:
- я берусь оплатить все семь дней праздника, дать демоносам хлеба, зрелищ и нектара, сколько они пожелают.
-Принимаем, принимаем! - ликовал народ, буря восторженных оваций прокатилась в театре и стихла.
На арену твердой поступью вышел царевич Атлант.
- Я не отсиживался под юбкой у демоницы, я не отлеживался на пуховых перинах, хотя совсем не против провести денек другой с любой из наших демониц, ибо всем известен их добрый нрав и скромность. Но честно вам скажу, поймал этого варвара не я. Это сделали вот эти герои, - указал рукою на гарпий, - лучшие из лучших, и я не буду приписывать себе чужую славу, а наоборот прошу у вас как равный равным, даровать им «серебрянные когти».
Молчание воцарилось в театре, все любили Атланта, и отказать ему, не повернулся бы язык даже у самого никчемного из них, но и даровать такие почетные знаки отличия просто так, за красное словцо, демоносы не могли. Поэтому то там, то тут возникли очаги недовольного ропота.
-Пусть покажут свою храбрость, тогда …
-Да, да, пусть докажут, - неслись выкрики и с дальних, и ближних трибун.
Честно говоря, Атлант не ожидал такой реакции, он недовольно скривился при этом, вид у него был страдальческий, словно в воздухе пахло чем-то прогорклым. И правда, его оскорбляло недоверие толпы, но с детства приученный ко всем извращениям демоносократии, он только развел руками, повернулся и не сказав ни слова, отошел в сторонку.
-Будь она неладна эта демократия. Гак, Мак, Брак, - бурчал он себе под нос, в тайне мечтая, что когда вырастет и станет полноправным правителем страны, то искоренит всю эту демократию, как пережиток прошлого.
Царь Иапет в своей душе поддерживал сына Атланта, и даже лет так триста-четыреста тому назад пытался ввести единовластное правление в стране, но вовремя одумался, ибо прикрываясь демократией, мог от имени всех жителей безнаказанно проделывать в стране такие вещи, о которых иной правитель и мечтать не смел. Поэтому он улыбаясь своею лучезарной улыбкой, обратился к народному собранию.
-Давайте все вместе спросим у Волоса, хочет ли он получить свободу или нет.
Что тут началось, амфитеатр буквально взревел от восторга.
- Говори, говори! - выкрикивали демоносы таким голосом, будто именно их голос был решающим.
Когда шквал эмоций стих, все взоры были обращены к рабу. А тот злобно рычал, раскачивая свою клетку.
- Видите, он согласен, - молвил царь, - тогда прошу оказать ему почтение всем собравшимся, помните, что с этой минуты он стал вольным, значит равным вам.
- Так уж и равным нам? - язвительно выкрикивают зрители.
-Вольным и равным, - еще раз подтвердил царь, - это некрасное словцо, ибо от рождения он Неофил, сын демоноса вступившего в связь с рабыней-варваршей. Посмотрите вокруг себя, может быть его отец сейчас находится среди нас в зрительном зале, - молвил царь, усаживаясь на свое место.
-Этого не может быть! - кричат демоносы, но их поодинокие голоса редки и постепенно стихают, они молча переглядываются по сторонам.
- Ну что, узнал кто-нибудь в нем своего сына? - спросил советник Азаес. - Кто из вас берется отрицать, что он никогда не прелюбодействовал с рабыней-варваршей, подымайся если смел.
Трибуны молчат.
- Ну что притихли, - кричит Азаес, - признавайтесь чей сынок!
По залу пробежался дружный смех, это народ подбросил в небо одного из демоносов.
- Вот еще один папаша! - кричат зрители под общий рев и хохот, подбрасывая в небо кого-то из зрителей, амфитеатр буквально гудит и давится от смеха и шуток. А когда шум стихает, царь вполне серьезно обращается к собравшимся:
- может все таки кто-то признает в Волосе своего сына.
По его знаку стражники отворяют железную дверь, выпускают раба на свободу. Тот выходит из клетки высокий, крепкий телом, прямостоящий, и правда, в этом варваре угадывается благороство доставшиеся ему от отца демоноса. Волос оглядывается по сторонам, ищет глазами оружие, ведь ему предстоит бой, а сражаться нечем.
-Дайте ему оружие, пусть сражается! - кричит кто-то из зрителей.
-Э, нет, - качает головою царь Иапет, - свободу ему купили, а оружие нет. Кто роскошелится, купит ему меч, топор, медью кованный щит или эту дубину столь привычную руке варвара. Вот смотрите, - молвил царь Иапет, показывая зрителям златой ножичек. - Этот нож был найден при нем от рождения, подарок его родителей, посмотрите, может кто-то узнает в нем свою вещицу.
Но зал молчит, нет желающих признать варвара своим сыном.
-Ну же, папаша, купи своему дитяти ножичек, продли сыночку жизнь, а нам удовольствие.
В зале стоит непривычная тишина, признать себя отцом варвара задача не из легких, ославить себя на глазах у всего честного народа, на это нужно еще решиться. А царь Иапет, будто этого и добивался, нарочно хочет выставить папашу на осмеяние. Сказать поправ-де, так оно и было, его аж распирало, так ему хотелось раз и навсегда покончить эти порочные связи демоносов с варваршами, от которых на свет божий рождались такие уроды-Неофилы. Театр молчит, все ждут, а царь снова и снова призывает:
- ну же, папа, продли сыну жизнь, не лишай почтенную публику удовольствия.
В гнетущей тишине, что воцарилась в зале театра, встал один седой демонос. Такой старый, что его нос, будто птичий клюв, буквально волочится по земле. На его голове за ушами торчат странные волосяные пучки длинных кос, как бы заменяя ему отпавшие рога. Старик не спеша шел к трибуне, не обращая внимания на буравящие его колючие взгляды. А демоносы молча провожают его взглядом, а потом из толпы раздается чей-то крик .
-Ну ты и герой, чем же ты варваршу щекотал, неужто своими косами, - и весь зал буквально взрывается хохотом и смехом.
Старик не зря вызвал шквал оваций и бурю эмоций. Средняя продолжительность жизни демоносов 40000 годков, а полноценное мужское долголетие и того меньше, до глубокой старости доживают единицы. Поэтому издревле существует такой обычай, отправлять на небо зажившегося старика, справлять по нем поминки, символически разумеется. Эту символическую церимонию справляют, когда старцу исполняется 1200000 лун. Этот старик был на столько стар, что казалось, будто его отправляли на небо уже не один десяток раз. Такая затянувшаяся старость вызывала удивление у многих, и даже Иапет пожалел, что вынудил этого демоноса, испытать позор в столь преклонном ворасте. А старик не обращая внимания на колючие шутки, подошел к царю, знаком подозвал к себе слуг притащивших мешок с деньгами и говорит.
-Вот деньги, возьми правитель сколько нужно за ножичек, остальное раздайте народу, пусть гуляют.
Недолго думая, Иапет засунул руку в мешок с деньгами, достал от туда всего один обол. Остальные деньги по его приказанию слуги тутже раздали зрителям. И не было в театре ни кого из демоносов, кого бы они не одарили златом, серебром столь щедро, что следовавший за ними калека без рук и ног умудрился набить полные карманы растерянными монетами. Когда последняя монета была надежно упрятана по толстым кошелькам, а в театре воцарилось относительное спокойствие, царь Иапет толкнул старика в бок и молвил.
-Теперь ты можешь им говорить все, что угодно и никто тебя не осудит, даже самые казалось бы нелепые и бредовые вещи они примут с радостью, ибо деньги являются основой демократии.
-Ты прав, - отвечал старик, - это только свободу можно отстоять с оружием в руках, а демоносократия всегда продавалась и будет покупаться.
Повернувшись к трибунам, он крикнул старческим, срывающимся голосом.
- Да, я прелюбодействовал с рабыней и делал это не раз, но как же они прекрасны, эти златоволосые варварши.
И не обращая внимания на шум и крики толпы, пошел к Волосу. Слуги за его спиной несут оружие: меч, копье, кольчугу, шлем, щит, булаву и дубину.
-Вот сынок, - протянул он ему златой ножичек, которым он лично перерезал его пуповину.
Волос смерил новоявленного отца злобным взглядом, но взял нож в свои руки. А отец, будто оправдываясь пред сыном, пустился в обьяснения, до которых так охочи старики.
-Знаешь сынок, ведь я долго думал оставить тебе жизнь или забрать вот этим самым ножиком, а теперь вижу, что правильно сделал, оставив тебя в живых, - молвил старик, обнимая сына.
Волос попытался отстраниться от старика, но тот крепко держал его в своих обьятиях, обнимая и целуя сына. Эта трогательная сцена могла выдавить слезу даже у зверя. Многие демоницы утирали свои глаза носовичками. Даже царь Иапет всплакнул правым глазом, ибо у него защимило под сердцем.
-Сын мой, - шептал старик, - прости меня.
Лицо Волоса исказила гримаса чувств, мускулы его лица напряглись, и оно иссеченное складками стало еще выразительнее. И тут все услышали мычание, это Волос на своем варварском наречии крикнул.
- Ты меня породил и тутже предал. Умри!
Царь Иапет предчуствуя беду, вскочил с ложа с протянутой рукою, громким окликом: «Эй, Эй, Эй» хотел предупредить старика, но не успел, так и остался стоять с протянутой рукой, будто нищий выпрашивающий подояние. Два налитых злобой глаза блеснули холодом и ненавистью. Рот растянутый в жуткой гримасе рычал.
- Ты меня породил, я тебя и убью.
Короткий взмах руки, блеск холодного металла, прервавший долгую жизнь. И тут все увидели, что Волос вонзил ножик в мягкий зоб, мешком висящий под узкой челюстью. Старик обмяк, отшатнулся в сторону, тупым, еще до конца не осознающим взглядом уставился на сына. Оскалив свои зубы, больше похожие на пилы, он попытался что-то сказать, но мешал слова с кровавой пеной. Все же найдя в себе силы, он выдернул нож из горла, и в тотже миг все услышали.
- Спасибо сын!
И безжизненно сполз на помост арены. От неожиданности толпа в один голос ахнула, и в воцарившейся тишине было слышно дыхание первых рядов, вскочивших с места. А затем раздался рев гнева и ненависти. Что творилось в театре, передать словами было невозможно, казалось, своды театра рухнули и обвалились, столь истошным было негодование толпы.
-Убей его Атлант, убей его царевич! - рычали демоносы, смешав воедино крики, стоны и вопли.
Их яростный вой превратился в сплошное месиво из звериных морд, трепещущих крыльев, скачущих тел, острых когтей, клокочущих клювов, ревущих клыков. Казалось, вся демоническая нация в едином порыве призвала титана Атланта к отмщению. И тот повинуясь зову толпы, с мечом и щитом вышел на помост арены.
-Убей его, убей! - скандирует сто тысяч злобных ртов.
Атлант делает шаг, второй, третий, бьет мечем о щит, вызывая противника на бой, а тот стоит, медлит, не решаясь выбрать оружие. И тогда Атлант отбросив меч в воды бассейна, идет на врага, прикрываясь только щитом, теперь их силы почти равны. Варвар из всего многообразия предоставленного ему оружия выбирает одну лишь дубину, первым бросается в бой, размахивая сучковатой дубиной. Бьет справа. Лупит слева. Гатит ею по щиту, стараясь угодить в голову. Делая выпады, бьет по ногам, и титану приходится подпрыгивать, уворачиваться от страшных ударов. Одно неосторожное движение и ты калека, дубина не пощадит твоих костей, раздробит суставы, даже оббитый медью щит сотрясается от грохота, эхо ударов разлетается по амфитеатру, смешиваясь с криком толпы.
-Убей его, убей! - беснуются зрители.
