Кассиопея - Москва

Курс на Землю

Если учесть, что лег Павел около шести утра, пробуждение в два часа дня было нормальным, на Земле он мог и дольше спать. Но то на Земле. Здесь же такая роскошь была достаточно редким удовольствием. Некоторое время полежал, не вставая — потому что до двадцати трех ноль-ноль было еще очень далеко, но потом совесть, закаленная в борьбе с ленью на протяжении последних пяти лет, взяла верх, и он поднялся. Разминка, душ, торжественный выход. «Внимание, я выхожу!»

Конечно, выход остался незамеченным. В каютах уже никого не было. Даже Лиэлл. Значит, обходимся без главного по контактам, — отметил Павел и подумал, а не обидеться ли ему. Потом решил, что это лишнее. Раз обошлись, значит, все нормально. Или всех уже съели, одно из двух.

После некоторых раздумий он направился в сторону лаборатории, надеясь найти там Варвару. В рубку смертельно не хотелось — успеется. До вахты еще есть время.

— Доброе утро! — окликнула его сзади Катя.

— И тебе здравствуй, — обернулся он на ее голос. — Только не издевайся, какое утро?

— Мы все ждали, когда ты проснешься, но пропустили момент. Пойдем, там в классной большой совет собрался, только тебя ждем.

Павел развернулся, на всякий случай спросил:

— А Лиэлл?

— Она тоже там, как раз о ней мы и хотим поговорить, — Катя нетерпеливо терзала кончик одной из своих русых кос, с которыми она так и не рассталась, в отличие от Варвары. — Пошли скорее, там разберемся.

— Она давно проснулась? — уже по дороге поинтересовался Павел.

— Да нет, минут на сорок раньше тебя. Вышла и сразу в лаборатории Варю нашла. Сама. Ответственная.

Павел притормозил.

— Погоди, а датчики? А замок? Мы же ее закрыли?

Катя пожала плечами.

— Думаю, это она продемонстрировала кое-какие из своих возможностей. И свое отношение к нам. Она хочет, чтобы мы понимали, с кем имеем дело, но знали, что она настроена доброжелательно.

— Чтобы мы ей доверяли?

— Наверное. А ты бы на ее месте не хотел, чтобы тебе доверяли? — Катя снова двинулась вперед, Павел — за ней.

— Она что-нибудь рассказала?

— А мы ее ни о чем не спрашивали. Виктор сказал, что мы подождем тебя, и пока Федька развлекает ее рассказом о Вариане.

В классной народ, похоже, полностью расслабился. Лиэлл сидела на столе (привычка уже, что ли? — подумалось Павлу), Барсик в виде копилки сидел рядом — охранял, Федор перед доской изображал в лицах, как они глушили роботов на Вариане, Виктор сидел за соседним столом, Варвара, как всегда, стояла за спинкой его кресла. Юля улыбалась за столом со второго ряда, а в углу справа хмурился Михаил, скрестив на груди руки.

— Всем здравствуйте! — громко сказал Павел. Катя тихо проскользнула мимо него к Михаилу.

Федор замолчал, широко улыбнувшись, Лиэлл обернулась.

— Доброе утро, соня! — поприветствовала его Юля. — Еще раз — с днем рождения! Выспался хоть?

— Спасибо, — откликнулся Павел, — выспался, конечно.

— Ты проходи, — позвал Виктор, — присаживайся. Мы тут без тебя серьезный разговор не начинали.

— Я понял, — Павел прошел к доске, выдвинул первое попавшееся кресло, поставил его перед столом, на котором сидела Лиэлл, сел и огляделся.

— Предлагаю закончить балаган и поговорить серьезно, — поднялся Виктор. — Вообще-то, все должно было бы проходить совсем не так, но вы все видите, что обстоятельства сложились именно для такой беседы. — Он помолчал, будто собираясь с мыслями. — Вы уже все познакомились с нашей гостьей, Лиэлл.

Лиэлл, будто спохватившись, соскочила со стола и остановилась рядом с Павлом. Он дернулся было встать и уступить ей кресло, но девушка жестом остановила его. Вслед за ней со стола спрыгнул кот, и, важно задрав хвост, прошествовал к дверям, предоставляя людям решать их сложные проблемы самостоятельно. Все проводили его взглядами.

— Обстоятельства, при которых Лиэлл попала на борт нашего корабля, сами по себе довольно необычны. — Виктор склонил голову в сторону гостьи. — Мы до сих пор воздерживались от выяснения подробностей, поскольку ваше состояние, сударыня, оставляло желать лучшего. Но сейчас, думаю, мы вправе задать некоторые вопросы и, возможно, получить на них ответы. Что скажете?

Лиэлл вздохнула.

— Что я могу сказать… сударь? — Павел, не глядя, почувствовал ее улыбку. — Спрашивайте, хотя я и так могу все рассказать, без наводящих вопросов. Я догадываюсь, что вас интересует.

— Что случилось с восьмой планетой? — не дожидаясь реакции Середы, спросил из своего угла Михаил. — И почему уцелел ваш корабль?

Лиэлл осталась спокойной.

— На планете находилась автоматическая база враждебных моей расе существ. Если бы название им давали вы, вы бы назвали их пиратами. До вас они пока не добрались, потому что паразитируют только на тех, кто вышел в большой космос достаточно давно. Вы и ваш район Галактики их не интересуете. Планету взорвала я, уничтожая базу…

— Откуда вы знаете, какой район Галактики является нашим? — резко перебил ее Михаил.

Павел почувствовал, что надо вмешаться.

— Прошу прощения, — поднялся он, жестом останавливая уже открывшую рот Лиэлл. — Я хочу, чтобы мы определились — мы разговариваем с гостем, или ведем допрос пленного партизана?

— Лично я веду допрос, — немедленно отозвался даже с каким-то удовольствием Михаил.

— А все остальные? — поинтересовался Павел, оглядывая экипаж.

— Я не хочу допроса, — тихо сказала Катя.

— Я тоже, — согласилась Юля.

Федор ничего не сказал, но демонстративно пододвинул освободившееся кресло ближе к Лиэлл и практически силой усадил ее.

Варвара вздохнула.

— Что ты молчишь, Виктор? Кто здесь командир?

— А кто здесь ответственный за контакт? — вопросом ответил Середа. — Допроса не будет, я и так вижу, что наша гостья ответит на любой вопрос. Козелков, тебе слово.

Павел оглядел всех еще раз и решительно махнул рукой.

— Думаю, мы просто выслушаем Лиэлл, а потом, если вопросы останутся, зададим их. И нечего изобретать велосипед.

— Согласен, — кивнул Середа и опустился в кресло. — Мы слушаем вас, Лиэлл.

Девушка глубоко вздохнула. Павел поймал ее взгляд — снизу вверх, какой-то совершенно непонятный, то ли сомневающийся, то ли испуганный, — и в следующее мгновение она уже твердо смотрела на Середу.

