Каритас

Глава третья: Правда, похожая на бред

Последующий месяц после первой встречи пролетел быстрее ветра. Артём и Каритас практически не расставались, стараясь наслаждаться каждой секундой, которую жизнь им подарила. Как только он снова увидел её улыбку: неповторимую, лучезарную, свойственную только ей, то совершенно забыл о парне, который его избил, тем более тот больше не попадался.

Со временем Артём стал замечать, что Каритас всё делает как-то неловко, точно никогда раньше с подобным не сталкивалась. Мало того, что она не умела пользоваться ни мобильным, ни обычным телефоном, так и в кино в первый раз сходила вместе с ним. Все ей было непривычно, в диковинку, а на шутливый вопрос: "где она жила до этого?" серьёзно отмалчивалась, стараясь сменить тему. О себе рассказывала мало и с неохотой, подбирая каждое слово и внимательно следя за реакцией на ответ. Да Артём особо не расспрашивал, пусть лучше сама всё расскажет, когда посчитает нужным.

В один из декабрьских дней, когда Артём, лёжа на диване, обнимал Каритас и нежно покусывал за ушко, недвусмысленно давая понять, чего хочет, на экране ноутбука шли заключительные минуты "Титаника" — те самые, над которыми во всём мире было пролито столько слёз, что хватило бы заполнить озеро Байкал, если бы его однажды осушили.

— Неужели он утонет? — с совершенно искренними слезами на глазах спросила Каритас.

— Э… — Артём сначала в недоумении посмотрел на неё, а затем, вспомнив её поведение, осторожно, но с небольшой долей иронии проговорил: — Только не говори мне, что ты и "Титаник" никогда не смотрела. Фильму почти десять лет. Его видели все.

Каритас на мгновение замялась, очевидно, подбирая слова, спешно вытерла свои слёзы, точно стыдилась их, и попыталась придать лицу серьёзное выражение:

— Нет, я смотрю его в первый раз. Ты мне веришь?

Артём взглянул в её опьяняющие глаза и нежно поцеловал в губы. Конечно же, он верил ей, откуда же ей знать про "Титаник", если она даже о существовании кино узнала только месяц назад. Его беспокоило другое: где она была всю свою жизнь: в деревне, до которой цивилизация дойдёт только в следующем тысячелетии?! Но что-то она не похожа на провинциалку, скорее на королеву, у ног которой стоят множество слуг. И как это связано с теми "наваждениями-кошмарами", которые ему привиделись. К сожалению, чем больше он узнавал Каритас, тем быстрее увеличивался огромный ком вопросов, которые вводили Артёма в ступор.

— Меня очень тронул фильм, хотя я понимаю, что это — вымысел, — печальным, но серьёзным голосом сказала Каритас, пытаясь не оставлять Артёма наедине со своими мыслями. — Вот если бы это произошло на самом деле и погибло бы полторы тысячи человек — это была бы действительно трагедия.

Артём слишком внезапно поднялся с дивана, что слегка испугало Каритас, подошел к окну и медленно произнёс таким голосом, будто у него что-то застряло в горле и мешало говорить:

— Либо ты очень хорошая актриса, либо последние лет сто жила на необитаемом острове. Знаешь, если ты врёшь мне, я очень сильно разозлюсь, ведь я откровенен с тобой. Ты не рассказываешь о себе ровным счётом ни-че-го. Я не знаю, кто твои родители, чем они занимаются, не знаю где ты жила, где училась, я практически ничего о тебе не знаю. Ты не обязана мне этого говорить, расскажешь тогда, когда посчитаешь нужным. Но всё же у меня создается впечатление, что ты скрываешь от меня нечто важное. Даже не знаю что думать… Ладно, я пошёл домой. Подумай, пожалуйста, о том насколько ты откровенна со мной. Ведь без доверия нет любви.

Артём, взбешённый откровенным молчанием и кажущимся безразличием Каритас, направился к двери. Ему надоело всё это представление, неизвестно почему разыгрывающееся перед ним и выставляющее его клоуном.

Каритас знала, что вечно скрывать правду просто невозможно и рано или поздно наступит момент рассказать всё. Дальше оттягивать его нельзя, ведь можно потерять Артёма навсегда.

— Я волшебница! — громко сказала Каритас совершенно естественно и непринуждённо, как будто она сказала "Меня зовут Каритас" или "Я девушка".

— Ага, ещё какая, — иронично согласился Артём, собираясь открыть входную дверь.

Внезапно сзади загорелось пламя, лизнув приятной теплотой его шею. Артём обернулся и не сразу понял, что происходит в действительности: сначала он увидел пылающий огонь, а за ним — Каритас. Затем до него медленно дошло, что огонь горит прямо в воздухе, сам по себе, а ещё точнее — на руках его возлюбленной. После этого он зажмурил глаза, приводя мысли в порядок, и медленно открыл их снова: перед ним стояла Каритас с таким видом отвращения и недовольства, словно показывала свой самый большой недостаток, которого безумно стыдилась. Она опустила голову, протянув руки вперёд ладонями вверх, на которых плясало ярко-оранжевое пламя с голубым основанием, при этом никакого дыма не было, как лишнего атрибута на этой "картине". От пламени исходило приятное тепло, которое ничуть не обжигало. Артём поднёс руку к огню, намереваясь схватить его, но затем отдёрнул её.

— А-а-а, теперь всё понятно! Ты циркачка, фокусница или, как там говориться… а, иллюзионистка.

— Ах, так! — не на шутку возмутилась Каритас.