Титан Атлант, надо отдать ему должное, сражался отчаянно, прикрываясь щитом, бьет врага кулаком, умело орудует локтями, наносит удары ногами. Но и варвар был опытным бойцом, изловчившись, он сумел попасть по ногам Атланта, и тот сбитый с ног упал на помост арены. Воспользовавшись ситуацией, Волос нанес дубиной несколько страшных ударов по голове. Если бы не защитный шлем на войлочной подкладке, неизвестно чем бы все и закончилось. Сердце царицы Асии буквально разрывалось на части, на её глазах убивали сына, даже отец Иапет на время потерял дар речи, но затем преодолев первобытный страх, вскочил с места и метнул в раба свой жезл власти. Волос среагировал, пригнувшись отскочил в сторону. Этот неудачный бросок спас жизнь титану Атланту. Он мигом вскочил на ноги, заплясал на месте от боли пронзившей его окровавленные конечности. По всему было видно, что удар дубины, если не искалечил ему ноги, то уж наверняка причиняет страшную боль. Волос отбежав на самый край помоста, стоял, дико озираясь во все стороны, ожидая удара в спину. И правда, в его голову летели тысячи фруктов и даже обувь, но все они не причинили ему большого вреда, а только облепили его тело, словно мухи кусок сырого мяса.
-Он мой! - прокричал Атлант срывающимся на хрип голосом, знаком остановив избиение.
Предчувствуя скорую развязку и не желая легко отдать свою жизнь, варвар бросился на врага. Бьет изо всех сил. Бьет, пока его дубина не разбивается о медный щит. Оставшись без оружным, он хватается за последнее, что у него осталось, свои когти. Но когти слабое оружие против медного щита. Одним ударом титан оглушает варвара, но он еще держится на ногах, и тогда Атлант бьет, что было силы, бьет до тех пор, пока безжизненное тело не падает на досчатый помост. Отбросив щит в сторону, Атлант высоко подняв руки к ликующей толпе, приветсвует народ Атлантиды. Зрители ликуют, солнечный свет играет на расшитых золотом одеждах, они счастливы, их глаза светятся радостью. Стоя, они приветствуют своего любимца, титана Атланта, а тот и думать позабыл о варваре, стоит к нему спиной. В этот самый миг, Волос очнулся. Открыв глаза, он осмотрелся кругом, а затем быстрым движением вскочил на ноги, вырвал из рук отца златой нож, и одним прыжком бросился на титана. Еще миг и случится не поправимое. Тень отбрасываемая волосатой рукою нависла над титаном, грозя ему смертью. В этот самый миг, Атлант почувствовав беду, обернулся, увидал искаженное лицо врага и нож блещущий на солнце. Он среагировал в самый последний миг, будто свирепый бык сорвал с головы златорогий шлем, ударил врага, отбросив его в сторону, и уже готов был затоптать его ногами. Представляя в своем воображении, как алая горячая кровь льется на помост арены, а он будет наматывать его кишки на свою руку и праздновать победу. И тутже маленькие демоносики выскочат на помост арены, оседлают его мощную спину и будут ездить, танцевать на его бычьей спине и визжать от счастья, а он будет топтать своими копытами врага, смешает его кровь с грязью … Однако эта мысль не успев дойти до его сознания, сразу улетела прочь.
- Убей его, убей! - скандирует опьяненная зрелищем толпа.
Атлант схватив за горло Волоса, хочет ножиком перерезать ему горло, стадион ревет, все опустив большой палец вниз, показывают знак смерти.
-Убей его, убей!
Атлант какое-то время медлит, а затем подняв варвара над землей, бросил его в железную клетку и запер дверь. Повернувшись к амфитеатру, прокричал.
-Это не моя добыча и чужого мне не надо!
- Убей его убей! - скандирует разгоряченная толпа, желая насладиться видом крови.
-Это не моя добыча! - повторно кричит Атлант, - вот они, - показал в сторону гарпий, - схватили этого раба, они достойны «серебрянных когтей».
Театр взорвался криками.
-Пусть покажут свою доблесть! Пусть докажут, что достойны наград! Пусть сразятся с драконом!
Царь соглашается.
-Быть потому.
Сложив ладони рук лодочкой, он трижды свистнул: «Фью, Вью, Вью» - призывая любимого дракона, по кличке Рух. «Фью, Вью, Вью» - летел над землей пронзительный свист. И тутже черная когтистая тень когтистая атром по кличьке Рух. ый свист и раза.закрыла солнечный диск, она скользила над землей, будто готовясь вцепиться в голову зрителей. Глаза дракона гневно пылали, зубы скрежетали «Ррррууух, ррух», будто это сталкивались скалы, сделав несколько кругов Рух приземлился в бассейне, разбрызгивая фонтан водяных струй. Волна до краев расплескала озеро арены, и корабли закачались на ней, как при сильном шторме. Галеру Сабскабы находившуюся в центре арены чуть было не утопило, опрокинув на бок, и только мастерство кормчего удержало ее на плаву.
- Боже правый и левый! - закрывал свои глаза Сабскаба, - это же та птица Рух, которую я видел еще в первый день приезда в Атлантиду, в своих когтях она несла тушу кита. Вот так же она кружила надо мной а затем отлетев к ближайшим скалам, бросила кита о камни, где он разбился на куски, а птица устремилась вниз и принялась пожирать его, довольно рокоча «Ррррууух, ррух».
От всего увиденного сухота сжала его горло, сердце дробно стучало «Ррррууух, ррух», а ноги сами понесли его в трюм корабля. Но дракона мало интересовал Сабскаба, он вытянув из воды свою гигантскую шею, подплыл к царственной трибуне, дотянулся до царя Иапета, и тот бросил ему в открытую пасть горсть сладкой амбросии, ладонью руки похлопал по морде.
- Красавец ты мой золотой, - гладил он зверюгу, приговаривая ласкательные слова.
Дракон довольно жмурил глазки, фыркая носом. Оно и понятно, сладкая амбросия да ласковое слово приятно даже дракону.
-Вот те демоносы, - указал Иапет на гарпий, - желают получить награду–«серебрянные когти».
Дракон равнодушно пропустил его слова мимо ушей, всем своим видом показывая, а мне какое дело до «серебрянных когтей», хотят, пусть получают.
-Зрители требуют, чтобы ты отобрал у них награду, - обьяснял ему царь, лаская чешуйчатую гриву.
Но тот даже ухом не повел, а лишь довольно урчал «Рух, рух, рух». Поняв, что этим его не пронять, Иапет решил схитрить и молвил так.
-А еще они хвастались, что такими драконами как ты закусывают за обедом.
При этих словах дракон недовольно поморщился.
-Это уже наглость! - выпустил он клуб недовольного дыма. - Где они, - пялил дракон свои глаза, выискивая зазнавшихся нахалов. - Я вам покажу закусывать драконами, - рычит огромное животное с длинным телом и головой увенчанной рогами, вызывая противника померяться силой.
Фонтаны брызг выбивает его огромный хвост, «я вам покажу кто кем будет закусывать». Зал ревет от предвкушения зрелища, а гарпии ждут сигнала к началу состязания. В это время, Феникс встав с места, обратился к царю и жителям Атлантиды с такой речью.
-Эти воины будущие телохранители царя Киферона и титана Крона, пока я не передам их из рук в руки, несу полную ответственность за их жизни. Поэтому не позволю калечить их или еще хуже пролить кровь. В замен их жизни, требую жизнь дракона Рух, если он убьет или покалечит кого-то из них.
-Данной мне властью, разрешаю бой до первой крови, - молвил царь, - пусть сражаются тупыми копьями.
Дробно ударили боевые барабаны, протяжно взвизгнули кривые трубы, арена взорвалась эмоциями, приветствуя четверку гарпий паривших над ликующей толпой. Дракон Рух плавал на спине, и ожидая нападения, хищно клацал зубами. А те кружили над ним, словно стая коршунов над куском падали, а затем сложив крылья, бросились на добычу. Оседлав дракона, принялись избивать его древками копий, лупили по голове, промеж глаз, а тот уворачиваясь заныривал под воду, отбивался хвостом и крыльями. Гарпии крепко держась за его чешую, ныряли под воду и там на глубине продолжали сражение. Иногда кто-то из них вылетал из воды выброшенный ударом хвоста, но тутже вновь бросался в бурлящие воды бассейна, продолжая сражение. Дракон раз за разом сбрасывал их, лязгал зубами, выл и рычал: «Рух рух», отбиваясь хвостом. Иногда он делал стремительные выпады, пытаясь проглотить кого-то из гарпий, но все его попытки не увенчались успехом, ибо крылатые коты были на редкость проворны. Раз за разом взлетая над ареной, они, будто стая стервятников, бросались на добычу, терзали её своими гарпийными когтями, избивали древками копий, нанося врагу страшные удары меж глаз и рогов, все время целя в нос, самое уязвимое место любого дракона. А тот злобно рыча, бросался на врага, иногда пытался взлететь, но мокрые крылья и гарппи повисшие на них не давали ему такой возможности. Иногда он выпрыгивал из воды, пытаясь массой тела задавить кого-то из них, но те чудесным образом уворачивались. Все это продолжалось довольно долго, пока наконец гарпиям не удалось окончательно оседлать дракона, и теперь они разьезжали на нем, как на водном рысаке под одобрительный рев толпы. На первых порах дракон Рух не воспринимал гарпий как достойных противников, сражался с ними, будто играючись. Но со временем поняв, что уступает их натиску, разошелся не на шутку, устроил настоящее водное сражение. Он выпрыгивал из воды высоко, подымаясь на своем хвосте и со всего размаху падал вниз, и там под толщей воды продолжал сражаться. Но и гарпии, надо отдать им должное, были опытными бойцами, природный инкстинкт охотника служил им вместо щита, зазевайся они хоть на миг, стали бы жертвой острых клыков. В скоре все стихло, дракон и гарпии занырнув под воду, долго не показываются на поверхности. Лишь пенящаяся вода говорит о том, что там на глубине идет сражение. Но когда через время гарпии один за другим вылетают из воды, а дракон так и остается лежать на дне, становится понятно, что бой окончен.
-Боже правый и левый! - всплеснул в ладони царь и, повернув голову к Фениксу, бросил в его сторону немой упрек. - Они растерзали моего любимца.
И правда, все затаив дыхание ждали, всплывет Рух или так и останется лежать на дне. Гарпии сделав круг, начинают снижаться над местом, где лежит тело дракона. А тот затаился и выжидал удобный момент, выпрыгивает из воды, пытаясь схватить летящего кота, но промахнулся, и окатив зрителей брызгами воды и пены, вновь скрылся под водой, притих, затаился. Через время он снова выскочив из воды, пытается схватить гарпий, забрызгав водою не только первые, но и дальние ряды зрителей. Так продолжалось до тех пор, пока зрителям не надоело выкручивать свои мокрые туники, и возгласы негодования пронеслись над амфитеатром. В бассейн полетели фрукты и овощи, обувь и деньги. Каждый зритель старался бросить в труса чем-нибудь тяжелым.
-Рух, подлый трус, выходи! - неслось с зрительных трибун, свист и гвалт стоял неимоверный, кажется, что трибуны раскалились до предела и вот-вот взорвутся, вызывая труса на поединок.
А тот и не думал сражаться, лишь иногда высовывал из воды свою морду, недовольно скалился и снова нырял. Наконец под крики негодования он высунулся из воды, дохнул в сторону зрителей клуб смрадного дыма. В этот миг крылатые охотники бросились ему на спину, вцепившись в шею и хвост, начали добивать зверя. Когда через время все стихло, над поверхностью воды всплыло тело дракона с сидящими на нем гарпиями. Зал театра стих, дракон был ни жив, ни мертв. Они убили его, хотел крикнуть царь Иапет, кровь за кровь. Но в это время дракон высунул из воды свою взлохмаченную морду и выпустил целое облако дыма. Такого вонючего, что все буквально позатыкали свои носы руками. Гарпии тутже взлетели чуть не к облакам и правильно сделали, иначе они бы точно погибли, таким сильным был поток всевозможных предметов, которыми осыпали его зрители.
