Кавказская Албания - Лезгистан. История и современность

5.1. ВТОРЖЕНИЕ ТЮРКОВ-СЕЛЬДЖУКОВ

В середине XI в. ряд государств Ближнего Зостока был завоеван тюркскими кочевыми племенами — сельджуками, вышедшими из Средней Азии. Как пишет известный специалист по истории Востока В.Бартольд, "в Персию сначала пришли разрозненные толпы туркменского народа, потом отряды под начальством беков, потомков туркменского предводителя Сельджука. Царский титул был принят ими уже в Персии, где они стали называть себя "шахами" и "султанами" [1].

Войска Тогрул-бека (в 1038-1063 гг.-султан) в 1045 г. взяли Хамадан, а в 1050 г. — Исфаган. В 1054 г. сельджукские войска двинулись на запад Ирана, и правивший в Тебризе Раввадид Вахсудан был вынужден тратить сопротивление и покориться им. Далее они вторглись в Албанию, захватили Гянджу. Здесь Шеддадид Шавир тоже признал вассальную зависимость от Тогрул-бека, преподнес ему богатые дары и выдал заложников. В 1055 г. сельджуки овладели столицей Арабского Халифата — Багдадом. Тогрул-бек провозглашен султаном. Столицей султаната вначале был объявлен Мерв, затем — Рей и Исфаган [2].

При преемнике Тогрул-бека султане Алп-Арслане (1063-1072 г.г.) сельджукские полчища вторглись в Армению и в 1065 г. разгромили крупный город Ани.

Вступивший на престол после Алп-Арслана султан Мелик-шах (1072-1092 гг.) решил расширить свои владения и в 1086 году снова осадил Гянджу, вышедшую из повиновения, где теперь правил шаддадид Фазлун III. Население героически обороняло город, однако, сделав подкоп под одну из башен крепости, захватчики ворвались в Гянджу, разграбили ее и перебили многих жителей. Фазлун III попал в плен, и династия Шадда-дидов прекратила существование.

Ширван-шах Ферибурза I (1074-1117 гг.) откупился от сельджуков, выплатив единовременную дань в 70 тыс. динаров и обещав ежегодный взнос в 40 тыс. динаров.

Государство, созданное сельджуками на Ближнем и Среднем Востоке, не имело экономической базы и представляло собою непрочное военно-административное объединение [2]. После смерти Мелик-шаха начался распад державы сельджуков. Между четырьмя сыновьями султана разгорелась борьба за престол. Одним из них был Мухаммад, которому досталась часть Албании с центром в Гяндже. Когда умер его брат Баркиярук (1104 г.), Мухаммад стал султаном государства.

Покоренные народы вели упорную борьбу за свою независимость. Среди самих сельджукских феодалов не прекращались междоусобицы, что вело к окончательному распаду сельджукского государства и к восстановлению феодальных государственных образований на захваченных территориях.

Воспользовавшись создавшимся положением, ширваншахи династии Кесранидов (1027-1382 гг.) стали самостоятельными правителями. Ферибурзу I наследовал Ма-нучехр I, а затем Афридун I, после которого на престол взошел Манучехр II (1120-1149 гг.). При нем и его сыне Асхитане I (1149-1203 гг.) Ширванское государство значительно усилилось и стало центром борьбы за полную независимость Албании. Кесраниды имели не только сухопутное войско, но и морской флот, насчитывающий несколько десятков кораблей [2].

В борьбе за освобождение от сельджукского ига происходило сближение Ширвана с Иберией, силы которой к этому времени серьезно возросли. В 1117 г. войска Давида IV (1089-1125 гг.) совместно с ширванцами выступили против общего врага, разбили сельджуков и взяли 4 тысячи пленных [2].

Во второй половине XII в. — в период правления Ахситана I военно-политический союз Грузии и Ширвана еще более упрочился. С помощью царя Георгия III (1136-1184 гг.) Ахситан изгнал кочевников-кипчаков, совершивших набег на Ширван со стороны Дербента.

В 1136 г. опекуном при малолетнем сельджукском правителе Арслан-шахе назначен Шамсудин Эльдегез, который был родом из кипчаков. К 50-м годам XII в. он захватил власть и положил начало новой династии — атабеков Эльдегизов, существовавшей до 1225 г. В 1173 г. Шамсудин Эльдегез начал большой поход в Грузию, окончившийся неудачей. Атабек отступил и в 1174 году умер.

Сын Шамсудина Эльдегеза — Мухаммад Джахан Пехлеван (1174-1186 гг.) главным городом сделал Хамадан и управление западной части Ирана передал младшему брату Кызыл-Арслану, который, захватив в 1174 г. Тебриз, превратил его в свою резиденцию. При Кызыл-Арслане территория государства атабеков простиралась южнее Ширвана до Исфагана [2].

Хотя Багдад в 1055 г. захватили сельджуки, в последующем зависимость багдадского Халифата не только была номинальной, сам халиф оказывал влияние на сельджукских султанов, вмешиваясь во внутренние дела султаната. З.Буниятов в этом отношении приводит очень показательную выдержку из работы ал-Хусейни: "Атабек Джахан-Пех-леван постоянно направлял послов к "Высокому жилищу" (Дар-ал-Азиза) Халифа с изъявлениями благочестия, подчинения и должной покорности" [3].

Осенью 1191 г. Кызыл-Арслан был убит исмаилитами, атабеком становится его брат Абу Бекр (1191-1210 гг.). В это время снова начались междоусобные войны, в которых принимали участие вдова Джахан Пехлеван Инандж-Хатун, сыновья Джахана Кутлуг. Инанджа-Махмуд, Амир Амиран Умар и султан Торгул III. В ходе этих войн был убит султан Тогрул III (1194 г.). По этому случаю ал-Хусейн приводит следующие слова: "Когда был убит султан Тогрул III — последний сельджукский государь, от раскаленных угольков рода сельджуков осталась одна зола, которую развеял ветер" [4].

Последний из династии Эльдегезов — брат Абу-Бекра Узбек (1210-1225 гг.). В начале его правления государство подверглось вторжению войск иберийской царицы Тамары и государство стало распадаться на составные части.

Фактически сельджукские племена за время вторжения в Иран и другие государства Ближнего Востока в Албании захватили область, связанную с Гянджой, которая некоторое время находилось во власти сельджуков. Остальные области Кавказской Албании были свободны от сельджуков или подвергались лишь единичным набегам [2,5].

5.2. ТАТАРО-МОНГОЛЬСКОЕ НАШЕСТВИЕ

В начале XIII в. в Центральной Азии образовалось государство монголов во главе с Темучином. После целого ряда его побед над соседними племенами, особенно татарами, курултай (собрание) монгольской знати в 1206 г. провозгласило его всемонгольским ханом и дало имя Чингис-хан [6].

Используя феодальную раздробленность сопредельных стран, Чингис-хан предпринял ряд захватнических походов. В 1211 г. монголы вторглись в Северный Китай и в 1215 г. вступили в Пекин.

Чингис-хан за короткое время взял цветущие города Средней Азии — Отрар, Бухару, Самарканд и превратил их в развалины. Хорезмшах Мухаммед не смог оказать сопротивление и бежал. В погоню за ним Чингис-хан послал 30 тыс. всадников во главе с полководцами Джебе и Субутаем.

Осенью 1220 г. монголы вторглись в пределы Ирана, дошли до Тебриза, где в то время находился атабек Узбек. Последний заключил с монголами мир, обязавшись внести деньги, платья и вьючных животных.

Затем "они дошли до Ардебиля и овладели им произвели в нем большую резню и разрушили большую часть его" [7]. О последствиях взятия Ардебиля татаро-монголами современник монгольского нашествия Иакут-Хамави пишет: "Между татарами и но (Ардебиля) жителями произошло нетолько сражений, и жители защищались как нельзя лучше и дважды отбрасывали их от города. Однако в третий раз … захватили город силой, набросились на муслимов и перебили их, не оставив в живых никого, кто был ими замечен. Спаслись лишь те, кто сумел спрятаться от них. Разрушив основательно город, татары ушли из него, и он долго оставался в ужасном разрушенном видe и безлюдным" [8].

Потом они ушли, — пишет Ибн ал-Асир, — к городу Сераву, ограбив его, и убили всех, кто был в нем, а затем направились к Байлакану в Арране (Албании), который и осадили…, а затем силой взяли город в 1221 г. и заработали мечами так, что не оставили в нем никого — ни молодого, ни старого, ни женщин… Ограбив и опустошив все гкрестности его (Байлакана), татары направились к городу Гянджа, главному городу Аррана… Послали к его жителям требовать деньги и одежды, и те понесли им то, что они потребовали от них, и они ушли от них" [7].

