Карты, золото, меч

Эпилог

Пей, пей, пей! Пусть обжигает глотку! А после пятой кружки и гномиха — красотка!

Сильно отцензуренный вариант одной из застольных песен гремлинов.

Едва лишь придя в сознание и увидев вокруг тюремные стены, бывший капитан стражи Ричард, бывший канцлер Распутья Гридер, бывший шулер Крысло и все еще двоюродный дядя Ивейна Вильгельм принялись каяться во всех своих грехах, попутно пытавшись свалить всю вину друг на друга. Каждый из них рассказывал, что самые активные роли исполняли другие, а он был всего лишь невинной жертвой, которую угрозами и обманом остальные преступники заставляли себе помогать.

Однако, преступлений, включающих в себя мошенничество, убийство, пособничество в убийстве, похищение и прочих злодеяний хватило на всю шайку, и, как по секрету сообщил взявший на себя обязанности капитана стражи Распутья Мартин, всех четверых ждет длительная работа на благо общества.

После того, как негодяи занял заслуженное место в тюрьме, Ивейну разрешили увидеться с Артуром, который, несмотря на изможденный вид, выглядел достаточно бодро. Ивейн подробно рассказал ему обо всем, что случилось. Артур лишь охал от удивления, слыша рассказ своего младшего брата о сделке с местным преступным главарем Джузом Сальваторе, схватке с Регатом и его наемниками и, в конечном итоге, о роли их двоюродного дяди Вильгельма во всей этой истории. Мартин посетовал, что не может немедленно освободить Артура из темницы из-за бюрократических проволочек — по сути, Вильгельм пока еще был официально мертв и Ивейн вместе с братом все еще оставались должны главному банку. Но капитан стражи заверил Ивейна, что лично поговорит с главой банка, чтобы тот воочию увидел чудесное «воскрешение» Вильгельма и снял все долговые обязательства с Ивейна и Артура. А также перевел Артура из камеры в свой кабинет.

Также Мартин пообещал, что стражники перевернут весь город, чтобы найти Регата, а все выходы из города под тщательной охраной, но Ивейн очень сильно сомневался, что хитроумный гном-убийца так легко попадет в их руки. Скорее всего, он исчез в стоках и уже покинул город. В конце долгого разговора, Мартин принес Ивейну и его брату официальные извинения от лица всего города и поблагодарил его за поимку преступников. Но все же Мартин заметил, что он сам уже практически напал на след мерзавцев, так что, по сути, их поимка была делом времени. Ивейн не стал ставить под сомнение профессиональную гордость Мартина и легко с ним согласился.

Был уже почти полдень, когда Ивейн и его друзья покинули казармы стражи. Около входа его уже поджидали Грым и Крош. Пообещав друзьям встретиться с ними в «Храпе кабана», Ивейн направился вместе с троллями к Джузу Сальваторе. В этот раз тролли были намного дружелюбнее. Ивейн поблагодарил их за помощь и спросил о Регате, но те лишь пожали плечами. Очередное тайное убежище Сальваторе располагалось в одной из лавок с музыкальными инструментами. Джуз был доволен как никогда и даже скупо похвалил Ивейна за проделанную работу. Еще бы — полноправная власть над городской торговле вновь вернулась к Синдикату (а может, лично к Сальваторе). Жалкие остатки союзников Картеля либо сбегут из города, либо затаятся на долгое время, лишившись своих самых влиятельных в городе сторонников. Несмотря на то, что по идее, все долги Ивейна и Артура переходили назад к их двоюродному дяде Вильгельму, Джуз все равно пообещал щедро вознаградить Ивейна, правда, суммой поскромнее. Однако, прикинув в уме, Ивейн решил, что и ее хватит на ремонт того, что его дядя окрестил «ИМЕНИЕМ». И может быть, даже чуть-чуть останется.

Распрощавшись с Джузом и его троллями, Ивейн покинул убежище Сальваторе и взглянул на небо. Несмотря на то, что по городу вовсю летали желтые листья, лучи небесного светила все еще согревали землю. Ивейн не мог вспомнить, когда в последний раз спал или ел, но чувствовал себя, несмотря на огромную усталость, прекрасно. На самом деле, подумал он, несмотря на то, что за все время пребывания в городе Распутье его жизнь частенько висела практически на волоске, такие приключения понравились ему куда больше, чем прозябание в никому не нужном постоялом дворе. Тем более он успел познакомиться с кучей прекрасных людей (и нелюдей, конечно) которых, не случись вся эта история с наследством, никогда бы в жизни не повстречал. Дойдя до «Храпа кабана», он вкратце рассказал друзьям о свое визите к Джузу и поднялся наверх. Не успела его голова коснуться подушки, как он заснул мертвым сном.