— Рэтвеллы… пираты напали на меня. Я отбивалась. Я была сильнее, и они начали убегать. Я их преследовала до базы, с которой меня тоже обстреляли, повредили мне генератор нуль-портала, и я не могла уйти от них гиперпрыжком. Потом я получила ту пробоину, которая и оказалась роковой, но напоследок успела ударить по базе из кормового излучателя. Залп был уже практически неконтролируемой мощности, планету разнесло в куски, меня тоже зацепило. В общем, потом мне повезло свалиться на этот обломок, где вы меня и нашли.

— У вас интересная терминология, — покачал Михаил головой. — Неужели так дословно переводятся названия с вашего языка на русский?

— Я думаю, если у меня автоматически выскакивают именно эти термины, значит именно так и переводятся, — не позволила себя смутить гостья.

— Твой организм практически идентичен нашему, — вступила Варвара. — И в то же время, ты смогла выжить с многочисленными повреждениями, которые сами по себе убили бы самого сильного из нас, практически без воды и воздуха на радиоактивном астероиде, в пробитом звездолете. Или наше физическое сходство лишь видимость?

Лиэлл задумалась.

— Трудно сказать, что будет с вами спустя, скажем, двадцать-тридцать тысяч лет. Когда-то мы были такими, как вы, внешнее сходство осталось и сейчас. Все, что изменилось — наше сознание, наш мозг и наши пси-способности. Наша способность к выживанию многократно увеличилась. После аварии я поняла, что самой мне не выбраться, и замедлила все жизненные функции организма. Я смогла бы продержаться еще несколько дней, если бы не пришли вы.

— А регенерация? — спросила Юля.

— Что касается регенерации — к сожалению, для нее нашему организму нужны благоприятные условия. При нехватке тепла и кислорода даже мы не можем регенерировать.

— Правильно. Значит, поэтому только когда мы сняли скафандр…

— А я настаиваю на ответе на мой вопрос, — перебил Юлю Михаил. — Насчет знаний о «нашем» районе Галактики и, заодно, языка.

Лиэлл некоторое время помолчала.

— Мне довольно тяжело будет это объяснить. Я знаю, что мое объяснение вас не удовлетворит.

— А вы попробуйте, — все так же, не опуская скрещенных рук, откликнулся Копаныгин.

— Пробую, — кивнула Лиэлл. — Когда я находилась в коме, мой разум искал выход из создавшегося положения. При приближении вашего корабля на определенное расстояние, я вас почувствовала… ощутила… Не знаю, как это правильнее назвать. Я не помню ничего. Только, когда я пришла в себя, я понимала все, что вы говорите. И я многое могу рассказать о вашей Земле. Я думаю, мое сознание вошло в контакт с сознанием одного из вас, и все мои знания получены именно от него.

Павел почувствовал на себе взгляды ребят, и ему стало немного неуютно.

— Ну, да… И этот кто-то явно знает больше, чем рядовой, скажем, врач или экзобиолог, — отметил Михаил. — Ваше сознание в коме очень хорошо ориентируется, с кем вступить в контакт. Какими критериями оно руководствуется при выборе «собеседника»?

— Я уже сказала, что мое объяснение вас вряд ли устроит, — довольно резко ответила Лиэлл. — Однако других у меня нет. А чем руководствовалось мое сознание, когда я фактически умирала, я как-то не могу объяснить.

В ее голосе Павел отчетливо ощутил колебания. Ему показалось, что она прекрасно знает, чем руководствовалась, выбирая первого пилота для контакта, но не хочет в этом признаваться. Кажется, кроме него, никто не заметил этих колебаний.

— Хорошо, — не успокоился Копаныгин. — Допустим. Допустим, все это было неосознанно. Как рефлекс. Пусть. А почему мы должны вам верить?

— Спокойно, Миша, спокойно, — прервал его Виктор. — Лиэлл, давайте остановимся пока на том, что вы нам уже пояснили. У меня есть вопрос немного из другой области.

— Да, конечно, — уже более спокойно отозвалась девушка.

— Откуда вы? Согласитесь, что если вы знаете, где находится наш дом, то элементарные правила вежливости, как залог взаимного доверия…

— Я поняла, конечно. — Лиэлл прикрыла глаза, как бы вспоминая. — Алькор. У вас она называется Алькор. Моя звезда.

— Большая Медведица, — Катя первой произнесла невысказанное другими название.

— Большая Медведица, — кивнула Лиэлл. — Наша раса одна из древнейших в Галактике. Мы давно потеряли интерес к завоеваниям — сейчас мы переживаем подъем развития пси-способностей нашего организма, нам не до расширения физических границ. Впрочем, сейчас это не самое главное.

— Отчего же, лично меня очень беспокоит именно данный вопрос, — не удержался от комментария Копаныгин.

— Я понимаю вас, потому и сказала об этом, — согласилась Лиэлл.

— А как вы попали в район Беты? — быстро спросил Середа. — Алькор, мягко говоря, далековато отсюда.

— Встречный вопрос, — усмехнулась Лиэлл. — Солнце тоже не близко, что вы делаете здесь?

— Думаю, что цели нашей экспедиции вам известны, — возразил Виктор.

— А! Опять элементарная вежливость. Хорошо. Пираты поймали меня несколько в другом районе. Сюда мы переместились гипер-прыжком, как это могли бы назвать вы. Они — от меня, я — за ними. Собственно, я была занята проверкой оружия, и за координатами полета следил автопилот, как это у вас называется. После получения моим кораблем повреждений автопилот вышел из строя. Поэтому, пока я не связалась с вами, я могла только приблизительно определить свое местонахождение.

— Удобно, — саркастически сказал Михаил. — Все так просто! Сознание — само, автопилот — сам, выстрел — неконтролируемый. Грамотно и в меру скользко. Не верится, но и не придерешься.

Лиэлл встала. Выражение ее лица неуловимо изменилось, и отчего-то Павлу на секунду стало не по себе. Очевидно, Копаныгину тоже, поскольку он поднялся, а рука его скользнула к кобуре излучателя. Совершенно неосознанно, не задумываясь — кому принадлежала инициатива этого движения, ему самому или Лиэлл, Павел переместился немного ближе к гостье, чтобы иметь возможность в случае опасности или оттолкнуть ее, или загородить. Краем глаза заметил, как Федор, который до сих пор неподвижно стоял рядом за спинкой кресла, тоже шагнул вперед.

— Спокойно, ребята, — поднялся и Середа.