Она толкнула воздух руками, как твёрдый предмет, и тут произошло нечто невероятное: Артём, почувствовав боль в груди, слишком резко оторвался от земли и повис в воздухе, словно какой-то великан-невидимка держал его сзади за пояс. Повинуясь инстинкту, он задрыгал ногами, пытаясь ухватиться за спасительную землю, но у него ничего не выходило.

Вдоволь насладившись своей властью, Каритас опустила руки. Артём, не ожидавший этого, повалился вниз, больно ударившись коленкой об пол. И попытался отдышаться, словно его только что кто-то пытался задушить, а затем с явной неохотой, неуверенно поднялся на ноги так, как это в первый раз делает младенец.

— Иди в комнату и садись на диван! — безапелляционно приказала Каритас.

Артём решил не спорить с девушкой, которая только что, даже не касаясь, подняла в воздух парня, весившего больше неё.

Каритас села рядом и, обречённо вздохнув, начала свой рассказ, который, очевидно, готовила уже давно, но по каким-то причинам боялась поведать:

— Волшебники существуют на самом деле… Долгое время мы жили бок-о-бок с обычными людьми. Иногда, в прошлом, нашу силу использовали для нанесения зла, но чаще в добро. Неизменным оставалось только одно: мы сильнее, могущественнее, но при этом нас мало. Очень редко кому даётся дар колдовства и чаще всего это переходит по наследству. Со временем обычные люди стали ненавидеть волшебников, потому что им приходилось трудиться, чтобы выжить, а нам все давалось намного легче. Из зависти они решили истребить нас. Это началось в средние века. Волшебников сжигали заживо, отрубали голову, вешали, называя еретиками. Конечно, мы могли справиться с людьми, но они угрожали нашим детям, которые ещё не умели колдовать и были наиболее уязвимы. Назревала война с полным уничтожением одного из "видов". Мы решили пощадить вас и уйти.

В то же самое время Христофор Колумб открыл огромный материк. Нет, не Америку, как ты подумал. Мы называем этот материк Атулиса. Он огромный, по территории примерно как Австралия, округлой формы. С северо-востока Атулисы находятся Азорские острова, с юго-востока — острова Кабо-Верде, с юго-запада — Карибские острова, с северо-запада — Бермудские. После того как материк открыли, мы заколдовали Колумба и его команду так, чтобы они всё забыли, и отправили дальше открывать Америку. Больше никто не знал про Атулису. Тогда мы сделали материк невидимым. Много кораблей проходят через него, и мы специально заколдовали это место так, чтобы люди проплывали над материком, думая, что под ними океан. Со временем человечество развивалось, совершенствовалось, но никакие радары, спутники и прочие приборы никогда не засекут Атулису, потому что все самые великие изобретения делались учеными-волшебниками.

Люди — глупые создания, вы верите только тому, что видите, поэтому нам достаточно легко прятаться от вас. Большинство великих писателей, ученых, изобретателей, художников являлись волшебниками. Мы пытаемся показать вам, как плохо вы живете: люди убивают друг друга и с каждым столетием уничтожения все масштабнее. Волшебники хотят прекратить это. Как только мы ушли, у вас не осталось противников, и вы стали делать зло самим себе. Человечество начало истреблять животных и они исчезли бы навсегда, если бы мы не позаботились о многих из них. И волшебники будут скрываться до тех пор, пока люди не поумнеют, даже если на это уйдет несколько тысяч лет.

Я знаю, что среди людей ходит много легенд про Атулису, колдунов и так далее. Это естественно, ведь мы существуем. Иногда люди случайно могут увидеть волшебника и потом рассказывают другим, но те им не верят. Как я уже сказала, люди считают правдой только то, что видят собственными глазами. Некоторые говорят, что Атулиса погибла от землетрясения, ведь иначе не могут объяснить себе, как так получилось, что целый континент стерли с лица земли. Атулиса существует и будет существовать до последнего волшебника на земле.

Каритас, ещё не закончив говорить, направила ладонь на пол, отчего Артём рефлекторно отшатнулся, опасаясь опять взлететь в воздух. Из её руки медленно потянулся густой, серебристый туман, распространившийся по всей поверхности комнаты. Когда он медленно, с неохотой рассеялся, под ним оказался миниатюрный остров с огромной снежной горой на севере и длинной, голубой лентой реки, которая текла посередине, причём Артём готов был поклясться, что эта река течёт и сейчас, а кое-где даже летают птички.

— Вот так выглядит Атулиса. Конечно, тут она гораздо меньше, чем на самом деле, — совершенно серьёзно продолжила Каритас. — А это наша самая крупная река, Калевия. Видишь маленькую точечку перед водопадом в центре реки? Это замок моего отца, короля Тсалвуса Первого, который правит волшебниками, сказочными обитателями и другими жителями нашего мира. Защищает и заботится о них, ведь среди нас также есть злые люди, как и в обычном мире. Честно говоря, и мы раньше воевали между собой, так как некоторые хотели больше власти и золота, но мой отец, в конечном счете, установил мир и порядок на Атулисе.

Артём поднялся с дивана так, словно его заставляли сделать это, подошёл к воображаемому острову и очень осторожно наступил на него, доверяя своим ногам больше, чем глазам, которые часто подводили его в последнее время. Видение рассеялось. "Глюки", — подумал про себя Артём со злой иронией. — "Откуда у меня могут возникать Глюки? Я не употребляю наркотики, не курю, не напивался. М-да… откуда?.. Точно, понял! Это всё чай! То-то у него вкус какой-то необычный. Каритас сказала, что там волшебные травы намешаны, теперь понятно, что за волшебные травы. А я думаю, что это у меня усталость сразу как рукой сняло". Размышления Артёма прервал наивный вопрос Каритас:

— Ты мне веришь?

— Да, конечно, — соврал Артём.

