Канцлер

Глава 14

– Ваше величество.

Я чуть склонил голову. Полноценных расшаркиваний никто не требовал – Павел скорее удивился бы, вздумай я отплясывать придворные танцы. И все же правила приличия никто не отменял: даже если когда-то (меньше года назад) мы с его величеством лопали из одного котла пропахшую дымом кашу – сейчас передо мной стоял не «красный» юнкер по прозвищу Чингачгук, а мой император. И вести себя следовало подобающее, даже если мы были только вдвоем.

А если кто-то все-таки подглядывал – тем более.

– Князь, – отозвался Павел – и вдруг заулыбался во всю ширь. – А ну иди сюда, старый ты…

Его величество ловко нырнул мне под руку, обхватил за пояс и попытался приподнять, но силы все-таки оказались неравны, и после чуть ли не минуты пыхтений мне удалось выкрутиться из монарших объятий и отступить на пару шагов.

– Старый… На себя посмотри. – Я поправил пиджак. – Краше в гроб кладут.

Мы не виделись всего месяц – и за это время Павел успел изрядно возмужать – и, пожалуй, не в самом лучшем смысле слова. Он был одет с иголочки, идеально выбрит, держал спину ровно, по-солдатски и будто бы даже сохранил какие-то остатки жизнерадостности – но я не хотел и спрашивать, чего это стоило.

Павел уж точно не стал бы жаловаться, и все же от моего внимания не ускользнули ни тени под глазами, ни заострившиеся скулы, ни чуть опущенные плечи. Да и само выражение лица явно намекало, что его императорское величество спал от силы три-четыре часа в сутки – и уже давно.

Может, с самого начала войны.

На мгновение я даже почувствовал что-то вроде стыда. С того самого дня, как ее высочество принцесса Анна-Мария фон Габсбург сбила «Петра Великого» со своего чертова красного «Фоккера» мне частенько приходилось действовать в одиночку – и мысль, что весь мир буквально крутится вокруг моей нескромной персоны понемногу стала чуть ли не привычной. А на деле все было совсем иначе – да, я носился по всему миру, выполняя монаршую волю, то ли дело рисковал головой, заключал немыслимые союзы – но каждая моя маленькая победа наверняка оборачивалась серьезной схваткой и в Государственном совете, и за закрытыми дверями кабинетов первых лиц европейских держав и еще черт знает где. И сколько бы битв не удалось выиграть или не пришлось проиграть – Павел сражался на своей войне.

И я бы уж точно не хотел поменяться с ним местами.

– Оба хороши. Чего уж там.

Павел указал на огромное зеркало, откуда на нас смотрели… нет, уже не вчерашние мальчишки, а двое молодых мужчин. Один заметно повыше, плечистый, с уже пробившейся на щеках и подбородке щетиной и изрядно отросшими темными волосами. Второй – худощавый, даже тонкий, но уже давно утративший все детское, что еще могло бы остаться в его годы.

Мне оставалось еще около месяца до восемнадцати – из из нас двоих я был старшим.

– Ну… зато обстановка какая. – Я протянул руку и осторожно коснулся здоровенной золоченой рамы. – Почти как у нас в Петергофе.

В свое время Романовы действительно строили свою загородную резиденцию с оглядкой на французский Версаль. Куда Жозеф, собственно, и пригласил Павла. А меня вытянули сюда уже без всяких расшаркиваний – высочайшим монаршим повелением. За утро я не успел обойти и трети громадного дворца – а он уже успел мне надоесть. Позолота, картины, фрески на потолке, белизна колонн, лепнина, огромные лестницы, блеск паркета… видимо, я уже давно отвык от такой роскоши, и теперь она почему-то казалась до безобразного избыточной и показушной.

И пустота Версаля только усиливала странное впечатление. В громадных залах и даже на выложенной брусчаткой заснеженной площади перед дворцом я насчитал от силы человек двадцать. Жозеф будто специально удалил отовсюду и охрану, и прислугу, и придворных – вообще всех. Но тишина и безлюдье наверняка были обманчивыми – я не сомневался, что за нами следят.

Или хотя бы пытаются.

– Как Петродворец? Да брось, княже – этот даже рядом не стоял. – Павел улыбнулся и картинно заозирался по сторонам, будто испугавшись обиды невидимого хозяина Версаля. – Скучаешь по Питеру?

– Честно – с ума сойти! – признался я. – Как там дела… ну и вообще – все?

– В целом – не очень. Но бывает и хуже. – Павел пожал плечами. – Война мало кого делает счастливым. Зато порой изрядно набивает кошельки.

– Дед?..

– Поговаривают, что за последние месяцы сиятельный князь Александр Горчаков… старший, – многозначительно уточнил Павел. – Увеличил свое и без того немалое состояние чуть ли не вдвое. И также поговаривают, что дело не только в миллионных заказах от императорской армии.

– Продолжает скупать фабрики? – догадался я. – И заодно прижимает всех, кто путается под ногами?

– Твой старик слаб здоровьем и уже не так крут, как раньше, но хватку пока не потерял. – Павел нахмурился и покачал головой. – И все, кто не с ним, рано или поздно…

– Можешь не продолжать. – Я развернулся на каблуках ботинок и зашагал к выходу из зала. – Вряд ли вам с Багратионом это нравится.

– Ну… Петр Александрович упирается, как может. А мне приходится следить, чтобы они ненароком друг друга не сожрали, – мрачно усмехнулся Павел. – Как бы то ни было, они оба работают на благо страны – как умеют. Автоматическая винтовка Судаева под укороченный трехлинейный патрон поступила в войска на испытания. И, если доклады с фронта не врут, показывает себя отлично. А в январе мы ждем первую партию панцеров третьей модели.

