Карьерский оборотень

4

Первую половину дня Маврин водил Егорова по заводу, знакомил с оборудованием. Побывали на заводской подстанции, в центральном распределительном пункте, или ЦРП, в конденсаторной, в цехах. Ничего нового для себя Егоров не увидел. На подстанции и в ЦРП он мог бы с закрытыми глазами найти нужные отъединители и разъединители, по звону зуммера определить неполадку. Оборудование в цехах было весьма допотопным, разобраться в в электрических схемах не представляло особого труда.

Кабинета для начальника электроцеха предусмотрено не было. В углу просторного корпуса электроцеха, за железной дверью, располагался склад с трансформаторами, катушками, предохранителями и прочими нужными в электрическом хозяйстве вещами. Там, за грязным столом, и было рабочее место начальника. В самом же электроцехе скучал в ожидании вызова дежурный электрик Игорь и намотчица Валентина.

Маврин представил им нового начальника. Игорь, невысокий крепыш лет двадцати семи, приветливо улыбнулся, пожимая руку Егорову. Валентина, худая крашеная блондинка неопределенного возраста, посмотрела на начальника с явным интересом и тут же стала рассказывать, как трудно приличной женщине отыскать в этом захолустье настоящего, ни на кого не похожего мужчину. Егоров внимательно выслушал ее, поинтересовался, мол, если мужчина ни на кого не похож, как узнать, настоящий он или нет? Валентина засмущалась и сказала, что, по ее мнению, настоящий мужчина не тот, что похож на Арнольда Сталлоне, а тот, который чувствует и понимает женщину.

Услышав про «Арнольда Сталлоне», Игорь расхохотался, чем несказанно обидел Валентину. Егоров, обаятельно улыбаясь, постарался успокоить обоих: Игорю взглядом дал понять, что женщине, мол, свойственно ошибаться в этом вопросе, что с нее возьмешь, Валентине же сказал, что полностью согласен с тем, что настоящие мужчины должны понимать женщин.

Егорову нравилось в этом поселке, соседствующим с заброшенными карьерами. Но чтобы остаться здесь жить, надо было войти в доверие к людям и ничем их не настораживать и главное — не давать волю Зверю. Поэтому Егоров много улыбался, шутил, рассказывал анекдоты, стараясь завоевать симпатии подчиненных. И это ему удалось в полной мере.

Ближе к концу смены он вышел в главный корпус, намереваясь поближе познакомиться с производством и, возможно, завести более близкое знакомство с людьми, работающими там. Неожиданно прямо над головой Егорова тревожно заверещал звонок мостового крана. Егоров дернулся в сторону — кто его знает, может, бетонная плита качается над головой, посмотрел вверх.

Из кабины крана на него смотрела красивая блондинка: голубые глаза, рассыпанные по плечам золотистые волосы… Галя? Егоров замотал головой, протер ладонями глаза. Нет, не Галя… Гали нет, она погибла… по собственной глупости. Но такая же красивая. А может быть, и еще прекраснее.

— Вы — меня? — спросил Егоров.

— Да! — крикнула девушка. В цехе было шумно, поэтому ей приходилось выкрикивать по слогам. — Кран-по-ломал-ся! Нет-ви-ра! Вы-элект-рик по-мо-ги-те!

— Хорошо! — крикнул Егоров, торопливо кивая головой, даже слишком торопливо. — Сейчас поднимусь, посмотрю, что с вашим краном случилось!

Он уже знал, что ремонтом кранов занимается специальная служба, это не его дело, но понимал, что, увидев эту девушку, он только бы и искал предлог, чтобы познакомиться с нею. А раз она сама приглашает его подняться в кабину, глупо было бы отказываться.

По железной лестнице Егоров залез на огороженную площадку, к которой причалил кран, с нее шагнул в кабину. Девушка ждала его, откинувшись на спинку кресла. Нет, она не была похожа на Галю, и все равно — эти голубые глаза, золотистые волосы…

— Что-нибудь не так? — спросила девушка. — Вы как-то странно смотрите на меня…

— Извините, — улыбнулся Егоров. — Просто… просто вы очень красивы, я и не думал, что могу встретить здесь такую девушку.

— Спасибо за комплимент, — сухо сказала Катя. — Вы ведь новый начальник электроцеха, верно?

— Совершенно верно.

— Ну так помогите мне. У крана нет «вира».

— С удовольствием. Правда, насколько я понял, этим делом занимается специальная крановая служба.

— Ну да, занимается. Но их пока разыщешь да пока дождешься — внизу вырастут баррикады бетонных плит — ни пройти ни проехать. Вы же электрик, должны разбираться. По крайней мере, я надеюсь, что током вас не стукнет.

— Я тоже надеюсь. Правда, у меня нет никаких инструментов для работы, даже отвертки и пассатижей, но я попробую.