И далее Ибн ал-Асир повествует: "Покончив с мусульманскими странами в Иране и в Восточном Закавказье частью путем захвата, а частью миром, татары двинулись в страну курджов (грузин)… опустошили ее и поступили с ней так, как они привыкли поступать" [7].

И наконец, "по возвращении из страны курджов, татары направились к Ширвану, осадили город Шемаху и сразились с его жителями, но те выдержали осаду. Однако татары поднялись на его стену по лестницам, а по словам других, они собрали верблюдов, коров, мелкий скот и т.д., а также трупы убитых как своих, так и чужих и, положив один на другой, образовали нечто вроде холма, поднявшись на который, они заняли господствующее над городом положение и вступили с его жителями в бой. В течение трех дней жители выдержали самый сильный бой, когда однажды чуть было не были взяты, они сказали: "От меча все равно не уйдешь, так лучше нам твердо стоять, по крайней мере умрем с честью"; и они твердо стояли ту ночь, и так как трупы разложились и опали, то татары уже не господствовали над городом и не могли воевать. Однако они снова придвинулись к стене города и возобновили сражение. Это изнурило жителей, и так как они страшно устали и ослабели, то … татары взяли город, истребили в нем много народу, разграбили его и совершили всякие насилия" [7].

Дальнейший путь и действия татаро-монголов прослеживаются из изложения крупнейшего историка и политического деятеля Рашид Ад-Дина (1247-1318 гг.) в "Джами ат-таварих" (Сборник летописей): "Они (монголы) направились к Дербенту Шир-ванскому… Так как пройти через Дербент было невозможно, они прислали ширванша-ху сказать: "Ты пришли несколько человек, чтобы мы заключили мир!" Он прислал 10 человек из вельмож (акабир) своего народа; одного из них монголы убили, а другим сказали: "Если вы покажете нам путь через Дербент, мы вас пощадим, в противном случае мы вас тоже убьем! Они из страха за свою жизнь указали путь, и те прошли" [7].

Монголы в своем движении на север избрали иной путь, мимо Дербента, по горам. Горцы также выступили против завоевателей [9]. Монголы жестоко расправились и с горцами: "Они ограбили и убили много лакзов (лезгин) — мусульман и неверных и произвели резню встретивших их враждебно жителей тех стран и дошли до аланов" [7].

Конница Джебе и Субутая, разбив алан и кипчаков, напала на Крым. В 1223 г. на реке Калке монголы одержали победу над русско-кипчакскими дружинами. В Поволжье завоеватели потерпели поражение от булгар, после чего с добычей ушли в Монголию [2].

Описывая дальнейшие события, проф. А.Шихсаидов, ссылаясь на Ибн ал-Асир, от-мечает: "Кипчаки, разбитые монголами в северо-кавказских степях, пришли к владетелю "Дербента-Ширвана" с просьбой получить убежище, чтобы расположиться в их стране.

"Мы твои рабы и мы тебе завоюем области, и ты наш султан." Все это было только показное, в действительности же кипчаки, со слов Ибн ал-Асира, задумали хитростью захватить город Дербент, но Рашид уже был об этом тайно осведомлен. Правитель вышел из крепости через тайные ворота и бежал в Ширван, а кипчаки завладели крепостью. Затем кипчаки осадили Кабалу, ограбили область Кабалы и подошли к окрестности Гянджи. Так как кипчаки совершали нападения, грабили местное население, то мусульмане из местных жителей восстали против них, сражались с ними и перебили большое число из них. Испугавшись, кипчаки ушли по направлению к Ширвану, а потом перешли в страну Лакз. Однако мусульмане, курджи (грузины), лакзы и другие почувствовали смелость по отношению к ним, уничтожили их, убили, грабили и захватили в плен, так что кипчакский раб (мамлюк) продавался в Дербенте-Ширване по самой низкой цене" [7,9].

Первый поход монголов принес Албании (Лезгистану) большие бедствия. Феодальная раздробленность страны не давала возможности организовать совместный отпор врагу. Исходя из корыстных интересов, заботясь прежде всего о спасении своей жизни и имущества, часть албано-лезгинских феодалов не думала о защите родной земли от монголов и спешила укрыться в неприступных замках и крепостях. Но враг всюду встречал ожесточенное сопротивление народных масс. Особенно упорно сражались горожане и население горных долин.

Весь путь захватчиков по земле лезгин и других народов был отмечен развалинами городов и сел, огнем пожаров, кровью мужчин, женщин и детей. Рассказывая об ужасах монгольского нашествия, современник этих событий Ибн ал-Асир горестно восклицал: "О, пусть бы моя мать никогда не производила меня на свет! Пусть бы я умер до этого…" [7].

После смерти Чингис-хана (1227 г.) подвластные земли были разделены между его сыновьями и внуками. Одним из важнейших монгольских владений стал улус Джучи, известный по русским источникам под именем Золотой Орды. Территория, находившаяся под властью Золотой Орды, включала в основном Северо-Восточный Кавказ и Поволжье. Албания, Армения и Иберия некоторое время также входили в улус Золотая Орда.

Во главе Золотой Орды стоял хан Батый, внук Чингиз-хана, сын Джучи, образовавший династию Джучидов. Столица Золотой Орды была недалеко от Астрахани и называлась Сарай-Бату.

Не оправившись после столь жестоких походов татаро-монголов и кипчаков, албанское население опять стало жертвой — теперь уже войск Джамал-ут-Дина, сына хорезм-шаха Мухаммада, бежавшего сюда от монголов. В 1222 году Джамал-ут-Дин захватил Гянджу и превратил ее в свою резиденцию. Отсюда он совершал частые набеги на Армению и Грузию, разорил города Тифлис и Двин. Ширван-шах спас свою страну от разорения путем выплаты Джамал-ут-Дину 100 тыс. динаров [10].

В 1231 году в Гяндже вспыхнуло восстание под предводительством ремесленника Бандара [10]. Из-за того, что силы были неравными, Джамал-ут-Дину удалось расправиться с восставшими. Руководителей казнили, а Бандара четвертовали.

В этом же, 1231, году начался второй поход монгольских войск на Кавказ. Они разграбили Марату и захватили Тебриз. Преследуемый монголами Джамал-ут-Дин скрылся в Курдистане, где и погиб близ города Диарбекира [10]. В 1235 году монголы осадили Гянджу. Жители ее отказались сдаться и героически защищали город. При помощи стенобитных орудий нападавшие разрушили стены и город. Когда это удалось монголам, на улицах завязались кровопролитные бои. Население сжигало свои дома, имущество, чтобы не достались врагу. Монголы разгромили город и перебили большинство жителей. Оставшиеся в живых обращены в рабство. На протяжении четырех лет Гянжда представляла собой руины [2].

Один за другим после героической обороны пали и были разрушены Ани, Каре, Тифлис, Шемаха. В 1239 году такая же участь постигла и Дербент. При штурме было разрушено много башен и бойниц вдоль крепостной стены. В самом городе завоеватели разрушили замечательные памятники древнего искусства лезгиноязычных народов.

Дербент превратился в стоянку монгольских войск. Отсюда они вторглись в горные районы Восточного Кавказа. "Путь монгольских войск из Дербента в Кумух, — пишет проф. А.Шихсаидов, — лежал через лезгинские районы по маршруту: Дербент-Табасаран-Касумкент-Хив (или Курах)-Рича-Чираг-Кумух" [9].

В 1239 году монголы дотла разрушили -агульское селение Рича. В селе сохранилась надпись на камне об упорных боях местного населения против завоевателей: "…Истинно, войска проклятых татар, — да лишит их поддержки Аллах, — пришли в Ба-бал-Кист Рича, когда оставалось десять дней до конца месяца раби'аль-авваль. И сражались с ними жители Рича до середины месяца раби'ал-ахир в шестьсот тридцать седьмом. Затем приказал Сабаджи ибн Сулейман построить эту крепость в месяце зуль-хиджа, один из месяцев шестьсот тридцать восьмого года" [9].

Таким образом, жители сел. Рича примерно в течение 25 дней, а именно с 20 октября до 14 ноября 1239 года, сражались с монгольскими завоевателями. Разъяренные монголы разрушили не только мечеть, но и селение до основания" [9].

Перевод текста на рис. 5.2.:

(1) Во имя Аллаха, милостивого, милосердного. Аллах! Аллах! Аллах!

(2) Пришло войско татар, — да не будет им от Аллаха большего предела!

(3) в Баб ал-Кист Риджу, когда оставалось от месяца

(4) раби ал-аввал десять дней. Затем воевали с ними жители Риджи.