-Рух, подлый трус, проваливай! - орала толпа недовольными криками и свистом, провожая проигравшего.
Истерзанный Рух недовольно плелся к водному проходу канала, закрываясь своими кожистыми крыльями, иногда огрызаясь, выпускал чадный дым.
-Проваливай, проваливай! - подгоняла его толпа, и он, щенячи вильнув хвостом, убрался прочь.
Сто тысяч демоносов стоя приветствовали победителей, скандируя:
- награду, награду!
-Вот ваша награда, - протянул царь Иапет им «серебрянные когти», а затем обьявил во всеуслышанье, - теперь вы для нас не просто герои, а самые желанные гости. Властью данной мне народом Атлантиды обьявляю вас почетными жителями нашего города.
Гарпии с достоинством приняли награду. Целитель Гиперкрит тутже приладил к их рукам «серебрянные когти». А советник царя Азаес усадил их на самых почетных местах в царской ложе. В это самое время, из тоннеля снова показалась голова дракона Рух, он что-то недовольно мычал, как будто жаловался на свою судьбу. В его голову полетела куча фруктов, и он на последок выдохнув клуб дыма, скрылся незнамо куда, только его и видели. Когда страсти бушующего амфитеатра немного улеглись, царь Иапет озабоченно спросил:
- что будем делать с Сабскабою, кстати, где ты? - вопрошал он, вглядываясь в пустую галеру.
Горбоносое «Фламинго» мерно покачивалось на воде, а кормчего не было.
-Где ты, герой? - вопрошал Иапет, соображая, уж не сьел ли его дракон Рух.
Вскоре из трюма на свет божий показалась голова Сабскабы. Выползая на палубу, он знаками пытался что-то обьяснить, показывал руками в трюм, оправдывался, дескать у меня там были важные дела.
-Хочешь «серебрянные крылья» или нет? - на прямую спросил его царь.
Сабскаба, будто подрос в своих глазах, вытянулся во весь рост и четко по военному ответил:
- хотел, хочу и буду хотеть!
- Ну если хочешь, тогда возьми их, - сказал Иапет и поднял свой царственный жезл.
Подчиняясь приказу, из боковых проходов выплыли две галеры под пиратским флагом. На веслах сидели закованные в кандалы и цепи плененные пираты.
-Вот они, твои крылья, - сказал царь, и все увидели, что на мачте каждой из галер висело по одному «серебрянному крылу». - Возьми их, если сможешь.
Видимо желание заполучить долгожданные крылья, на миг затмило рассудок герою, он воспринял пиратские корабли, как часть представления, не сообразив, чего от него хотят, тянул к ним свои руки, приговаривая.
-Давайте, давайте их сюда.
-Висельники, слушайте меня, - молвил царь Иапет, обращаясь к пиратам. - Ваши злодияния перед Атлантидой безграничны, единственно чего вы заслуживаете, на веки оставаться колодниками на галере. Но в честь праздника Ураний вам даруют свободу, которую вы должны искупить своей кровью.
По его знаку стража освободила колодников, срезав их путы. Пираты почуствовав свободу, растирали руки и ноги от затеков и пролежней, открыли сундуки, доставая от туда мечи, пращи, дротики, копья и даже огненные ядра для метательных машин. Пираты, как настоящие воины, со всей ответственностью готовились к предстоящему сражению, проверяя острие клинков, чистили оружие, примеряли латы, прилаживали щиты и шлемы. Пока они готовились, проголодавшиеся зрители заполнили паузу изрядной порцией хмельного питья и закуски, сидели, жевали, переговариваясь между собою о том, о сем. А вот в царственной ложе было не до отдыха, там всегда происходят события, можна сказать государственной важности. Не успел Иапет открыть рот, чтобы насладиться вкусом персика, тут как тут к нему с докладом примчался советник Азаес.
- Радуйся царь, нашелся твой пропавший сын Эпиметей.
-Какая радость! - всплеснула в ладоши царица Асия, - нашелся таки гуляка, веди его сюда.
Эпиметей смущаясь и немного краснея, прошел в царственное ложе, где его уже поджидали строгие родители. Мать, как и положено всем матерям, обняла сына и расцеловала. А отец, как и положено всем отцам, принялся допекать его колкими замечаниями.
-Что сынок, наверное опять по демоницам шлялся, пьянствовал, безобразничал.
-Папа, зависть плохая черта, - отнекивался Эпиметей.
Мать не выпуская его из своих обьятий, усадила рядышком, принялась подкармливать ребенка фруктами.
-Не трогай его, пусть покушает, - успокаивала она мужа.
А тот продолжал бурчать, хотя и не так строго.
-Вместо того, чтобы учиться, ты бегаешь по демоницам.
-Я не бегаю, - отнекивался Эпиметей.
- Молчи ! Я лучше знаю, кто здесь папа, ты или я.
-Оба! - отвечал Эпиметей. – Оба, папа! Оба! - отвечал он, прожевывая сладкую амбросию.
Очи царя округлились до неимоверных размеров, он судорожно искал слова и, видит всех высший Хаос, нашел бы их, если бы ему не помешали. Низко склонив голову, посол Феникс молвил:
- великий правитель, тут возникло маленькое затруднение.
-Какое еще затруднение? - уточнил царь.
-Гарпиям по статусу не положено быть палачем при жертве.
-При чем тут палачем? - удивился Иапет.
- Притом, - обьяснял Феникс, - они не могут участвовать в жертвоприношении Волоса, а горожане принуждают их к этому.
- Нет, это исключено, - отвечал Иапет, - таков обычай и мы должны чтить волю пращуров.
- Нет, - стоял на своем Феникс, - подумай сам, ведь они телохранители, хладнокровные убийцы, а обычай требует, чтобы жертвоприношение было долгим, мучтительным. Часто оно длиться по нескольку дней. При этом жертва не имела права оказывать ни малейшего сопротивления своим палачам, для этой цели ее заставляли выпить большую дозу сильнодействующего дурмана. Одним из самых простых способов было удушение. Для этого, обычно расщепляли толстую ветвь дерева, и в эту трещену просовывали либо шею жертвы, либо ее грудь. После чего палач со своими помощниками сдавливали трещину, что было сил. Затем они наносил легкие удары по телу жертвы острым топором, после чего принимались стесывать мясо с костей, оставляя голову не тронутой. Бывало, что жертву тащили по арене, а вокруг нее бегали разьяренные зрители, стараясь не задеть голову и ее внутренности, ножами сдирали мясо с тела, пока жертва не испускала дух. В другой раз жертву медленно умертвляли у костра, прижигая тело медными прутами, и чем больше жертва проливала горьких слез, тем лучше, тем обильние будут дожди, тем лучше урожай. После длительных и мучительных истязаний, тело расчленялось на маленькие кусочки, разбрасывалось в зрительный зал, и те сьедали его как самые лакомые кусочки. Только сегодня для такого торжественного случая все эти методы не годились. Сегодня праздник особенный, - обьяснял Феникс, - поэтому и мучения жертвы должны быть особенными. Теперь ты понимаешь, почему они не годятся в палачи.
-Жаль, очень жаль, - обиженно ругался Иапет, - что у нас существуют такие жестокие законы относительно телохранителей. Однако, я даже рад, пусть мой сын Атлант принесет Волоса в жертву.
- И еще одна просьба, - молвил Феникс, склонив голову.
-Говори, - разрешил царь.
-Этим двоим, - указал он рукою в сторону Балия и Ксанфа, - нужно вернуться к себе домой на остров Строхфуд по очень важному делу. Помоги им в этом.
-Ладно, - махнул он рукою, подозвал советника Азаеса, приказав. - Срочно разыщи этого дракона Рух,--. бубонную чуму ему в печенку, пусть в наказание за свою трусость, отвезет их, куда скажут.
-Слушаюсь, - отвечал Азаес, забрав гарпий, удалился выполнять распоряжение.
Царь Иапет только успел сделать глоток хмельного нектара, сидел блаженно потирая свой пухлый животик, а тут новая проблема свалилась на его голову. Прямо пред его очей возникло множество голов лишенных своих шей, между ними путались руки лишенные плеч, и среди всего этого мясного фарша из органов, плавали глаза лишенные лба.
-Это снова я, - молвило химерное существо, чуть не сделав царя заикой.
-Мать чесная, курица лесная, - только и смог выдавить из себя царь, рассматривая жертву современной медицины, по имени Гошейна.
А тот скулил и ползал пред ним на брюхе, вымаливая утраченные рога.
- Демоносы добрые, вы только посмотрите, как меня исполосовали эти медицинские пьявки, - обращался он ко всем, кто его слышал. - Посмотрите на меня, - голосил он жалобно, - разве эта мягкая студенистая масса еще вчера была моим телом. Это все они, - указал Гошейна пол сотней скрюченных пальцев в сторону Тротулы и Гиперкрита, - это они превратили мои руки в крюки, ноги в ходули. Это по их вине я представляю собой ползучее существо, не похожее ни на одного из вас, настолько пахабную пародию на демонизм, что отныне вы все мне кажетесь еще более отвратительными и жалкими, чем прежде. Посмотрите на меня, - скулил он, - всего у меня в достатке, нет только рогов, а без этого мне жизнь не мила.
Хотя Гошейна обьяснялся страшно туманно, Иапет сразу сообразил что к чему.
-Да провались ты в бездну мироздания безрогий, надоедливый попрошайка! - гневно воскликнул царь. - Ты всегда лезешь ко мне со своими дурацкими просьбами, когда я сердит! Стоит мне что-нибудь приказать, как ты уже замышляешь обратное и думаешь, не сделать ли совершенно противоположное тому, что тебе приказано. Я сделал для тебя все возможное из невозможного, а где благодарность, - почти рычал Иапет.
А затем призвав к себе Гиперкритуса, молвил:
- умоляю, верни ему рога.
Гиперкритус подумал, почесал затылок, ответил:
- Тут нужна сложная операция.
-Что, - переспросил Гошейна, - говорите громче, я плохо слышу, - выставил вперед свои оттопыренные уши.
-Так ты еще и глухой, - чуть не обиделся Гиперкритус, хотя внешне оставался все таким же невозмутимым и рассудительным хирургом. - Вас голубчик нужно оперировать, - прокричал он ему прямо в ухо, перекрикивая шум амфитеатра.
-Операция! - аж подскочил Гошейна на всех своих ногах. - Никогда! Лучше умереть.
-Одно другому не мешает, - остановил его Гиперкритос, обращаясь к Тротуле.
-Вот что колега, забирайте это безрогое существо, прооперируйте его, как следует, и помните, сегодня у вас будет первая самостоятельная операция. Будьте предельно осторожны и внимательны, иначе можете порезать себе пальчик.
Стража подхватила брыкающееся тело Гошейны, поволокла его вслед удаляющемуся Тротуле. В это самое время, из-за туч всплыла огромная черная масса гигантской птицы Рух. Выставив когти, черная тень скользила по арене, словно готовясь вцепиться в головы зрителей. Сделав круг, дракон приземлился в воды бассейна, разбрызгивая фонтаны брызг. Волна расплескала озеро арены, и галеры закачались на ней, как при шторме.
-Ты звал меня хозяин? - знаками и дымом спросил дракон.