— Отвертка у меня есть, вот держите.

— Сначала я посмотрю, в чем дело, — сказал Егоров. Он взял отвертку, слегка коснувшись при этом теплых пальцев девушки.

Катя почувствовала, как легкая, щекотливая молния пронзила ее тело от пальцев рук до ног. Вскинув глаза, она внимательно посмотрела на нового начальника электроцеха, но ничего не сказала.

Егоров поднялся по лесенке, откинул крышку в потолке кабины, вылез на платформу. Шкаф управления был открыт.

— Пожалуйста, кратко попробуйте все команды, — попросил Егоров.

Он внимательно следил за щелканием магнитных пускателей, запоминая, какую команду выполняет каждый из них. А вот и тот, что бездействует. Поэтому и нет «вира». Егоров осторожно пошевелил отверткой подходящие к нему концы — так и есть, один из них отгорел. Эту неисправность можно было устранить и без пассатижей.

— Будьте добры, отключите общий рубильник, — сказал Егоров.

Слегка коснувшись тыльной стороной пальцев оголенного провода, Егоров убедился, что он обесточен. Зачистить конец и вставить его в клемму магнитного пускателя не составило особого труда.

— Попробуйте! — крикнул Егоров.

Кран вздрогнул, мелко завибрировал. Сухо щелкнул магнитный пускатель, заскрипела лебедка, наматывая трос на барабан. Стропы, лежащие внизу на бетонном полу, поползли вверх. Егоров закрыл шкаф управления, спустился вниз, в кабину.

— Ну, вот и все, — сказал он, глядя на девушку. — Я рад, что удалось помочь вам. Кстати, меня зовут Владимир. А вас?

— Катя… Катя Клейн. Спасибо, Владимир.

Она как завороженная смотрела в черные, глубоко посаженные глаза. Что-то сверхъестественное, приятно дурманящее было в них.

— Очень приятно познакомиться с вами, Катя. Вы и вправду очень красивы, это не просто комплимент, это констатация факта. Более того, вы напоминаете мне мою невесту.

— Она осталась там, откуда вы приехали?

— Нет, она, к сожалению, погибла, — сказал Егоров, не сводя с Кати напряженного взгляда. — Поэтому я приехал сюда. Там было трудно оставаться.

— Да, я понимаю, — пробормотала Катя.

Она вдруг испугалась, нет, не его, а себя. Под его взглядом хотелось расслабиться, закрыть глаза, прижаться головой к его груди… Он действовал на нее, как гипнотизер. Катя отвела глаза, выглянула в окошко, помахала рабочим внизу:

— Все в порядке, ребята! Сейчас будем работать! — И повернулась к Егорову: — Извините, но мне нужно наверстывать упущенное. Еще раз спасибо.

— Пожалуйста, — улыбнулся Егоров. — Видите ли, я тут совершенно один, никого не знаю… Не могли бы мы в субботу, днем, разумеется, погулять по окрестностям? Пожалуйста, не подумайте ничего такого, просто погулять. Вы бы мне рассказали о местных достопримечательностях. Ну, скажем, в благодарность за отремонтированный кран?

— С чего это вы взяли, что я стану с вами гулять? — удивилась Катя.

— Почему бы и нет? Что в этом плохого? Я тут человек новый, никого не знаю, зато чувствую, что ко мне все присматриваются. Если я кому-то не понравлюсь, мне запросто могут кости переломать. Но если увидят, что я прошел по улице с такой красивой девушкой, может, и не будут считать меня чужаком.

— А может, и наоборот, накостыляют вам за эту прогулку как следует. У меня, между прочим, жених есть.

— Дорогая Катя, если ваш жених будет недоволен, я тотчас же извинюсь и пообещаю, что больше такое не повторится. Мне здесь жить, и я не хотел бы кому-то досаждать, честное слово.

— Вы какой-то странный…

— А разве другим мужчинам не хочется пройтись с вами?

— Почему же, хочется. Только они боятся.

— А я не боюсь. Я ведь ничего о вас не знаю и знать не хочу. Мне просто приятно будет побеседовать с вами. Может быть, в субботу?

— Не знаю, — пожала плечами Катя. — Ничего не могу вам сказать.

— И не говорите. Я зайду к вам в субботу днем, тогда и скажете. Поверьте, я не обижусь, если вы окажетесь занятой, не огорчусь. Всего вам доброго, Катя.

И, широко улыбнувшись, Егоров покинул кабину крана.

Каждую ночь, прежде чем Егоров мог уснуть, его посещало его прошлое. Чего бы он не отдал за то, чтобы распрощаться с ним навсегда, но это было невозможно. Прошлое теперь определяло его настоящее и будущее, без страшного, кровавого прошлого не было бы Владимира Егорова.