— Я очень благодарна вам за спасение, — медленно и почти без выражения сказала девушка. — И я могу понять все ваши подозрения. Даже подозрение в том, что я специально прилетела сюда, специально взорвала эту несчастную планету, специально расковыряла звездолет, специально переломала себе как можно больше костей, специально выпустила весь воздух из резервуаров и потом специально раскинула сети своего сознания, пытаясь поймать именно вас, — говорила она все на одном дыхании, и конец фразы произнесла совсем тихо. — Но вам не кажется, что это немножко перебор? Неужели вы так представляете себе завоевание чужих планет? Поверьте, это происходит немного иначе.

— …Что опять же, влечет за собой повторение моего вопроса, — подхватил Михаил. — А почему мы должны вам верить?

— Не должны, — неожиданно равнодушно согласилась Лиэлл и опустилась обратно в кресло. Лицо ее снова изменилось и стало каким-то безразличным. — Не верьте. Я не могу дать более развернутых объяснений, и у меня нет доказательств моих слов.

— Тогда вы понимаете, что мы не можем верить вам настолько, чтобы…

— Стоп, — вышел вперед Середа. — Копаныгин, Лобанов, Козелков, сядьте. Никто на нашу гостью нападать не будет, а если некоторые не перестанут просто так хвататься за излучатели, то оружие сдадут все.

Михаил вспыхнул, но ничего не сказал, остановленный осторожным поглаживанием по плечу от Кати.

Виктор подождал, пока Павел и Федор займут ближайшие места за столом, и продолжил.

— Я для себя уже сделал определенные выводы. Полагаю, чуть позже остальные скажут, что думают они, и мы решим, что делать. Единственное, что еще я хотел спросить у вас, Лиэлл, так это — а что хотите вы?

— Чего я хочу? — как-то даже удивленно переспросила она, и ответила все тем же равнодушным тоном, слегка пожав плечами. — У меня было желание попасть на Землю, но оно уже почти исчезло. Меня только что переубедили. Я прошу вас помочь мне загерметизировать жилой отсек в моем звездолете и наладить там систему воспроизведения жизненного цикла, чтобы я могла заняться связью и вызвать помощь со своей планеты. Думаю, я смогу это сделать и, возможно, даже смогу дождаться их. Если, конечно, вы не боитесь, что я тут же передам координаты вашего Солнца нашим завоевателям космоса, — последние слова прозвучали несколько иронично.

Павел оглядел ребят. Михаил опустил руки на подлокотник и задумчиво смотрел в противоположную стену. Катя стояла рядом и не менее задумчиво следила за самим Михаилом. Юля и Варвара переглядывались, Федор уставился в стол перед собой, Виктор серьезно изучал реакцию экипажа, а Лиэлл прикрыла глаза и выглядела расстроенной и усталой. Павел решил, что ему пора высказаться.

— Я считаю, — поднялся он, — пора прекращать нашу пресс-конференцию. Думаю, мы поняли главное, выяснение остального можно оставить на потом. Хватит.

Видимо, та же мысль посетила и Варвару, потому что она оставила свое место за спинкой кресла Середы и подошла к гостье.

— Поддерживаю, — согласилась она, перехватывая тонкое запястье Лиэлл, чтобы сосчитать пульс. — Нашей гостье нужен отдых.

— Спасибо, Лиэлл, — кивнул и Середа. — Мы подумаем. Вы достаточно много рассказали нам, теперь мы будем решать, что делать.

Лиэлл открыла глаза и тихо добавила:

— Понимаю, что все это бесполезно, и мои слова — это только мои слова, но я не опасна ни для вас, ни для вашей планеты. И, если честно, без вас мне, все-таки, не выбраться с этого астероида, — она дождалась, пока Кутейщикова отпустила ее руку, поднялась и внимательно оглядела всех. — Если вдруг так случится, что вы все-таки не оставите меня здесь, то у меня маленькая просьба. Позвольте мне забрать с моего звездолета кое-что из личных вещей. Это быстро и там совсем немного… — Девушка оборвала сама себя. — Я прекрасно понимаю ваши подозрения. Поверьте, если бы у меня был другой выход, я не обременила бы вас своим присутствием.

— Лиэлл, не перегибай, — остановила ее Варвара. — Тебе надо отдохнуть, а потом все нормализуется.

— Варя права, — улыбнулся Виктор. — Лиэлл, я приношу вам извинения за то, в какой форме мы вели эту беседу, но вы поймите нас — слишком все необычно и подозрительно выглядит. А сейчас, и правда, вам лучше отдохнуть, — он повернулся к Варваре. — Варя, проводи Лиэлл до каюты, пожалуйста. Павел мне будет сейчас нужен. Да, и замок больше не закрывай.

В углу дернулся Михаил, его снова остановила Катя.

— Это будет невежливо, — пояснил Виктор. — И все равно бесполезно. Приятного отдыха, Лиэлл!

Девушки вышли, но у самой двери Лиэлл обернулась, и Павел снова поймал ее непонятный взгляд — то ли испуг, то ли просьба.

Виктор проследил взглядом за ушедшими, дождался закрытия дверей, и спросил:

— Ну, что? Давайте, высказывайтесь. Панферова, начинай.

Катя помедлила.

— Мы так давно одни… Помните, когда мы прилетели на Вариану, мы верили всем — и тем, кто был на планете, и тем, кто пришел с космической станции-обсерватории? Правда, наша доверчивость чуть было не стоила жизни пятерым из нас. С тех пор мы повзрослели, прочитали много серьезных книжек, вроде как поумнели. И теперь перестали просто верить людям. Наверное, это оправдано. Только в данном случае, я, почему-то, Лиэлл верю. Наверное, это глупо, но факт.

Катя замолчала и посмотрела на Михаила, который в ее сторону даже не повернул головы.

— Сорокина.

— Я не знаю, Витя. У нас ничего нет, кроме ее слов. Но я ей тоже верю. И повторную вылазку на тот звездолет нужно будет сделать. Хотя допускаю, что наша доверчивость — следствие ее воздействия на нас, но, в таком случае, я вообще не знаю, что мы тут обсуждаем. Никто из нас не может поручиться за то, что…

— Я могу, — перебил Михаил.

Павел вскинул взгляд на Виктора, но тот молча кивнул, разрешая Копаныгину продолжать.

— Я могу поручиться за то, что кто-кто, а я точно не под каким не под воздействием. Лиэлл, конечно, либо говорит правду, либо просто обманывает нас, одно из двух, и мы не можем определить, какой вариант верен. Зато мы все вполне предсказуемо реагируем. Я, например, знал, что Панферова будет «за» обеими руками, что Кутейщикова будет сомневаться, а Сорокина будет придерживаться мнения об эмпатическом воздействии. И ежу понятно, что Лобанов из чистого любопытства и азарта будет за то, чтобы везти ее на Землю. Догадываюсь, что скажет Козелков, только вот не знаю, что решишь ты, командир. Лично я за «поверить», просто потому, что на самом деле у нас нет выбора. Это только кажется, что мы можем выбирать. А вторую вылазку на звездолет сделать надо, ведь мы его даже не обошли толком до конца. И я настоятельно прошу включить в состав второй группы меня.