-Да, звал, - голосом не терпящим возражения молвил царь Иапет. - Ты проиграл сражение, отныне будешь носить гарпий на своей спине, пока им не надоест на тебе кататься. Недовольное облако смрадного дыма вырвалось из драконьего рта, но тутже сменив окраску, стало розовым, а лицо услужливо приятным.
Рух еще скалил зубы, но хвостиком махал уже вполне дружелюбно, видать смирился с приговором. Взобраться на дракона дело одной минуты, еще одной минуты хватило для того, чтобы закрепить на драконьей спине сумки с провизией. И вот уже взмах огромных крыльев возносит их к небесам. Плавно круг за кругом набирала высоту гигантская птица Рух. Этого времени вполне хватило для того, чтобы рассмотреть происходящее на арене театра Одеон. Отсюда, с высоты птичьего полета, он казался не таким уже и большим на фоне гигантского города Атласа. По мере удаления фигурки зрителей уменьшались в размерах, и даже галеры казались игрушечными лодочками. Отсюда, из заоблачной высоты они успели увидеть бой Сабскабы с пиратами, слышали взрыв эмоций сопровождавший эту поистине захватывающую морскую баталию. Видели зеленый плащ Сабскабы и его семижильную плеть, которой он безжалостно избивал гребцов. С восходящим потоком ветра к ним долетали обрывки ругательств: «Гак, Мак, Брак», которыми он часто осыпал кровожадных пиратов, окруживших «Фламинго» со всех сторон. Видели, как взлетали в небо потешные ядра. Видели рукопашную схватку разыгравшуюся на судне. Видели, как за борт летели защитники «Фламинго». Видели, как Сабскаба припертый копьем к корме, бросился в воду и изчез. Все это сопровождалось ревом стадиона, всплеском эмоций и тучами фруктов летевших в незадачливого героя. Видели, как гомеопат Тротула быстрым шагом продвигался в операционную, на ходу засучивая рукава своей туники. Всем своим видом давая понять, что ненамерен долго церемониться с больным, ведь промедление лишает его возможности, досмотреть интереснейшее зрелище. И самое последнее, что им удалось рассмотреть, было лицо титана Эпиметея, который что-то обьяснял отцу Иапету, при этом театрально жестикулируя руками во все стороны, по всей видимости пытался обьяснить задумку нового феерверка. Некоторое время царь в пол оборота слушал сына, затем повернулся к нему и что-то гневно ответил, показывая одной рукой в сторону разрушенного дворца, а второй стучал Эпиметея по голове, а затем отвернувшись от него, покрутил пальчиком уже у своего виска, намекая, что он недоволен поведением сына.
Несчастная девушка Маврита
Весь остаток дня и целую ночь их таскал на спине дракон Рух. Ласковый ветер-Зефир подгонял к родному дому. Вот уже и розовоперстая Эос озарила мир. Вот и колесница Гелиоса осветила небосвод, а острова все не было, неужели они сбились с пути. Вдыхая полной грудью воздух, они принюхивались, по запаху пытаясь определить его место пребывания. Дракон Рух мычал, просил пить, жадно причмокивал губами, пришлось его окунуть в море, да и самим отдохнуть, покачаться на морских волнах. Отдохнув, они вновь летели над безбрежным морем Заката, переименованным в Атлантический океан, разыскивая дрейфующий остров Строхфуд. Незнамо, неведомо, сколько времени продолжался их полет, только к своей великой радости, вскоре они уловили столь знакомый запах китового мяса. А вскоре и сам остров показался на горизонте, переполняя их душу трепетной радостью от предстоящей встречи с родными. Подлетая к острову с северной стороны, они заметили остатки корабля затонувшего у рифов. Дракон Рух спланировав, опустился у речушки, с жадностью пил пресную воду, ганялся за рыбками, рычанием и дымом обьясняя, что голоден.
-Сейчас мы тебя накормим, - заверили его гарпии, отправляясь проверить силки и ловушки, обычно полные пернатой дичи.
Заглянув в одну из ловушек, они увидели неожиданную добычу. Их давний знакомый, пират по имени Лодон, сидел запутавшись в сетях.
-Давай его бросим на потеху и растерзание дракону, - предложил Ксанф.
- Зачем же дарить ему смерть легкую, - не соглашался Балий, - лучше возьмем его с собой.
Подхватив пирата, они отправились к жилищу племени, но оно оказалось пустым, ибо все племя китобоев собралось у жертвенного алтаря, на котором вместо жертвы стояла хрупкая фигура девушки. Это была Маврита. Ее стройное худенькое тело было одето в белое одеяние, а голову венчал венок из цветов и пахучих трав. Жрица Аелла кремневым серпом отсекла у девушки слаборазвитые крылья, кровь окрасила ее одежды. Но та не проронив ни единого звука, стояла обреченно, опустив голову, ожидая своей участи.
-Все милостивийшее божество огня, прими в жертву её душу, - взывала жрица и подтолкнула девушку к огнюогнищеа и подтолкнула девушку в……
-Нет! - будто раскат грома, разнеслось над головой жрицы Аеллы. -ад головой грома Мы покупаем её жизнь! - бросили они на жертвенный камень тело пирата Лодона.
- Покупаем, - рычал дракон Рух, нервно скаля зубы.
Нет смысла подробно рассказывать, какое выражение лица было у жрицы Аеллы уступившей Мавриту в обмен на пирата, и что происходило потом. Нет смысла распространяться о всех тех переполняющих тело и душу чувствах охвативших их от встречи с соплеменниками, ведь эта встреча была столь коротка. Зачем вспоминать о материнских глазах полных слез, о сердце бешенно колотившемся в груди, все это было в прошлом. Прошлое— осталось в прошлом. В переди только будущее, а в будущем спасенную Мавриту наверняка ожидала счастливая судьба. Вот о ее счастливом будущем нужно рассказать подробнее.
В скорости Гарпии и Маврита благополучно добрались до благословенной страны Атлантиды. Спланировав, крылатые коты опустились в порту пропахшем амбросией, специями и рыбой, прямо на палубу торговой галеры капитана Нироха. Он лежал на подстилке из соломы и сладко похрапывал.
- Вставай соня, - будили его гарпии, - встречай гостей.
А тот спал без задних ног, прикрывшись накидкой от жаркого полуденного солнца.
-Где вы взялись на мою голову, - ругался Нирох, - я уснул только под утро. Вот погуляли вчера на празднике, так погуляли. Там такое было…, - пытался обьяснить он друзьям вчерашнее представление.
При этом лихорадочно шарил глазами по сторонам, разыскивал амфору и умоляюще просил, дайте хоть глоток нектара.
-Что новенького в городе? - интересовались братья, насыщая свои желудки скромной трапезой: козий сыр, жаренный хлеб, финики, желуди, пенный нектар.
-Все по-старому, - отвечал капитан Нирох, - все чинно, благородно, празднества подолжаются, только мне пора ехать домой, а то все деньги тут оставлю.
- Слушай капитан, ты нам много чего обещал тогда после боя с пиратами, и горы золота, и рабов, а смог бы ты позаботиться о нашей сестре Маврите?
- Я ваш должник, исполню все, что прикажете, - отвечал капитан Нирох.
- Вот и ладно, - ударили они по рукам, - а для начала одень, обуй ее по приличнее. Нирох низко склонился и ответил:
- отныне она моя гостья, а я ее раб.
Сразу проводил девушку в шатер, который обычно натягивали на судне во время стоянок и в порту. Отворив сундуки полные одежды, предложил ей выбирать все, что нравится. Пока Маврита принаряжалась, капитан Нирох и гарпии обсудили последние события праздника.
-Вы столько пропустили, столько не увидели, просто ужас. Вы не видели бой безголовых с пустозвонами, кривых с косыми, мерзких Пауриков с ужасными Фанаруками, а что вытворяли безносые с безухими, не описать словами.
- Когда домой? - спрашивали Гарпии у капитана.
- А хоть сейчас, - небрежно отвечал Нирох, - праздник завершается, все товары распроданы, барыши подсчитаны, пора и честь знать.
-Позаботься о ней, - просили братья.
-Об этом можете не беспокоиться, в стране Луллу жить она будет припеваючи.
На следующий день галера снялась с якоря, увозя Мавриту в свое первое морское путешествие. Вскоре их галера благополучно переплыла теперь уже Атлантический океан и попала в богатый и процветающий город Тир, а от туда с караваном верблюдов добралась в страну Луллу, в дом почтенного ростовщика Шатарана. А надо заметить, что был этот ростовщик знаменитым сластолюбцем, увидав прекрасную девушку, он безумно влюбился в нее, но опасаясь ревнивой жены, вида не подавал. Красавица Ве-чудаи оказалась на редкость деспотичной женой, считавшей, что в мире есть только две точки зрения, ее личная и ошибочная. Шатаран под различными предлогами не отпускал Мавриту, оставив её в доме на правах гостьи. И жить бы ей там, не тужить, если бы не сальные взгляды хозяина. А случилось так, что красавица Ве-чудаи собиралась отдохнуть от домашних хлопот, поправить свое здоровье на курорте у минерального источника реки Селемн. Почистить свои перышки, искупаться в целебных водах, позагорать, понежить свое тело на солнышке. Как только жена отбыла из города, оставив мужа без присмотра, тот принялся осуществлять задуманное. В день отьезда жены, он сказал Маврите, я хочу чтобы сегодня вечером ты разделила со мной ужин, девушка хоть и была простушкой, все же догадалась о намерениях Шатарана и не найдя способа отказаться, волей, неволей, согласилась. Вечером войдя на мужскую половину дома, она увидела накрытый стол со всевозможными яствами, заметила алчный взгляд хозяина, тогда она решилась на хитрость. Притворившись, что идет вымыть руки, хотела ускользнуть из дома, но ростовщик заподозрив неладное, привязал к её ноге веревку, держал на привязи. Девушка вошла в ванную комнату, перезала веревку острым как бритва когтем, привязала ее к ручке кувшина.
-Ох, как жалко, что у меня нет крыльев, - горевала она, проворно вылезая из окна.
Долго ждал Шатаран у запертой двери, не выдержал, начал звать Мавриту.
- Ну иди же сюда моя кошечка!
А в ответ тишина. Тогда он дернул за веревку, но в ответ услышал только звон разбитого кувшина. Гнев помутил его рассудок, яростью кипели его сальные глаза, и он, что было силы, закричал:
- Держи воровку! Она обворовала меня, нарушила закон гостеприимства.
А девушка в это время была уже далеко, выйдя из города, она услышала за собой погоню, спряталась в придорожной роще. Слуги ростовщика Шатарана остановили проезжавшего демоноса и начала расспрашивать, не видал ли он девушку.
- А в чем ее обвиняют? -спросил демонос.
- Она воровка, обокрала самого уважаемого демоноса нашего города, украла у него деньги и драгоценности. Если увидишь воровку, хватай её, и будет тебе великая награда.
Услышав такое, расплакалась несчастная Маврита, но слезами горю не поможешь, пошла на угад, не разбирая дороги через поля и реки, горы и долины. Шла она долго и наконец достигла пределов страны Шудуп, повстречала пастуха гнавшего большое стадо овец, поздоровалась с ним, спросила.
- Сколько ты хочешь за свою собаку?
Удивился пастух.
-Я не собираюсь продавать свою собаку, она же из рода Курш, а это очень редкая порода собак.
-И чем же она такая редкая, - поинтересовалась Маврита, - с виду обыкновенная собака.
- Раз в сто лет, - обьяснял пастух, - орлы живущие вон в тех горах высиживают не птенцов, а щенят. Это довольно редкий случай мутации видов, но у нас происходит часто. Скрывая свой позор, орлица выбрасывает щенят из гнезда в пропасть. Многие разбиваются, но моя Курша выжила и теперь помагает мне охранять овечье стадо от саблезубых лисиц.
Но Маврита настаивала.
