Каратель. Том 2: На службе Республики

Глава 31

У себя в комнате Макс переоделся в свободную одежду и занялся медитированием. Достигнув необходимой степени концентрации, он достал шкатулку с десятью брусками из разных материалов. Отец Эбнер вручил такие всем Всадникам для занятий с армирующей решёткой. Нужно было превращать одни материалы в другие, сливать их и разделять. Макс надел пояс с аккумуляторами, дающими энергию для трансактов, и разложил бруски перед собой. У него неплохо получалось, но до полного автоматизма он ещё не дошёл. А для управления сложной трансакцией это было совершенно необходимо.

Макс занимался около сорока минут, когда раздался сигнал в дверь.

— К вам отец Эбнер, — доложил автомат металлическим голосом.

Парень быстренько вызвал интерфейс нейроштифта, чтобы проверить состояние своего организма. За последнее время он значительно увеличил параметры.

Сила: 14

Ловкость: 8

Скорость: 6

Реакция: 7

Психика: 7

Усталость: 0

Уровень духовного развития: 8

Энергия психическая: 16

Телесные повреждения: 0

Интеллект: 112

Психика развивалась медленно. Наверное, дело заключалось в травме, которую переживает человек, потерявший тело. Такие дыры быстро не залатаешь. Остальные показатели стабильно росли. Особенно радовала Макса прибавка духовного развития и психической энергии. Эти параметры отвечали за трансакцию.

— Открой, — Макс поднялся с пола, оставив трансформированные бруски.

Войдя, священник извинился за то, что помешал тренировке.

— Пустяки, — ответил Макс. — Наверстаю позже. Садитесь, — он указал на кресло.

— Благодарю. Я зашёл поговорить о предстоящей нам всем миссии.

— Я слушаю. Хотите выпить?

— Нет, спасибо.

— А я с вашего позволения…

— Конечно, не стесняйся, брат Джон.

Кивнув, Макс налил себе немного виски и разбавил содовой со льдом.

Отец Эбнер перекинул на чётках пару бусин и заговорил:

— Брат Джон, я уверен, ты понимаешь, что тебе отведена одна из главных ролей в том деле, которое нам предстоит совершить, и которое по всей вероятности изменит привычный уклад жизни в Солнечной системе куда больше, чем революция и образование Республики. Не отвечай, это сейчас не требуется, — священник протестующее поднял руку, заметив, что Макс собирается заговорить. — Просто послушай. Важно, чтобы ты понял, на пороге чего мы стоим, — жрец сделал короткую паузу. — В своём развитии человечество регулярно претерпевало изменения. Начиная с появления палки-копалки и продолжая сооружением жилищ, пошивом одежды, добыванием огня, приручением животных, земледелием, изобретением колеса и так далее, вплоть до наших дней. Последним переломным для цивилизации открытием стало создание отражателя Нестерова, а вернее, сплава, который выдерживал температуру фотонного потока. Это открытие позволило человечеству по-настоящему освоить ближний космос и заняться терраформированием планет Солнечной системы. Но этот этап, само собой, не последний. Впереди — новый, и его успех зависит от нас. А в особенности от тебя и остальных Всадников. Запустив артефакт ксенов, мы сможем менять мир и, соответственно, представление о нём. Понимаешь? Это будет рождением нового сознания человека, его самоопределения во Вселенной. И — главное, — отец Эбнер поднял указательный палец, — ответственности за него! Большие возможности налагают большую ответственность, а это именно то, что сейчас нужно человечеству: нравственный стимул, способный пробудить его от сна, — священник на мгновение замолчал. — Ты слышал о Левел-Тауне на Марсе? — спросил он вдруг.

— Это район, где на верхних уровнях живут богатые, а на нижних — бедные? И чем ниже, тем беднее жители?

— Примерно так. Так вот, всё наше общество — один большой Левел-Таун. Понимаешь, что я имею в виду?

— Думаю, да, — осторожно ответил Макс.

— Очень хорошо. Если верхи даже не знают, что делается внизу, и наоборот — то такой социальный порядок вряд ли можно назвать нравственным, не так ли?

— Неужели эти уровни так уж отделены друг от друга? — спросил Макс с сомнением.

Он никогда особенно не задумывался о подобных вещах. Просто не было на это времени. Приходилось заботиться о вещах насущных. О выживании, например. Максу всегда казалось, что размышлять и анализировать — дело тех, кто имеет возможность просто сесть на диван, взять бокал горячительного и пораскинуть мозгами, не беспокоясь о завтрашнем дне.