(5) до середины раби ал-ахира года тридцать семь

(6) и шестьсот (т. е. шестьсот тридцать седьмого). Потом построить эту крепость приказал Сабадж.

(7) б. Сулайман в месяце зи-л-хиджжа, (одном) из месяцев года.

(8) шестьсот тридцать восьмого.

В ряде населенных пунктов, — пишет проф. А.Шихсаидов, — по которым пролегал путь монгольских войск из лезгинских районов через Рича в Кумух, сохранились предания о мужественной борьбе местных жителей против монгольского нашествия. В 6 км к северу от современного селения Чираг, рассказывают старожилы, было расположено селение, которое также называлось Чираг. Когда пришли монголы, жители укрепились в мечети и не желали допустить завоевателей. Мечеть была разрушена, как и селение, а жители вынуждены переселиться и построить селение на новом месте. Через несколько лет монголы разрушили и это селение, после чего оставшиеся в живых поселились на новом месте и построили селение на месте современного Чирага. На месте первого селения сохранились могилы, которые местные жители называют могилами "шахидов" [9].

"Пребывание монгольских войск во внутренних районах Восточного Кавказа было, очевидно, — пишет проф. А.Шихсаидов, — кратковременным. По сообщению "Тарих-и Дагестан", вскоре после описанных выше событий, монгольские войска вернулись в Дербент. Правитель Рича принял ряд мер, рассчитанных на то, чтобы не допустить повторного нападения со стороны монгольских войск. Этим объясняется строительство крепости Сабаджем ибн Сулейманом летом 1241 года, т.е. через полтора года после монгольского нашествия. В 1250 году, согласно надписи из сел. Рича, была восстановлена ричинская мечеть [9]. Власть монголов в горах не утвердилась и в последующее время. Об этом свидетельствуют не только указанные выше надписи (о восстановлении мечети), но также сообщение Рубрука, относящееся к 1253 году, о том, что аланы и черкесы борются против татар и что "некие сарацины, именуемые ластами (имеются в виду лезгины), равным образоом не подчинены татарам" [10]. Таким образом, к 1256 году, т.е. к началу образования государства ильханов (хулагидов), под властью Золотой Орды находилась только узкая прибрежная полоса вместе с Дербентом и его районом. Основная же часть Восточного Кавказа оставалась независимой.

В 1223 году верховный монгольский хаган Мункэ направил огромную армию для дальнейших завоеваний в Передней Азии. Во главе похода стоял его брат Хулагу-хан. В 1256 году войска Хулагу перешли Аму-Дарью, и в 1257 году они подчинили себе Иран. "В феврале 1258 г. Хулагу и его полководец Багу приступом взяли Багдад. 40 дней продолжалась резня: валы, башни, ворота города халифа были разрушены; великолепнейшие здания и научные коллекции преданы огню" [12]. При захвате Багдада убит последний халиф — Мустасим. Абба-сидскому халифату, существовавшему более 500 лет, был положен конец.

Албания оказалась северной окраиной ху-лагидских владений. Ширваншах Ферибурз III сохранил свой престол, лишь признав вассальную зависимость от Хулагидов. Права его были сильно урезаны, и деятельность контролировалась чиновниками эльхана.

В 1256 году в особый улус выделилась территория, в состав которой вошли земли по Аму-Дарье, Иран, ближневосточные области до Евфрата, Закавказье. Улус этот известен как государство Хулагидов. Правитель Хулагидов носил титул эльхан (владыка народа). Столицей эльханов стала Марага, а затем Тебриз. Граница Золотой Орды и государства Хулагидов с 1258 года проходила по Дербенту, лезгинские земли оказались под властью Хулагидов.

Территории государств лезгиноязычных народов Ширвана и Лакза на длительное время стали ареной столкновений двух сильных и жестоких правителей Золотой Орды и эльханов. Внутренние силы Лезгистана не давали никакой возможности оказать ощутимое сопротивление захватчикам. Кровавые распри между монгольскими ханами начались сразу после образования государства Хулагидов, когда золотоордынские ханы попытались отобрать у Хулагидов Восточный Кавказ, особенно Лезгистан. Целью этой борьбы было овладение плодородными землями Албании — Лезгистана, большими городами с их развитым ремесленным производством и доходной торговлей, транзитными караванными путями.

В 1262 году большая армия преемника Ба-ту-хана Берке напала с севера на Ширван. В 1265 году Берке вновь попытался захватить Ширван, но безуспешно. Он умер во время этого похода, а его войско было разбито Хулагидами и отступило на Северный Кавказ. Затем Дербент захватили войска Золотой Орды во главе с ханом Ногаем [13]. В 1282 году из Шемахи выступил против Ногая Хулагу-хан. Преследуя его, он прошел по территории Восточного Кавказа до Терека [2,5].

Следующие две крупные войны между Золотой Ордой и эльханами произошли в период правления золотоордынца Узбек-хана (1312-1343 г.г.) и эльхана Абу Сайда (1317-1335 г.г.).

В 1318 году Узбек-хан с крупными военными силами двинулся через Дербент в Албанию — Лезгистан. "Войска Узбека беспощадно опустошили и разрушили города и селения; на занятой ими территории грабили мирное население, оскверняли религиозные святыни и производили другие бесчинства" [14]. За первым вторжением Узбека последовало второе, в результате которого "Арран (Албания) был разорен, а часть его жителей угнана в плен" [2].

Кратковременный успех в войне с эльха-нами за Албанию имел золотоордынский хан Джанибек. В 1356 году он дошел до Тебриза. Однако удержаться там он не смог.

В 1383 году в Ширване вспыхнуло восстание против крупных феодалов и монгольских династий. Был убит ширваншах Хушенг [10]. Воспользовавшись этим событием, оппозиционная аристократия возвела на ширванский престол одного из дальних отпрысков ширваншахов Ибрагима, воспитанного на лезгинских традициях в Шеки.

Ибрагим происходил из знатной, но обедневшей фамилии и был мелким землевладельцем в районе Шеки. Предки его имели отношение к правителям Дербента. Поэтому новая династия, основанная им, стала называться Дербенди (1382-1517 гг.). По преданию, "весть о провозглашении его ширваншахом пришла в нему в тот момент, когда он, уставший от ходьбы за плугом в жаркий день, прилег отдохнуть под деревом в поле" [2].

Ибрагим I был видным государственным деятелем и искусным дипломатом. Он стремился уберечь Ширван от разорения иноземными захватчиками и обеспечить его независимость. Трезво учитывая внешнеполитическое положение и реальное соотношение сил, он избегал вооруженных столкновений со своими более мощными врагами. В то же время Ибрагим часто использовал одних завоевателей в борьбе против других. Даже вынужденный признать власть того или иного захватчика, он добивался сохранения самостоятельности внутреннего управления Ширваном, содействуя тем самым укреплению своего государства. Годы его правления отличаются справедливостью и гуманным отношением к подданным.

В конце XIV в. на Лезгистан с огромными силами обрушились два враждующих между собой завоевателя — золотоордынский хан Тохтамыш и правитель крупного феодального государства в Северной Азии Тимур (1370-1405 гг.), известный на Востоке под именем Тимурленг, т.е. хромой Тимур.

В начале 1386 г. Тохтамыш с 90-тысячным войском вторгся в Закавказье. Пройдя через Ширван и опустошив его, он направился к Тебризу и обманом захватил, ограбил и произвел бесчинства. Далее большим разорениям подверглись Нахичевань, Марага, Маранд, Султанийе и ряд других городов Ирана. Количество уведенных в рабство доходило до 200 тыс. [2]. Только появление войск Тимура из Средней Азии вынудило Тохтамыша отступить из Закавказья. Тимур захватил Тебриз, подверг разграблению и насилию.

Захват Тимуром Ирана создал серьезную угрозу для Ширвана, который не мог противостоять полчищам этого завоевателя. Судьба Ширвана зависела от мудрости шир-ваншаха. "Нужно сказать, — пишет проф. А.Шихсаидов, — что первый ширваншах новой династии Ибрагим Дербенди оказался на высоте положения, проявил себя как гибкий политик, сумел удачно использовать противоречия своих противников" [15,16]. Заботясь о безопасности Ширвана, Ибрагим Дербенди явился в лагерь к Тимуру. За это он получил богатые подарки и сохранил титул ширваншаха. На него, как на вассала, Тимур возложил охрану от Золотой Орды Дербентского прохода [13].

Покорив Закавказье в 1395 году, Тимур двинул свою армию на север. В битве на берегу Терека он разбил Тохтамыша.