— Отлично, а я думала, что ты мне не поверишь. Я уже давно хочу познакомить тебя с моими родителями и показать наш замок. Ты согласен?

"Отличная мысль! Её родители не будут подливать в чай всякие травы и "рисовать" острова на полу. А то я уже начинаю бояться за разум Каритас", — подумал про себя Артём, а вслух сказал:

— Хорошая идея. И когда я с ними встречусь?

— Давай завтра? Мы устроим замечательный обед и дедушку пригласим.

"За целостность сознания дедушки я также не уверен. Вот кто рассказывает Каритас сказки об Атулисе. Итого: трое здравомыслящих людей против двоих. Идёт!" — подумал про себя Артём.

— Согласен. Ладно, я пошёл домой, готовится к завтрашнему обеду, а ты предупреди родителей заранее.

— Хорошо. Тогда завтра в шесть вечера приходи сюда, — нежным голосом сказала Каритас, кажется, совсем забыв про недоверие и подозрительность возлюбленного.

Артём внимательно посмотрел на неё и только хотел подсказать, что обеды в шесть вечера обычно называются ужинами, но вовремя остановился, решив, что странностей на сегодня предостаточно.

Через несколько минут Артём уже шёл по улице, радуясь сильному ветру, который своей свежестью и прохладой приводил мысли в порядок. Он решил хорошенько выспаться, забыть об островах и огне, вырывающемся из рук Каритас, чтобы завтра не показаться слабоумным перед её родителями.

Придя домой, Артём вспомнил слова Каритас: "Люди верят только в то, что видят собственными глазами". "А может, всё, что она сказала, — чистая правда?" — с этими мыслями он лег в постель. Сегодня сон был крепким: с птичками, летающими над прекрасным замком на острове, и с Каритас, весело бегающей с ним по тёплому, жёлтому песочку, — видимо сказался травяной чай.

Утром Артём поднялся рано, когда брат ещё спал, равномерно и голосисто похрапывая. Сходил в душ и позавтракал, с каким-то отсутствующим и равнодушным видом пережёвывая бутерброды. Когда вернулся в комнату, чтобы одеться, Коля не открывая глаза, сонным голосом произнёс:

— Который час?

— Девять утра.

— СКОЛЬКО? — с возмущением прокричал, словно куда-то опаздывал, Коля, открывая глаза и смотря на брата, как на сумасшедшего, нарушившего древний постулат. — Девять утра? Ты заболел, что ли?! Кто встаёт в девять утра в воскресенье?

— Готовлюсь к обеду с родителями Каритас, — спокойно пояснил Артём, не обращая на него внимания, давно привыкнув к такому поведению и ожидая от того очередной насмешки.

— Создаётся впечатление, что ты собираешься сделать ей предложение, — усмехнулся Коля, с неподдельным интересом наблюдая за братом, будто видел его в первый раз. — Эх, поскорей бы свадьба — люблю свадьбы, на них много еды и питья на халяву. Да, кстати, почему ты до сих пор не познакомил меня с Каритас? И ещё, спроси как-нибудь, нет ли у неё красивой подружки. А лучше — сразу две!

— Обязательно, — ответил Артём, как обычно, пропустивший мимо ушей всё то, что сказал брат.

Без двух минут шесть он уже стоял перед дверью квартиры Каритас и мысленно прокручивал в голове речь, которую собирался продекларировать перед родителями. Артём слишком сильно, от волнения, нажал на звонок и через мгновение, будто она стояла и ждала за дверью, открыла Каритас. На ней изящно сидело длинное серебристое платье с первого свидания — самое любимое и, безусловно, самое красивое.

— Прекрасно выглядишь, — входя, заметил Артём, а затем, вспомнив что-то, поспешно добавил: — Я не опоздал?

— Нет, ты вовремя, обед начнется в час дня, — ответила Каритас, волнуясь гораздо больше Артёма, но при этом стараясь всеми силами скрыть это.

— В час дня? — воскликнул он, будто ошпаренный, а затем поспешно сказал, оправдываясь: — Но ты же мне вчера сказала, чтобы я пришел в шесть вечера.

— Да, я сказала приходить в шесть, но по московскому времени, — пояснила Каритас, ещё больше запутывая возлюбленного. — Ты что забыл всё, что я тебе вчера говорила? Мы живем на середине Атлантики! У нас на шесть часов разница с Москвой, сейчас там полдень.

— Ага, — не зная зачем, произнёс Артём и неуверенно вошёл в квартиру. Он ожидал увидеть в комнате злых родителей за столом, на котором уже давно остыла вся еда, но там никого не было. Неужели они не дождались и ушли восвояси. Совершенно не понимая, что происходит, он присел на диван, дождался Каритас и спросил: — Мы разве не здесь будем ужинать?

— Обедать, Тёмочка, обедать. Нет, конечно, не здесь. Мы пойдем к нам в замок, чтобы ты удостоверился, что я говорила правду. Ты готов? — спросила Каритас, смотря на него таким взглядом, словно он — космонавт, готовящийся к первому выходу в открытый космос.

— Видимо, да, — вконец ошарашенный происходящим вокруг, неуверенно ответил Артём, не понимая, как она собирается отвести его на середину Атлантического океана, если всё, что она говорила раньше — правда.

— Тогда пошли за мной.