Михаил замолчал и, наконец, взглянул на Катю, которая не сводила с него глаз, чуть приоткрыв рот. Павел поймал себя на том, что рот открыть ему тоже хочется. От Мишки он ожидал чего угодно, только не этого согласия. Он так удивился, что чуть не пропустил момент, когда Середа предоставил слово ему. Понадобилось несколько секунд, чтобы четко сформулировать свои мысли и постараться обойтись без эмоций.

— Я считаю, что мы должны сделать эту вылазку на астероид, причем взять туда Лиэлл, она лучше нас сориентируется на месте. После этого, думаю, пора бы уже включать разгон, мы и так потеряли уйму времени. У нас впереди двадцать три года — достаточно, чтобы попытаться лучше узнать и понять нашу гостью. И для того, чтобы решить выкинуть ее в вакуум, тоже достаточно. — Павел коротко глянул на Михаила, но тот с большим интересом уже изучал потолок. — Это мой вариант.

— Если допустить, что она говорит правду, то представьте, сколько всего она может нам рассказать! — заговорил Федор, не дожидаясь, пока ему дадут слово. — Что их цивилизация старше нашей, это очевидно и без ее пояснений. Их технологии ушли далеко вперед, а если предположить, что изначально они были такие же, как мы, то сколько мы сможем интересного узнать о возможностях нашего мозга!

— Мне все понятно, — резюмировал Середа. — Иногда я думаю, что мне нет смысла устраивать подобные совещания, достаточно просто спросить Мишку, и он мне выдаст решение каждого, популярно объяснив, почему и отчего вы думаете именно так. И еще он прав в том, что у нас нет выбора. Потому что оставлять ее на радиоактивном астероиде мы однозначно не будем. Так что мое решение такое: сегодня снова идем вниз, пойдут Лобанов, Копаныгин и возьмут с собой Лиэлл. Козелков — ты отдыхаешь перед вахтой, вечером мы включаем аннигиляционные двигатели. Тебе следить за разгоном, поэтому будь в форме. Расчет разгона подкорректирую сам. Все, готовимся к последней экспедиции на астероид и к старту. Пашка, перед тем, как идти отдыхать, сообщи Варваре и Лиэлл наше решение. Возражений нет?

Возражений не было, и Середа первым покинул классную, торопясь обратно в рубку, которую он на время совещания оставил во власти автопилота — на стабильной орбите можно было это позволить.

Остальные довольно быстро разошлись. Павел прикинул, успеет ли он позаниматься в тренажерном зале, раз есть свободное время. Получалось — успеет. Только вот в лабораторию надо зайти.

Подойдя к биоцентру, Павел услышал тихие голоса. Он даже остановился. Беседа шла в таком задушевном тоне, что он сперва подумал, что Лиэлл уже в каюте, а говорят Варвара с Юлей. Потом вспомнил, что Юля ушла с Лобановым готовить капсулу и скафандры.

— Я это почти сразу увидела, — (Лиэлл, узнал Павел). — Такой свет изнутри… это сразу заметно. Ты проверь, но я такие вещи кожей чувствую.

— Не может быть, — тоже тихо, но где-то даже с испугом. (Интересно, что так взволновало непробиваемого «профессора» Кутейщикову). — В наших условиях это просто невозможно. И… Да нет… Не верю. А если… что тогда мы будем делать?

— Не волнуйся, — начала Лиэлл, но тут Павел, спохватившись, что уже довольно неприлично подслушивает, громко затопал и спросил:

— Варя, к вам можно?

— Конечно, — откликнулась Варвара почти нормальным голосом. — Мы уже давно закончили и ждем, когда вы что-то решите.

Павел зашел в лабораторию, она сидела в своем кресле, и улыбалась. Слегка напряженно улыбалась, но он решил, что если что-то важное случится, она все расскажет Середе сама, и не стал ничего спрашивать. Лиэлл сидела, конечно же, на столе. Поймав его взгляд, она смутилась и спрыгнула на пол.

— Извини… У меня дурацкая привычка, как увлекусь разговором — непременно заберусь на ближайший стол. Крайне неистребимо.

— Да ладно, я не возражаю, — улыбнулся Павел. — Я к вам с новостями.

На лицах обеих девушек появилось выражение сосредоточенного внимания. Совершенно одинаковое выражение, — отметил он про себя.

— Так вот, мы решили, что сегодня совершим еще одну вылазку на астероид, Лиэлл в составе десанта. А ночью Середа решил включать разгонные. Летим на Землю.

— И я? — вырвалось у Лиэлл. Павел опять не смог удержать улыбку. Нет, эта девушка определенно располагала к себе своей непосредственностью.

— И ты, конечно. Мы решили, что двадцати трех лет будет более чем достаточно, чтобы разобраться с тем, что нам с тобой делать. Не пугает продолжительность разборок?

Лиэлл пожала плечами.

— Во-первых, у меня, в общем-то, нет выбора. Во-вторых, двадцать три года — в принципе, не так уж и долго. В-третьих…

— Не так уж долго? Сколько же вы живете, если это — недолго? — вырвался у Варвары вопрос, который возник и у Павла.

— Ну… Дольше вас, — уклончиво ответила Лиэлл.

— Ладно, ты мне, как биологу, ответишь потом, когда посторонние покинут помещение, — согласилась Кутейщикова. — Нечего, нечего, — пресекла она возражения Павла. — Это не тот вопрос, который джентльмены задают леди.

— Хорошо, а что ты хотела сказать «в-третьих»? — поинтересовался он. — Этот вопрос джентльмен может задать леди?

— Может, — согласилась Лиэлл. — Я хотела сказать, что хотя у меня разрушен генератор нуль-портала, но генераторы защитного поля и ускорители целы, и если мне помогут, мы сможем доставить необходимые детали с моего звездолета на «Зарю», а тут посмотрим, что можно сделать для увеличения скорости.

— Наш корабль не приспособлен для более высоких скоростей, — покачал головой Павел. — И. к тому же, мы вряд ли сможем управлять им в такой ситуации. Уже проверяли.

Несомненно, Лобанов уже поведал гостье о том, как пять лет назад он лично провернул операцию «Ускорение». Безбашенное поведение, которым Федька отличался и на Земле, и первое время на звездолете, привело к одному случаю — двигатели корабля получили своеобразную команду. Своеобразность заключалась в том, что необходимый код был набран на клавишах управления в рубке не руками пилота, а филейной частью первого в истории космического «зайца», когда Федька случайно упал на пульт. После того, как неимоверным усилием Середа остановил этот безумный полет на скорости, превышающей световую, никто так и не смог понять — что же за команду послал электронно-вычислительному центру «Зари» Лобанов. Однако именно благодаря этому уникальному скачку экспедиция достигла Альфы Кассиопеи спустя всего год после старта.