– Так быстро? – удивился я. – А предварительные испытания, обкатка?..

– Все прошло на ура. Без замечаний. Но проблема в другом княже. – Павел чуть ускорил шаг, чтобы не отстать. – Наши быстрее и надежнее немецких, броня толще и крепче – но их всего один против десяти… в лучшем случае. Твои заводы работают в три смены, однако этого пока…

– Недостаточно. Понимаю… И поэтому армия пока вынуждена отступать.

– Да. Увы. – Павел покачал головой. – Впрочем, есть и хорошие новости. Кое-кто сделал на всем этом не только капитал, но и имя. Прямо перед отъездом я подписал указ о пожаловании небезызвестной тебе Настасье Архиповне Семеновой ордена Святого Станислава третьей степени. Такой маленький золотой крестик под петлицу. Вот здесь, у самого сердца. – Павел коснулся левой стороны груди. – Красная орденская лента, девяносто три рубля государственной пенсии каждый год и…

– Знаю, – буркнул я. – Так, значит, она теперь?..

– Полноправная представительница дворянского сословия. А также молода, хороша собой, знаменита – да еще и при деньгах… В общем, от женихов нет отбоя. – Павел ухмыльнулся и похлопал меня по плечу. – Так что я бы на твоем месте не медлил с возвращением на родину.

– Делаю все, что от меня зависит. Но, подозреваю, мне не светит.

– Тебе не светит, – кивнул Павел. – У британского монарха накопилось слишком много претензий. В том числе и адресованных лично. Некий князь Горчаков сначала сорвал секретную операцию королевского флота. Затем обманом проник на территорию Соединенных Штатов Америки и своими действиями вызвал небывалый раскол между странами Британского Содружества и фактически вынудил российского императора… – то есть, меня, – ехидно пояснил Павел, – вмешаться во внутреннюю политику державы.

– Прямо-таки вынудил? – поинтересовался я.

– Ну… Здесь старик Георг действительно прав – как ни крути. А вот остальное – навязывание политической воли, притязания на владения британской короны, сговор с опасным преступником. – Павел протяжно вздохнул и махнул рукой, будто отгоняя назойливых мух. – И так далее.

Похоже, я не ошибся – мои выкрутасы за океаном изрядно разозлили британцев – и российскому посольству в Лондоне пришлось отбиваться от нападок и парламента, и самого короля. И пусть Павел сохранил и приумножил достижения в Штатах, Эльзасе и Лотарингии – не хотелось даже думать, какую цену ему пришлось заплатить за все это.

– К счастью, его величество достаточно благоразумен – и ничуть не сомневается в благоразумии своих венценосных братьев. И понимает, что важнейшей целью для всех нас является сохранение мира. – Павел явно наизусть цитировал то ли письмо, то ли какое-то обращение британского монарха. – И поэтому он настаивает на немедленном проведении четырехсторонних переговоров с европейскими монархами. То есть – я, сам Георг, Жозеф Бонапарт и наследная принцесса Священной Римской Империи Анна-Мария фон Габсбург.

– Значит, он уже… – Я тут же навострил уши. – И готов признать ее законным правителем Рейха?

– Это может значить что угодно. Старикашка Георг играет словами, как хочет, – поморщился Павел. – Но – да, именно так он и назвал твою новую подружку-принцессу.

– Хитрый жук. – Я расстегнул пиджак – в зале определенно становилось слишком жарко. – И переговоры, конечно же, должны пройти в Лондоне.

– Именно так он и сказал. – Павел довольно закивал, явно оценив мою сообразительность. – Жозеф тут же потребовал провести встречу здесь, в Версале. Анне по вполне понятным причинам сказать пока нечего. Я предпочел воздержался от заявлений, и мы едва ли вообще пришли бы хоть как какому-то соглашению – если бы не получили предложение, от которого глупо отказываться. Особенно в нынешних обстоятельствах.

– Вот как? Вашингтон? – попытался угадать я. – Антверпен? Или вообще Стамбул, или?..

– Нет. Все мимо. – Павел с явным удовольствием наблюдал за моими потугами, но тянуть кота за хвост все-таки не стал. – Ватикан. В роли миротворца решил выступить сам Папа Римский. Жозеф тут же согласился, и я тоже. Подтверждения от Георга пока еще нет, но теперь старикашка никуда не денется. Его святейшеству не отказывают – будь ты хоть сто раз протестантом.

– Разумно, – кивнул я. – Пожалуй, в Ватикане у вас может даже получиться…

– И это еще не все новости, княже. Папа предложил нам место встречи – но не горит желанием участвовать лично. Что, опять-таки, вполне объяснимо. – Павел сделал мгнозначительную паузу. – В конце концов, чем бы ни закончились переговоры, кто-то из монархов непременно окажется недовольным результатом… И, вероятно, рано или поздно станет винить в этом Святой Престол и лично понтифика.

– Нельзя угодить всем, – отозвался я.

– Верно. Но кое-кому придется попробовать. В сущности, на роль председателя на грядущих переговорах есть всего одна кандидатура. Весьма сомнительная, как ты можешь догадаться – и все же та, что в конечном итоге устроила и меня, и Георга, и Жозефа… Да и принцесса Анна едва ли станет возражать. – Павел хитро улыбнулся. – В конце концов, этот человек не только лично знаком с большинством участников встречи, но и оказывал чуть ли не каждому немалые услуги. И пусть он еще молод и едва ли обладает нужным опытом – его происхождение и таланты вполне позволяют…

– Нет, – простонал я. – Ты же не хочешь сказать?..

– Увы, княже. Увы. – Павел со вздохом похлопал меня по плечу. – Так что – крепись.