Разгромив Золотую Орду, Тимур в 1396 году все свои силы направил на покорение горских народов Восточного Кавказа. Там, где проходили полчища Тимура, все было залито кровью. Он потребовал от горцев не только обычной покорности, но и отказа от своей веры и принятия ислама [13]. Полчища Тимура прошли, жестоко расправляясь с местным населением, с севера на юг, начиная от Чечни. Всюду Тимур встречал упорное сопротивление народов. Никогда еще, даже после арабского и татаро-монгольского завоеваний, горские народы Восточного Кавказа не переносили таких несчастий и разрушений, как при нашествии Тимура. Его войны были непродолжительны, но отличались исключительными зверствами и кровопролитием [13].

После смерти Тимура огромная империя распалась. Среди его наследников началась борьба за власть.

В Тебризе, Карабахе, Шеки, Мараге и других местах после смерти Тимура произошли народные восстания.

К этому времени Ибрагим I добился самостоятельности Ширвана. Антитимуровские выступления широких масс дали возможность Ибрагиму I присоединить к Ширвану Гянджу и большую часть Карабаха. Началось восстание в Грузии. Грузинский царь заключил союз с ширваншахом.

Войны между золотоордынцами и эльханами, а затем с Тимуридами продолжались более ста лет. В ходе отмеченных здесь крупных военных действий и опущенных нами мелких военных стычек между Золотой Ордой и эльханами на территории Албано-Лезгистана, как справедливо подчеркивает А.Ализаде, "местные жители либо истреблялись, либо в некоторых случаях обращались в пленников-рабов и угонялись из страны" [17].

5.3 ВТОРЖЕНИЕ КАРА-КОЮНЛУ И АК-КОЮНЛУ

При Хулагидах из Средней Азии в Иран пришли племена Кара-коюнлу и Ак-коюн-лу, получившие свое название от черного и белого барана, изображенного на их знаменах. После смерти Тимура указанные племена, одержав победу над Тимуридами, положили начало новым государственным образованиям Кара-коюнлу (1410-1468 гг.) и Ак-коюнлу (14688-1500гг.) [5].

Основателем династии Кара-коюнлу был Байрам Ходжа. При Кара Юсупе, который добился наибольшихх успехов, в состав государства Кара-коюнлу вошли западная часть Ирана до Куры, часть Армении, Курдистана и Ирана Арабского. Столицей государства был Тебриз [2].

Кара Юсуф стремился подчинить себе и Ширван. В связи с нависшей угрозой нападения со стороны Кара-коюнлу произошло сближение между царем Кахетии Констатином, ширваншахом Ибрагимом и текинским правителем Сиди Ахмедом. Их объединенные войска выступили против Кара Юсуфа. Битва произошла в конце 1412 года на берегу Куры. Победу одержал Кара-коюнлу. Ширван был опустошен. Ширван-шах Ибрагим I с семьей и свитой и кахетинский царь Константин попали в плен [2]. Ширваншаху удалось откупиться и продолжать править Ширваном, признав себя вассалом Кара Юсуфа, хотя эта зависимость носила номинальный характер [2].

Борьба Ширвана за свою самостоятельность не прекращалась. После смерти Кара Юсуфа (1420 г.) преемник Ибрагим I — Халилулла I (1417-1462 г.г.) перестал признавать даже номинальную зависимость Ширвана от Кара-коюнлу [2]. В этот период Ширван значительно окреп, а в государстве Кара-коюнлу усилились междоусобицы. Сын Кара Юсуфа Искендер трижды (в 1427, 1430 и 1434 гг.) пытался покорить Ширван, но безуспешно [2].

В 60-х годах XV в. внутреннее положение в государстве Кара-коюнлу ухудшилось: росло недовольство среди крестьян, ремесленников и городской бедноты. Воспользовавшись этим, предводитель племен Ак-коюнлу Узун-Гасан в 1467 году нанес поражение Кара-коюнлу. После этого возникло государственное образование Ак-коюнлу со столицей в Тебризе. Оно охватывало обширную территорию от берегов Куры до Хорасана [2].

Во второй половине XV в. возросло значение Ардебильского феодального владения. Им управляла династия Сефевидов, которая вела свое происхождение от шейха Сефи ад-Дина, жившего в 1254-1334 гг. Для укрепления своих позиций сефевиды стремились сделать учение шиизма государственной религией в суннитском государственном образовании Ак-коюнлу.

С середины XV в. сефевиды активизировали свою политику, стараясь подчинить соседние Албанские земли. Сефевидский шейх Джунейд (1447-1456 г.г.) заключил союз и породнился с Узун-Хасаном. Этот союз был направлен против Кара-коюнлу. Джунейд попытался захватить Ширван и земли Самурской долины. В 1456 году на берегу реки Самур произошло сражение между войсками Джунейда и лезгинами. Джунейд потерпел поражение и был убит.

После смерти Джунейда во главе шиитов стал его сын — шейх Хайдар. Хайдар продолжал завоевательскую политику своего отца. Он тоже породнился с Узун-Хасаном, взяв его дочь в жены. При Хайдаре его приверженцы начали носить на голове чалму с лвенадцатью красными полосками в честь лвенадцати шиитских имамов. И тогда же шиитские мюриды и приверженцы Хайдара стали называться кызылбашами, т.е. красноголовыми.

Хайдар страстно хотел отомстить за смерть отца. Поэтому, собрав большое войско, он вскоре двинулся на север.

Первый неудачный поход на Ширван он совершил в 1483 году. В 1487 году поход оказался более удачным: в Ардебиль Хайдар привез награбленные богатства и большое количество пленников. Третий поход на север он предпринял в 1488 году. Переправившись через Куру, он быстрым маршем, разрушая встречные города и села, форсировал Самур и остановился у стен Дербента. Сопротивление дербентцев вынудило Хайдара отступить в Табасаран. В июле 1488 года здесь произошло кровопролитное сражение между кызылбашами, с одной стороны, табасаранцами и лезгинами — с другой. В этом сражении шейх Хайдар был убит. Так бесславно закончил и этот кызылбашский шейх.

В государстве Ак-коюнлу лишь при правлении одного из сыновей Узун-Хасана — султана Иакуба (1478-1490 гг.) жизнь протекала относительно спокойно [5]. В дальнейшем началась полоса междоусобных войн за власть между различными группами кочевой знати. Всего два года смог удержаться у власти в Тебризе сын Иакуба Бай-сунгур (1490-1492 гг.). В мае 1492 года на престол в Тебризе сел один из внуков основателя государства Ак-коюнлу Кара-Иулу-ка-Рустамбек (1492-1497 гг.). Однако он был разбит Геде-Ахмедом, а последний погиб в борьбе с мятежниками в 1497 г. После его гибели началась борьба за власть между сыновьями султана Иакуба — Мурадом, Альвендом и Мухаммедом, приведшая к развалу государственного образования Ак-коюнлу.

5.4. ГРАБИТЕЛЬСКАЯ ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА ТЮРКОВ И ТАТАРО-МОНГОЛОВ

Тюркское и татаро-монгольское иго надолго задержало развитие производительных сил Лезгистана. Города и села, разрушенные завоевателями, длительное время представляли собой руины. Сельское хозяйство, ремесло и торговля пришли в упадок. Только на рубеже XIII — XIV вв. наметилось некоторое оживление экономики страны.

Главными органами управления при Хулагидах были центральные ведомства — диваны, которыми руководили визири. Территория государства делилась на военно-административные округа, называемые туменами или нахаиями.

Правящую верхушку державы Хулагидов составили четыре основные группы: эльханы я члены династии, военно-кочевая знать высшее мусульманское духовенство и местные феодальные владетели [2].

Монгольская верхушка захватила большое количество земельных угодий Лезгистана (Албании). Помимо угодий дивана, в собственность хулагидского государства, эльханов и их родственников перешла и значительная часть пашен, пастбищ и садов, принадлежащая местным феодалам.

В XIII — XIV вв. на завоеванных землях активно использовался институт икта. Пожалованием этих земель эльханы вознаграждали своих военачальников и должностных лиц. Много иктадаров было в районах низменного Карабаха, муганской степи, Ширвана [2].

Часть земель оставалась у крестьянской общины (джамаат). Время от времени она производила переделы пахотных участков. Пользование пастбищами было совместным. В XIII — XV вв. отмечается дальнейшее усиление феодальной зависимости крестьян-общинников.

Монголы уничтожили в Лезгистане оросительные системы и многие плодородные пашни превратили в пастбища.

Горные районы Восточного Кавказа не так страдали от опустошительных нашествий завоевателей, но и здесь хозяйства терпели большие убытки. В период монгольских завоеваний горское крестьянство было лишено возможности свободно общаться с равнинными районами и пасти свой скот на зимних пастбищах плоскости.