— Ну, то, что вы остались живы после того случая, — не согласилась Лиэлл, — уже говорит о том, что и корабль приспособлен, и вы можете пережить подобное. Я и говорю о защитном поле, которое предохраняет корабль и его экипаж от перегрузок. Не думаю, что нам удастся поднять скорость выше скорости света, но сократить продолжительность полета раза в три может получиться.

— Так, умники! — оборвала их Кутейщикова. — Мне кажется, все эти вопросы вам надо решать с Виктором. А Лиэлл еще надо подготовиться к высадке на астероид. Мы смогли расстегнуть твой скафандр, не разрезая его, — повернулась она к гостье, — но кто знает, что мы могли при этом повредить.

— Лобанов уже им занимается, — сообщил Павел. — Наш спец по нештатным вполне в состоянии самостоятельно проверить скафандр на исправность. Поэтому, Ли, пойдем-ка мы к Середе. Расскажешь ему про свое рационализаторское предложение.

— Да, а после этого зайди ко мне, мне еще надо… — начала Варвара, но осеклась. — Прости, как ты сказал? — заинтересованно переспросила она Павла.

— Что? — удивился он.

— Как ты назвал Лиэлл?

— Ой, а я и не заметила, — вдруг рассмеялась Лиэлл. — Меня так иногда называют. Ничего, я не возражаю. Ли, так Ли.

Середа внимательно выслушал Лиэлл и надолго задумался. Павел, стоя около иллюминатора, ждал, когда Виктор попросит ее выйти, чтобы обсудить вопрос. Позовет Копаныгина, или обойдемся?

— Хорошо, Лиэлл, — произнес неожиданно Виктор. — Я думаю, мы поступим так, как вы предлагаете. С одним ограничением — все, что вы привезете со своего звездолета, после чистки останется в доках. Разбираться со всем этим будем позже, а доки…

— Вы боитесь, что я пронесу оружие, которое использую против вас? — с интересом спросила Лиэлл. — А доки как раз защищены изнутри?

Середа не смутился.

— Да, я допускаю некоторую возможность, что вы не совсем та, за кого хотите себя выдать. Думаю, вы понимаете меня… сударыня, — добавил он с легкой улыбкой.

— Понимаю, сударь, — в тон ему ответила Лиэлл. — Пусть в доках. Только объем оборудования достаточно велик. Я так понимаю, что капсула ваша не рассчитана на перевозки таких грузов.

«Там совсем немного», — вспомнилась Павлу просьба Лиэлл про личные вещи. М-да…

— Эту проблему мы решим. Сейчас мы вызовем Лобанова, он проводит вас в доки, вы осмотрите капсулы, и он придумает, как справиться с излишним объемом… Паш, вызови его, и можешь идти отдыхать. Мы все сделаем.

Павел включил громкую связь, вызвал Федора.

— Ну, желаю удачи, Ли.

— Спасибо, — улыбнулась она.

Середа удивленно поднял брови на «Ли», но только напомнил:

— Твоя вахта начинается в двадцать три ноль-ноль.

— Помню, — откликнулся Павел и направился к выходу. В тренажерный зал. Пусть с проблемами космического масштаба сегодня справляется кто-то другой. Например, Лобанов.

Конечно, до тренажеров он просто не дошел. Вернувшись в жилой отсек переодеться, он вдруг подумал, что надо заскочить к Варваре и предупредить, чтобы не ждала Лиэлл в ближайшие пару часов. На подходе к входу в биоцентр он услышал странные звуки. Варвара. Последний раз она плакала на Вариане, когда они попали в очень нехорошую передрягу. Он рванулся внутрь.

— Варя, что случилось?!

Она даже, кажется, испугалась. Во всяком случае, всхлипывать перестала и повернула заплаканное лицо к Павлу.

— Ничего особенного. Все в порядке. Нет, Паш, правда! — заметила она его недоверчивость. — Это так… Нервы. Не обращай внимания, иди, ты ведь заниматься шел?

— Да, — с неудовольствием сказал он. — Шел. Только теперь никуда не пойду, пока ты не скажешь, что стряслось. Я слышал часть вашего разговора с Лиэлл. Она что-то сказала, что тебя расстроило?

— Да нет, — заставила себя улыбнуться Варвара. — Не расстроило. Сначала испугало, потом обрадовало, потом я все проверила и снова испугалась. А теперь я просто не знаю, что делать. Паш, — вдруг тоскливо попросила она, — позови Юлю, а? И не говори ничего Виктору, я сама ему все скажу, когда буду уверена, что это стоит сделать.

— Юля помогает Лобанову… Ладно, сейчас позову. Ты уверена, что не хочешь ничего рассказать мне?

— Уверена. Спасибо, но, правда — не хочу. Потом как-нибудь.

Он нахмурился и развернулся, чтобы идти за Юлей.

— Паш, — вдруг окликнула его Варвара. — Ты только не думай, Лиэлл тут не при чем! Она просто указала мне на то, что я сама не замечала. И она правильно сделала, потому что вовремя. Короче, она молодец, и ты ничего не думай!

— А я ничего и не думаю, — ответил Павел и вышел.

«И обнаружил, что мыслей в голове, и правда, осталось немного». Они как-то все разбежались. Ладно, Варя девушка умная, она глупостей делать не будет. К тому же, если еще и Юля придет, то уж сразу за двух серьезных девушек вполне можно быть уверенным. С этими разбегающимися мыслями он дошел до скаф-бокса, где хранились скафандры, вызвал Юлю.

— Что у нее случилось? — недовольно спросила она, смешно сморщив носик. — В кои-то веки я понадобилась для чего-то, кроме как лечить ваши производственные травмы. И вот…

— Юль, ты ей очень нужна, — перебил ее Павел. — Она там плачет. Только не говори никому.

— Варенька? Плачет? — тихо переспросила Юля. — Ну, это ж… — она передала Павлу черный футляр электронного манометра, который держала в руках, и быстро убежала по коридору.

Павел посмотрел ей вслед, тяжело вздохнул и вошел в скаф-бокс. Лобанов и Лиэлл склонились над переливающимся голубым скафандром.

— Юль, отдай манометр, еще раз попробуем, — не глядя, протянул руку Федор. Павел вложил в его ладонь футляр и присел рядом, с интересом наблюдая за работой спеца по нештатным.

— Юль, найди мне в том шкафчике такое большое… красная рукоятка… — также, не глядя, сказал Лобанов.

Павел не двинулся с места. Лиэлл коротко взглянула на него, и молча улыбнулась.

— Юль, ты меня слышишь? — наконец поднял голову Федор, вздрогнул и даже слегка отшатнулся. — Ну, ты того… — глубокомысленно изрек он. — Предупреждать же надо! А Юлька где?