Смерть Гали породила в нем новые чувства, новые ощущения. Он не жалел ее, не переживал — никаких угрызений совести! Словно бы не он убил девушку, которую любил, а кто-то другой. Вроде как свершилось возмездие: она предала его, обманула, изменила и за это была наказана. Справедливо. И неважно: молния ударила с неба или Зверь разорвал ее тело, совершенно неважно! Зато ощущение собственного могущества, способности самому вершить жестокий суд, пьянящий привкус крови во рту невозможно было забыть. Человек, познавший это, уже не противился Зверю с такой силой, как прежде.

Дней через десять после гибели Гали и ее спутника, в однокомнатной квартире на проспекте Нефтяников, которую снимал Вартан, не желая стеснять своих родителей, состоялся разговор, потрясший Егорова. Девушек с ними не было, идти никуда не хотелось, и они сидели вдвоем за бутылкой шотландского виски. Неожиданно Вартан сказал:

— Володя, я знаю, кто убил Галю.

— Кто? — равнодушно спросил Егоров, наполняя рюмку.

— Ты, — сказал, будто выстрелил, Вартан.

Рука Егорова дрогнула, рюмка опрокинулась, заливая кухонный стол янтарной жидкостью. Зверь не пытался вырваться наружу, он был умным Зверем, а Человек растерялся. Ощущение его могущества было неразрывно связано с тайной, и теперь, когда тайна исчезла, он почувствовал себя голым на базарной площади.

— С ума сошел?! — крикнул Егоров. — Как ты можешь, Вартан?! Я любил Галю, я… я…

— Что-то незаметно, чтобы ты убивался по поводу ее гибели. Ты знал, что она изменяет тебе?

— Да! Я знал это. И… сам понимаешь. Галя была для меня всем: будущим, моей надеждой и после того, что я узнал… Она умерла для меня задолго до того, как случился кошмар. Вот тебе и показалось, что я не переживал. — Егоров замолчал, внимательно глядя в глаза приятеля. Затеплилась надежда: вдруг он сказал об убийстве в переносном смысле, ну, что-то вроде: ты убил ее своей холодностью или, напротив, настойчивостью.

— Ты не знал важного, — сказал Вартан. — Она действительно охладела к тебе, но изменять не собиралась. К этому толкнул ее ты. Она мне как-то сказала, что боится тебя, Володя. Несколько раз, когда ты бывал чем-то недоволен, она видела в твоих глазах страшный красный блеск. Это так испугало ее, что бедная Галя бросилась в объятия первому попавшемуся парню, надеясь, что он сможет защитить ее. Она вспомнила мой рассказ в Джубге, твое бормотание в машине, она буквально тряслась от страха. Честно говоря, я тогда не поверил ей.

— Я думал, ты друг, Вартан, — опустил голову Егоров.

— Я твой друг, Володя, с тобой случилась беда. После гибели Гали я много об этом думал, многое прочел, благо подходящей литературы сейчас навалом. И, кажется, понял. У меня есть один знакомый, который разбирается в этих вопросах, он подтвердил мои догадки.

— Вот как? — усмехнулся Егоров. Он внутренне успокоился, теперь уже не растерянность властвовала в его душе, а напряженный поиск выхода из этой ситуации. — Ты и вправду начитался всяких ужасов. А может, попользовался Галей и теперь жалеешь, что мало? Завидуешь мне, мы ведь были знакомы с ней два года.

— Не говори глупостей, Володя, — серьезно сказал Вартан. — И не делай вид, будто ты ничего не понимаешь.

— А что я должен понимать?

— То, что с тобой случилось несчастье. Точнее, Галю убил не ты, а Зверь, сидящий в тебе. Я не знаю, как все это случается, но, кажется, могу тебе помочь. Этот человек говорил мне, что есть средство избавить тебя от Зверя.

— Спасибо, Вартанчик, утешил ты меня. Не ждал от тебя такого, никак не ждал. — Егоров наполнил рюмку, залпом выпил, налил еще, снова выпил. Зверь оскалился в глубине души, он терпеть не мог спиртное, но Человек неожиданно жестко подавил его. Несмотря на выпитое, Егоров мыслил трезво, понимая, что сейчас ему следует только возмущаться и огорчаться.

— Володя, я знаю, ты хороший человек. Тебя нужно спасать. — Вартан наполнил свою рюмку, тоже выпил.

— Ну, давай, спасай, — тоскливо усмехнулся Егоров. — Можешь пойти в милицию, заявить, что твой друг загрыз свою бывшую любовницу. Я читал о том, что там случилось, в газете. Они измерят мои зубы и арестуют меня. Давай, Вартан, действуй.

