Каникулы

Когда мы грузились «Колой», я просочился пошариться по складу. Раньше я видел газировку только в магазинах, в небольших холодильниках. А здесь был целый город — лабиринт из газировки разных сортов! И в здоровенных пластиковых бутылках, и маленьких железных баночках, и в продолговатых стеклянных бутылочках

Из соседней машины выгружали апельсиновую газировку. Небритый хмурый мужик на погрузчике в грязноватой спецовке сделал неловкое движение, и здоровенный поддон с пластиковыми бутылками по два литра рухнул на пол склада

Бутылки, разрывая полиэтилен упаковки, покатились в разные стороны. Мужик произнёс несколько слов, от которых у меня покраснели уши, и ушел. Через несколько минут он вернулся с молодым парнем, у которого на кармашке болталась табличка «Менеджер». Менеджер покачал головой, осмотрел рассыпавшийся поддон и записал что — то в блокнот. Когда он поднял взгляд от бутылок, он увидел меня

— Ты откуда, парень? — А вот с той машины

— Слушай, дружок, у нас тут посторонним нельзя гулять. Давай — ка иди в свою машину

Когда я обиженно побрёл к машине, я услышал сзади:

— Эй, дружище! Я обернулся. Менеджер догонял меня с двумя большущими бутылками газировки в руках

— Вот, держи. Ты не обижайся, старик, но нас правда начальство здорово греет за посторонних

Его глаза за толстыми очками смотрели без вражды и чуть виновато. Рассмотрев его вблизи, я увидел, что он ещё совсем молодой, ну, может, чуть постарше Жени Князева

— Спасибо. Здорово

— Только в машине спрячь куда — нибудь. А то контролёр на выезде найдёт. Понял? — Понял

— Ну, тогда беги

В машине я спрятал подарок под одеялом. Когда мы на пару с Князевыми выехали на Самарскую объездную, я эффектно откинул одеяло и сказал Диме:

— Вот смотри! Дима не проявил ожидаемой радости

— Где взял? Стащил? — Нет, ты что??? Я что, с печки рухнул??? Менеджер подарил. Их там много рассыпалось. Видишь, этикетки повреждены! — Ну, тогда ладно

— Будешь? — Нет. Я такую ерунду не пью. У меня вот — с этими словами он показал бутылочку воды без газа

— Ну и ладно. Мне больше останется

— Деточка, ты лопнешь. Тебе будет уже всё равно, а мне будет очень грязно. И мокро

— А ты налей и отойди

Мы посмеялись над крылатой фразой из рекламы

Когда первая бутылка подходила к концу, Диме пришлось уже несколько раз остановиться, чтоб «выгулять» меня. Женя Князев по рации дурашливо прокричал:

— А я пью и писаю. А потом снова пью и снова писаю. Может, ты не мышонок, а ковбой Хаггис? — Сам ты. Хаггис. Обзавидовался

Тем временем стемнело. Мы проезжали глухие деревеньки Саратовской области. Когда мне в очередной раз «приспичило», Дима сказал Князевым по рации:

— Мы сейчас тормознём на две минуты, а потом я выкину остатки газировки в окно, и мы вас догоним

— Ладно, мы потихоньку. А не лучше выкинуть потребителя газировки? это — Женя

Для остановки Дима выбрал небольшое уширение дороги. Встал. Я торопливо выскочил и побежал к кустикам, а Дима пошел вдоль машины, разглядывая по пути тёплые колёса. За ворчаньем нашего двигателя я не услышал звук остановившейся легковушки, а только, подойдя к грузовику, увидел свет фар. Я заинтересовался и прислушался. Незнакомый голос говорил с оттяжкой, какую можно услышать у шпаны, собирающейся по вечерам за гаражами позади нашего двора

— Слышь, братан, отметиться надо

— Да, это наша дорога. Удели внимание братве. — вторил ему другой, хриплый голос

Я не услышал ответа Димы, а услышал только звук короткой схватки. Холодея от страха, я пролез в щель между кабиной и прицепом, и выглянул наружу. Дима аккуратно укладывал на землю какого — то парня. Но второй…. У второго в руке коротко блеснуло узкое лезвие. Я отчаянно закричал:

— Дима, сзади!!!! Дима начал поворачиваться, но не успел. Нож на секунду как будто спрятался в Димину майку, и снова появился, только уже не блестящий

Дима как — то медленно упал, держась рукой за левый бок. На майке расплылось темное пятно

Потом этот второй повернулся ко мне

— А ну, щенок, вылезай! Я попятился, как испуганный зверёк, забиваясь в щель за кабиной. Майка за что — то зацепилась

Я рванулся. Короткая боль хлестнула по руке, и послышался треск раздираемой материи. Я машинально глянул, за что зацепился. Огнетушитель, пристёгнутый черной резинкой к задней стенке кабины