— Варька вызвала, ей что-то помочь надо, — сказал Павел чистую правду.

— А мне, значит, помочь не надо? — оскорбился Лобанов. — Вот раз ты ее увел, ты и будешь помогать. Сейчас мы пойдем к капсуле, и я покажу тебе, как оттуда все вывернуть, кроме кресла пилота. Будем грузовичок делать. О, — оживился он, — а ведь ты лучше Юльки! Она бы не смогла!

— А вдруг я тоже не смогу, — улыбнулся Павел. — Что тогда будешь делать?

— Тогда я повешусь, — серьезно ответил Федор. — Пошли, сейчас еще Мишка подойдет, его Середа отозвал на пару минут, и вы вдвоем за часик чудненько все вынесете.

Копаныгин подошел не сейчас, а через полчаса, но, тем не менее, вынесли они все даже раньше — минут за сорок. Когда они гордо осматривали полупустую капсулу, подошли и Федор с Лиэлл.

— Ну, вот и молодцы, — Лобанов довольно покивал, оглядывая капсулу. — А мы с Ли тоже молодцы, мы исправили герметизатор в ее скафандре, и он теперь работает, как новенький.

— Он, в общем-то, и был не старенький, — фыркнула Лиэлл. — Просто некоторые специалисты по снятию скафандров…

— Ну, ладно, ладно, — виновато пробормотал Федор и полез внутрь капсулы. — Я ж уже объяснил! Кто ж знал что это он?

— Да я без претензий, — успокоила его Лиэлл, заглядывая в капсулу следом.

Павел наблюдал за ними с большим интересом. Потрясающе спелись. Где-то в глубине сознания возник заглохший, было, внутренний голос, который нудно заныл что-то о мимикрии и осторожности. Почему-то внутренний голос очень напомнил голос Копаныгина. Поэтому Павел от него отмахнулся. Тем более что сам Михаил стоял рядом, вполне мирно объяснял Лиэлл, как пользоваться ремнями безопасности в капсуле, и о мимикрии не вспоминал.

Когда они все закончили с приготовлениями, Федор с Михаилом отправились проверять свои скафандры, потому что до сих пор Лобанов возился только со скафандром Лиэлл. Павел предложил девушке проводить ее до лаборатории, она согласилась, и они, не торопясь, пошли по коридорам. Федор важно заявил, что старт будет через полтора часа, и время на посещение Варвары есть.

Некоторое время они шли молча, потом Лиэлл задумчиво сказала:

— А Федя не такой уж утомительный, когда работает. Даже интересный. Но вначале он меня немного напугал.

— Он может, — лаконично ответил Павел. Развивать тему интересности Лобанова ему почему-то не хотелось. Зато хотелось обсудить кое-что другое. — Ли, а что ты сказала Варе? Она расстроилась.

Лиэлл помолчала.

— Я не сказала ей ничего, что касалось бы вас и вашего полета. Это касается на данный момент только ее. Если она захочет — сама расскажет. Не спрашивай меня, хорошо?

Павел подумал, и решил, что выбора у него особого нет.

— Хорошо, — согласился он. — А можно спросить одну вещь про тебя? Только учти — я спрашиваю не потому, что не верю тебе, а просто мне действительно, очень интересно.

— Можно, — слегка удивилась такому предисловию Лиэлл.

— А почему ты не попросила нас помочь тебе добраться до дома?

— Паша, это было невозможно по двум причинам и нежелательно еще по одной. Во-первых, это слишком далеко, и у вас может элементарно не хватить топлива. Во-вторых, слишком долго, вам совершенно незачем тратить еще пару десятков лет на доставку меня.

— Да? А что насчет ускорения с помощью твоего оборудования? — перебил ее Павел.

— А третья причина? Я просто не хочу домой. Пусть они найдут мой разбитый звездолет и, наконец, отстанут от меня, считая погибшей! — неожиданно резко закончила Лиэлл.

Павел даже остановился.

— Тебя кто-то преследовал? Ты убегала?

Лиэлл натянуто улыбнулась.

— Не волнуйся, все не так серьезно. И да, убегала, и — нет, не гонятся. Это семейные проблемы. Странно, что тебя это заинтересовало.

— Почему странно? — удивился он, продолжив путь в сторону лаборатории.

— Ну, вот Федор меня спрашивал совсем о другом.

Павел поморщился и терпеливо пояснил:

— Я и Федька — две большие разницы, хотя и работаем обычно в паре. Догадываюсь, что его в первую очередь интересовали вопросы вечной молодости и оружие, которым можно разнести планету с такого небольшого звездолета.

— А тебе это неинтересно? — улыбнулась Лиэлл.

— Интересно, конечно. Только у меня, кажется, еще будет время все это спросить. И, кстати, я не уверен, что ты ответишь.

— Не отвечу. До подобных вещей люди должны дойти самостоятельно, и это не моя прихоть, а закон природы, — назидательно сообщила Лиэлл. — Знание, полученное раньше времени, несет вред. Думаю, вы все это понимаете.

— Ладно, я не спрашивал про вечную молодость, — отмахнулся Павел. — Я спрашивал про тебя. Проблема отцов и детей?

— Скорее, проблема братьев и сестер, — серьезно ответила Лиэлл. — Вот, мы уже пришли. Ты бы отдохнул, я дальше сама справлюсь, — улыбнулась она и прошла в лабораторию, оставив Павла у дверей его же каюты.

— Я же не инвалид, у меня просто вахта сегодня! — сказал он вслед, и все-таки, зашел переодеться.

Все, дальше они все прекрасно справятся и без спеца по контактам и демонтажу разведывательных капсул.

Конечно, справились, хотя, когда он встречал ребят на выходе из шлюза, Копаныгин выглядел вконец измотанным. Встретив взгляд Павла, он выразительно провел ладонью по горлу и закатил глаза, кивнув в сторону Лобанова. Ясное дело, Федор всю дорогу упражнялся в остроумии, работая на нового человека. Странно, все-таки, почему сам Павел легко справлялся с этим фейерверком веселья в его лице.

Лиэлл выглядела вполне довольной. Видимо, высадка прошла удачно, и все необходимое они с астероида забрали. Федор тоже улыбался. В руках у него был небольшой ящичек все из того же серебристо-голубого металла. Увидев Павла, он еще шире улыбнулся и вручил ему ящичек.

— Доверяю. Неси к Ли в каюту. Нам еще переодеваться. Все дезинфицировано и очищено, содержимое сертифицировано лично Михал Васильичем.

— Проверено, — устало подтвердил Копаныгин. — Можешь нести.

— Паша, оставь прямо на столе, я потом уберу, спасибо, — улыбнулась Лиэлл и первой прошла мимо растерянного Павла с ящичком в руках.

