Каритас

Глава тринадцатая: Выбор

— Коля! — воскликнул Артём.

— Слава Богу, ты здесь! — прозвучал взволнованный голос сзади.

Артём, вздрогнув от неожиданности, обернулся и увидел незнакомца из ордена "Серебряная звезда", стоящего возле идеально белого пегаса. Если бы он был чуть внимательнее, то заметил бы, что незнакомец произносит букву "с" без присвиста, совсем иначе, чем это делает Эрдамас.

— Ура, вы как всегда вовремя! — Артём даже и не пытался скрыть своей радости. Спрыгнув с пегаса, он подбежал к незнакомцу, по-дружески обнял его и ухватил за руку, пытаясь повести за собой. — Быстрее, идём! Колю захватили Телосы. Его надо спасти, иначе он умрёт.

Незнакомец остановил Артёма и развернул к себе лицом.

— Нет, нам надо в другую сторону, — серьёзно сказал он и с искренним сочувствием добавил: — Мне очень жаль твоего брата.

— Что? Он же умрёт! — яростно крикнул Артём.

— Я знаю… но у нас нет выбора.

— Выбора нет у вас, а у меня он есть. Не хотите помогать мне спасти брата, так оставайтесь здесь, я пойду один, — крикнул Артём, разрываемый от ярости из-за того, что незнакомец так спокойно обрекает его брата на смерть.

— Стой! Каритас сегодня перевозят в королевский замок.

Артём остановился, прекрасно понимая, что это значило, и ещё больше разозлился.

— Она в Лесном, это недалеко отсюда, — сказал незнакомец, отводя руку куда-то позади себя. — Если мы отправимся в путь сейчас, то сумеем её выкрасть, и вы будете вместе навсегда. Поверь мне на слово, после этого Тсалвус сдастся, и вы поженитесь. Но если задержимся ещё хоть на полчаса, её увезут в королевский замок и нам придётся начинать всё сначала. Даже если ты доберешься до него, то там я ничем не смогу помочь. Тсалвус будет возить Каритас до тех пор, пока не поймает тебя. Остался только один-единственный шанс спасти вашу любовь: прямо сейчас ехать в Лесной замок… Это сложно сделать, я тебя понимаю, мне тоже пришлось потерять близкого человека, но у нас нет другого выбора: Коля должен погибнуть во имя вашей с Каритас любви.

— Как же так? Разве вы не можете поговорить со своим сыном? — выпалил Артём.

— Ты тоже принял меня за Эрдамаса?

— Разве не так?

— Эрдамас — достойный волшебник, но он не имеет и никогда не имел ничего общего с орденом "Серебряная звезда"… к сожалению, — сказал незнакомец и грустно улыбнулся. Но Артём, даже если бы на незнакомце не было бы капюшона, всё равно бы не увидел эту улыбку, думая о своём.

— Вы правы — это очень сложно, — сказал Артём и отвернулся.

Стало вдруг необычайно тихо, даже ветер, казалось, перестал свистеть и копошиться между листьями.

— Пора, нет времени на раздумья, — прервал молчание незнакомец, ловко и привычно забравшись на своего пегаса.

— Вы правы, пора! Делайте всё, что захотите, вы все мне так надоели, — со злостью и отчаянием буркнул Артём. — Я поеду спасать брата, потому что жизнь Каритас вне опасности. И буду всегда бороться за свою любовь, но не могу пожертвовать братом ради возможности раньше одержать победу… Думаю, Каритас меня поймет, и поступила бы также в данной ситуации, — он замолчал, набрал в лёгкие воздух и с силой выдохнул, словно избавлялся от чего-то лишнего, а затем тихо добавил: — Передайте Каритас, что я люблю её и буду бороться за право стать счастливым, сколько бы на это ни ушло времени.

Артём подошёл к своему пегасу и с трудом забрался на него, будто на его плечах висел тяжёлый груз. К горлу подступила тошнота обиды и омерзения.

— Я не стану больше тебе помогать, — пренебрежительно крикнул незнакомец. — Столько бороться за любовь Каритас и сдаться в последний момент… Ты сам сделал свой выбор, дальше иди один.