— Перестань, Володя! Об этом никому нельзя говорить. Через неделю мой знакомый вернется в Краснодар, и он поможет тебе.

— Пусть он лучше тебе поможет! — Егоров встал и направился к выходу. У двери остановился, обернулся. — Это ведь после твоих рассказов произошло нападение на меня, а потом и на Галю. Только я почему-то ни в чем тебя не обвиняю. А ты… Эх, Вартан, Вартан! — Егоров махнул рукой и направился к двери.

— Наверное, и моя вина есть в том, что случилось, — сказал Вартан.

— Не бери в голову дурного, — посоветовал Егоров и хлопнул дверью.

Он торопливо шагал по проспекту, пугая прохожих жутким взглядом горящих глаз. Теперь стало ясно, что совершил глупость. Не узнал у Вартана, кто этот человек, которых тоже знает его тайну и даже собирается помочь ему. Где он живет? Как его найти? Ведь можно было, ни в чем не признаваясь, выяснить это! Не догадался. А может, правильно сделал. Вполне вероятно, что Вартан был предупрежден и ожидал, что Егоров именно так себя поведет. А теперь, наверное, усомнился в своих догадках. Пусть сомневается. Недолго ему осталось сомневаться. Того человека неделю не будет в Краснодаре. За неделю многое может измениться!

Они вместе работали на подстанции, дежурили по скользящему графику. Егоров так и не понял, почему Вартан, сын очень богатых родителей, не ударился в коммерцию, не учредил банк или фирму, а после окончания политехнического пошел работать на подстанцию, где всех заработанных денег не хватало, чтобы оплатить однокомнатную квартиру, которую он снимал. Егоров не мог позволить себе и такое жилье, ютился в тесной хатенке в Нахаловке, где было сыро и по стенам ползали отвратительные слизни. Но Вартан всегда готов был занять приятелю столько, сколько тому понадобится. Они вместе учились, знали друг друга уже восемь лет.

В день их последней встречи Вартан дежурил на подстанции днем, назавтра его ждало ночное дежурство.

Егоров легко с ходу перемахнул высокий сетчатый забор, окружавший подстанцию, и притаился в густых кустах черной смородины. Каждые два часа дежурному полагалось снимать показания приборов непосредственно на подстанции и заносить их в журнал. Для этого он должен был выйти из кирпичного домика, где находился пульт управления, и идти к железной коробке с приборами рядом с огромным трансформатором.

В два часа ночи Вартан, пошатываясь, вышел из кирпичного домика и, поминутно оглядываясь, пошел по тропинке вдоль кустов черной смородины. В руке он держал пистолет.

Егоров замер, готовясь к прыжку.

Вартан прошел мимо, и тогда Егоров прыгнул.

Страшный удар в спину четырьмя могучими когтистыми лапами швырнул Вартана на землю. Пистолет упал в траву. Вартан не потерял сознание, хоть и был сильно пьян. Он прокатился по траве и резко вскочил на ноги. Увидев перед собой громадное черное чудовище с горящими красными глазами, он вытянул вперед руки, повторяя дрожащими губами:

— Это же я, Володя, это я… я никому не скажу, я помогу тебе, пожалуйста, Володя…

Егоров прыгнул еще раз, и челюсти его сомкнулись на горле друга. Привкус крови ударил в голову. Зверь торжествовал над человеком.

Потом он замер, задрав окровавленную пасть, и душераздирающий рев потряс окрестности.

Наутро Егоров написал заявление об уходе по собственному желанию и отнес его главному инженеру Крайэнерго Паше Семененко.

Паша также был однокурсником Егорова, но, в отличие от Вартана, целеустремленно и быстро шагал по служебной лестнице. Они вместе погрустили, помянули веселого, жизнерадостного друга. А потом Паша, выслушав горестную историю Егорова (сам едва остался жив, девушка погибла, теперь вот и друг умер страшной смертью, никаких сил нет оставаться в этом городе, работать там, где случилась трагедия), посочувствовал, подписал заявление и даже позвонил на ЖБИ-7, где когда-то проходил производственную практику и был знаком с главным энергетиком.

Так Егоров очутился в поселке Карьер. Никто не препятствовал его отъезду, никто не связывал его имя с гибелью молодых людей. По городу поползли жуткие слухи, но службы, занимавшиеся расследованием, и не пытались искать убийцу среди людей. Все силы были брошены на поиски медведя, месяц назад пропавшего из цирка.

Егоров повернулся на бок, закрыл глаза. И увидел красивую, очень серьезную девушку с золотистыми волосами. Она сказала, что ее жениху может не понравиться их прогулка. Ее жениху?!

Одним рывком Егоров сел в постели, заскрипел зубами. Горящие красные глаза его были устремлены на дверь, словно бы неведомый жених должен был войти сейчас в его комнатку.