Поземельный налог харадж взимался натурой. По данным историка начала XIV в. Вассафа [2], при первых Хулагидах харадж равнялся 70 проц. урожая хлебов и надбавка к налогу (фар) — 10 процентам.

Подушный налог оседлым населением вносился деньгами — от 1 до 7 динаров [2]. Жители облагались специальным налогом для содержания монгольских войск — тагаром [2]. Налагались еще дополнительные налоги — налоги фруктовых садов, посемейная подать, на содержание монгольских царевичей, ханских жен, чиновников и др.

Монголы взимали налоги с исключительной жестокостью. За недоимки пытали, продавали в рабство, доводили до самоубийства. "У тех, кто не мог заплатить, отнимали сыновей и дочерей. Так они (монголы) опустошали и разоряли страну", — пишет летописец XIII в. гянджинец Киракос [2].

Многим крестьянам и ремесленникам, которые не в состоянии были внести налоги, приходилось бросать свои жилища и бежать. Эльханы принимали меры для насильственного возвращения беглых. За ними посылались вооруженные отряды. Если сборщики налогов не находили беглецов, то хватали их жен, подвешивали вниз головой и жестоко избивали.

В интересах феодалов Газан-хан в 1303 году издал ярлык (указ) о прикреплении крестьян к земле, чтобы положить конец массовым побегам. Крестьян, которые в течение предыдущих 30 лет бежали от своих иктадаров, следовало в принудительном порядке возвращать на прежнее местожительство. При этом землевладелец не имел права принимать и укрывать у себя беглых. Крестьянам запрещались переходы с одного места в другое [2].

При монголах также широко использовался рабский труд. Крайне тяжелы для крестьян и ремесленников были отработочные повинности на строительстве дворцов, крепостей, казенных зданий и т.д.

Бесчинства монголов, непосильное налоговое бремя и тяжелая феодальная эксплуатация обусловили глубокий упадок сельского хозяйства и ремесла в Албании. По словам Рашид ад-Дина, летописца XIII в., в начале 90-х годов XIII в. в стране 9/10 земельной площади не обрабатывалось. В городах из каждых 10 домов 9 стояли необитаемыми [2].

Монгольское завоевание затормозило историческое развитие Лезгистана и на некоторое время даже отбросило страну назад. Монгольское иго явилось одной из причин последующей социально-экономической отсталости Лезгистана и других стран Востока.

По уровню своего экономического и культурного развития тюркские племена и монголо-татары стояли значительно ниже албано-лезгинского и других покоренных народов. Вот почему завоеватели постепенно подпадали под влияние культуры этих народов. Тюрко-монгольские племена, поселившиеся в Лезгистане, в дальнейшем ассимилировались с коренным населением, утратив свои прежние особенности [5]. Как пишет Ф.Энгельс", … при длительном завоевании менее культурный завоеватель вынужден в громадном большинстве случаев приспособиться к более высокому хозяйственному положению завоеванной страны Б том виде, каким оно оказывается после завоевания …" [18].

5.5. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЛЕЗГИСТАНА В XII — XV ВВ.

Национальное развитие лезгиноязычных народов в это время происходило в исключительно экстремальных условиях. Гнет восточных поработителей, разорительные войны на территории Лезгистана не способствовали консолидации нации и затормозили начавшийся уже при арабах процесс экономического и культурного развития.

Албания (Лезгистан) в этот период оставалась страной, расчлененной на отдельные княжества — Ширван, Дербент, Лакз, союзы сельских общин в глубине гор и др. Национальной консолидации не способствовали и феодальные междоусобицы. Однако даже в тяжелейших условиях оккупации Лезгиста-на татаро-монголами лезгины сохраняли единство и взаимопонимание во многих областях жизнедеятельности. Этому способствовало и то, что Ширвану в это время удалось сохранить относительную самостоятельность от захватчиков, что давало ему возможность значительно влиять на другие лезгинские регионы в различных аспектах, хобенно в культурном.

При сельджуках Ширван и Лакз подверглись единичным набегам, поэтому практически были вне влияния захватчиков. Анализ исторических событий этого периода показывает, что сельджуки в основном осели в северо-западной части Ирана, называемой Атропатеной.

Следует указать и на то, что когда Ширван подвергался нападениям завоевателей, часть его культурных и политических сил входила убежище в горах Лезгистана. Один такой случай описывает А.Шепотьев: "Тюрки появились на Кавказе в середине средних веков (с эпохи сельджуков, 1048-1092 гг.), заняв низовья Куры и Аракса и Карабахские горы, оттеснив местные племена лезгинского происхождения в горные долины Дагестана…" [19].

Профессор А.Шихсаидов указывает на ряд фактов, позволяющих проследить единство лезгинского народа на обширных территориях Восточного Кавказа. В частности, он пишет: "Из сообщения курдского автора XII века Мас'уда сына Намдара видно, что Ширван в конце XI — начале XII века имел довольно большие мирные связи с некоторыми лезгинскими селениями, оказывая на них влияние и через них поддерживая связи мухцами" [20].

И далее: "В конце XI века Ширваншах обрашается к жителям некоторых областей Лакза с письмом:"… что касается того, что помянули вы относительно жителей Гуми-ка,… мы уже послали к ним посла и ответите им как можно хорошо, и мы предлагаем вам. чтобы вы взялись решительно за это дело … и чтобы отряд из них отправился в Куга, и чтобы они заключили с вами договор на верность и поклялись, чтобы тогда мы послали сына эмира Адуда в одеянии чести, по-яцков, почестей и редкостей, и чтобы мы вернули им залог их… Нет (у нас) ни жажды к хараджу их, ни надежды на помощь их… Пошлите к ним послов, обратитесь с ними весьма любезно, обещайте им от нас всякого рода выгод (удач), великой славы…" [20]. "Письмо это, — пишет А.Шихсаидов, — отразило один из моментов, когда в исламизации лакских районов Ширван играл активную роль и привлекал к этому делу принявшие ислам лезгинские селения" [9].

Необходимо обратить внимание на следующее обстоятельство. Ширваншах обращается к лезгинам с письмом. Это говорит о том, что среди лезгин было много грамотных людей, и общались они между собой, по-видимому, используя арабскую графику. Изложенное также свидетельствует, что при татаро-монголах продолжается, даже ускоряется процесс исламизации Восточного Кавказа, а лезгины играют в этом деле активную роль. В XIII — XV вв. фактически в подавляющем большинстве населенных пунктов Лезгистана функционируют мечети. Одной из старинных мечетей Ширвана (части Лезгистана) оставалась мечеть, носящая название "Лезги мечеть" [5], построенная в 1162 году в Баку.

О том, как переплелись в это время история и судьбы Ширвана, Лакза, Дербента и горных селений, говорится и в сочинении Мухаммада Хиналугского (XV в.), представителя лезгиноязычных народов. Сочинение Хиналугского, — пишет проф. А.Шихсаидов, — без названия приведено во II томе АКАК [22]. В конце сочинения Хиналугский оставил интересную запись о том, как оно создавалось: "Перенес все это из древнего родословного дерева, верного, которое находилось в руках Касим-бека, сына Махмуд-бека, сына Афросим-бека… в крепости Ахир Докузпара… Я, нижайший, уповающий на милость бога всевышнего Мухаммад Хиналугский, — да простит меня господь — в году 861 пророческого перехода (1456 г. ст р.х.), запись эта сделана в присутствии свидетелей (до 220), среди которых были "почтенные люди" из селений Куруш, Маза, Чикчик, Кураг, Рутул" [9].

"Большое место в сочинении уделено, — пишет проф. А.Шихсаидов, — деятельности некоего Султана-Кершаспа, правителя Ширвана. Это он дал убежище эмиру Эльфа, сыну уцмия кайтагского султану Мухаммад-хану. Сын же его, Мухаммад-бек по приказанию Султана-Кершаспа отправился управлять одной крепостью в округе Докузпара" [9]. Султан-Кершасп, деятельность которого столь тесно связана с лезгинскими селениями, — это шейх Ибрагим I ибн Мухаммад Дербенди, основоположник четвертой, дербентской, династии ширваншахов, правивших в 1382-1417 г.г." [21].

"Таким образом, — пишет проф. А.Ших-саидоов, — сочинение Мухаммада Хиналугского проливает свет на сторону деятельности Ибрагима I Дербенди — на политические связи с дагестанскими правителями, на взаимоотношения с лезгинскими селениями. В сочинении Мухаммада Хина-лугского ясно показано, что лезгинские селения и общества в районе долины реки Самур в конце XIV и в начале XV в. находились в политической зависимости от Ширвана и последний оказывал большое влияние на экономическое и культурное развитие Лезгистана в целом. При этом на обширных территориях правители "царств" и областей имели друг с другом родственные связи. Так, например, по сообщению Мухаммада Хиналугского, в Ахтах поселился внук его Хасан-бек; в Хнове — внук его Мухамуд-бек; в крепости Ахир — сын его Эльчав Ахмед-бек и т.д. Следующее поколение обосновывается в Курахе, Кюре, Табасаране" [22].