Ничего не соображая от страха, я отцепил резинку, выдернул предохранитель и стал ждать. И когда морда второго появилась в узком просвете, я надавил рычаг

Струя белого порошка с шипеньем вырвалась из крохотного раструба и ударила второго в лицо

Он хрипло заорал и отпрыгнул, точнее, отвалился вниз. Я сделал шаг следом за ним, и оказался на краю решетчатого настила, который закрывал какие — то детали машины. Теперь я видел их обоих и Диму, лежащего на правом боку в странной позе, подтянув колени к животу. Второй корчился на земле, протирая глаза руками. А первый лежал так, как оставил его Дима, но уже слабо копошился. Я перевёл струю на первого. Он захрипел. Но тут напор стал слабее, а через секунду и вовсе стих. Не соображая, что делаю, я спрыгнул на землю и что есть сил огрел второго пустым огнетушителем по башке

Он на время притих. Я бросился к Диме

— Дима, Димочка, вставай! Ну пожалуйста, пойдем в кабину! Я помог ему встать. Он неловко опёрся рукой на моё плечо, и стал карабкаться в кабину. Я старался ему помочь, но, по моему, только мешал. А он невнятно приговаривал:

— Не бойся, малыш, всё нормально. Всё в порядке

Внизу взвыл мотор. Жигули — "шестёрка"(как у нашего соседа, поэтому точно знаю, что шестёрка) с визгом рванулась вперёд. А Дима в кабине тихо сказал:

— Всё будет хорошо, Серёжа. Я только пять минут полежу, и поедем

Он боком прилёг на спальник, и сразу закрыл глаза. Лицо в свете плафонов кабины было серым, а на одеяле появилось тёмное пятно

Трясясь и всхлипывая, я пробрался за руль и захлопнул дверь. Мотор по прежнему работал, как будто ничего не случилось. Я лихорадочно вспоминал

"Ручник вниз, сцепление, первая вперёд, чуть газу….". Нога соскользнула с педали сцепления, и грузовик, взвыв, как обиженный мамонт, рывком пополз к дороге. "Скорей, скорей"! Вторая, третья, четвёртая… Стрелка спидометра, словно нехотя, переползла с 20 к 30. Быстрей, ещё быстрей!!!!"…Это будет для тебя как ограничитель" — вспомнил я Димины слова. Толкнул неповоротливый рычаг вперёд, и, на секунду отпустив руль, двумя руками и всем весом навалился на него, толкая в сторону пассажира. Ну, пожалуйста!!! Рычаг с коротким шипением подался вправо. Ещё не веря, я ухватился левой за руль, а правой толкнул рычаг вперёд. Он проскочил мягко, как будто только и ждал моего толчка. Я отпустил сцепление, и стрелка поползла веселей. 30, 40. Теперь еще передачу, разгон, и еще! 60, 70…….

Осталась последняя. Выворачивая руку в локте, я включил последнюю передачу. 90…… Потом вспомнил. Повернул флажок на рычаге, нажал и отпустил сцепление. На панели погасла лампочка с зелёными шестеренками, обозначавшая "низший ряд"(так Дима объяснял). 95, ближе к 100

Впереди показались огни «шестёрки». И тут в динамике раздался уверенный голос:

— Дима, Мышонок, вы где? — Женя, Женя! Тут двое, на «шестёрке»! Они Диму ножом! Они сзади вас! После паузы в несколько секунд Женя ответил:

— Понял. Держись, Мышонок

Дорога шла на пригорок, и, когда она пошла на спуск, я увидел впереди «шестёрки» огни Вольвы

Когда «шестёрка» была в двадцати метрах от их прицепа, сзади ярко зажглись стоп — сигналы, и Вольво резко перегородила дорогу жигулям. Вспыхнули стоп — сигналы, но поздно. Жигули на полном ходу врезались в огромные задние колёса Жениного прицепа

— Мышонок! Сцепление и тормоз! Ты слышишь меня? Я кивнул, нажал на сцепление и плавно, как Дима учил, на тормоз. Ох, как медленно падает скорость на спуске! Сильней, ещё чуть — чуть. Ещё. Стрелка неохотно ползёт вниз. Боковые огни Жениного прицепа всё приближаются. Ещё сильней тормоз! Стрелка уже на 20, но до торчащего багажника шестёрки остаётся метров пятнадцать. Уже понимая, что сейчас произойдёт, я зажмурился и изо всех сил вдавил тормоз.

Раздался короткий визг, и на последнем полуобороте колёс наша машина ткнулась в багажник жигулей, корёжа и сминая его. Я обессилено отпустил сцепление, машина дёрнулась и заглохла. В лучах фар я видел Женю и дядю Сашу, они что — то делали около шестёрки

А потом стало совсем темно….