Капитан Ненависть

Глава 7. Найти

Семеро богов побрали бы эту грубую, очерствевшую бабу! Ни одна самая сахарная красотка столько не упиралась — как правило, таяли все. Стоило ему улыбнуться одними только глазами, невзначай коснуться обнажённого локтя кончиками пальцев, пообещать себя и королевство в придачу… И всё! Девицы становились податливыми и ласковыми.

Эта была из другого теста, и отнюдь не сдобного. Ринальт подумал и пришёл к выводу, что и не тесто вовсе — а глина легла в основу этого тела. Что до души, то душа была примитивна, как у ребёнка, и в то же время жестка, словно подмётка.

И только губы, ярко очерченные и чуть выпяченные, были мягкими. Да ещё полный недоверия взгляд порой менялся и делался растерянным и напуганным. Где-то в глубине почти каждой, даже самой грубой бабы, живёт девочка. Добраться до этой мягкой трепещущей сути, вытащить наружу, расплющить под своим телом, чтобы познать до донышка… Но если продираться к этой сути через шипы и камни — то уже и не захочется познавать. Будет ли наслаждение равноценно усилиям, затраченным на то, чтобы нагая и прелестная незнакомка выглянула наружу из жёсткого холодного панциря? Это неподдельно интересовало молодого принца.

Но в глубину души Хасс ему пока проникать не хотелось, не говоря о теле. Он уже видел её почти обнажённой, в тонкой рубашке, и то было тело не женщины, а бойца. Оно было привлекательным, но так, как у придворных девиц, тонкокостных и нежных. В нём удивительным образом соседствовали ярость, звериная сила и женственность. Но в характере женщины не было ни кротости, ни смирения, ни уважения к принцу. Как она его назвала? Укрысок! Уму непостижимо!

Ринальт окинул взглядом пустую комнату. Его ревенанту полагалось отдыхать и набираться сил. Об этом он написал в записке, присланной вместе с деньгами.

Его ревенант удрал самым незамысловатым путём, сбросив ненужное и слишком красивое платье и обрядившись в служанкины обноски. Сама служанка сидела на полу возле кровати и тихонько шмыгала носом. Живая и здоровая — то есть отдала ревенанту требуемое просто так или за деньги, обошлось без насилия.

И это тоже было не вполне то, чего Ринальт ожидал от ревенанта. Ему требовалась этакая ручная чудовищная тварь, покорная ему и кидающаяся на остальных. Потом, позже, он действительно думал сделать из неё королеву — надлежащим образом воспитав, разумеется. Но неблагодарная тварь в первый же день отправилась… куда?

Мстить. Ринальт был в этом так же уверен, как и в том, что великая Вилмир не зря навела его на могилу Ненависти. Сразу после поражения, словно для того, чтобы обнадёжить и ободрить. Её вечное противостояние с Мортиниром никогда не закончится — и вот как раз чтобы показать ему очередную дулю, Вилмир дала Ринальту шанс. Как она сказала-то? Не пренебрегай моим даром.

И он этот шанс просто продул всухую — из-за своей самонадеянности. Решил, что между ними с Хасс возникла связь. Не учёл, что у ревенантов свои приоритеты.

Ринальт хлопнул дверью, стремительно прошагал коридорами к выходу, позвал за собою двоих телохранителей. Те густыми безмолвными тенями стекли с потолка. Близился вечер, солнце уже зашло — оно уже не могло помешать Неспящим гулять по городу. Неспящие тряхнули огромными чёрными крыльями и обернулись двумя людьми без возраста, одетыми в тёмную одежду — белели только неестественно бледные лица. Глаза были будто залиты кровью, волосы приглажены, словно кукольные, и ярко-красные рты улыбались клыкасто, напоказ.