Его не разбудил даже скрип открывающегося окна. Сквозь сон он услышал чей-то громкий кашель. Открыв глаза, он увидел Эмили Сальваторе, сидящую на подоконнике.

— Я уж думала, ты никогда не проснешься, — фыркнула девушка, наматывая локон волос на палец. — Я тут минут десять кашляю, даже горло заболело.

— Извини, — Ивейн скинул одеяло и сел на кровати. — Не помню, когда в последний раз спал.

— Не бери в голову. Что там с канцлером и остальными негодяями?

Ивейн пересказал ей все, что ему сообщил Мартин. В ответ девушка сообщила, что именно она привела его друзей к дому канцлера, проследив за капитаном стражи Ричардом. А по дороге к особняку Гридера им попался Хью, который и привел Мартина с подмогой. Ивейн так горячо благодарил девушку, что она даже немного смутилась.

— Ну, слава богам, все живы, даже бедняга Франц. Мне кажется, он, вряд ли теперь хоть когда-нибудь сядет за карточный стол.

В этот момент в дверь громко забарабанили, и послышался голос Гилберта.

— Эй, Ивейн! Хватит дрыхнуть, внизу только тебя и ждут!

— Одну минуту! — Ивейн обратился к девушке. — Не хочешь составить нам компанию?

— Нет, спасибо, — покачала головой девушка и перекинула ногу через окно. — Не люблю шумные посиделки. Хотя, твои друзья тоже довольно милые. Ладно, еще увидимся.

— Тоже?

Но девушка уже выскользнула в ночь. Немного подумав, Ивейн не спеша оделся и спустился вниз, где сатир уже сбился с копыт, обслуживая всю честную компанию. Помимо Громхака, Гилберта и Кремня, прямо на столе стоял изрядно побитый, но бесконечно довольный Шип. Гремлин размахивал кружкой, расплескивая на пол эль, и хвастливо рассказывал на весь трактир о своей схватке со знаменитым гномом-наемником Регатом.

Чуть поодаль от него уже собралась довольно большая компания слушателей всех возрастов и рас, которые, выпучив глаза и открыв рты, старались не упустить ни слова из того, что вещал гремлин. Если верить рассказу Шипа (а всем сомневающимся гремлин предлагал попробовать выйти с ним на улицу, но желающих не находилось) то он дважды чуть не убил Регата и каждый раз знаменитый гном-убийца спасался бегством. В первый раз гному помогали более двадцати вооруженных до зубов наемников, но когда гремлин играючи справился с первым десятком, трусливый гном бросился наутек, потеряв в спешке свое оружие.

Шип тактично умолчал о подмоге Джуза Сальваторе на их стороне, однако, благородно рассказал о вкладе Ивейна в битву с гномом, добавив, что это тот самый парень, ранивший Регата. Зеваки с уважением покосились на Ивейна, который лишь скромно поклонился, еле сдерживая ухмылку. Ну а второй раз, когда Шип настигнул подлого гнома прямо в доме канцлера, чтобы покончить с ним раз и навсегда, гремлин просто поскользнулся, чем и воспользовался безбородый гном, заперев его и сбежав к своим хозяевам с поджатым хвостом. Нельзя сказать, что гремлин врал напропалую — скорее, просто что-то недосказывал, а что-то приукрашивал для пущей эффектности истории.

Также за столом сидел Хью, который хотя и кидал опасливые взгляды на Шипа, однако, в конце концов, полностью расслабился и даже сделал тост за выздоровление Буги. Растроганный и уже порядков захмелевший Шип (каждый из его слушателей, после окончания рассказа счел своим долгом угостить гремлина как минимум дважды) заявил, что отныне Хью один из немногих стражников, который всегда будет желанным гостем в трактире «Пьяный гремлин». Также Шип передал всем привет от брата, заявив, что тот хоть и был сильно ранен, но к счастью, его жизни ничего не угрожает. Ему повезло, что Регат хотел выпытать у гремлина как можно больше сведений о делах Сальваторе, и Буги, как и Франц были нужны ему живыми. Не успел Ивейн занять место рядом с Громхаком, как подоспевший сатир подмигнул ему и тут же поставил перед ним пенящуюся кружку.

— Ну, чем теперь займешься? — поинтересовался Гилберт.