Артём мчался назад и, злясь и кипя от бешенства, обвинял всех на свете за то, что они уничтожили его любовь: безвольную Каритас за то, что другие решают, как ей жить, за то, что она отдаёт всё на откуп судьбе и случаю; безответственного Колю за то, что тот преждевременно сдался, за его наплевательское отношение ко всему; эгоистического самодура-Тсалвуса Первого за то, что тот думает только о себе; аморфных Эзолину и Эрдамаса, которые нисколько ему не помогают за то, что пустили всё на самотёк; и незнакомца за то, что бросил его в самую трудную минуту. Он обвинял всех, кроме себя, так, как это делают слабые люди, хотя он и только он виноват в том, что потерял свою любовь. Артём сам сочетал в себе те качества, которые присудил другим: он проявил безволие тогда, когда отдал Каритас королю, а не стал биться за неё; бездействие, когда надо было бороться в начале января, а не ждать известий от возлюбленной; эгоистичность, когда таскал брата и незнакомца за собой, не думая о них; и безответственность, когда пустился во всё это приключение, не заботясь о том, к чему это приведёт.

Всё могло сложиться иначе, если бы на его месте оказался другой человек. Но! Артём остался один и сам в этом виноват.

С помощью карты добравшись до места, Артём спустился с пегаса и, пригибаясь, осторожно протиснулся между густых деревьев, пытаясь оставаться незамеченным. Выглянув из-за пушистых, изумрудных кустов, он увидел поляну, на которую толком не обратил внимания, когда уезжал час назад. Посередине стоял старый двухэтажный дом такой, точно его в спешке построили неумелые руки, навалив в неровную кучу разных камней, между которыми во многих местах нарос мох. Этот дом походил на гнилую, сырую нору с маленькими, одинокими окнами по бокам. Артём ни за что бы не поверил, что именно здесь провёл почти сутки, если бы не Коля, который лежал на каменном столе возле крыльца. Он был связан по рукам и ногам, но, что удивительно, радовался этому.

— Вы хотите поиграть, шалуньи? — игриво прокричал Коля. — Хорошо, я согласен.

Он лежал головой к дому и если бы поднял её, то увидел выглядывающего брата.

Артём хотел было подбежать и отвязать его, даже почти выбежал из своего укрытия, но тут из дома вышли три одинаковые девушки-близнецы с рыжими волосами.

— Да, сейчас поиграем, — хором сказали Телосы.

— ВАААУ! — в наслаждении закричал Коля, чувствуя себя, точно на седьмом небе. К сожалению, он не знал, что этот рай через секунду превратится в сущий ад.

— Да, сейчас поиграем, — грустно повторил Артём и начал искать в рюкзаке пистолет, но вместо этого напоролся на что-то острое. Достав эту вещь, он ахнул от изумления, обнаружив в руках серебряный кинжал, на рукоятке которого среди чёрного блеска сверкали серебряные звезды. Несколько мгновений Артём с удовольствием рассматривал оружие, похожее на плащ и, конечно же, тоже принадлежащее ордену, пока не пришёл в себя от пронизывающего крика. Он тут же инстинктивно ухватил кинжал более сильной — левой рукой, а правой нырнул в рюкзак, вытащив пистолет.

Артём, сильно стиснув в руках оружие, с решительностью выбежал на поляну, готовый ради брата бороться с целой армией волшебников, но сразу же в ужасе остановился, поражённый увиденным. По телу пробежала холодная дрожь, словно его только что окунули в ледяную прорубь. Перед ним стояли три существа с бледно-голубой, гнилой кожей. На их головах вместо волос в смертельном танце извивались серые змеи.

— Сейчас покушаем, — прошипели создания.

Артём пронзительно закричал и, вытянув вперёд правую руку, начал стрелять куда попало, чудом не задев своего брата.

Телосы обернулись — лучше бы они этого не делали.

От увиденного Артёма вырвало.

Жёлтые глаза, практически полностью вылезающие из орбит, выпирающие клыки и очень длинный, спускающийся до подбородка, красный язык, который раздваивался, как у змеи, да кожа, усеянная бородавками и гнойными волдырями, — всё это создавало ощущение нечто ужасного и отвратительного, отторгнутого из ада.

— Ого, да у нас вместо обеда будет целый пир, — сказала Оцил, стоявшая посередине.

— Беги, Артём, беги! — заорал Коля.