-Я дам за собаку десять золотых оболов, только зареж собаку и отай ее шкуру мне. Пастух соблазнившись на огромные деньги, зарезал собаку и отдал шкуру девушке. Маврита дождалась пока пастух и овечье стадо скроются из виду, быстро сбросила с себя всю одежду, натянула на себя шкуру и молвила заклинание: «Собачинус шавма, шашвма, шав, шкуринус шашвс, шави, шандревани, шупрквия, прилипа-нус», и тот час же шкура прилипла к ее телу, будто срослась с ним. Так при помощи заклинания она изменила свою внешность, превратившись в собаку. Вжившись в собачью шкуру, она побежала в ближайший город и там пристала в дом к одной старушке, а та увидав бездомную собаку, взяла ее к себе. Так в обличии зверя стала жить Маврита в собачей кануре, сидя на цепи, лаяла на прохожих, ночью сторожила дом от воров и грабителей. Однажды старушка собралась мыть свою голову, нагрела таз с водой, вскипятила мыльный корень, приготовила кислое молоко, гребень и полотенце. И вдруг услышала, как собака чудесным образом заговорила на демоническом наречии.
-Бабушка, дай мне немного кислого молока и гребень, я тоже хочу помыть себе голову, расчесать свои волосы.
Старушка не очень и удивилась услышанному, на своем долгом веку она повидала всякое, налила в миску кислого молока, достала деревянный гребень, отдала их собаке, а та схватив все в зубы, выбежала на улицу. С тех пор, так и повелось, как только старушка собиралась мыть себе голову, собака просила кислого молока и гребень. В один из дней, мимо дома старухи проходил прекрасный юноша, младший сын правителя страны Шудуп, и случайно услышал разговор старушки и собаки. Будучи от природы любопытным он затаился возле дома, ожидая, что будет дальше. Взяв миску с молоком и гребень, собака выбежала из дома, а царский сын последовал за ней. Добежав до сада, собака выбрала у ручья укромный уголок, оглянулась по сторонам, убедившись, что вокруг никого нет, сбросила с себя собачью шкуру. И тут царевич увидал девушку неописуемой красоты, да такую прекрасную, что он тутже в неё влюбился. Девушка вымыла свою голову, причесалась гребнем и вновь облачившись в собачью шкуру, возвратилась к старушке. Не стоит повторять, что царевич страстно влюбившись в девушку, не спал целую ночь, ворочался в постели, всхлыпывал в подушку, а на следующий день отправился к старушке, попросил.
- Бабушка, продай мне твою собаку за тысячу золотых оболов.
Старушка очень удивилась услышанному и переспросила.
- Тысячу золотых за простую собаку?
Сын правителя подтвердил свои слова.
- Если хочешь больше я прибавлю.
- Конечно хочу, еще спрашиваешь, - начала торговаться старуха.
В конце концов он купил собаку, привел ее в царский дворец и обьявил своим родителям.
-Матушка, я хочу жениться на этой собаке.
А надо заметить, что младший сын правителя считался, если не глупцом, то немного не в себе. Царь хоть и любил сына за его добрый и покладистый нрав, все же царство оставлял на старшего, свирепого и своенравного сына, которого честно сказать не долюбливал. Мать услышав слова сына, лишилась чувств, свой царский венец с головы уронила и закричала.
- Ты видно и впрямь рехнулся, жениться на собаке, когда ты можешь выбрать себе в жены любую демоницу: пери, джину или шейтану нашей страны.
Но как не умоляла она сына, он стоял на своем.
-Не нужна мне демоница, не хочу я пери, джину и шейтану, я женюсь только на этой собаке, - отвечал сын, - и если вы откажете мне в моей просьбе, я не знаю, что с собой сделаю.
Царь видя, что сын не совсем здоров, начал его убеждать.
- Да как же можно сынок женитья на этой паршивой собаченке, если тебя готова полюбить любая красавица нашего царства, ты только намекни, все для тебя сделаем.
Но царевич настаивал на своем, он привел с десяток подобных примеров в истории ойКумены и убедительно доказывал, что все они заканчивались счастливым браком и крепкими семьями. А чтобы окончательно расставить все точки над « И », заявил так.
- Кто не любит мою собаку, тот не любит меня.
Убедившись, что отговаривать сына бесполезно, родители смирилась, благословили их союз, отвели молодоженам покои на задворках дворца, обьявив.
- Живи тут со своей собакой. Совсем лишился рассудка наш сын, рыдала безутешная мать, а старший сын успокаивая мать, в душе радуясь, что теперь уж точно отец никогда не отдаст свой трон младшему брату.
Оставшись с собакой наедине, царевич воскликнул:
- заклинаю тебя всех высшим Хаосом и всеми небесными Сварожичами, сбрось собачью шкуру.
Собака лаяла в ответ. Но царевич только рассмеялся и молвил.
-Забрось подальше эту шкуру.
Собака продолжала лаять.
- Перестань, - твердил царевич, - я вчера следил за тобой, ты была в саду и мыла голову, а затем снова стала собакой.
Поняла Маврита, что ее тайна раскрыта, сбросила шкуру, поведала ему свою историю, за разговорами прошла вся ночь. А на утро царица отправила свою служанку, пойди узнай, как там мой сын. Служанка, как это и положено делать слугам, заглянула в замочную скважину и увидала, вместо собаки прекрасную девушку. Бегом прибежала она к царице, рассказала о том, что видила, а та не поверив своим ушам, побежала и убедившись, что ее невестка не собака, а неописуемая красавица, очень обрадовалась. Вскоре о случившемся узнал весь дворец, молодоженам устроили пышную и шумную свадьбу. Злостью кипело сердце старшего брата, задумав не доброе, он отправился в степь, купил у одного пастуха сильную и свирепую собаку, породы костоперых Мастифов. Привел ее к родителям, потребовал разрешения жениться на этой собаке. Как его не отговаривали, он настаивал на своем, женюсь и все тут, стоял он на своем.
-Брат женился на дворняге и вот какая у него жена-красавица, а у меня какой костоперый Мастиф, в трое краше будет.
Что делать отцу и матери, пришлось согласиться. Старший брат привел сабаку в комнату и воскликнул:
- заклинаю тебя сбрось шкуру!
Собака ощетинившись, залаяла. Но тот снова повторил свое требование. Собака пришла в ярость и набросилась на него. Обнажив свой меч, он снова повторил просьбу. Но собака оскалив клыки и когти набросилась на него. На утро царица отправила служанку посмотреть на молодых, и та заглянув в замочную скважину, увидала, как собака пожирает поверженного царевича. Вне себя прибежала она к царице, но та ничего не поняла из воплей служанки, отправилась сама, и тут с ужасом обнаружила, что ее глупый и завистливый сын, без понятия и расчета выбрав себе в жены собаку, пал жертвой подражания. Не выдержав свалившегося на них горя, царь ушел от дел, отдав царство младшему сына. А тот так крепко любил свою жену, что даже страну Шудуп переименовал в честь жены Мавриты. Надо отметить, что жили они очень дружно, их часто можно было увидеть лунной ночью сидящими на дворцовой крыше. Царевич ночи на пролет играл на флейте, а Маврита мурлыкала свои песенки. От их счастливого брака в этом мире появились бескрылые кошки, такие же прекрасные, как и их мать, и в скоре в их стране не осталось ни одной даже самой маленькой мышки. Надо заметить, что не только своим многочисленным кошачим потомством прославилась Маврита, она прекрасно разбиралась на целебных снадобьях и лекарствах, от чего прослыла целительницей. С тех самых пор, бытует в народе поверие, что кошка может избавить от многих болезней, например, если в глазу появился ячмень, достаточно провести кошачим хвостом и ячмень пропадет. Хвост трехцветной кошки избавлял от бородавок. Если кошка чихнет, нужно сказать «здравствуй» и это навсегда излечит от зубной боли. По поведению кошки можно узнать о приходе гостей, если она умывается –жди, идут гости. Когда точит когти - будет ненастье. Жители страны очень любили кошек и даже строили для них храмы, где они жили в роскоши, питаясь самой отборной рыбой, которые находились тутже в храмовых озерах. У кошек были свои жрецы, свои почитатели, причем довольно многочисленные, ведь кошки оказались очень полезными животными, они, словно грозные воины, сражались с бесчисленными полчищами грызунов, бичем многих стран. Любовь к кошкам была безгранична. Во время пожаров из дома вначале выносили кошку, а потом уже гасили огонь. Убийство кошки, даже невольное, каралось смертной казнью, нередко демоносы устраивали самосуд над убийцей священного животного. Умерших кошек бальзамировали и хоронили на особых кладбищах, там же через много столетий схоронили и маленькую зеленоглазую девушку, родом с затерянного острова Строхфуд, которая став царицей, родила в этот мир огромное потомство бескрылых кошек, которые пережив века и тысячелетия, до сих пор живут среди нас. Дай им бог здоровье и дальше ночи на пролет мурлыкать свои котячие песенки, глядя своими зелеными глазками в бездонное небо, где, будто светлячки, в темной чаще роятся и мерцают мириады ярких звездочек. Где сквозь века и время изогнувшись спиралью, вращается колесо нашей галактики, именуемое-Млечный путь. Космос-это гигантский спиральный маятник времени, и время вращает этот небесный маховик, отсчитывающий мгновения, часы и минуты, складывая их в века. Время-великий хозяин вселенной, ибо оно вечно.
Властелин времени.
Вечен сын бога Урана и богини земли Геи, титан Крон. Свое жилище, свой высокий дворец он воздвиг прямо в центре Европы, среди Балканских гор. Высоко в горах возвышается дворец «прозрачных стен» построеный из цветных камней, хрусталя, абсидина, топаза и прозрачного турмалина, оно буквально светилось изнутри. Когда смотришь на это легкое и ажурное здание, кажется, что слышишь музыку светлую и радостную. Над главным входом дворца был укреплен герб титана Крона отражающий суть временных процессов бытия. На фоне песочных часов изображен дракон несущий в своих когтях змею. А для любопытных под гербом была устроена пояснительная надпись: «Это три основания моего дома, - разясняла медная табличка, - дракон-это сила, змея-знание, а часы-это проходящие время. Они поддерживают мой дом, если их убрать, дом рухнет». Врезанный глубоко в сердце гранитной скалы дворец «прозрачных стен» состоял из шести главных комнат, расположенных на шести этажах, и множества кладовок, кладовочек и погребочков. На самом верху помещалась обсерватория и зал совещаний. На втором хранились архивы и прочии складские помещения. На третьем этаже был расположен виварий с различными птицами и животными. Четвертый этаж - учебные комнаты и мастерские, в которых ученики постигали премудрости мастерства. Пятый занимал кабинет и библиотека. И наконец, на самом дне - потайные комнаты, куда не разрешалось входить никому кроме Крона, ибо там от посторонних глаз хранились многие секреты и диковинки. На самом верхнем этаже из обсерватории открывается прекрасная панорама. Отсюда каждую ночь можно наслаждаться видом звездного неба, созерцать движение небесных светил и знаки зодиака. Для всех движение звезд на небосводе - это загадка, а для Крона - это раскрытая книга, нужно только уметь её читать и записывать, ибо в космосе все имеет значение и может повлиять на ход времени. Поэтому за ходом небесных часов зорко следят ученики, так называемые Акусматики. Пролетит ли где хвостатая комета, сорвется ли с небосвода яркая звезда, все это они тутже записывают на пергаменте. Сам же повелитель времени титан Крон в небо смотрит редко, у него свои заботы, он творит, размышляет над научным трактатом, и книга эта называется: «О природе вещей». Надо отметить, что этот великий труд всецело поглощает помыслы Крона, только о нём день и ночь размышляет великий мудрец. В этом ему помогает его друг и по совместительству писарь Наннанк. С виду он обыкновенный демонос, но не смотря на свои лета, не по годам мудр, все услышанное от Крона он аккуратно записывает в пергамент.