Сведения о политических связях лезгинских селений Лакза и Ширвана находят подтверждение в эпиграфических материалах, согласно которым зависимость Ахтов, например, имела место при Ширваншахе Халилуллахе1 (1417-1462 г.г.) [23].

Значительные политические связи ряда лезгинских районов Лакза с Ширваном были не только при шейхе Ибрагиме I Дербенди (1382-1417 г.г.) и Халилуллахе I (1417-1462 г.г.), но также при Фаррухе-Иассаре (1462-1500 г.г.), когда Ширван достиг наибольшего расцвета и могущества.

Рис. 5.4. Сел. Ахты Ахтынского района. Владелец крепости ширваншах Халилулах.

Как было показано выше, во время наступления завоевателей с юга часто цари и эмиры страны и областей Лезгистана свои семьи, особенно детей со свитой (обслуживающим персоналом), отправляли в горы. Если завоеватели достигали и горных долин, то отпрыски царских и эмирских семей скрывались в горах вдали от крупных населенных пунктов. Иногда на таких стоянках создавались новые населенные пункты. И.Гусейнс считает, что селение Хкем нынешнего Ахтынского района основано таким образох [24].

И.Гусейнов отмечает, что название селения Хкем произошло от слова "хаким". Кроме того, он указывает на ряд других фактов, которые позволяют согласиться с его утверждением. В частности, И.Гусейнов отмечает, что в селе существует только два тухума къабанар и къачхарар, один из которых произошел от шахской (эмирской) линии, а второй — от обслуживающего персонала. Кстати, в старину эти два тухума практич. ски не роднились между собой и село четко делилось и территориально: одна часть селения составляла один тухум, другая — другое тухум.

Следует указать и на такой факт: имя Хаким является старинным в селе, передается из поколения в поколение.

На этническую и культурную общность села Хкем с Албанией (Ширваном) указывает и то, что до разорения горного села путем насильственного переселения его жителей в 60-е годы советского периода в различны; места по Дагестану в нем аккуратно выпел нялись многие языческие обряды, связанные с огнепоклонством.

В детстве я был участником "Яран Сувар процессии вызова дождя в сухое лето ("Пе-шепай") и в ритуале приостановления дожяг в дождливое лето. Участвовал также и в ритуале разноса подарков девушкам в "Яран Сувар" от молодых парней, причем опускали подарки через дымоходы. В доме женщины гадали, от кого подарки, и "прикидывали" женихов своей дочери. Девушка обычно знала, от кого подарки, но скрывала от родителей…

Эти и другие события, связанные со старинными народными обычаями, вызываю яркие, светлые воспоминания. Когда теперь читаю "Историю лезгин" Ризвановых, особенно "Приложения" к ней, создается впечатление, что все они были записаны со слег моей бабушки.

Подтверждением мысли И.Гусейнова о происхождении села Хкем может служить и ритуал проведения свадьбы.

Поскольку на новом месте в горах "переселенцы" не имели никаких развлечений, они пытались как-то приукрасить свою жизнь организацией увеселительных мероприятий.

Следует сказать, что Хкем является старинным селом. Об этом говорят обширные могильные холмы, расположенные в нескольких местах недалеко от села. К сожалению, никаких археологических раскопок, ик и во многих местах Лезгистана, в селе Хкем не проводилось.

В селе жил дружный и трудолюбивый народ. Я знал его при колхозном строе. Во время войны село объединяло 60-70 хозяйств. В колхозе было около 5-6 тыс. овец, 200 дойных коров, табун лошадей, а позже организовали и птичью ферму. Выращивали превосходную пшеницу, которая славилась по всему району.

Хотя в селе был сельсовет, но делами фактически управляли 5 — 6 аксакалов.

Их коллективное решение было законом для всех. Если возникали какие-нибудь женские проблемы, то они решались уважаемыми всеми женщинами пожилого возраста. Большое почитание имели старшие.

Мечети в селе не застал, там размещался колхозный склад. В селе было несколько неофициальных" мулл, которые совершали религиозные дела.

В сельсовете и в руководстве колхоза работали инициативные и добросовестные люди. Колхозом руководил Ферзали-халу, зобрейший и честнейший человек. Хотя он был малограмотным, но дела в колхозе вел очень квалифицированно и с большим знанием дела. Если бы не он, то во время войны чанам пришлось бы очень туго. В те суровые годы в селе не было не только голода-оших, но жители во главе с председателем колхоза активно помогали фронту.

Партийной организацией села в это время: руководил мой отец — Абдурагимов Аслан, директор школы. Естественно, отец активно помогал Ферзали-халу.

Помню, приходили из района люди, агитировавшие переселиться на чеченские земли. Упорно настаивали, проводили даже собрание жителей, но отказ был твердый: "Нам такого добра не надо, на чужую землю не пойдем". Бытовые условия в селе были иные, поэтому соблазняли таким "добром". Не поддались, решили в самом селе создать условия, благо, в селе были инициативные и деловые люди. Об этом говорит такой факт. Сразу после войны построили электростанцию, электрическую мельницу, работала и электромолотилка. Село и фермы были электрифицированы. Я видел с каким титаническим трудом сельчане подняли в горы по серпантину и бездорожью на санях бычьей тягой жернова электрической мельницы толщиной 40 см и диаметром 200 см.

В селе стали появляться приемники, строили большие социальные планы. Однако вскоре все это было порушено, начались переселенческие процессы. Наше село не хотело переселяться. Тогда совершилось "тихое насилие". Основной тягловой силой были лошади и ослы. На них наложили такой налог, что держать их стало совершенно невыгодно. Лошадей продали, а ослов пустили на волю. А что было делать? Покупать их никто не хотел. Ослы стали травить посевы. Тогда высокие чины района по указке из Махачкалы нашли "хороший" выход: пришли с автоматами и уничтожили их. Что же оставалось делать людям высоко в горах без тягловой силы? И разбежались кто-куда…

Свадьба в селе была большим событием. Фактически все в селе прекрасно знали друг друга. Поэтому образование новой семьи не представляло больших проблем. Молодые присматривали друг друга на свадьбах, коллективных мероприятиях, в поле и в самом селе, поскольку молодежь устраивала себе ким (место для сбора и обмена информацией) в тех местах, откуда просматривались дороги, по которым женщины ходили за водой с кувшинами. Хождение за водой было желанным занятием девушек. Они с удовольствием занимались этим делом, поскольку у источника можно встретить подружку, поделиться новостями, да и показать себя, свои новые наряды.

После того, как молодые люди "изберут" друг друга, где-то они умудрялись "негласно" встретиться и поделиться своими чувствами. Парень старался получить согласие девушки, чтобы прислать сватов. Это было очень важно, поскольку сваты не пойдут к родителям девушки, пока они достоверно не будут знать о намерениях молодых и решении родителей. Считалось позорным, если пойдут на сватовство и не получат согласия родителей девушки.

Понятия калыма в селе не существовало, однако родители жениха обязаны были помочь в организации свадьбы в доме невесты. Для этого в дом невесты посылали барашка, масло, рис и другие продукты, необходимые для организации свадьбы.

Родители девушки задолго готовили приданое для девушек — это практически все, что необходимо было молодым для организации самостоятельной семьи.

Свадьба начиналась с того, что рано утром музыканты поднимались на крышу дома жениха (благо — крыши плоские) и играли "сегьерар" — специальные музыкальные народные произведения удивительной красоты и мелодичности. Продолжалось это мероприятие часа два. После чего все в селе знали, что в таком-то доме началась свадьба, и все настраивались на свадебный лад.

С 12 часов дня начинался сбор почетных гостей — человек 10-15, наиболее близких для этой семьи, присутствие которых на свадьбе от начала до конца обязательно. Все гости из других сел также считались почетными. Для приглашения почетных гостей существовал особый ритуал. Музыканты с близкими родственниками, молодежью села ходили к дому почетного гостя, играя и останавливаясь для танцев. Обычно остановки делались на различных кимах, где собираются старики для обмена информацией и коротать время.