— Конечно, нет, — ответил священник. — Те, кто обитает, скажем, на двенадцатом, знают, как живут соседи на тринадцатом, четырнадцатом, одиннадцатом и десятом. Между ними не такая уж большая социальная разница. Но ниже и выше располагается уже другое общество, с иными ценностями, распорядком дня, отношением к деньгам и так далее. Теперь сам подумай, какой зазор образуется между самым нижним и самым верхним уровнями Левел-Тауна. Это совершенно разные миры, — отец Эбнер сделал паузу, глядя в лицо Макса.

Тот кивнул.

— Я понимаю. Вы правы. Между трущобами Земли и пентхаусами Венеры такая же пропасть.

— Вижу, ты уловил суть. Так вот, есть люди, которые, хотя сами и не бедствуют, не желают мириться с подобным положением дел. Почему? Ну, скажем, потому что это причиняет им нравственные муки.

— Вы имеете в виду себя?

— В том числе.

— Я не заметил, чтобы вы мучились, — сказал Макс и тут же подумал, что, наверное, нарушил этикет Ордена.

Но жрец отреагировал спокойно.

— Нравственные переживания редко видны, — сказал он, перебросив по нитке бусину чёток. — Кроме того, я ведь не сижу, сложа руки и занимаясь самолюбованием, а работаю, чтобы изменить сложившееся положение вещей.

— Прошу прощения, отец Эбнер, — проговорил Макс. — Я не хотел… я не сомневался в искренности ваших чувств.

— Не стоит об этом. Мы все в одной лодке, верно?

— Да, конечно.

— Поэтому я и говорю с тобой так откровенно. Ты — единственный из Всадников, кто способен понять настоящую цель нашего путешествия.

— Вы и другим Всадникам говорите то же самое? — спросил Макс, чувствуя, что снова дерзит.

— Нет. У них иные ценности. Более материальные. Но я каждому говорю правду.

— Которую он способен понять?

— А разве человеку нужна другая?

— Думаю, нет. Но это не совсем по-христиански.

— Как я уже говорил, мы не всё позаимствовали из этой религии, — священник нетерпеливо поправил полу мантии.

— Да, я помню. Извините, что перебиваю.

— Ничего, я понимаю твои сомнения. Они закономерны, — отец Эбнер слегка подался вперёд. — Просто не забывай, что ты — наш с самого начала, а другие Всадники — чужие, случайные люди, ничем не связанные с Республикой.

«Необходимый расходный материал, который можно использовать», — подумал Макс. Жрец либо говорил правду, либо старался создать у собеседника впечатление исключительности, особенности. А где же во всей этой тонкой игре истина?

Священник поднялся, Макс тоже.

— Когда мы прибудем на «Гагарин-3», мы будем вести себя как гости.

— Как скажете.

— Эмиль-Антуан Вейгор — могущественный и очень нужный нам человек. И не только в качестве Четвёртого Всадника.

Макс кивнул.

— Ко времени нашего прибытия ты, Лоуренс Митчелл и Анатолий Покровский освоите трансакцию в достаточной мере для того, чтобы обучить Вейгора. Я буду куратором на ваших совместных занятиях, но не более того.

— Вы так уверены, что Вейгор согласится?

— У нас нет выбора. Значит, не будет и у него. А теперь мне пора, — священник направился к двери и вдруг остановился. — Да, кстати, — сказал он, обернувшись. — Идея с ДЛД была отличной.

— Спасибо, отец Эбнер.

— Конечно, жаль, что теперь Фобос будет объявлен карантинной зоной.

— Почему?

— Корабли Федерации были уничтожены при помощи дистанционного лазерного двигателя, расположенного в Кишинёве-4. То, что ДЛД был взят под контроль «Пожирателем», будет довольно трудно установить. Полетят чьи-то головы. Фобос могут объявить пособником Республики и взять в карантин. Во всяком случае, таковы правила Федерации. И практика подавления мятежей.

— У нас не было выхода.

— Я не спорю, брат Джон.

— Зачем тогда вы мне это говорите? Тем более что ничего этого ещё не произошло и, возможно, не произойдёт.

— Не обманывай себя, брат Джон.

Макс почувствовал лёгкое раздражение. Ему и так было неприятно напоминание об инциденте с уничтожением кораблей, а теперь священник, вроде как, намекал, что блестящая идея была не такой уж и блестящей. Во всяком случае, не без недочётов.

— Вы осуждаете меня? — прямо спросил Макс.

Священник покачал головой.

— Вовсе нет. Просто хочу, чтобы ты понял: у любого поступка есть последствия, и не только прямые.

— Хорошо, я понял.

— Не обижайся.

— Всё в порядке.

— Я покину тебя. Встретимся через час в храмовой каюте. Ты помнишь, где она?

— Приблизительно. Я воспользуюсь навигатором.

— Хорошо. До скорого.