-Так писать или нет? - вопрошает Наннанк у Крона, а тот, будто и впрямь размышляя о природе вещей, на минуту задумался, мечтательно смотрел в отворенное окно, любуясь небосводом. Он, в эти предрасветные часы, обычно приобретает бронзовый ореол. На небе собираются кучевые облака, они то подымаются, то опускаются, то расходятся соединяясь в единое целое, и при этом сверкают всеми оттенками ультроморенгового свечения. Крон любил обдумывать каждую фразу, выверять каждую букву, ведь метко сказанное словцо наверняка дойдет до ума благодарных потомков. Он задумчиво оторвал взгляд от окна, некоторое время о чем-то раздумывал, стараясь подобрать меткую метафору. А затем встрепенулся и ударив себя ладонью в лоб, молвил:
- пиши.
-Что писать? - язвительно переспросил Наннанк, которому честно признаться, это занятие надоело до смерти. - И не надоело тебе бумагу марать этими писюльками, - с тоской в голосе вопрошает Наннанк.
Крон с Наннанком старинные друзья, и он позволяет себе некоторые вольности в обращении с титанычем, иногда он ввязывается в спор, но границ дозволенного не переступает.
- Как записать? - переспрашивает писака, - Иероглифами или клинописью, а может быть священными иератическими письменами или же народными демотическими письменами?
- Запиши наверное народными демотическими письменами, я хочу чтобы мои знания были доступны всякому пытливому уму. И так, пиши с большой буквы. Э, э, э, - только и смог выдавить из себя Крон, а Наннанк уже тут как тут перебивает, интересуется.
- Ставить сегодняшнее число или не нужно.
Крон уже собравшийся с мыслями вспылил.
- Почему ты меня все время перебиваешь, может по дороге сюда ты зашел в харчевню и выпил кувшин сладкого нектара, сколько раз я тебе говорил. Не проводи дни праздно, иначе горе твоему телу. Пиши рукой своей, читай устами своими и спрашивай совета того, кто старше тебя родом.
-Да не пил я ничего, хотя с удовольствием бы выпил, - огрызнулся Наннанк, - до получки еще целых пять дней, а где взять хоть несколько оболов. Дай взаймы, - дразнит он Крона.
Но тот только скривился.
- Лучше пиши, а то я прикажу тебя выпороть плетью.
-Вот так всегда, - бурчал себе под нос писарь, - вмето благодарности плеть, клянусь, брошу все, устроюсь куда-нибудь в охрану, там хоть деньги платят вовремя, не то что тут.
- Я тебя устроюсь в охрану, - ругался Крон, доставая из кармана серебрянный обол, повертев его в руках, он вновь положил монету в карман, молвил, - пиши так. Что касается природы солнечного светила видимого нам в час утреннего восхода, то это есть не что иное, как отражение огненной Гемисферы, отраженной землею обратно на огненную Гемисферу, вследствии чего оно равно оной. Оной, запиши с большой буквы, - уточнил Крон.
-Записал, - подтвердил Наннанк, и все еще надеясь, что Крон одарит его монетой, начал хвалить услышаное. - Воистину лучше и не скажешь, просто и ясно, солнце светит на землю, та отражает свет на солнце, от чего солнце светит, но не греет, все очень ясно и понятно.
-Правильно мыслишь, - похвалил его Крон, достал из кармана монету, повертел в руках и снова бросил в карман. - Что касается возникновения жизни на нашей благословенной земле, пиши так. В начале мироздания из земли на свет божий явились цельно природные, неразделенные на полы создания, заключавшие в себе равные части двух стихий: воды и теплого воздуха, записал?
- Да, записал.
- Пиши с новой строчки. Их создал огонь, стремясь достигнуть себе подобного, в то время, как те еще не обнаруживали привлекательного соединения членов. Тела не имели присущего богам разума, головы и прочих органов, так появились смертные, самые низшие из эфирных созданных, рожденные стихией огня.
-А зачем так подробно описывать то, что и так все знают, - перебив, спросил Наннанк.
-Не перебивай, - остановил его Крон, - давай лучше быстрей допишем, наверное забыл, что с рассветом нам с тобой предстоит дальняя дорога.
- Нет, не забыл, - отвечал писатель с хитринкой в голосе, - скоро писать, рука устала, вот если бы ты дал мне монетку, тогда.
-Тогда и получишь, - отвечал Крон, - пиши с большой буквы. О природе возникновения разумных существ, то есть нас демоносов. В начале из соединения земли и эфира возникли отдельные части животных и сгустки материи. В это время, еще не сформировались привычные нам виды животных, это были растения подобные существам, которые с большой натяжкой можно назвать нашими предками. Сами по себе двигались и развивались головы без ушей, руки без плеч, глаза без лбов. Но со временем из первой стадии одночленных организмов последовал период случайного сочетания этих допотопных существ, превратившихся в последствии в наших предков, ящуров-пращуров. То есть последние соединяясь между собою, как попало, образовали всевозможные сочетания.
Тут Крон задумался, затем выдержав паузу, молвил.
- Например, крылатые быки с хвостом змеи, головой орла, клювом петуха и когтями льва.
-А разве такие бывают? - удивился Наннанк, - я никогда таких не видел, грифонов покрытых рыбьей чешуей с телом дракона, с зобом ласточки видел, а с головой орла не видел. Правда один раз я видел черепаху, смотришь на неё спереди, вроде лапчатый гусь, а посмотришь сзади, ну вылитый единорог.
-Если говорю, значит бывают, - продолжал своим спокойным и размеренным голосом Крон. - Вскоре в этом мире расплодилось тьма тьмущая двух, трехголовых, четвероногих, много хвостатых тварей, всевозможных форм и видов. Заполонили они просторы земли и в особенности моря, явили миру невиданных чудовищ, которые буквально нашпигованы этими тварями.
-Да ты что? - аж присвистнул Наннанк, - нет, на море я ни ногой.
-А чему тут удивляться, - с видом мудреца изрек Крон, - жизнь всегда была изменчивой, она медленно и неустанно текла куда-то мутным потоком, а в этом потоке расплодилось множество разных демоносоподобных существ.Особенностью их строения, есть эфирность души, которая вечна и способна перерождаться, а тело бренно и состоит из элементов в равных пропорциях. А сейчас, - молвил Крон, - я продиктую тебе формулу жизнеобразующих элементов, пиши очень внимательно, старайся ничего не перепутать.
- Какая уж тут сосредоточенность, - вилял хвостом Наннанк, - когда перед твоим носом сюда –туда, туда –сюда вертят серебрянным оболом.
-Ладно, уговорил, - бросил ему монету Крон, - только пиши без ошибок.
Схватив на лету монету, Наннанк буквально расплылся в улыбке.
- Писать с новой строчки? - вопрошал счастливый писака.
-Да, с новой, - молвил Крон, сформулировав «Закон смеси образующих элементов». - Для образования живой субстанции необходимо взять равное по весу количество мяса, костей, крови и земли, круто замешать все это на питательном бульоне и получится разумное существо, то есть демонос.
- Гениально, а главное доходчиво, - подтвердил Наннанк, выводя формулу: «смеси образующих элементов».
-А теперь запишем весовые пропорции, - молвил Крон, загибая свои пальцы, вроде что-то подсчитывая в уме. Пересчитав свои 12 пальцев и убедившись, что все на месте, молвил. - Пиши очень аккуратно, это очень важно. Для одного демоноса потребуется : две части костей, плюс вода, две части плоти, плюс земля, три части крови и желчи, плюс четыре части огня. Для нервов нужно взять одну часть жил, плюс одну часть огня, две части природного электричества, плюс одна часть земли, одну часть минеральных солей, плюс две части воды.
-А органы осязания описывать будем? - уточнил Наннанк.
- Пиши так: ногти, когти и копыта, это все теже нервы, только охладившиеся от соприкосновения с воздухом. Ну что, плавно я сформулировал столь запутанный закон соединения несоединимых вещей? - спросил Крон.
-Гениально, - отвечал Наннанк, - ход твоих мыслей поистине легок, он парит, словно птица над землей, кто бы лучше тебя доказал этот закон. Никто. По величию ума, ты мудрейший из мудрых.
- Ну раз ко мне пришла Муза и мысли мои легки, тогда давай запишем «природу божественного», - предложил Крон.
Только Наннанк категорически отказался.
- У меня руки болят, хватит на сегодня писанины, давай лучше в дорогу собираться, уже светает.
И впрямь, только Наннанк вспомнил о рассвете, как во всю глотку запели голосистые петухи.
-Вот божьи творения, - сказал Крон, - часы могут сломаться, а они, петухи, никогда, чуть свет они уже поют, разрываются, слушаешь, и душа радуется.
-Мне тоже нравятся петушинные трели, - соглашался Наннанк, - а вот с кукушками одна морока, то они считают кукуя, то не считают, но все равно кукуют. Знаешь, я иногда думаю, - мечтательно молвил Наннанк, - если взять и попробывать, в место петухов приручить соловья, их сладкоголосые трели всегда приятнее слушать, чем крики этих горластых кукареков.
-Над соловьями я уже думал, - сказал Крон, - только вот одна беда, когда они начинают петь, то поют не умолкая, и днем, и ночью, их лучше всего использовать вместо будильника, чтобы проснуться.
-Для будильника лучше всего подходит рев осла, - сказал Нанннанк, - я раз уснул в стогу сена, а осел подкрался ко мне и как закричит над самым ухом: «Иа и, ау и аи», чуть заикой меня не сделал.
-Нет, с ослами я связываться не буду, мне и своих двуногих ослов хватает, - отвечал Крон, встал и хромая пошел собираться в дорогу.
Надо заметить, что Крон с детства был хромоног, иногда хромал, иногда нет. За ним на обширную площадку, устроенную на террасе из белого мрамора поспешил Наннанк. Выйдя из душного помещения на свежий воздух, они вдохнули его полной грудью и опьянели от свежести дивного запаха, который слегка портил запах доносившийся из вивария. Там содержались всевозможные животные и пернатые творения, способные отсчитывать время. Надо заметить, что Крон не доверял механическим машинам, отсчитывающим время, хотя их изобретением и совершенствованием он занимался ежедневно, все время что-то мастерил, усовершенствовал. Большой его гордостью были водяные часы с особо точным механизмом, которые он незамысловато называл хроникус аутоматария—клепсидрария или самодействующими клепсидрами, возни с такими часами было немного, а мороки еще больше. Еще больше мороки было с солнечными часами, пока их отцентруешь, сверишься с меридианами, выставишь на параллель, закрутишь на земную ось, вертишься целый день, словно белка в колесе, морока одним словом. Удостоверившись, что стрелки солнечных часов показали рассвет пятницы тринадцатого дня, месяца Гекатонхейра, самое время весело и с пользой для науки провести выходной. Крон сладко зевнул и потягиваясь отдал распоряжение.
-Пора размять свои крылья, давай Наннанк, подымай Эпафа.