Ринальту они достались вместе с благословенным сосудом, так сказать, в придачу. И он не сомневался, что хранят они не его самого, а именно сосуд. Кроме того, Неспящие требовали по одной человеческой жизни на двоих раз в неделю. Днём они спали под потолком где-нибудь в тёмной зале, куда не попадали солнечные лучи, а после заката сопровождали Ринальта, если ему взбредало в голову куда-нибудь отправиться, вот как сейчас. Так себе были из них телохранители, потому что, если кому-то придёт идея убить тебя на рассвете, они уже не помогут. Исчезнут — или чтобы спрятаться, или убитые солнцем. Однако к услугам Неспящих принц время от времени прибегал: пусть люди видят и боятся. Вчера, когда он шёл вместе с Хасс по улочкам крепости, грязный и измотанный, его мало кто заметил и узнал. Человека делает свита, а какая из неумытой бабы свита?

Принц прошёл по верхнему ярусу крепости и не обнаружил нигде и следа неумытой бабы. Спустился ниже, туда, где гудел простой люд, где в кабаках начиналась вечерняя разгульная жизнь, где наёмники из тех, кто нашёл тут укрытие, тратили кровно заработанные гроши на выпивку и женщин. Он искал Хасс, уже начиная раскаиваться, что предложил ей стать командующей его войском и королевой. Она всё равно не оценила, безграмотная дура, как только умудрялась она командовать отрядом наёмных стрелков?! В том, что Хасс безграмотна, Ринальт не сомневался. Она ведь даже не прочла его письмо. Если бы прочла, то наверняка осталась бы.

Он искал женщину в платье служанки. Её видели в «Белом камне», где она сорила деньгами. А затем след Хасс потерялся. Прямо за трактиром нашли валяющееся на земле унылое серое платье и коричневый фартук. Один из Неспящих, склонившись над одеждой, задумчиво сказал:

— Два запаха. Живой и неживой.

— Неживой, — сказал Ринальт. — Мне нужна та, что неживая.

Не было смысла утаивать от них, кто такая Хасс.

— Живых полно, — непонятно ответил Неспящий.

Рука в чёрной кожаной перчатке сделала плавный жест. Ищейки взяли след. Ринальт едва успевал догонять — шли они быстро и легко, словно бы и не касаясь ногами земли. Люди при виде двоих высоких худощавых фигур вжимались в стены. Но Неспящие не обращали внимания на живых: их цель сейчас была иной.

Вот один из них метнулся вправо, влево, гибко обернулся, будто спиной чуя опасность, изящно махнул затянутой в перчатку рукой.

— Здесь, — сказал коротко, указывая рукой на дешёвую харчевню.

Такую, мимо которой и проехать, не поморщившись, нельзя.

Из харчевни тянуло дымом, пахло жареным на углях мясом. Слышался пьяный смех и визг. Неужели придётся идти туда?

— Вытащите её, — вяло сказал Ринальт.

Ему даже в перчатках не хотелось прикасаться к засаленной дверной ручке.

Но Неспящие замерли у порога. Некромант вгляделся: дверной косяк весь был изузорен грубыми письменами на старо-авейском. Обережное письмо было вплетено в вырубленный топором примитивный орнамент. Этого хватало, чтобы ни один кровосос не сумел бы войти в харчевню.

— Мы ссссдесь питались, — пояснил второй Неспящий.

— Виноваты, — добавил первый без тени сожаления в голосе и втянул слюну сквозь зубы.

Ринальт бы тоже что-нибудь прошипел, но толку? Всё равно придётся действовать самому.

— Ждите здесь, — процедил он.

Перчатка липла к загаженной бронзе ручки, дым начал есть глаза ещё до того, как дверь была открыта. Внутри стояли чад, гвалт и неразбериха. Тут даже столов не было — только лавки да жаровни. Возле них сидели, пили и ели какие-то люди — лиц не видно, адские огненные блики и глубокие тени-впадины делали всех живых похожими на статуи демонов, каких Ринальт навидался в Обсидиановых Покоях. Тут жутко воняло горелым мясом, разило чесноком и сивухой, и принц подумал, что ещё немного, и он плюнет на клятую бабу и позволит ей уйти.

Но тут он её увидел и в удивлении замер на месте.