Когда процессия подходит к дому почетного гостя, перед домом танцуют, и приглашаемый выносит свой подарок молодоженам, показывая всем. Подарком обычно был либо отрез добротного материала для платья или костюма, либо нарядный большой женский платок. Часто дарили и то, и другое. Это зависело от состоятельности семьи. Подарки привязывали к длинной палке и, как флаг, несли к дому жениха. Когда почетный гость приходил к дому жениха, его угощали шашлыком и шербетом — ароматным и сладким напитком, приготовленным по специальной технологии. Так собирали всех почетных гостей села.

Гости из других сел останавливались невдалеке от села на видном месте, показывая, что они пришли. Тогда практически все село с музыкой шло встречать почетного гостя. Таким образом, первый день посвящался сбору почетных гостей. Они занимали на свадьбе особое положение. Любые их желания, естественно, исполнимые, должны быть выполнены. Для этого к ним прикрепляли 2 — 3 человека из родственников жениха, которые "опекали" почетных гостей, обслуживали их и исполняли их желания.

Вечером в день почетных гостей проходил "той", где, собравшись всем селом, танцуют до 11 — 12 часов ночи. Танцы в основном парные — мужчина и женщина, но иногда были и коллективные — танцевала преимущественно молодежь, желая показать себя и свое искусство.

"Той был великолепным зрелищем, поскольку в селе любили танцевать и имели великолепных танцоров. Каждый старался приготовить оригинальный танец, постоянно совершенствовал свой "коронный" танец, вводя в него все новые оригинальные элементы. В селе было около 20 человек, которые "состязались" между собой в танцевальном искусстве. Поэтому некоторые оригинальные танцы получали названия их исполнителей: Шибей, Ахмад-халу и т.д. Эти танцы практически трудно было повторить другому — настолько они были оригинальны в исполнении и характеризовали танцора. Весь народ с интересом, активно участвовал в таких мероприятиях, поскольку разыгрывались в естественных условиях танцевальные спектакли. Естественно, каждый танец сопровождался специальной музыкой. Музыканты, зная, кто будет танцевать, играли "его" музыку.

На второй день перед домом жениха на открытой площадке звучала музыка и молодежь танцевала до обеда. К этому времени выяснялось, что 2 — 3 человека из почетных гостей "обиделись" и ушли со свадьбы. Обычно они уходили из села и устраивались со своими друзьями недалеко от села. От них отправлялся к тамаде свадьбы "посол", который сообщал тамаде, кто и почему обиделся, поэтому "ушел" со свадьбы и находится там-то. При этом "обиженный" почетный гость выставляет условия, способные сгладить "обиду". Перечень этих требований, изложенных письменно (иногда и устно), передавался тамаде и родителям жениха. В доме жениха требования почетного гостя должны были точно исполнить. Одно из них — это заказ два хъунча — два подноса со сладостями: один для почетного гостя, другой для молодежи. Остальные требования зависели от фантазии "обиженного". Он мог потребовать, например, чтобы отец жениха превратился в медведя, а мать — в "пешепай". "алапехъ". Кто-нибудь из ближайших родственников, одевшись соответственным образом (по указанию почетного гостя), должен был приехать к нему на ослике, сидя задом наперед и т.д. После всех приготовлений участники свадьбы, особенно молодежь, с музыкой шли к месту, где остановился почетный гость. По дороге "медведь" ("ала-пехъ") "искупаются" в родничке, запачкают себя. По приходу на место они старались -поймать "обиженного" и "приласкать" его … Подносы со сладостями (къунча) обязательно должны быть показаны "почетному гостю", чтобы он удостоверился, что его "пожелания" исполнены. А молодежь по дороге старается растащить все, что имеется на подносах. Чтобы в сохранности доставить • къунча", их охраняют специальные охранники с особыми полномочиями. Они могут дать тумаков "вору", если тот попадется под руку, а последний не имеет права обижаться в этом случае…

Когда процессия доходит до "обиженного" гостя, тот осматривает, все ли исполнено, а затем со "своего" подноса угощает присутствующих. Сладости с другого подноса доставались молодежи и детям. После "примирения" сторон почетный гость танцует и все возвращаются в дом жениха. На каждой свадьбе бывало 2 — 3 таких "обиженных" гостя. Пока не соберут всех почетных гостей, нельзя было идти за невестой.

Перед тем, как идти за невестой, устраивали джигитовку со стрельбой холостыми патронами. Победитель получал приз.

Джигиты являлись вестниками и о том, что идут за невестой, а когда возвращались с невестой, они опять соревновались между собой и победитель получал подарок.

За невестой от дома жениха ходили всем селом, играя и танцуя. Причем женщины пели специальные свадебные, шутливые и любовные песни, например, "Перизада? — гьай позел яр".

Придя к невесте, перед домом ее танцуют ближайшие родственники жениха и невесты, показывая тем самым, что они дружны и будут жить в согласии. После нескольких танцев под специальную музыку начинался показ приданого невесты. Специальная женщина или родственница невесты, став на высокий постамент, показывала всем придана. Обычно это продолжалось около часа, после чего игралась музыка для вывода невесты. При выводе невесты кто-нибудь из двоюродных братьев или сестер загораживал двери, требуя выкуп, называя желаемое. Если вещи, которую просят, нет, платят соответствующую сумму денег. После этого невесту выводят из дома и сажают на красиво украшенного коня, и процессия направляется с музыкой к дому жениха. По селу в 2 — 3 местах им загораживают дорогу, требуя свадебных подарков. По дороге женщины продолжают петь песни, а в определенных местах в селе процессия останавливалась и начинались танцы.

У дома жениха хозяином положения становится тот, кто держит уздечку коня на всем пути, и его "требования" должны были быть удовлетворены. Когда невеста слезает в коня, ее осыпают сладостями — символ того, что жизнь будет счастливой и сладкой.

Невесту сопровождают две женщины — "янгияр", обслуживая ее до прихода жениха. Вечером начинается "той", который продолжается до тех пор, пока не прибудут представители жениха и невесты. Их появление означает, что с молодыми все обстоит хорошо и девушка непорочна. Представители девушки и жениха должны были "показать" это совместным танцем. Вскоре после их танца (жениха представляет мужчина, а невесту — женщина) "той" кончается.

На следующий день свадьба продолжается у ближайшего родственника жениха — обычно у дяди. Там — "резиденция" жениха, где он веселится со своими друзьями весь день.

Следует сказать и о том, что с приводом невесты в дом, жених становится уязвимым. С этого момента его или его одежду можно "украсть", чтобы получить выкуп. Поэтому жениха "охраняют". В таком состоянии он находится весь следующий день. В его "резиденцию" у дяди обычно приглашают почетных гостей и ближайших родственников жениха. Они целый день веселятся, танцуют, а хозяин дома их полностью обслуживает.

Естественно, что 2 — 3 человека, особенно из друзей жениха, умудряются "украсть" жениха или что-нибудь из его вещей. Тогда "вор" уходит в другое место и требует выкуп. "Вор" по своему усмотрению может "наказать" хозяина дома и охранников жениха, организуя с их помощью увеселительное мероприятие. "Вор" заставляет их петь, танцевать, показывать свои возможности, чтобы повеселить публику.

Если "вора" охранники жениха поймают, то его тоже могут наказать, как им заблагорассудится. Основное условие "наказания" — развеселить публику, показать оригинальные номера.

Жених не может идти вечером второго дня к невесте, если кто-нибудь из "воров" остался неудовлетворенным. После разрешения всех проблем жених уходит к молодой жене, а друзья продолжают веселиться на "тое".

Вечером четвертого дня в доме жениха собираются все почетные гости, ближайшие родственники и друзья жениха, и опять устраивается веселье и угощенье. В это вечер они получают подарки и сладости от невесты, давая в свою очередь невесте деньги, кто сколько сможет. Деньги идут только на нужды молодой семьи.

Фактически этим завершается свадьба. Однако невеста не может и не имеет права ходить к своим родителям, пока последние не пригласят своего зятя к себе. Это обычно происходит в течение месяца. Родители девушки приглашают зятя, его родителей и ближайших родственников и устраивают небольшую вечеринку с музыкой и танцами. Зять несет подарки своим новым родствен никам, а те в свою очередь, одаривают молодых. После этого новая семья становится полноправным членом села.

Приведенные примеры с большой достоверностью доказывают, что на обширных территориях Ширвана, Дербентского эмирата и Лакза жил единый народ, представители которого, в том числе и политические деятел которых находились в родственных связях. Поэтому эти регионы оказывали друг на друга культурное влияние, а в экстремальных случаях — необходимую военную помощь, что подтверждается и исследованиями проф. Магомедова, который пишет "…Народы Дербентского княжества, Лакза чувствовали свою близость к ширванскому населению и чутко прислушивались к событиям в Ширване, оказывая помощь друг другу" [9].