А сам стоял, любуясь рассветом, и его волосы развевались на ветру. Вот таким или приблизительно таким был титан времени, сын неба и земли, постигший мудрость точных наук, усвоивший все искусства и знание мудрецов сколько их есть на свете. Он видел все и все испытал, познав великую тайну мироздания. Но если бы вы обратили внимание только на его наружность и стали судить по внешнему виду, когда он находился у себя дома и расхаживал в «храме прозрачных стен» в простенькой одежде и стоптанных тапочках, то не дали бы за него и ломанного гроша. Ведь он прихрамывал, от чего его походка была такой смешной, что другой раз могло показаться, он не ходит, а ковыряется в земле правой ногой, будто выковыривает пальцем из своего длинного носа рогатую козу. А когда он глядел из под лобья, сквозь густую кудрявую шевелюру бровей, тогда выражение его лица было по-детски наивное, к тому же одевался он всегда просто, предпочитая одежду грубую, но теплую. Тепло он очень любил, а сквозняков и мышей боялся, из-за сквозняков он часто болел насморком, измарав не одну тысячу расписных носовичков. А от мышей и насекомых бегал, иногда испугавшись маленькой мышки, с молниеносной скоростью взбирался на самые высокие деревья, тогда и ногу себе сломал в первый раз. А когда сломал её во второй раз и стал хромым, у него развился комплекс неполноценности, который смешавшись с природной застенчивостью, сделал его отшельником. Он, будто стыдясь своей хромоты, всячески избегал женщин, хотя его добивались многие демоницы. Уединился в «храме прозрачных стен», посвятил себя науке: математике, алгебре, физике, геометрии. Очень любил химию, алхимию просто обожествлял, в тайне от всех изучал кабалу, колдовство и свойства кристаллов, пытаясь вникнуть в суть вещей так глубоко, как только позволял его титанический склад ума. Но иногда его будто подменяли, он преображался, собирал друзей, устраивал шумные застолья, а выпив лишнего, любил подшутить над собутыльником, за плоскими шутками скрывая свою божественную мурость. Надобно заметить, что многие редкие качества его широкой души были развиты в нем чрезвычайно гипертрофированно, добродетель души была изумительной, живость мысли сверхестественная, мужество неодолимое аж до жестокости, жизнерадостность неизменная, трезвость духа несокрушимая. Таким он был и навсегда остался в памяти потомков.
Непреодолимое желание летать.
Но если бы они только могли заглянуть ему в душу, то наверняка увидели, что кроме всех выше перечисленных качеств, там живет великое желание летать. Крон всегда любил небо, наверное отец, бог неба Уран, привил ему это непреодолимое желание полета. Небо манило его, притягивало к себе до самозабвения. Еще во младенчестве он часто летал, отец Уран иногда брал его с собой, когда подрос, летал уже самостоятельно, смастерит какую-нибудь птицу и летает: то с дерева, то с крыши домов, из-за чего и стал хромым на правую ногу. Но любовь к полетам от этого в нем только усилилась. И вот теперь наблюдая, как горячий воздух надувает воздушный шар, мысленно подгонял его, давай, давай наполняйся. Жаркий костер медленно наполнял горячим воздухом и дымом шар летающей «обезьяны», сшитый из прокопченной и чёрной от долгого использования ткани. С начала дым выходил через поры ткани, затем ткань несколько прокаптилась, пропарилась, разбухла и стала удерживать теплый воздух. Постепенно шар расправился, увеличиваясь в размерах, а потом наплевав на законы всемирного тяготения, оторвался от земли, подхваченный восходящим потоком ветра.
-От винта! - вскричал Эпаф, и путешественники воспарили над землей, вначале на 10, затем на 50 метров, подымаясь все выше и выше.
-Что сегодня с солнцем? - спросил Крон, осматривая горизонт, - нигде его не видно.
-Ничего, что пасмурно, зато погода хорошая, - успокаивал Эпаф, и правда, он был опытным аватором, знал, что говорит.
Эти широты идеальное место для воздухоплавания. Балканское высокогорье, крутые склоны, восходящие потоки ветра способны удержать и поднять на своих могучих плечах воздушный шар «обезьяны». На всех горах, которые проплывали под ними, были видны указатели, рисунки и знаки помогающие ориентироваться в полете. Прыгающие зайцы предупреждают о неравномерности воздушного потока. Птицы своим клювом информируют планериста о возможном боковом ветре; направление птичьего клюва соответствуют розе ветров. Квадраты - о месте наилучшего приземления. Стоя в корзине прыгающей «обезьяны», Крон рассуждал примерно так: летающая «обезьяна» в воздухе подобна лодке на воде, и если лодка может передвигаться по воде на веслах, то почему же с помощью больших весел нельзя заставить ее плыть по воздуху в нужном направлении. Ведь так было бы гораздо удобнее, при помощи весел корректировать положения шара в полете, а то приходиться все время ловить попутный ветер. Эпаф, этот вечный скептик непроверенных новшеств, всячески пытался отговорить Крона, не доводить полет до самоубийства. Но Крон настаивал, а Наннанк сохраняя нейтралетет, поддерживал и того, и другого.
-Надо проверить гипотезу, - стоял на своем Крон.
Делать нечего, пришлось приладить большие весла к корзине «обезьяны», стали грести воздух. Только ничего хорошего из этой гиблой затеи не вышло, всегда легкая, прыгучая «обезьяна» стала непривычно тяжела, она никак не могла набрать высоту, что грозило большими неприятностями и сломанными головами. С первой же минуты стало ясно, что это совершенно напрасная идея, весла мешали полету, даже самые быстрые помахивания ни чуточку не прибавляли скорости. Пришлось их выбросить заборт. А Крон, как всегда гениально, со всей только ему свойственной примудростью сформулировал «закон воздушной относительности». Он гласил следующие: «Вода в восемь раз плотнее воздуха, поэтому лодка находясь на поверхности воды, испытывает сравнительно небольшое сопротивление, и усилий гребца вполне достаточно, чтобы передвигать лодку вперед. В отличие от лодки, воздушный шар «обезьяны» имеет такое большое сопротивление, что всякая попытка направить его движение с помощью воздушных весел, напоминает маленькую собаченку, пытающуюся сдвинуть за хобот огромного слона».
-Снова что-то в расчетах не так, - подшучивал Эпаф.
-С тобой мне всегда не везет, - огрызался титаныч, - у тебя такой рыбий глаз, что медузе Горгоне можно отдыхать.
-Нет, друг ты мой любезный, - молвил Эпаф, - все уже давно проверено, перепроверено, не забивай себе голову глупостями и не растраивайся по чем зря, до тебя уже многие пробовали летать по небу, и под парусами, и при помощи весел, только ничего хорошего из этого не вышло. Вот хотя бы взять моего друга, аватора Фаетона, сколько раз он падал и ломал себе ноги, и не счесть. Хорошо, что у нас есть такие доктора, вмиг на ноги поставят, а зачем нам ноги ломать.
-Да уж, - соглашался Крон, поглаживая свою хромую ногу.
Высунув голову из корзины, любовался красотами дикой, еще необжитой Европы.
-Посмотри, титаныч, какая кругом красота, - молвил Эпаф, размахивая руками, ибо он был возбужден до последних пределов, - вот та река называется Пората, а вон там, - указал он куда-то в сторону горизонта, - течет река Тиарант.
-Скажи, - интересовалсял Крон, - ты когда-нибудь долетал до самых дальних пределов ойКумены?
- Нет, туда на «обезьяне» не долетишь, - грустно вздыхал Эпаф, - но зато я облетал все эти окрестности вдоль и поперек. Вот эта большая река Пората катит свои воды на восток и сливается с Истром. А там, - указал он рукой в западном направлении, - течет Тиарант, а еще дальше текут мелкие реки Аракр, Напарис и Ордесс, они также впадают в Истр.
- Мы туда летим? - вопрошал Крон.
- Нет, сегодня мы должны хорошенечко обследовать вон те черные горы, которые называются Гема, поговаривают, что там обнаружены большие залежи полезных ископаемых.
- Да ты что, - аж захлопал в ладоши Крон, - так давай поднажми, - просил он Эпафа.
-Не спеши титаныч, успеем, воздух не любит быстрой езды. Вот смотри, под нами течет река Марис, она и выведет нас в область Агадирсов. Только увидишь высокие горы, которые мы называем Гема, от куда стекают три большие реки Атлат, Аврас и Тибисис, считай, что прилетели.
-А ты дальше этих гор когда-нибудь летал? - допытывался Крон у Эпафа.
-Ну летать, не летал, но наслышан, что там то же демоносы живут.
-Удивительно, – молвил Крон, - это ж надо, как там умудряются жить демоносы в самом глухом и диком месте Европы, оторванные от благ цивилизации, от культурных, торговых и политических центров страны. Как они тут живут среди этой дикой, неосвоенной природы, просто не представляю.
-А что им сделается, - небрежно отвечал Эпаф, - климат тут не тот, что у нас, но жить можно. Вон там, - указал он рукой, где текут реки Африс, Ноес и Артанес, - живут демоносы Коробизы. А еще дальше, за горой Родопа, живут Омбрики, а кто живет в диких горах Альпийской Европы, я и не знаю.
-Смотрите, смотрите, - перебил их разговор Наннанк, - вроде проясняется, - и правда, стало намного светлее, это во всей своей красе вставало над миром светило дня. Будто прекрасная девушка, закрывшая свое лицо ажурным покрывалом, из-за туч выглянуло златое солнце, и окружающий мир просветлел, а на душе стало легко и радостно. Крон, будто младенец радующийся жизни, высунулся из корзины, раскинул руки в стороны и мечтательно молвил.
- Красота-то какая, ляпота, - а потом вытащил из кармана цветной носовичек и громко высморкался.
А вот Наннанк направил на солнце гномон, прибор для определения высоты солнца над горизонтом, вертел его, и так, и эдак, а затем обращаясь к Крону, разочарованно сказал.
-А где же Гелиос, почему невидно твоего брата?
И правда, сколько Крон не вглядывался в светило дня, а титана Гелиоса не видел. Солнце было, а титана Гелиоса не было. Крон еще раз проверил гномон, прибор для определения высоты солнца над горизонтом, он всматривался, то вдаль, то на гномон и не видел Гелиоса, хотя при помощи этого простого прибора можно было с точностью определить дни солнцестояния и даже зафиксировать длительность года. Тогда Крон начал настраивать квадрант и опять ничего не увидел. Странно, думал Крон, перебирая все приборы, каки только у него были под рукой: секстант, октант и астрономический посох тоже не прояснили ситуацию И лишь, когда он взглянул в астролябию, увидал колесницу Гелиоса низко парящую над горизонтом.
-Вижу брата, - молвил Крон, - только я никак не возьму в толк, почему он парит так низко над землей. Может сломалась его колесница, - вертел он настройку прибора, раз за разом вопрошая, - от чего такое тусклое свечение, от чего такой мрачный и хмурый вид. Мне кажется, это летит не мой брат Гелиос, у того колесница наполненна огнем, а тут какое-то недоразумение.
И правда, в разрывах перистых облаков парила огромная птица с двумя головами, причем одна из них была с рогами, а вторая с золотой короной.
-Что это за птица? - встревоженно молвил Крон, - может это хищник, и руки его крепко сжали древко копья.
Эпаф приложил руку ко лбу, всматриваясь вдаль.
- Похоже это летит птица-носорог, от нее можно ожидать чего угодно, он вытащил из ножен свой меч и кривой, изогнутый крис, остальные схватили копья. Подлетевшая птица поражала своими гигантскими размерами, загребая воздух огромными крыльями, она приближалась все ближе и ближе, и наконец, поравнявшись с «обезьяной», путники увидали, что это была не птица–носорог, а Моа. Эта птица Моа была огромной особью, в десятки раз превышавшая рост любого из демоносов, с могучей грудной клеткой и мощными ногами, напоминающими ноги верблюда. Меж горбов её спины сидел демонос в царственных одеждах.
- Кто ты? - крикнул знатному демоносу Крон, - и куда путь держишь?
- Мое имя Этану, я царь черной страны Кент(Египет), - отвечал тот, поравнявшись с «обезьяной», - куда лечу и сам не знаю, может вы подскажете где тут на небе растет трава.
-Чудак, - удивились услышанному путники, - почему ты ищешь траву на небе, ее нужно искать на земле, там растут травы. А в небе только птицы парят, да звезды гнездятся, крепко уцепившись за неподвижный небосвод, - отвечал Крон.