— Не знаю, — пожал плечами Ивейн. — Думаю, золота, которое мне обещал Сальваторе, хватит на то, чтобы привести наше, так называемое «ИМЕНИЕ» хоть в какой-то приличный вид. Я тут подумал и решил остаться в городе, хоть Артур и против. Но его можно понять — не успел он заехать в город, как сразу же очутился за решеткой. Думаю, он поменяет свое мнение. Лично я считаю, что тут всяко больше возможностей, чем в том захолустье, где мы с братом провели последние несколько лет. А ты?

— Нашел себе работенку, — до хруста костей потянулся Гилберт. — Пока тебя не было, познакомился с одним гремлином — забавный такой малый. Правда, немного странный — с разноцветными волосами и вечно хихикает. Подсел ко мне, когда я какому-то лепрекону про Академию Алхимиков рассказывал. Ну, мы с этим гремлином перекинулись парой фраз, и он, оказалось, тоже алхимик. В общем, он предложил мне попробовать поработать вместе с ним в его лаборатории. Представляешь, он знает человека, который может сделать лицензию на занятие алхимией всего за три дня! Ну не прекрасный город, не так ли?

— Неплохо, — кивнул Ивейн и отхлебнул из кружки, понадеявшись на то, что в один прекрасный день совместные опыты Чокнутого и Гилберта в конечном итоге не поднимут Распутье на воздух.

В этот момент Громхак крепко хлопнул Ивейна по спине, едва не сломав ему хребет. Орк сиял как начищенный пятак.

— Ты же еще не знаешь! Мне вернули мою библиотеку. Пока не провели выборы нового канцлера, временно исполняющим его обязанности стал капитан стражи Мартин и он сказал, что не имеет ничего против моей кандидатуры. Могу только поблагодарить вас всех, друзья мои, за то, что моя обитель знаний снова принадлежит мне.

— Поздравляю, — искренне порадовался за друга Ивейн и заметил. — Однако если кого стоит благодарить, так это тебя. Без твоей помощи мы вряд ли бы смогли справиться с негодяями. А ты, Кремень? Что теперь будешь делать?

Гном флегматично пожал плечами. Ивейн попытался было завести разговор о сумме, что его двоюродный дядя Вильгельм задолжал гному, но Кремень упорно отказывался принимать золото от Ивейна. Так как двоюродный дядя оказался жив, гном заявил, что сам Ивейн ему теперь ничего не должен. В вопросах золота гномы были весьма щепетильны. В конечном итоге, Ивейн предложил Кремню забрать себе в управление бывшую лавку его дяди, так как сам он все равно ничего не смыслит в торговле, да и Артур, думается, тоже. Немного подумав, гном согласился на его предложение, и они скрепили договор крепким рукопожатием. Громхак пообещал, что поможет подготовить все бумаги лично, чтобы ускорить процесс. Тем более, за время работы библиотекарем, он изрядно поднаторел в канцелярии.

— Джуз пообещал помочь нам отстроить заново сгоревший трактир, — слегка заплетающимся языком поделился Шип радостной новостью. — Мы отгрохаем там два… нет, три… а, к бесу, пять этажей! И назовем, назовем… «Трусливый лысый гном»!

— Мартин пообещал мне повышение, — с гордостью произнес Хью. — Моя мама чуть с ума не сошла, когда я рассказал ей про свое участие в разоблачении канцлера. Совсем скоро я буду сержантом.

От души порадовавшись за всех своих друзей, Ивейн встал со стула, взял со стола ложку и постучал ей по кружке, заставив всех сидящих за столом отвлечься от разговоров.

— Друзья, прошу минуту вашего внимания! Признаться, только приехав в Распутье, я был неприятно поражен обликом города. А потом и многими его обитателями. Но, если бы ко мне в дом не постучал Гилберт, — старик скромно кивнул, прижав руку к груди, — с тем самым злополучным письмо, я бы не познакомился со всеми вами. Признаюсь, для меня честь называть каждого из вас своим другом. Без всех вас — без хоть кого-то, вся эта история для меня и моего брата кончилась бы весьма скверно. Но, хватит слов! Предлагаю выпить за начало нашей дружбы и за то, чтобы нам никогда не пришлось пить за ее конец!

Все сидящие за столом дружным гвалтом поддержали слова Ивейна и шесть кружек с треском ударились друг о друга, расплескав по столу их содержимое. Судя по всему, утро их ждет тяжелое, но… кто в такую ночь вообще будет думать об утре?