Каритас направилась на кухню с таким видом, словно там скрываются ответы на все тайны мироздания. Артёма вдруг осенило, что он никогда туда не заходил — действительно, Каритас его не пускала, каждый раз мотивируя свои действия по-разному, в конечном счёте, сказав, что там полным ходом идёт ремонт. Он последовал следом, ожидая увидеть как минимум нечто необыкновенное, но никак не обычную кухню, каких миллионы. И почему она никогда не разрешала сюда заходить: посередине стоял крепкий, деревянный стол, вокруг которого ровно располагались четыре стула, которые, возможно, никто и никогда не двигал, а напротив — распахнутое окно. Раковины, полки, холодильник — всё было настолько обычным, что Артём даже немножко расстроился. После вчерашних шуток об Атулисе он ожидал большего.

— Ступай в окно, — предложила Каритас.

— Что??? — искренне возмутился Артём. — Ты издеваешься?! Это же четырнадцатый этаж!!! Ну, у тебя и шутки: сначала огонь с островом, потом окно! И это после того, как я попросил тебя всегда говорить только правду? Видимо, ты нисколько не ценишь наши отношения.

— Похоже, надо сначала показать самой, — вздохнув, решила Каритас, ожидавшая такого ответа, но всё равно сильно расстроившись, получив его.

Прежде чем Артём успел хоть что-то сообразить, она привычным движением забралась на подоконник, как будто делала это миллион раз, и шагнула в раскрытый проем…

На мгновение онемев от ужаса, Артём бросился к окну и выглянул вниз. Неужели, опять?! В первую секунду он не понял, что происходит: вокруг стало необычайно тихо, куда-то пропали машины, да и воздух стал на порядок чище. Внезапно глаза залил яркий свет, и только привыкнув к нему, Артём увидел землю, но не далеко внизу, как ожидал, а буквально в метре от себя: перед ним изумрудами переливалась свежая трава.

— Смелее, — раздался знакомый голос.

Артём поднял голову и увидел Каритас, живую и невредимую, которая стояла в паре метров от него в такой недовольной позе, словно дожидалась уже больше часа. На её лице застыла гримаса недоумения и непонимания.

Артём начал оглядываться по сторонам, изучая место, в котором оказался. Они находились в начале живого коридора, по сторонам которого росли зелёные, густые кусты, полностью закрывавшие дальнейший обзор. Артём всё также продолжал выглядывать, отказываясь верить своим глазам. Затем выпрямился и высунул голову обратно. Видение рассеялось, всё вернулось на свои места. Вот она кухня, вот подоконник и улица с машинами далеко внизу. Не было только Каритас рядом. Артём неуверенно протянул руку в окно, чтобы попытаться прощупать мир, в котором только что побывал, и увидел, как рука постепенно исчезает в оконном проеме. Он испугался, отдернул её и получил обратно в полной сохранности. Потом, уже более уверенно, повторил свои движения и несколько секунд недоуменно смотрел на свою "отрезанную" по локоть руку.

Артём чувствовал тепло, которое разливалось по пальцам, и размышлял о мире, в который звала Каритас. Глупо отрицать его существование, но ещё глупее, по его мнению, шагать в распахнутое окно с такой высоты.

— Почему она живет не на первом этаже? Тогда я бы с радостью шагнул в окно, неважно, что скрывается за ним. Но ведь это же четырнадцатый?!

Он опять высунул голову. Каритас смотрела на него с явным недовольством, не ожидавшая такой неуверенности. Для неё не составляло никакой сложности сделать шаг в открытый проём.

— Ты скоро? — спросила она, следя за нелепыми движениями возлюбленного, а в голове проскользнула мысль: "А не вытащить ли его силой, а то так и застрянет в проёме".

Артём ничего не ответил и, перекинувшись грудью через подоконник, дотронулся руками до земли. Она была вполне реальна и, что самое главное, тверда, как… настоящая земля. Он не хотел оборачиваться, боясь увидеть изрезанное пополам тело, и начал медленно и постепенно выползать из окна, хватаясь за спасительную траву. Когда "мучения" закончились, Артём неуверенно поднялся с земли целый и невредимый, хотя ещё какое-то время думал, что вот-вот и земля уйдет из-под его ног. Вид у него был как у неопытного пассажира круизного лайнера, только что ступившего на землю, после нескольких недель безостановочного плавания.

— Я жив… вроде бы! Я жив и здоров, — неуверенным голосом проговорил Артём, осматривая себя со всех сторон, словно только что побывал в чужом теле.

— Добро пожаловать на Атулису, — усмехнувшись такой неуклюжести, сказала Каритас.

Артём обернулся, чтобы посмотреть на место, откуда только что вылез. Сзади возвышалась гладкая и твёрдая на вид скала, на которой блестели четыре серебряные полоски, образуя квадрат — портал, способный перенести человека в миг за тысячи километров.

— Эту скалу мы называем Быстропуть, она шестигранная и у неё ещё пять таких же "окошек". Это единственное место, откуда можно моментально попасть в реальный мир. Остальные пути только морем с нашего материка в Атлантику. Быстропуть создали даже раньше, чем построили замок. Единственный, насколько мне известно, ныне живущий человек, который умеет управлять порталом, — это мой дедушка Эрдамас, ты с ним скоро познакомишься. Но и он может перемещать место выхода портала только в радиусе ста метров, поэтому выбор у нас был не очень велик, когда покупали квартиру в Москве. Куда выходят остальные пять порталов, я тебе позже покажу: кажется, в Рим, Лондон и ещё куда-то, а пока пошли в замок. Забавно было наблюдать за тобой, когда ты пытался пройти сюда, но при этом прошло минут десять и ещё столько же нам надо, чтобы дойти до замка, поэтому поспешим.

Сказав это, она направилась к кустам и, даже не касаясь, легко раздвинула их.