— Спасибо, — хлопнул его Федор по плечу и прошел за ней.

— Ничего себе, нашли кули-носильщика, — слегка ошарашено сказал Павел Михаилу. Тот махнул рукой.

— Лучше поделись, как ты его выдерживаешь дольше десяти минут? — спросил он и, не дожидаясь ответа, пошел за остальными.

— Я просто сам такой же! — крикнул ему вслед Павел, вздохнул и пошел в жилой отсек.

Мишка парень хороший, но слишком серьезный. На Земле он испытывал повышенное внимание окружающих к своей персоне, потому что был он вундеркиндом с феноменальной зрительной памятью на печатные тексты, а вундеркиндам с детства живется несладко. Как ни странно, «звездной болезнью» он не страдал, хотя все условия для этого присутствовали. Вместо этого он ушел глубоко в себя, и на тех, кто его не знал, производил впечатление угрюмого и молчаливого умника, который открывал рот только для того, чтобы выдать супер-умную мысль или раскритиковать кого-то не столь одаренного. Эмоциям Михаил практически никогда не позволял прорываться наружу, ни на минуту не ослабляя свой внутренний контроль. И только после нескольких лет полета он стал потихоньку раскрываться. Например, хотя они с Катей вошли в экипаж вместе не просто как одноклассники, а как друзья и даже больше, чем просто друзья, с ней он держался едва ли не более жестко, чем со всеми остальными. И лишь после старта с орбиты Варианы стало чувствоваться, что на самом деле Катя — самый близкий и дорогой ему человек на корабле.

Нельзя было представить себе более полярные характеры, чем открытый, вечно веселый, неунывающий Федор и скрытный, сдержанный, всегда ровно-спокойный Михаил. Они и внешне выглядели потрясающе противоположными — яркий из-за своих рыжих волос и любимого оранжевого комбинезона Федька и затянутый в строгий серый цвет темноволосый и черноглазый Мишка.

Конечно, им было тяжело работать вдвоем, но сейчас вариантов было немного — посылать девушек или Павла перед вахтой Середа не хотел, и Федор с Михаилом оставались единственными кандидатурами. Павел тихо посочувствовал Мишке, но не особо — иногда тому было полезно пострадать. Какие-никакие, а эмоции, — усмехнулся Павел, и открыл дверь каюты Лиэлл. Обнаружил на кровати мирно дрыхнущего Барсика, в очередной раз поразился способности животного просачиваться в закрытые двери. Поставил на столик ящичек, немного погадал, что там может быть, потом махнул рукой и пошел спать, потому что до заступления на вахту оставалось всего два с половиной часа.

Ровно в двадцать три ноль-ноль Павел вошел в рубку. В принципе, он и на Земле предпочитал не опаздывать, а уж полет довел его пунктуальность просто до совершенства.

— По тебе часы можно сверять, — поприветствовал его Виктор. — Давай сейчас без формальностей. Никаких инцидентов типа очередного взрыва планеты во время моей вахты не наблюдалось, так что передавать особо нечего. Сейчас мы идем по стабильной орбите вокруг Беты, показания всех приборов в норме.

— Как с расчетом разгона?

— Я подкорректировал твой вариант, уже ввел его в компьютер. В принципе, мы готовы сойти с орбиты. До точки старта осталось тридцать минут. Нет, уже двадцать восемь минут десять секунд. Через восемнадцать минут дай предупреждение по кораблю.

— Я понял. Покажи мне вводные и иди отдыхать, — Павел, не глядя на Виктора, просматривал записи приборов.

— Если не возражаешь, я поприсутствую при запуске, — не согласился Середа, — а потом уже пойду. А если что — немедленно разбудишь меня.

— Не возражаю, — кивнул Павел. Можно подумать, будто возражения в данном случае вообще имеют смысл.

В положенное время он оповестил экипаж и пассажира о включении аннигиляционнных двигателей и попросил всех находиться на момент старта в своих каютах. Через восемь минут начал обратный отсчет и вовремя отдал команду «пуск двигателей». Виктор, сидя в кресле Копаныгина, некоторое время внимательно следил за приборами, потом откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Иди отдыхать, Витя, — посоветовал Павел. — Ты нам нужен в рабочем состоянии, толку от тебя сейчас не так уж и много. Да и делать тут теперь нечего.

— Да, ты прав, — откликнулся Середа, не открывая глаз. — Я сейчас. Слушай, завтра сдашь вахту Лобанову, потом утром мы проверим стабильность, и если можно будет перейти на автопилот, перейдем. Освободим Лобанова, и — на твое побережье. Устал я за эти дни, как собака. Надо прерваться, хоть ненадолго.

— Согласен. А теперь иди, все-таки. По моим прикидкам, автопилот можно будет включить уже через сутки. Так что побережье нас ждет. Спокойной ночи.

— Это тебе спокойной ночи. В смысле, чтоб без происшествий, — улыбнулся Середа, с видимым усилием открыл глаза и поднялся с кресла. — Все, я ушел.

Когда за Виктором закрылись двери, Павел еще несколько минут следил за приборами. Наконец, расчетная скорость была достигнута, на локаторах было чисто.

— Внимание по кораблю, — сообщил Павел в микрофон. — Достигнута расчетная скорость, свободное передвижение по кораблю разрешаю. Всем спокойной ночи.

Он откинулся в кресле командира на спинку и попытался собрать все впечатления от прошедших суток. Кроме двух часов сна перед вахтой у него не было возможности подумать о происшедшем. А те два часа он, конечно, предпочел спать, а не раздумывать. Для раздумий существует вахта при стабильном полете. Благо, теперь целые сутки его, скорее всего, никто не будет тревожить.

Само собой, как только он это подумал, тут же открылись двери, и вошел Лобанов.

— Федька, — со стоном вырвалось у Павла, — ты последний, кого я сейчас хочу видеть…

— Да? А кто первый в этом ряду счастливцев? — без улыбки поинтересовался Федор, усаживаясь в кресло бортинженера.

— Сейчас этот ряд стремится к нулю, — недружелюбно сообщил Павел. — Чего тебе?

— Собственно, мне бы посоветоваться.

— А кроме меня советчиков не нашлось?

Федор вздохнул.

— Не нашлось, Паш. Не к Мишке же мне идти. А Виктор спит уже. Впрочем, к нему я с этим тоже пока не пойду.

— А Юлька? — Павел уже проникся серьезным видом Федора, тем более что сутки впереди были не самые богатые впечатлениями, можно было и поговорить, в конце концов.

— Юлька, как раз, в последнюю очередь, — покачал головой Лобанов.

— Ты не тяни. Если хочешь совета, спрашивай. Хотя я советчик крайне плохой, — предупредил Павел. В глубине души ему было почему-то очень приятно, что Федор из всех выбрал именно его для такого разговора, но от этого желания раздавать советы не прибавлялось.