-Я и сам знаю, - отвечал царь Этану, - что не растут на небе травы, не цветут цветы. Знаю, что земля - это плоский диск, покоящийся посреди мирового океана на трех черепахах, а те в свою очередь стоят на спине огромного кита. Все это понятно. Да вот какая не задача, знающие демоносы поговаривают, что с тех самых пор, как с неба нам на головы начали падать камни, меж камней стали находить траву Омумборомбонга. Не простая это трава, - обьяснял царь Этана, - это трава рождения, которой на земле не сыщешь, сам я царь огромной страны Кент, боги наделили меня всем: силой, храбростью, бескрайними землями и бесчисленными богатствами, только в одном я терплю убыток. Не дали боги нам с женой наследника, моя жена никак не может родить мне ребенка. Я уже стар, скоро умирать, что останется после меня, превращусь, как все живое в прах, никто не продолжит мой род, демоносы забудут мое имя. И тогда я собрал самые вкусные хлеба, молоко и масло, игристое пиво, драгоценности, и все это принес в храм бога Гелиоса, упал на колени перед ним и попросил, продари мне сына, великий бог света.
-И что же ответил Гелиос? - поинтересовался Крон.
- Он открыл мне великую тайну, на самом верхнем небе растет трава рождения Омумборомбонга, которая дарует бесчисленное потомство, сорви ее и у тебя будут наследники. Услышав сказанное, я в начале усомнился, но Гелиос сумел меня убедить. Я говорит видел её своими собственными глазами. В этом растении нет ничего необычного, разве что оно выглядит очень старым, так сказать допотопным. И вот теперь, я везде ищу травы рождения, может вы подскажете, где она растет?
-Лети дальше и выше, - подсказал ему Эпаф, - вон за теми горами найдешь ты свою траву Омумборомбонга.
Глаза царя Этана заблистали надеждой, лицо расплылось в улыбке, казалось еще миг, и он на радостях полезет целоваться.
-Омумборомбонга. Омумборомбонга. Омумборомбонга, - тысячу раз повторяли его губы.
-Лети туда скорее, - подсказали ему путь дорожку путешественники.
А тот поблагодарив за совет, хлыстом подстегнул птицу Мао, улетел прочь.
-Зачем ты обманул этого полуумного беднягу, - спросил Крон у Эпафа, - там ведь нет никакой травы, и ты знаешь это лучше других?
- Я не хотел лишать его последней надежды.
- Надежда - отличный завтрак, но плохой ужин, - заметил Наннанк.
-А что мне оставалось делать, неужели я мог подвести твоего братца Гелиоса, он теперь наверное с его женой забавляется, пьет нектар, ячменным хлебом закусывает. Пока муж глупец траву на небе разыскивает, его жена дома наследника сделает.
-Холодает, - молвил Наннанк, согревая своим дыханием озябшие руки.
И правда, холод высоты крепко давал о себе знать, руки сделались холодными, как лед, и каждое движение требовало огромных усилий.
-Надо снижаться, - скомандовал опытный штурман Эпаф, и «обезьяна» плавно спланировав, начала снижаться к земле.
- Я вот, что хочу спросить, - молвил Наннанк, обращаясь к Крону, - а ты веришь в предсказания, что скоро закончится эра жары, теплолюбивые формы жизни вымрут, а им на на смену придут новые формы разумной жизни и поговаривают, это будут варвары, хотя лично, я в это не верю.
-Ты наверное мозги себе отморозил, - отвечал Крон, - я ученый, занимаюсь точной наукой, и всякий вздор и выдумки меня не тревожат.
А зря, - продолжал Наннанк, - эти предсказания не лишены здравого смысла, в народе говорят, что эпоха жары заканчивается сразу после падения Алатырь камешка, ей на смену прийдет эра холода, а с нею и новая форма жизни, которая будет править миром до тех пор, пока снова не вернется эра жары.
-Что такое Алатырь камешек? - интересовался Крон.
-Говорят, это комета такая, а может астероид, он то и станет причиной всем этим природным явлениям, изменишим климат земли.
-Ты также глуп, как и те, кто выдумал эту глупость про всякие там кометы и Алатырь камешки, сам подумай, разве могут рабы-варвары управлять государством, это же смешно. Как может варвар управлять хотя бы вот этим воздушным шаром, а творить законы, а вершить правосудие, а манеры, а повадки, нет, это какой-то бред. Править миром под силу только нам, демоносам, а все недочеловеки были рабами, ими и останутся на всегда. Или ты думаешь, что они вдруг возьмут и станут умными и образованными. Нет, такого не будет никогда. Им еще развиваться и развиваться миллионы лет, и то вряд ли они станут такими как мы, природа этого не допустит.
-А почему? - интересовался Эпаф, которого заинтересовал этот увлекательный спор.
-А потому, что природа, мать наша, не любит быстрой эволюции, лучше всего развиваться постепеннно. Если развитие идет прыжками и рывками, то по крайней мере их надо бы согласовывать со знанием того, куда и зачем ты идешь.
- Но ведь эти варвары–приматы не такие уж и безмозглые, они умеют крепко держать дубину, вложи им в руку лопату, они будут копать землю, разве труд не сможет сделать из них демоносоподобных существ. Опыт и знания приобретенные одним варваром, умирает вместе с ним, ибо их жизнь недолговечна. Читать они не умеют, писать они не умеют, даже разговаривать не умеют, чем они лучше других животных, ничем, а раз ничем не лучше, то и разговаривать на эту тему, я больше не хочу. Были варварами, ими и останутся, - с пеной у рта доказывал свою правоту Крон. - Только демоносы будут править миром, а не разные там животные-варвары.
-Да ты не обижайся титаныч, не подумай ничего лихого, - оправдывался Наннанк, - я вообще считаю, что варвары будут править миром только тогда, когда пшеничное зерно будет крупнее ореха, а ячменное, больше дыни. Согласны вы сомной?
Но Крон его уже не слушал, он смотрел не отрываясь на стрелку магнитного компаса, она отклонилась, а затем завертелась на месте.
-Нашел полезные ископаемые! - прокричал он, - снижаемся.
Выпустив часть горячего воздуха, «обезьяна» опустилась в долину меж высоких гор, запрыгала почти у самой земли. На одной из полян они увидели небольшое стадо двурогих носорогов, мирно пасшихся в густой траве. Крупненький детеныш носорога, резвившийся возле своей матери, был похож на огромную, набитую требухой и мясом колбасу.
-Смотрите, сколько мяса, - обрадовался Наннанк, - тут и молочные колбаски, и зельц, и требуха.
Крон прицелился, метнул свой дротик, но промахнулся, второй дротик пронзил детеныша насквозь, а родители носороги, призывно визжа «Вай, вай, вай» бросились в чащу леса. Подпрыгнув на кочках, «обезьяна» приземлилась на поляне реликтовых папоротников. Выбравшись из корзины, путешественники разделились, Эпаф остался обустраивать жилище, а Крон и Наннанк отправились разыскивать обед. Найти его оказалось нетрудно, потому что круглая туша, напоминавшая добрый боченок виднелась издали, среди потоптанной травы. Освежевав тушу, нагрузившись самыми вкусными трофеями, они двинулись обратно, чтобы разведя костер, зажарить и закусить свеженьким мясцом. Пока в котле варился суп из целебного рога носорога, а на вертеле жарился окорок, Крон приступил к изучению ближайшей скалы. Медной киркой он отбивал куски породы, внимательно их рассматривал, обьясняя Наннанку срез горной породы.
- Вот это Мезозой, - обьяснял он, ковырясь в слоенном пироге горы.
-Какой еще Мезозой, ой, ой, ой? - переспрашивал тот больше для приличия, чем из любопытства.
-Ты наверное знаешь, что за миллионы лет наша планета не раз меняла свой облик, земля была и газовым облаком, и раскаленным шаром, и бескрайним океаном, подымались и опускались участки суши, наступали и отступали моря. Там где прежде шумели волны, вырастали леса, появлялись и изчезали гигантские травы и деревья. Сегодняшняя Земля мало похожа на ту, какой она была миллионы лет назад, но каждый период её истории оставлял свой след, как бы запись о себе. Вот и получается, что Земля - это огромная книга, а земляные слои –ее страницы. Вот по этой то книге можно прочитать историю матушки Земли, чем ниже слой, тем древнее запись. Вот это Мезозой, первый слой земли, он относится к Тирасовому периоду. А вот этот слой, уже Юрский период, а вот Меловый период.
- Представляю, что это за книга, - чесал затылок Наннанк, - если некоторые из её страниц толщиной несколько десятков метров. И вообще, мне эта наука уже в печенках, даже на отдыхе нет покоя, точно брошу все и подамся в охрану.
-Ну и ладно, - чуть не обиделся Крон, - я ему о Мезозое, а ему неинтересно.
-Давайте лучше супца с рога носорога отведаем, да хорошенечко закусим свежатиной, а то заладили Мезозой, ой, ой, - предложил Эпаф, откупоривая амфору нектара.
Славно закусив и подкрепившись, путешественники отправились осматривать местность. Ближайшие скалы оказались настоящим кладом. Тут тебе и железная руда, и медный колчедан, и магнитный железняк, и даже золото. Причем в таком огромном количестве, что Крон, как стоял, так и сел на землю.
-Ну и ну, - потирал он свои шершавые ладошки, о таком богатстве я только слышал, а глазами не видел, - прикидывал обьем золотоносной жилы с локоть толщиной. – Это ж надо, какие богатства здесь валяются прямо под ногами, много месторождений золота пришлось мне видеть: и в светлом Ири, и в Колхиде, но такой жилы сплошного золота я еще не встречал и даже не слыхивал ни о чем подобном. Слабо мы демоносы осваеваем Европу, очень слабо, - качал головою Крон, - а она так богата.
- И столь обширна, - добавил Эпаф, - ни конца ей, ни края и вся лесами поросла, не пройти, не проехать, пока не будет нормальных дорог, о освоении Европы и думать нечего.
-Построим дороги, обязательно построим, - пообещал Крон, - дай только срок, это золотишко мне поможет осуществить все мои грандиозные замыслы. Знаете какие мне иногда мысли приходят в голову, - мечтательно обьяснял Крон. - Иногда я мечтаю построить что-то такое огромное, величественное, чтобы оно простояло века и не разрушилось, порой в своих фантазиях я захожу так далеко, что…
Только Наннанк не дал ему договорить, перебил:
- а в твоих фантазиях ты случайно не мечтал, жалование вовремя платить.
-Ну тебя, - сплюнул Крон, - все ты сумеешь испортить, ищи полезные ископаемые, вот и будет тебе жалование.
Осмотрев скалы и убедившись, что золотая жила ушла вглубь горы, путешественники пошли вверх по ущелью, которое далее немного расширялось, его бока подымались отвесно, а дно было усыпано щебнем и мелкими обломками. Вскоре Крон заметил и другие полезные ископаемые: вольфрам, медь, свинец, олово.
-Давайте разобьем тут лагерь и несколько дней полазим, посмотрим, пощупаем, составим подробный отчет и карту местности, - предложил он своим спутникам.
-Давай, - согласились они, - воздух здесь целебный, мяса завались. Сказано, сделано.
Выгрузив из «обезьяны» снаряжение, они расположились лагерем на живописном плато, из которого открывался прекрасный вид. Высокое горное ущелье, поросшее реликтовыми лианами, хвощами да папоротниками, уходило куда-то вдаль к морю. На полянах паслись различные животные, которые стадами шли к реке на водопой, стада антилоп держались на некотором расстоянии от носорогов, мастодонтов, верблюдов и других незнакомых им видов.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги