Картонный воин

Глава семидесятая

В огромном кабинете за огромным, как аэродром, столом сидел человек. Это был его кабинет и его стол, потому что это был не просто человек, это был — Очень Большой Начальник.

Очень Большой Начальник отсматривал свежие сводки службы своей личной безопасности по интересующим его фигурантам. По приближенным к нему фигурантам. И потому наиболее опасным фигурантам.

Фигуранты вели себя по-разному, но все одинаково безобразно. Они шушукались за его спиной, встречались, заключали сепаратные сделки.

Это было нормально — челядь всегда интригует против барина, но эта челядь была особенная, эта челядь была политической элитой страны. Которая хоть и была элитой, все равно была челядью со всеми свойственными ей дурными привычками.

Стоило их пару дней оставить без присмотра, и они тут же распускались — тащили все, что плохо лежит, дерзили, работали спустя рукава, ссорились друг с другом.

Ну что с ними поделать?!.

Настоящий барин настоящую челядь собрал бы где-нибудь на заднем дворе или в конюшне, заголил им зады и приказал всыпать по два десятка плетей каждому. Так, для профилактики, чтобы не забывали, кто они такие есть.

Но он, к его великому сожалению, никого выпороть не мог. Нет таких порядков — пороть известные всей стране личности. Придется их наказать как-то по-другому. Наказать кого-нибудь одного, чтобы другим неповадно было.

Кого?

Он посмотрел на стоящую у него на столике официальную кремлевскую фотографию, где посередке был Большой Хозяин, а вокруг были все остальные: те, кто поважнее, — поближе, кто менее значим — подальше, кто совсем никто — на “галерке” — в дальних, почти не различимых рядах. Лично он был от Хозяина через несколько голов.

Ну что, кем пожертвовать? Кто набедокурил больше всех?

Этот? Да, этот больше. Но этот и нужен больше других.

Тогда, может быть, вон тот?

С ним он когда-то водил дружбу и, забираясь по лестнице власти вверх, тащил за собой. Потому что был уверен как в себе. А тот начал доверием злоупотреблять...

Нет, все равно он не подходит. Он хоть и вор и подлец, но свой вор и подлец, который за него глотку порвет, так как понимает, что без верхнего прикрытия не проживет и дня.

Тогда, может быть, кого-нибудь из этих...

Очень Большой Начальник гадал долго: Плохими были все, все перепачканы с ног до головы — в политике нельзя остаться чистеньким, — все его в большей или меньшей степени предавали... Но все были в той или иной мере полезны.

Может, плюнуть на это дело?..

Но нет, плюнуть нельзя. Без порки нельзя. Никак нельзя. Без показательной порки они совсем совесть потеряют. А он через них должность. Тогда, может быть, вон тот?.. Очень Большой Начальник открыл свой личный сейф и вытащил пухлое дело. Он не признавал компьютеров — доверенная им информация слишком легко тиражируется. Все самое важное и секретное он доверял только бумаге. Только бумага может быть гарантированной в единственном экземпляре. Ну что там у нас?..

В досье были выписки из банковских счетов, докладные записки и фотографии. Десятки фотографий лиц, снятых с почти километрового расстояния. Эти фото стоили бешеных, затраченных на технику и людей денег. Но того стоили! Когда дело идет о “проверке на вшивость” приближенных к твоему телу людей — деньги не в счет.

Предают только друзья — значит, им следует доверять меньше других.

Очень Большой Начальник еще раз пролистал досье, чтобы убедиться в своем выборе. Да, пожалуй... Пожалуй, этот! Остро заточенным карандашом Очень Большой Начальник обвел кружком одно из лиц на кремлевском фото. И, подумав, перечеркнул его крестом.

Отдам одного, чтобы сохранить остальных. Этот действительно зарвался, зарвался больше других — целые укрепрайоны себе строит на месте бывших воинских частей. Офицеров ФСБ под себя подгреб, взяв в заложники их семьи. Людей вооружил, превратив в полупартизанские банды. Да еще каких-то уголовников нанял, чтобы их руками мочить всех подряд. Просто какой-то Фредди Крюгер.

Кстати, его так и зовут — Федор. Федя. Фредди... Очень Большой Начальник улыбнулся понравившейся ему ассоциации.

Хороший мужик Федя. Но обнаглел Федя. Судя по всему, на его место метит, если не выше.

Ну ничего, теперь образумится. Раз и навсегда образумится...

И Очень Большой Начальник вспомнил другого героя кинофильма. Любимого кинофильма своей молодости.

Не хочется, конечно, идти на крайние меры, но... надо.

“Надо, Федя!.. Надо!..”

Решение было принято.

Очень Большой Начальник еще раз посмотрел на официальную кремлевскую фотографию. И сказал уже вслух. Очень жестко сказал:

— Надо!..

Надо разорить это осиное гнездо...

С испорченной кремлевской фотографии на него смотрело перечеркнутое крест-накрест лицо. Лицо недавнего его соратника и почти друга. Лицо — Большого Начальника.

Дни которого были сочтены...