Артём решил не отставать, так как не хотел быть зажатым ветками, либо случайно телепортироваться куда-нибудь в Антарктиду. За кустами жёлтой полосой начинался песчаный берег большой реки, а левее вдалеке виднелся огромный замок, появившийся, словно из старой сказки. Он впервые в жизни увидел столь древнее сооружение, привыкнув к современным бетонным постройкам. У замка было три абсолютно разных и несовместимых между собой башен, на которых во всех местах, где только можно, развесили странные флаги серебряного цвета с золотым львом. Артём стоял прямо посередине реки на скале с такими отвесными краями, что совсем позабыл о том, что только что стоял на подоконнике четырнадцатого этажа. "Да, в такой домик без приглашения не зайдешь", — подумал он про себя.

Солнце светило прямо над головой, переливаясь множеством бликов вокруг — действительно, здесь был разгар дня. Артём начал оборачиваться по сторонам, осматривая местность, в которой оказался, но везде видел только густой, тёмно-зелёный лес: и на этой стороне реки, и на той. Единственные места, свободные от деревьев: небольшие песчаные берега, замок и полянка, на которой они сейчас стояли. Здесь посередине росли высокие, волшебные кусты в два человеческих роста, такие же изумрудные, как трава перед порталом; они имели идеальную округлую форму и огибали скалу, скрытую за ними. Быстропуть поднимался чуть выше кустарников, открывая для всех свою плоскую вершину, от которой шёл слабый серебристый дымок.

— К скале могут пройти только дедушка, папа и я, а также те, кто нас сопровождает в это время, так что без меня ты не сможешь вернуться домой! Это сделано для того, чтобы злые волшебники не проникли в реальный мир и не навредили людям, — пояснила Каритас. — А вот там вдалеке наш замок.

— Хорошо, — единственное, что мог вымолвить пораженный Артём, понимая, что для него в действительности ничего хорошего нет.

Пока они шли к замку, он вертелся, рассматривая всё, что попадалось на глаза, и только теперь начал понимать, почему Каритас вела себя в реальном мире примерно так же, как он — сейчас. Впереди виднелся огромный мост, соединяющий замок с сушей, по которому шли совершенно обычные на первый взгляд люди. От берега начиналась большая заасфальтированная дорога, уходившая прямой линией в густую, лесную чащу.

Когда Артём и Каритас подошли к мосту, два человека, одетых во все зелёное, поклонились принцессе. Она в ответ одарила каждого очаровательной улыбкой.

— Это стражники! Они стоят здесь на случай, если пожалуют гоблины, оборотни или вампиры. Вокруг густые леса и там обитает много всякой нечисти, опасной для волшебников. Поэтому нам необходима охрана, на случай внезапного нападения.

Артём оглянулся и посмотрел в лес, но не увидел ничего дальше первых нескольких деревьев, которые росли очень плотно друг к другу.

По мосту двумя редкими потоками шли обычные с виду люди, многие из которых носили перчатки, включая мужчин. Артём догадался, что перчатки нужны им отнюдь не для красоты или роскоши, а для того, чтобы защитить руки. Пока они шли по мосту, рядом пробежала детвора: два десяти-двенадцатилетних мальчика с вытянутыми вперёд ладонями неслись за рыженькой девочкой чуть помладше. Время от времени из их рук вылетали слабенькие серебристые лучи и у девочки сами собой дергались косички. Она бежала, закрыв лицо руками, и плакала — видимо, ещё не умела колдовать, чтобы защититься.

Пока Артём шёл по мосту, то поймал на себе взгляды, по меньшей мере, десяти человек, которые без стеснения его рассматривали — нельзя сказать, что это его сильно обрадовало, но он делал вид, что никого не замечает. Каритас же, увидев такое неловкое положение, взяла его под руку и заговорила:

— Как я тебе уже говорила, волшебников очень мало. Всего несколько десятков тысяч и многие знают друг друга. Материк у нас большой, поэтому некоторые семьи предпочитают селиться отдельно, далеко отсюда. Жить нам намного легче, чем вам, поэтому даже маленькая семья может завести большое хозяйство. Наш замок — единственный город на Атулисе, все остальные поселения не превышают и тысячи человек. На материке очень много лесов, за исключением северной части, где горная местность. Здесь же обитает множество существ: единороги, кентавры, эльфы, гномы, вампиры и так далее. Некоторым из них, которые не представляют для нас опасности, мы предложили жить с нами. Гномы селятся в пещерах скал и гор, эльфы, кентавры и единороги строят жилища прямо в лесах.

Каритас могла продолжать повествование бесконечно, похоже, ей доставляло удовольствие говорить о своей стране, особенно перед человеком, который ничего об этом не знает.

Когда они прошли через ворота замка и вышли на небольшую площадь, перед Артёмом предстала преинтереснейшая картина, отчего он сначала остановился, поражённый увиденным: это была смесь прошлого и настоящего, волшебного и совершенно обычного. Вокруг площади располагались каменные одно-двухэтажные дома так плотно, что приходилось удивляться как улицы и дороги умудрялись втискиваться между ними. На половине домов очень ярко светились неоновые вывески, несмотря на полуденное солнце, а на других — обычные, вырезные таблички, раскрашенные вручную. Возле одного из магазинчиков спокойно дожидалась своего хозяина новенькая Феррари, а где-то вдалеке чернел БМВ, но особенно Артёма поразили лошади — вернее, лошади-птицы, у которых на боках аккуратно лежали настоящие крылья. Народ же одевался совершенно по-разному: кто-то носил строгий костюм, словно пять минут назад вышел из офиса, кто-то — джинсы самых разных расцветок, а кто-то — что-то вроде туники, но неизменно одно — большинство, вне зависимости от возраста, одежды или пола, носили на руках перчатки, даже если эти перчатки нелепо смотрелись. Рассматривая людей, Артём поймал себя на мысли, что здесь нет особо бедных людей, во всяком случае, на первый взгляд.