Вместо этого прогремел ещё один выстрел, в этот раз точный. Оцил посмотрела на свою грудь и засмеялась.

— Неужели ты думаешь, что какой-то свинцовый кусочек может мне навредить?

Артём испуганно прижался спиной к дереву. Он ясно видел, что пуля не причинила никакого вреда, отскочив от гнойного тела, как от камня. Прогремело ещё несколько выстрелов, но Телоса лишь слегка подрагивала, от невидимых, лёгких толчков.

Внезапно она приняла обличие Каритас. Артём остановился, не смея выстрелить в существо, безумно похожее на его возлюбленную.

— Неужели ты способен причинить мне вред? — сказала Оцил голосом Каритас.

Смерть для Артёма неожиданно приняла облик его любимой девушки.

— Артём, продолжай стрелять, это не Каритас. Закрой глаза и стреляй, — кричал Коля, безуспешно пытавшийся развязать руки.

— Не слушай брата, ведь это я — самое ценное в твоей жизни. Ведь так?

На Артёма нахлынули воспоминания, каждая минута, проведённая с любимой. Телоса медленно подходила, Коля кричал, а Игон с Дург, улыбаясь, молча наблюдали. Казалось, что отвратительные создания забавляются с братьями, насаждаясь ситуацией. Артём прекрасно знал, что перед ним не Каритас, но ничего не мог с собой поделать. Очень долго он её искал, желал видеть рядом, обнимать и целовать.

— Я тебя очень сильно люблю, Артём. Давай поцелуемся? Прошу! Я так долго тебя ждала, что мне просто жизненно необходимо почувствовать вкус твоих губ, — ласково сказала Оцил.

— Поцелуй её, сыночек! Мы согласны на вашу свадьбу, — сказали Игон и Дург, неожиданно превратившиеся в родителей братьев.

Даже Коля перестал кричать и онемел от увиденного.

— Не будь плохим мальчиком. Опусти оружие и поцелуй Каритас, — сказала лже-мама Артёма.

— Если не будешь слушаться маму, я накажу тебя, — строгим голосом сказал лже-отец.

Оцил была уже в паре метрах от Артёма, когда прозвучал ещё один выстрел, который угодил лже-Каритас в шею. Пуля срикошетила и отлетела в ближайшее дерево, врезавшись в кору.

— Как ты думаешь, Артём, почему мы ещё живы? Ведь Телосы за свою жизнь убили больше волшебников, чем вампиры и даже Тёмный Маг. Всё потому, что нет оружия, которое способно нас убить, — улыбаясь, говорила лже-Каритас. — Поэтому король распорядился везде повесить таблички и изолировать нас от внешнего мира. Впрочем, это не мешает нам питаться такими же, как и вы, блудными путешественниками… Ты не виноват, просто тебе не повезло.

Артём желал, чтобы рядом снова кто-то был: незнакомец, Эрдамас, да хоть сам король, только бы спасли им жизнь. Но никого рядом не было.

— Хорошо, Я согласен, Я не буду больше тебя преследовать. Хочешь пожениться на моей дочери, валяй. Я готов даже уступить тебе трон, — сказал лже-Тсалвус, точно так же делая упор на "Я", и низко поклонился.

Оцил звонко засмеялась: её забавляло, даже нет — приносило искреннее наслаждение, такое представление.

Артём не выдержал и начал палить.

Оцил разозлилась и стала подходить к нему. Пули ударялись о тело и рикошетили в разные стороны, заставляя её дрожать, но не причиняя никакого вреда. В отчаянии Артём бросил бесполезный пистолет на землю и пошёл на таран. Подбежав к лже-Каритас, он вонзил кинжал ей в грудь. Серебро неожиданно легко вошло в тело. Тогда Артём повалил её и начал бить холодным оружием в то место, где, по его мнению, находилось сердце. Из ран обильной струёй начала разбрызгиваться чёрная кровь. Оцил в последний раз вздрогнула и вдруг перестала двигаться, медленно принимая свой настоящий облик.

Артём, до конца не понимая, что произошло, в ужасе отбежал назад. Вся его одежда запачкалась чёрной кровью. У него помутилось в глазах от неприятного жжения по всему телу, причинявшую острую боль, точно от ожогов.