— Слушай… Вот как ты относишься к тому, что Варька переехала к Витьке в каюту? — на одном дыхании спросил Федор.

Павел задумался. Как он относится? Странный вопрос.

— Я за них рад, — совершенно искренне ответил он.

— Да? — почему-то тоже обрадовался Лобанов. — По-твоему, это нормально?

— А кому-то кажется, что ненормально? — ответил вопросом Павел.

— Не знаю. Мишка, мне кажется, не одобряет.

— Мишка… Мишка хоть раз говорил, что он на самом деле думает по этим вопросам? Он же даже Катьке в любви признается только на смертном одре! — фыркнул Павел. — Хотя мы все знаем, как он к ней относится. И она знает. А ты это к чему? — спросил он, хотя, на самом деле уже понял.

Федор некоторое время молчал, потом все-таки спросил:

— Как ты думаешь, если я Юльке предложу тоже жить вместе, что она ответит?

— Нет, это хороший вопрос. Главное, по адресу, — покачал Павел головой. — Откуда я знаю, что ответит Юлька? Хотя… Я могу предположить.

— Предполагай.

— Если ты не будешь, как дурак, сидеть и своим тоскливым видом мух распугивать, — с удовольствием сказал Павел, — а пойдешь и скажешь: Юля, вы привлекательны, я — чертовски привлекателен, так чего зря время терять? Поедемте в нумера, не пожалеете. Ну, что-то в этом роде… Она не устоит.

— Это откуда? — подозрительно спросил Лобанов.

— Это? Это, друг мой, из наших библиотеки и видеотеки, кои ты посещаешь непозволительно редко. А если серьезно, Федька, не страдай — пойди и спроси. На мой взгляд, она только рада будет. С вами же все еще понятнее, чем с Катей и Мишкой.

— Ты думаешь? — снова обрадовался Федор. — В общем-то, я тоже так думал, но… Со стороны, все-таки, виднее. Так я пойду?

— Иди! — рассмеялся Павел. Неужели все влюбленные такие смешные? — Удачи вам. А вообще-то, спать пора.

— Так я потом спрошу, когда гулять твой день рождения будем! — все так же радостно пояснил Федор. — Ладно, спокойной вахты! Спасибо, Пашка.

Ночь прошла относительно спокойно. Больше никто совета спрашивать не заходил, взрывов по курсу корабля не наблюдалось, разве что на выходе из системы Беты пришлось немного помочь автопилоту в том самом новом поясе астероидов. Пояс Лиэлл. Ведь это она его, в прямом смысле, создала. Кстати, они совершенно забыли о гауптвахте для Лобанова. Сам ведь двое суток ему назначал. Засчитать ему работу на астероиде за эти двое суток? А Мишка и он сам за что страдали? Хотя, конечно, Федька дважды туда спускался… Ладно, завтра утром Виктор придет, обсудим, — решил Павел.

Мысли к утру упорядочились. Единственное, о чем он думать не хотел принципиально — появление Лиэлл. Он высказал свое мнение на совещании, и снова возвращаться к этому вопросу не видел смысла. Для себя он уже просто отвел Лиэлл место случайного пассажира, приятного, интересного, и немножко подозрительного именно своей приятностью. В конце концов, времени впереди много, действительно, разберемся.

Утром в рубку вернулся выспавшийся, бодрый и полный энергии Виктор, согнал Павла с центрального кресла, плюхнулся в него сам и принялся изучать записи в бортжурнале.

— Угу… Угу… Молодец… прошли точно, как на аптечных весах. — Середа поднял глаза. — Пашка, я сегодня первую ночь за прошедшую неделю спал спокойно. Я знал, что на тебя всегда могу положиться, как на самого себя. Я был прав, — и снова углубился в записи.

Павел вспомнил, что хотел посоветоваться.

— Вить, что с Лобановым будем делать? Я ж ему тогда припаял двое суток. А у него вахта сегодня. Да и вообще…

Виктор отключил бортжурнал и сурово посмотрел на Павла.

— В данном случае подход «и вообще» никак не годится, Козелков. Лобанов у нас — самый злостный нарушитель. И ему все всегда сходит с рук. Так что хоть раз…

— Может, пусть вместо этого проверит все скафандры в скаф-боксе? У него хорошо получается, — подумал вслух Павел, — а работка достаточно занудная.

Совершенно неожиданно Середа согласился.

— Хорошо. В честь твоего прошедшего и неотпразднованного пока должным образом дня рождения пойду тебе навстречу. Скафандры и профилактика основной внешней антенны. — Виктор поднялся и подошел к иллюминатору. — Я антенной сам собирался заняться, но у Федора получится не хуже. У него талант к профилактическим работам.

— Как там наша пассажирка? — невзначай поинтересовался Павел, усаживаясь в свое кресло.

— Нормально. Они чего-то с Варварой много общаются. Впрочем, вы ведь с Кутейщиковой все еще главные по общению с Лиэлл, — Виктор выглядел так, будто сам себя уговаривал.

— Ты ее всерьез опасаешься? — прямо спросил Павел.

Середа задумался.

— Опасаюсь? Наверное, нет. Скажем так — отношусь настороженно. Я должен быть готовым к тому, что она вдруг выкинет какой-нибудь финт ушами. Но, в целом, девочка вызывает доверие. Что сильно пугает, например, Мишку, но и он тоже начал поддаваться. Не знаю. Мы взяли на себя ответственность, оставив ее на корабле.

— И везем ее на Землю.

— Паш, мы, в любом случае, уже сделали это. Теперь наша задача — разобраться во всем до того, как будет уже поздно разбираться. И давай примем, как вводную: она — такая же, как мы. Если у нее получится вписаться в наш коллектив — просто отлично. Если нет… Впрочем, она уже вписалась, мне кажется.

Павел улыбнулся.

— А что случилось с «она — не человек» и с «существом, попавшим в беду»?

— Козелков, не изменяют своего взгляда на окружающее только полные идиоты или шизофреники. А нормальные люди с интеллектом меняют взгляды в зависимости от количества и качества полученной информации, — не смутился Середа. — Все, я пошел. У меня еще парочка личных бесед… хотел скинуть их на тебя, но они уверяют, что это только со мной можно решить.

— Нечего отлынивать, — позволил себе съехидничать Павел. — У меня вахта по кораблю, а не по личным проблемам экипажа. К тому же с Лобановым я уже провел предварительную личную беседу. Теперь твоя очередь.

— А о чем? — заинтересовался Виктор. — Я должен быть морально готов.

— Ты и так готов, я тебя уже предупреждал. Вселенские миграции в разгаре.

— А! Ну, это не проблема. Считай, одно уже решил. Ладно, я еще вечером забегу. Готовь данные для автопилота, думаю, часов в пять утра можно будет его уже включить… ну, это уже с Федором.