— Нам сюда, — сказала Каритас, во взгляде которой появилась нотка ревности — она-то думала, что всё внимание будет принадлежать ей.

Артём посмотрел, куда она показывала, и в ста метрах слева от себя увидел одну из трех башен замка, самую низкую и слегка приплюснутую. Что характерно, на этой башне развесили меньше всего флагов с королевской эмблемой. В башне была единственная дверь, открытая настежь, рядом с которой стоял, одетый в зелёный плащ, охранник, скрестивший руки за спиной. Он слегка поклонился, даже не посмотрев на проходящих мимо Артёма с Каритас, которые вошли в дверь и очутились на спиралевидной лестнице.

— Снизу тюрьма, хотя там всего один заключённый и то — старик, — небрежно бросила Каритас, словно говорила о библиотеке или кружке рукоделия.

Она начала подниматься по лестнице и Артёму ничего не оставалось, как бросить прощальный взгляд вниз к темноте, скрывающей одинокого заключённого, и двинутся следом. Вскоре они вышли на площадку, начищенную до блеска, на которой стоял ещё один охранник в зелёном с точно таким же отсутствующим выражением лица, как и предыдущий.

— Если идти дальше наверх, там находится моя спальня. Мы же пойдем по переходам в зал, не хочу мелькать на улице. И так всякие слухи ходят, да и ты будешь себя неуютно чувствовать.

Минут десять они плутали по коридорам замка, словно по лабиринту, переходя из одной блестящей комнаты в другую, в большинстве которых насыщенной зеленью резали глаза охранники.

— Всё, пришли, — сказала Каритас, когда они остановились у огромной двери, на которой висел очередной королевский флаг. — Готов?

Артём неохотно кивнул, немного волнуясь: как можно быть готовым к знакомству с родителями девушки, которая некоторое время назад полностью стёрла границу между возможным и невозможным.

Каритас, тоже не без доли волнения, открыла дверь и слишком поспешно вошла в огромный, блестящий зал с такими высокими окнами, словно через них хотели протащить толстого огра. Здесь царствовал свет и идеальная чистота, а на стенах сплошь и рядом висели огромные портреты каких-то важных волшебников, очевидно, королевских предков Каритас. Посередине зала стоял стол, изящно накрытый на восьмерых человек, рядом с которым мило беседовали очаровательная женщина с печальной улыбкой на лице, возраст которой определить не представляется возможным, и, уже знакомый Артёму, пожилой мужчина.

— Привет, а вот и мы, — весело сказала Каритас, обрадовавшись, что отца ещё нет, и побежала обниматься с мамой и дедушкой. — Познакомьтесь — это Артём, мой парень, я вам о нём рассказывала. Артём, это моя мама Эзолина и дедушка Эрдамас.

Артём подошёл к грустной женщине, поцеловал ей ручку, отчего-то засмущавшись, и сказал, не решаясь посмотреть в глаза собеседнице:

— Очень приятно познакомиться. Теперь понятно в кого Каритас такая красивая.

Этот комплимент прозвучал излишне шаблонным, но ещё более наивным, отчего уголки рта на грустной улыбке Эзолины слегка поднялись.

Артём повернулся к дедушке, намереваясь также сказать какой-нибудь комплимент, как вдруг, встретившись с ним взглядом и узнав его, замялся и остался стоять с приоткрытым ртом.

— Мы уже отчас-сти знакомы, Артём. Меня зовут Эрдамас-с, можешь даже перейти с-со мной на "ты", не люблю "выкать" с-с людьми, который уважаю, — сказал дедушка, улыбаясь во всю ширь своего рта и открывая стройный ряд жемчужно-белых зубов с небольшой щелью между двумя передними. — "Вы" подчёркивает дис-станцию и приглашает в мир лес-сти и обмана.

Артём хотел было что-то сказать в ответ, но не успел, услышав недовольное восклицание Каритас:

— Почему тут восемь тарелок? Я, Артём, мама, дедушка, наш королишка: кто ещё трое?

Ответ не заставил себя долго ждать: в это мгновение парадные двери замка отворились так, как они открываются только перед хозяевами, и вошли четверо человек, хотя Артём сначала заметил только одного: того самого крепкого парня, который чуть его не убил. Он инстинктивно напрягся и сжал кулаки, как вдруг ощутил на запястье чью-то кисть и, повернувшись, увидел перед собой успокаивающую улыбку Эрдамаса.

Артём повернулся обратно и сразу заметил перед Крисом две важные персоны — определить, кто из них отец Каритас было нереально, ведь они оба вели себя так, словно являлись хозяевами на этой планете. Позже Артём совершенно не мог понять, как так получилось, что в комнате оказалась ещё и женщина — мать Криса, Тенея, не запомнив, как она вошла.

Король Тсалвус Первый, не заметив Каритас с Артёмом или сделав вид, что не заметил, произнёс истинно аристократическим голосом, с особой любовью произнося слова, имеющие непосредственное отношение к "Его Величеству":

— Я не могу понять, где же Моя дочь с этим оборванцем? Я надеюсь, это её увлечение долго не продлится!

— Мы здесь, королишка, — сказала Каритас, злобно посмотрев на отца, тщетно ожидавшая, что хоть сегодня он будет вести себя нормально, и небрежно бросила, всем своим видом показывая вошедшим: "как же вы мне надоели": — Всем привет, кого не видела.

Она развернулась и демонстративно подошла к возлюбленному, взяв его за руку. Артём про себя решил держать удар до конца и не поддаваться на провокации, дав себе слово, что не спасует ни перед кем.