Внезапно раздался пронзительный визг — это Игон и Дург, тоже принявшие свой обычный, отвратительно-отталкивающий облик, смотрели на умирающую сестру. Змеи на их головах все разом повернулись к Артёму, угрожающе зашипев.

— Ты труп! — прокричали Телосы и бросились на Артёма, которому становилось всё хуже и хуже от ноющих ран, причинённых чёрной кровью Оцил.

Внезапно подбежали пегасы и, расправив крылья, встали на задние копыта, прикрывая хозяина и пытаясь ударить Телос. Игон бросилась на одного, вонзив в него свои клыки, и все её змеи разом смертельно укусили пегаса. Артем, не теряя времени, бросился на Дург, которая занималась вторым. Он подбежал к ней сзади и с силой ударил кинжалом несколько раз. Телоса упала замертво. И тут он неожиданно почувствовал пронзительную, огненную боль в правой руке и, обернувшись, увидел Игон вытаскивающую клыки из уже мёртвого пегаса. Одна из змей вонзилась в его кисть, крепко ухватив её. Не теряя ни секунды, свободной левой рукой с кинжалом Артём ударил Игон в левый бок. На второй удар сил не хватило. Яд вместе с кровью молниеносно распространялся по телу, отсчитывая последние секунды…

Он потерял сознание, а затем ушла и боль.

Артём очнулся посреди белого пространства, вокруг ничего не было: ни потолка, ни пола, ни стен, ни неба, ни земли. Обернувшись, он заметил большое зеркало с серебряной вырезной рамой, парившее в воздухе.

Подойдя к нему, Артём сначала увидел себя, а затем изображение резко увеличилось и показало его глаз. Внутри чёрного зрачка стоял круглый, белый стол, за которым сидели: он сам, Коля, Тсалвус Первый, незнакомец и Эрдамас. Но! У всех сидящих было его лицо, даже у незнакомца, опустившего капюшон.

— Я хочу бороться за свою любовь! — сказал маленький Артём.

— А о нас ты подумал, ведь мы — твоя часть?! — возмутился король-Артём.

— Действительно! — обиделся Коля-Артём.

— Я считаю, что все мы должны объединить свои усилия и помочь сердцу в достижении его целей. Лично я буду всегда помогать! — сказал незнакомец-Артём.

— Нам надо всё хорошенечко обдумать, взвесить и только после этого принять решение! — сказал Эрдамас-Артём.

— Вот именно! — согласился король-Артём. — Надо думать головой и сначала построить карьеру, захватить власти, а уж потом — всё остальное!

— Хватить пороть чушь! Нам всего двадцать два года, надо наслаждаться жизнью, карьера и любовь подождут! — энергично заговорил Коля-Артём.

И тут зеркало лопнуло и распалось на миллионы пузырьков, растворившихся среди белой дымки.

Артём стал падать.

— Вот мы и опять встретились, — сказал золотой человек.

Артём поднялся на ноги и непонимающе оглянулся. Они летели на каком-то облаке, вокруг простиралось бесконечно-голубое небо.

— Я умер? — спросил Артём.

— А что такое смерть? — с улыбкой переспросил "золотой".

— Понятие не имею, может, ты мне расскажешь?

— Конечно, расскажу, у нас впереди столько времени для бесед.

— У тебя для всех людей есть время или только мне так не повезло? — спросил Артём и начал бродить по облаку, осматривая всё вокруг. К сожалению, оно не заканчивалось, под ногами везде появлялась густая, белая дымка. "Золотой" ходил следом.

— Да, для всех. У нас с вами разное понятие о времени и пространстве, людишки. Мне интересно знать, что движет каждым из вас. Я же должен устроить настоящий ад. Так сказать, индивидуальные услуги, — с улыбкой говорил "золотой".

— Да? И сколько мне тебя терпеть до того, как ты создашь мне преисподнюю?

— Нисколько. Ад для тебя уже наступил, ведь Каритас рядом нет. И не только её, вообще никого нет. Ты не любишь одиночество, я это знаю.

— Тогда почему ты ещё здесь, если ад для меня уже наступил?

— Ты мне интересен. Личности редко встречаются. Основная толпа горит где-то внизу, а индивидуумы мучаются духовно.

Осознавая бесполезность блуждания по бесконечному облаку, Артём присел на него и вытянул вперёд ноги, которые скрылись в тумане.

— Что дальше? — спросил он.

— Ничего. Мы будем просто болтать с тобой до бесконечности, — мечтательно сказал "золотой", присаживаясь рядом. — Мне интересно, почему ты всегда принимаешь самые глупые решения?

— Что для тебя значит глупость?

— Хороший вопрос. Глупость — это сознательный выбор чего-то более опасного для человеческой жизни, — так же мечтательно ответил "золотой". — Ведь жизнь — самое главное, что было у тебя.

— Неужели? — спросил Артём, смотря прямо в золотые глаза без зрачков.

— Что же ещё? Она даётся только один раз. Не будет жизни, не будет ничего остального. В том числе и любви.

— Разве? У меня сейчас нет ни жизни, ни всего остального. У меня осталась только Любовь и ничего более.

Артём откинулся назад и прилёг на облако. Белая дымка полностью закрыла всё пространство. Он закрыл глаза, и воспоминания нахлынули на него сладостной волной.

Артёму всегда нравилось наблюдать за Каритас, когда она спала. Нежно сворачиваясь, она казалась абсолютно беззащитной, что вызывало у Артёма инстинктивное желание защитить и уберечь её.

У Каритас нежная и мягкая кожа, к которой приятно прикасаться губами. "Самый красивый комочек счастья", — так он её называл в такие минуты. Ещё более восхитительно она просыпалась, нежно потягиваясь по утрам, вдыхая жизнь во всё окружающее. Затем звучал нежный голосок:

— Доброе утро, любимый!

— Доброе утро, родная! — всегда отвечал Артём.

Первое с чего начинался каждый день — это с нежного поцелуя. Иногда Каритас не хотела вставать и прикрывала личико одеялком, приговаривая:

— Ещё чуть-чуть поспать можно?

Как отказать ей в этот момент?! Да пусть спит, сколько хочет, ведь это она смысл жизни. Это Каритас "центр вселенной", а не кто-то другой. Мир оживает только тогда, когда она захочет. Сердце начинает биться только тогда, когда Каритас скажет. Потому что она лучшая, идеальная. Была бы такая возможность, Артём посвятил бы ей песню или написал книгу. Но у него ничего нет.

Он вспомнил тот момент, когда выбрал жизнь брата. Мог ли поступить иначе?

Своё первое жизненное воспоминание Артём помнил до мелочей, миллионы раз прокручивая в голове, словно пластинку. Ему тогда было всего полтора годика — совсем маленький. Они с отцом куда-то шли. Одной рукой Артём нёс маленькую бутылочку водички, второй — держал отца за мизинец. Направлялись они к маме в роддом, в тот день у маленького Артёма родился братик, его самый лучший и преданный друг.

Ещё совсем недавно он листал свой семейный альбом и показывал Каритас фотографии: вот маленький Артём качает колясочку с братом, а на этой фотографии он уже успокаивает плачущего Колю. Как давно это было? Когда-то рядом была мама, которая не только дала ему жизнь, но и воспитала. Где всё это теперь? Куда они все ушли? Или это он их покинул?

Артём всегда хотел стать для брата примером для подражания, его гордостью, потому что старше. Получилось ли у него? Сейчас уже никто не узнает, время ушло и его не вернуть. Если бы Артёму дали прожить жизнь заново, он бы постарался не ссориться с Колей. Зачем тратить драгоценные секунды на бессмысленное выяснение отношений?

Когда никого вокруг нет и ты в полном одиночестве, воспоминания переоцениваются. Из памяти уходят пустышки, ничего не значащие минуты. Остаётся только самое ценное — то, чего никогда не вернуть.

Артём снова вспомнил тот момент, когда выбрал жизнь брата. Мог ли поступить иначе?

— Что такое судьба? — спросил золотой, внезапно прервав размышления Артёма.

— Не знаю, — ответил он. — Какая теперь разница?!

— А могло ли быть иначе? Или наша встреча уже была предрешена?

— Не знаю, я ничего не знаю. Не мешай мне думать о… них.

— Для чего ты создан? Зачем нужен Богу? — всё громче спрашивал "золотой".

— Я создан, чтобы любить. Любить Каритас, как женщину, любить Колю, как брата, любить маму, как самое святое, любить остальных за то, что они есть, — ответил Артём сам себе.