— Вообще-то, у Нас принято кланяться перед Королём. Я, в отличие от вас, уважаю законы гостеприимного государства, — брезгливым тоном проговорил Тсалвус Первый, при этом в наслаждении мурлыкая при произнесении "Я", "Нас", "Королём".

— Оборванец к вашим услугам, король. Спасибо, я уже почувствовал всё ваше гостеприимство, — ответил Артём и опустил голову ровно настолько, чтобы это могло сойти за поклон.

Тсалвус Первый, посмотрел на свою дочь в надежде, что она внезапно одумается и выгонит этого "нахала" вон, но, не найдя понимания, фыркнул и сел во главе стола. Представлять остальных гостей пришлось Эзолине:

— Это наш очень хороший друг семьи, Ардос, — слово "друг" она произнесла так, словно это титул, пожалованный королём, и ей необходимо по закону его произнести, — вместе со своей женой Тенеей.

— Очень приятно познакомится, — одновременно произнесли Ардос, Тенея и Артём, причём только из уст Тенеи это прозвучало правдоподобно. При этом Ардос посмотрел на Артёма так, будто тот один виновен во всех грехах человечества, а кончик его носа недовольно вздёрнулся вверх.

— А это наш сын, Крис, — с ехидной улыбкой представил Ардос и "нечаянно" добавил: — будущий жених Каритас.

Следующую минуту Артёму очень сложно было удержать свою ненависть и ярость в себе, помогало лишь то, что Каритас стояла рядом и придерживала его. Крис сжал руку соперника так, словно хотел превратить её в комок теста, при этом ни один мускул на лице не выдавал того напряжения, которое испытывали оба.

— Ну, Да! Придёт время, и мы с Каритас поженимся, — с акцентом на последнем слове произнёс Крис.

— Это не тебе решать, а Каритас. Сомневаюсь, что она выберет такого болвана, как ты!

Крис тут же раздулся, точно мыльный пузырь, и, если бы они остались наедине, сейчас началось бы повторение прошлого избиения.

Тсалвус Первый аж привстал, покраснев вместе с Ардосом, но… промолчал.

Каритас засмеялась, ничуть этого не стесняясь, своей улыбкой показывая, что она свой выбор уже сделала.

Эзолина и Эрдамас, переглянувшись, подмигнули друг другу — определенно, Артём им нравился с каждой минутой всё больше.

— Предлагаю прис-ступить к ужину, — хлопнув в ладоши, предложил Эрдамас, тем самым разрядив обстановку. Его живые глаза поочерёдно пробежались по всем присутствующим в поисках возражения.

Эзолина села во главе стола, напротив своего мужа, хотя на это место покушался Ардос, присевший в итоге с надутым от обиды лицом справа от короля. Слева от короля разместился Эрдамас — так он легче контролировал ситуацию. Каритас села справа от матери, притянув за собой Артёма, который оказался в относительной безопасности: между возлюбленной и её дедушкой. Крис, как будто ждал этого и сел напротив Артёма, стараясь убить его единственно доступным способом — взглядом. Последней на оставшееся место слева от Эзолины разместилась Тенея, стараясь отодвинуться от своего сына подальше.

— Я распорядился приготовить сегодня праздничный обед, ввиду высоких гостей, которые здесь присутствуют. Конечно же, Я имею ввиду Криса и его родителей, — сказал Тсалвус Первый, очевидно, придумав эту "шутку" специально для Артёма и продолжил таким голосом, который не оставлял сомнений, что сейчас всё идёт согласно очередному "Королевскому плану": — На первое у Нас будет "гоблинский суп", на второе — "упырьское мясо", а на десерт предлагаю "паучьи сладости". Очень вкусные блюда.

Король хлопнул в ладоши, соседняя дверь отворилась и оттуда сами по себе вылетели тарелки с различными блюдами, которые приземлились прямо перед своими обладателями.

При виде зелёного гоблиновского супа Артёма чуть не вытошнило. Он же не знал, что на самом деле — это очень вкусное и полезное блюдо, которое не имеет ничего общего с гоблинами и зовется так только за свой цвет. А упырьское мясо на самом деле свиное, только залитое кровью. На помощь пришёл Эрдамас.

— Я подумал, что Артём не захочет нашу пищу, поэтому рас-спорядилс-ся приготовить для него более привычную, — сказал он и тоже хлопнул в ладоши. Тарелки, которые стояли перед Артёмом, поднялись вверх и улетели, чудом не расплескав содержимое; вместо них приземлились свекольный борщ и горячие пельмени. Артём облегченно вздохнул и благодарно посмотрел на Эрдамаса, спасшего его желудок. Тсалвус Первый наоборот раздулся, посмотрев на отца, как на врага, нарушившего самое святое — "Королевский план".

Следующие несколько минут все с удовольствием — кто-то с искренним, кто-то с деланным, поедали первое. Закончив со своим, король спросил у Артёма, заранее готовясь рассмеяться над ответом:

— Я бы хотел узнать: а где вы работаете, молодой человек?

— В банковской сфере, — пережевывая, ответил Артём.

— Банк? Я не знаю, что это такое.

— Это учреждение, аналогичное нашим с-сокровищницам, — пояснил Эрдамас, привычно присвистывая на "с".

— Я так понимаю, с гномами работаете? То-то Я вижу, вы манерам не обучены, — победоносно воскликнул король, найдя над чем посмеяться.

— С какими гномами? — недоуменно спросил Артём. Конечно, он прекрасно знал, кто такие гномы, из сказок и книжек, но до сих пор не мог осознать, кто существует на самом деле, а кто — нет.