— А если бы ты не встретил Каритас? Что тогда? Кого бы ты любил? — закричал "золотой", вставая на ноги.

— А я встретил! Я её встретил! — улыбнувшись, сказал Артём.

— А что бы было не найди вы друг друга тем злополучным днём? — громко кричал "золотой", отрываясь от облака.

— Не хочу даже думать об этом. Тогда бы это была не моя жизнь. Пойми, золотой, я такой, какой я есть и жизнь моя такая, особенная, которой больше ни у кого не будет, никогда, — улыбаясь, говорил Артём. Вспомнив о родных, ему стало легче: он знал, что не одинок. — Сатана, ты никогда не сможешь создать мне ад, потому что со мной всегда будет Каритас. Ты ничтожен и жалок.

— Почему? Зачем?.. Почему у меня забирают тебя? Почему именно ТЕБЯ? — кричал "золотой", взлетая всё дальше и дальше вверх. Он становился все меньше и меньше, а потом свет залил всё пространство — ничего, кроме белого-белого света.

Артём очнулся на той же кровати, что и несколькими часами ранее. Тело ломило, радостно напоминая острой болью о том, что он ещё здесь, на земле. Коля наклонился к брату, всматриваясь в ожившие глаза, и радостно воскликнул:

— Ура! Ты жив! Спасибо, брат, что спас мне жизнь!

— Тебе спасибо. Дай попить волшебного напитка, — тяжело проговорил Артём.

— Его больше нет. Нектара оставалось больше половины фляги, но я его весь вылил в тебя, опасаясь, что ты погибнешь.

— Что случилось? Как ты выбрался? — спросил Артём, силясь оглядеться.

— Не волнуйся, Телосы мертвы. Когда ты убил последнюю, я попытался отвязаться, но ничего не получилось. К счастью, выжил один пегас, который подошёл ко мне и перегрыз веревки. Дальше я выбрался и отнёс тебя на эту кровать, перерезав кинжалом змею, оставшуюся в твоей руке. А затем вылил в тебя весь нектар, через несколько минут ты очнулся. Как рука?

— Я не чувствую её.

Артём повернул голову и посмотрел на свою правую руку. Она была чудовищно черна, словно кто-то слепил сгоревший пепел в нечто длинное и круглое. Единственное живое место на ней — это безымянный палец с серебряным кольцом. Артём вспомнил слова Каритас о том, что это кольцо будет лечить, когда необходимо. Он попытался согнуть руку, но ничего не получилось.

— Отвратительно выглядит, не правда ли? — сморщился Коля, глядя на чёрную руку.

— Надо отрезать её, пока яд не распространился по телу, — равнодушно сказал Артём.

— Ты так спокойно об этом говоришь, будто ногти подстричь собрался.

— Хорошо, что я вообще остался жив. Рука это не главное, — ответил Артём, вспоминая потерю Каритас. — Дай кинжал.

Коля, давно лишившийся желания всё высмеивать и шутить, не посмел возразить. Он взял со стола серебряное оружие и подал брату.

Артём, окончательно решившись на ампутацию, внимательно посмотрел на свою руку и заметил оставшийся жёлтый зуб в месте укуса змеи. Именно из этой точки исходила острейшая боль, разливавшаяся по остальной руке и дальше — по телу. Стиснув челюсть, с помощью кинжала Артём вырвал этот зуб. Рука начала неестественно дрожать, и он, сморщившись от боли, прижал её к кровати и закрыл глаза. Внезапно боль нанесла последний удар, но только лишь для того, чтобы постепенно уйти вместе с ядом, питавшим её.

— Смотри! — радостно воскликнул Коля.

Артём приподнялся и взглянул на руку, которая стала медленно принимать свой естественный цвет, начиная с кончиков пальцев и продолжаясь далее. Он опять упал на кровать, чувствуя себя так отвратительно, словно его постоянно кто-то резал, но это было не важно — главное жить.

— Когда вылечишься, мы продолжим искать Каритас. Теперь я не оставлю тебя и дойду до конца, — сказал Коля, чувствуя вину перед братом, и, вернувшись в своё обычное состояние, добавил полушутливо-полунасмешливо: — Сомневаюсь, что после сегодняшнего в ближайшие месяцы у меня появится интерес ко всяким красавицам. Вот что значит, когда говорят: "внешность обманчива".

— Никуда мы не пойдём… поздно, — сказал Артём и закрыл глаза. У него непроизвольно выступили слёзы, то ли от невыносимой боли, не желавшей покидать тело, то ли от осознания того, что всё уже кончено.

Он вкратце рассказал брату о разговоре с незнакомцем. Коля, вдвойне чувствуя перед братом вину, попытался подобрать нужные слова.

— Спасибо! Я никогда этого не забуду, — медленно и с расстановкой проговорил он, но, понимая, что его слова ничего не значат, поспешил удалиться. — Я пойду, приготовлю ужин. Ты лежи и ни в коем случае не вставай.

— Хорошо, — выдавил из себя Артём.

Прошло несколько часов.

Артём проснулся, когда за окном стояла глубокая ночь. Приподнявшись на кровати, он осмотрелся и заметил на стуле напротив чью-то тень. Тень громко храпела, не оставляя сомнений в том, кому она принадлежит. Внезапно, будто почувствовав пробуждение брата, силуэт на стуле зашевелился.

— Не стал тебя будить. Врач из меня плохой, но, кажется, рука всё больше походит на… э… нормальную. На столе твой ужин — бутерброды, — прозвучал сонный голос Коли. И тут же рядом с ним зажглась свеча, разогнавшая темноту в комнате.

— Спасибо, — поблагодарил Артём и, посмотрев пустым взглядом на больную руку, подошёл к столу. Но вместо того, чтобы приступить к трапезе, взял в руки серебряный кинжал и поцеловал его.

— Сейчас вскипячу воду и налью тебе чай. У этих Телос всё, как у людей. Может, они и питаются, как мы, а человечину употребляют лишь для развлечения, — сообщил свои наблюдения Коля и вышел из комнаты.

Артём, отправляя в рот кусок уже засохшего хлеба с сыром и колбасой, смотрел на кинжал, спасший ему жизнь, и размышлял. До этого момента никто не мог убить Телос. Неужели за столетия не нашлось волшебника, который бы додумался использовать против них серебро? Нет, такого не могло быть. Значит, это не простое оружие. Этот кинжал содержал в себе какую-то силу, которая смогла убить Телос, — Артём в этом не сомневался. Знал ли незнакомец о нём, может, специально положил кинжал в сумку?! Тогда почему не упомянул об этом, ведь об эликсире сказал?!

В комнату вошёл Коля, удивительно комфортно чувствовавший себя в логове чудищ, с двумя кружками, от которых тонкой струйкой поднимался пар.

— Где рюкзак? — спросил Артём.

— Рядом с тобой, слева от стола.

Достав его, Артём только сейчас, в тёмной комнате, заметил, что рюкзак сделан из той же ткани, что и плащи, — далёкое ночное небо с переливающимися серебряными звёздами теперь манило не только за окном в бескрайней высоте, но и в руках парня, осторожно державшего рюкзак. Похоже, его тоже сшили создатели ордена, и, вполне возможно, незнакомец до конца не знал, что в нём находится. Но! Неужели столько лет никто не догадался досконально проверить содержимое?!

— О чём думаешь? — спросил Коля, увидев застывшее вопросительно-недоумённое выражение лица брата, и шутливо добавил: — А… понимаю: о горячем душе и телевизоре. Я сам с радостью сейчас же вернулся бы в Москву.

— О кинжале, — ответил Артём, как всегда прослушав то, что брат считал смешным. — Почему незнакомец о нём не упомянул? И как так получилось, что мы раньше не находили его, ведь, я тебя знаю, ты первым делом обшарил весь рюкзак?!

Внезапно прогремел стук в дверь, страшным эхом неизвестной опасности отозвавшийся в сердцах братьев. Кого это носит за десятки километров от ближайшего человеческого поселения, вблизи логова самых страшных и безжалостных существ Атулисы?! Братья инстинктивно переглянулись, прекрасно понимая, что значит этот стук, — слишком уж часто им в последнее время приходилось бороться за свою жизнь. Артём крепко сжал в левой руке серебряный кинжал, пожалев о том, что пистолет остался возле мёртвых Телос.

-