— Банки в волшебном мире называютс-ся с-сокровищницами. Они находятс-ся в ос-сновном в пещерах. Там работают только гномы. Они очень любят золото, с-серебро и другие драгоценнос-сти. У нас-с в замке тоже ес-сть одна с-сокровищница, называемая Королевс-ской. Она с-самая большая в волшебном мире и находитс-ся внутри с-скалы, на которой с-стоит замок. Гномы занимаютс-ся тем, что привлекают в с-сокровищницу от волшебников драгоценнос-сти под проценты, добавляя за каждый год хранения дополнительные кучки, а также выдают золото в кредит любому желающему, опять же под проценты, на определенный с-срок и, не дай Бог, тебе не выплатить нужную с-сумму вовремя. Кроме этого гномы любят добывать золото и у них много шахт на материке, где работают в ос-сновном должники, которые не с-смогли выплатить с-свой кредит, — подробно ответил на вопрос Эрдамас.

— Вы позволяете забирать людей в рабство?

— Это правило гномов и лично Я с ним полностью согласен. Не надо брать деньги, если не сможешь платить. Надо уважать законы народов, населяющих Мою страну, — с удовольствием вмешался король.

Артём не стал спорить, а продолжил есть. В сущности его не интересовало устройство волшебного мира и есть ли здесь рабство или нет.

— Я хочу спросить: а твои родители, чем занимаются? — не унимался Тсалвус Первый.

— Они учителя.

— Я… э… не густо, — задумался король, расхотев есть, и разочарованно вздохнул. — Я так понимаю: учителя и слуга гномов, более того — обычные люди. Это ж надо так низко пасть. За что же Мне, Королю это?! Я напомню: ещё никогда в истории волшебного мира дочь Короля не выходила замуж за обычного человека, слишком простого: без наследства, без имени, без всего. Я же не глупый человек, но никак не могу осознать почему? Почему вы вместе?

— Может, потому что мы любим друг друга?! Разве это так сложно понять?! — сказал раскрасневшийся Артём, которому не очень хотелось сейчас объясняться перед всеми.

— Ты считаешь, что раньше Короли женились не по любви?

— Я считаю, что свою власть вы любите больше, чем семью, — с вызовом ответил Артём, что было лишним.

Король слишком хорошо собой владел, чтобы потерять контроль и набросится на этого щенка, но он мысленно объявил ему войну, только потому, что тот посмел унизить самого Тсалвуса Первого перед его близкими. На Ардоса и его семью королю было наплевать, но он не мог вынести, что его дочь, отец и — самое главное — любимая супруга мысленно соглашались с Артёмом. Нет, конечно, убивать его не стоит, хотя это легко, но в эту минуту Тсалвус Первый мысленно поклялся себе, что сделает все возможное, чтобы Каритас разлюбила Артёма, пусть на это уйдут долгие месяцы.

Следующие полчаса пролетели довольно быстро, так как все молчали и занимались поеданием ужина. Пару раз Эрдамас пытался разрядить обстановку, но у него это плохо получалось, слишком уж все были заняты своими мыслями. Тсалвус Первый на ходу придумывал "Королевский план" по избавлению своей дочери от этого "плохого увлечения" и разговоры его больше не занимали. Ардос, Крис и Тенея решили, что будет лучше, если они помолчат, иначе попадут под горячую руку. Эзолина и Каритас стыдились поведения мужа и отца, что не мешало им восхищаться Артёмом — первым, кто так смело сделал вызов королю, за исключением, конечно же, Эрдамаса. А Артёму хотелось поскорее уйти из этого замка и оказаться наедине с Каритас в их квартирке.

Поев, король поднялся и сказал таким голосом, словно его год мучили, пытаясь заставить обратиться к своему врагу:

— Я р…рад знакомству, Артём. К сожалению, у Меня нет времени, чтобы тратить его на пустые разговоры с тобой, так как ждут дела государственной важности. Прошу Меня извинить: Я вынужден удалиться.

Тсалвус Первый поднялся из-за стола и вышел через парадную дверь. За ним поспешно последовали Ардос и Крис, будто боялись упустить из виду.

— Нет времени, чтобы тратить его на пустые разговоры с тобой, Артём, — передразнила отца Каритас, — зато есть время, чтобы тратить его на пустые разговоры с Крисом и Ардосом.

Все оставшиеся дружно улыбнулись, включая Тенею.

— Что они собираются обсуждать? — спросила у неё Эзолина, не убирая с лица нотки пленительной грусти.

— Откуда я знаю?! Разве Ардос когда-нибудь о чём-нибудь со мной разговаривал?! "Женщина, тебе не понять мужские дела, они не для твоего ума", — вот что он мне говорит каждый день, — ответила Тенея.

— Я предполагаю, что Тс-салвус-с придумывает план по избавлению от Артёма, — сказал Эрдамас, но, увидев испуганное лицо внучки, поспешно добавил: — Но я клятвенно обещаю, что буду внимательно за ним с-следить и не позволю ему вмешиватьс-ся в ваши личные дела. Во вс-сяком с-случае, убивать Артёма он не с-станет — я уверен в этом.

Его живые глаза имели чудотворное свойство успокаивать тогда, когда нужно, поэтому и Каритас, и Артём, вспомнивший предыдущую встречу с Крисом, но не осмелившийся рассказать кому-либо об этом, очень быстро пришли в себя и успокоились.

На самом деле Эрдамас соврал, и Эзолина понимала это: в воздухе запахло войной, самой настоящей, бессмысленной и беспощадной войной, которая могла закончиться только одним — смертью Артёма. Для её объявления нужна была только причина, невинная простая причина, и очень скоро, гораздо раньше, чем ожидал этого Эрдамас, эта причина появилась.

-