5.6. НАУКА И КУЛЬТУРА ЛЕЗГИСТАНА В XI — XV ВВ.

В этот период арабский язык по-прежнему монопольно господствует в рукописях и сочинениях богословского и другого содержания.

Из мусульманских стран Востока в Лезгистан поступала обширная литература на арабском языке. Они охватывала различные стороны богословия, мусульманского законоведения, основанного на коране, а также историю, географию и точные науки. Местные алимы усердно переписывали эти книги, пользовались ими и бережно хранили в личных библиотеках. Конечно, преобладающей была литература, посвященная исламу, различным догмам ислама, законам шариата. Так, например, в XIII в. в Цахуре широкое распространение имели две книги средневековых арабских авторов: "Китаб ал-имам аш-Шафии" ("Книга имама аш-Шафии") и "Мухтасар ал-Музани фи фурай ал-шафийиа" ("Компендий Музани по отделам шафиитского учения") [25]. Первая — многотомное сочинение имама Шафии (767 — 820 гг.), основателя одного из правоверных толков ислама — шафиитского. Книга эта о главных догматах ислама. Второе сочинение также является одним из важных пособий шафиитов и принадлежит Исмаилу ибн Яхъе ал-Музани (умер в 877 — 878 гг.), одному из первых, наиболее популярных писателей шафиитского толка. Эти книги, переписанные местными алимами, хранились в их личных библиотеках.

На арабском языке создавались произведения местных авторов, в частности исторические. Особой популярностью пользовалась региональная историография. Знатоки арабского языка собирали сведения, относящиеся преимущественно к истории какого-либо населенного пункта, области. Эти хроники передавались от отца к сыну, от ученого к ученому, дополнялись фактами, принимали новую редакцию. К таким произведениям относится, как было отмечено выше, хроника древнейшего лезгинского аула Ахты — "Ахты-наме" (X в.).

Около 1106 года в Дербенте была составлена его история под названием "Тарих Бас ал-абваб". В этом сочинении рассказывается не только о Дербенте, но и о других районах. Лезгистана. Имя автора до нас не дошло Оригинал сочинения также не найден. Оно было в сокращенной форме переписано знаменитым турецким историком Ахмедом ибн-Лут-Фуллахом, прозванным Мюнеджим баши ("главный астроном"), который включил сведения о Дербенте в свой многотомный труд.

Большой популярностью на Восточном Кавказе пользовалась хроника, условно названная "История Абу Муслима". Еще до недавнего времени она ходила во многих списках в горных селах Восточного Кавказа Списки ее обнуражены в Риче, Гельхене. Цудахаре. Автор "Истории Абу Муслима" не известен. В различных списках хроники даются две различные даты сочинения: начало XIII в., а также первая половина X в. Проф. А.Шихсаидов считает, что последняя дата более правдоподобна [9].

Приведенные данные показывают, что честные авторы интересовались не только чисто религиозной литературой и историей, но также другими науками, далекими от учения ислама. Особо важно то обстоятельство, что эти авторы живо интересовались историей своего народа.

Лезгистан дал ряд выдающихся ученых, известных за его пределами. В исторической и географической литературе сохранился о них ряд сведений. В XII в. Насир Хосроу, автор известного "Сафар-наме", пишет об Абу-у-Фадле Халифе ибн Али, который родом из Дербента как о крупном ученом-философе, жившем в Восточных странах.

Знаменитый путешественник Ибн Бутту-та (умер в 1377 г.) оставил интересные сведения о столице Золотой Орды — Сарае, где между наставниками из шифиитов есть там правовед, достойный имам Садредин Сулей-ман ал-Лакзи, один из отличнейших людей" [27]. Иакут также рассказывает об ученом Мусе ибн Юсуф ибн Хусейн ал-Лакзи, ученом из Лакза (Лезгистана), "городка" близ Дербента [28], который жил на Арабском Зостоке.

Иакут в своем "Словаре стран" сообщает также о Хакиме ал-Лакзи ад-Хунлики ад-Дербенди, жившем в середине XII в. в Бухаре [9].

Назовем еще одно имя — Авзал ад-Дин Хунеджи (1193-1248 гг.). О его научных интересах говорят названия его работ: "Алмуд-жез фи-л-мантиг" ("Очерки по логике"), Джумел фи-л-мантиг ("Фразы по логике"), Кашф ал-асрар ан гамавид ал-афкар" ("Раскрытие тайн в темных местах мыслей"), "Макала фи-л-худуд ва-р-русум" ("Статья о хвалах и изобретениях"), "Шарх ма калеху ар-Раис Ибн Сина фи-и-набд" ("Разъяснения высказываний Раиса Ибн Сина о пульсе"), "Анвар ал-хамийат" ("Природа температуры") и другие [5].

В Албании (Лезгистане) при шахе Ибрагиме I Дербенди и его преемниках были известны еще ряд ученых в различных областях науки и литературы. Назовем некоторых из них: Абу-Омар из Дербента, Абу-Фази из Гянджи, Юсуф из Ширвана, Камал-уд-Дин из Ширвана, Мухаммед из Ширвана, Юсуф из Куткашека, Мелик из Кюры, Ибрагим из Мюшкюра, Факир из Мискинджи, Мухаммед из Мюшкюра, Эк-бер-Вели из Ахцаха и другие. [10].

Выходцы из Лезгистана становились государственными деятелями в других странах. Один из них — Мехмет Шукруллах Ширван. Он был влиятельным государственным деятелем, приближенным падишаха, служил Фатихху Султан Мехмету (Турция). Умер в 1485 году в Стамбуле. Могила находится на территории мавзолея шейха Вафа [29].

В 1454 году в Баку умер Великий ученый и богослов — Яхья Ширвани. Последний был основателем и наставником организации "Халватийа" накшбендийских тарикатистов. Его произведения: "Аслар ат-талибин", "Шифа ал-асрар", "Асрар ал-вахи", "Кашф ал-кулуб", "Маратиб ал-асрар ал-калб", "Асрар ал-Вуду", "Румузат ал-Ишарат", "Маназилал-Арифин", "Шархал-асма Саманийа", "Шарх ал-суалат Гюльшан-Зар", "Атвар ал-калб", "Илм ал-лудун".

Крупным ученым математиком своего времени был Фетуллах Ширвани. Он скончался в 1453 году в Кастаману. Его произведения: "Хай-ийа-талвих", "Хашийа Мувафик", "Шарху Ашкали Тасис", "Ха-шийа-и шархи Чагмин".

Большинство албано-лезгинских поэтов и в рассматриваемое время продолжали создавать свои произведения на персидском языке. Наиболее ранним из них является Зульфугар Ширвани. Он родился в 1190 г. в г. Шемахе. Зульфугар Ширвани написал "Диван" из десяти тысяч бейтов [30], посвященных различным сторонам жизни.

В конце XIV — начале XV века жил и творил также персоязычный албано-лезгинский поэт Бадр Ширвани, родившийся в гор. Шемахе в 1387 г. Характерной чертой его творчества является изложение исторических событий своего времени, в частности, разгрома гор. Шемахи [30].

Трудно без волнения читать стихи Мелика Кюреви (1340 — 1410 гг.), который на себе испытал татаро-монгольское иго. Как отмечает Г.Гашаров [31], когда Тамерлан вторгся в Лезгистан, Куьре Мелик жил в Курхуьре. Поэт попытался организовать сопротивление татаро-монголам, немало успел в этом деле, однако враги схватили его, его товарищей и стали издеваться над ними. Мелика подвергали физическим истязаниям, обжигали его раны и глаза огнем, вследствие чего он ослеп. Когда захватчиков погнали лезгинские отряды, Мелика Кюреви нашли в темнице истерзанного и ослепленного. Произведения Мелика Кюреви в основном и ориентированы на призыв к защите Отечества.

КЪУЛ ХУЬЗ ЭКЪЕЧ1 Эй, лезги халькь, душман винел атана,Къарахъ кГвачел, кьул хуьз экъеч1!Им нубатдин завал кьилел атана,Къарагъ квачел, кьул хуьз экъеч1! И душманар киц!ерилай пехьи я,Къаф дагьларин рагарилай векьи я,Им гъуцари чаз гайи гьакь — гьакьи я.Къарагъ кГвачел, кьул хуьз экъеч1! Татар ханар, магьул ханар ац/ана,Чи дереяр кур сесери атЫна,Шумуд лезги женгерикай хтанач.Къарагъ к/вачел, кьул хуьз экъеч1! Гьар са натай япуз кьвезва гьарай, гуж.Акъудзава рик1, лугьузва, хурай, гуж:.Къейидан ван хквезвалда сурай, гуж:.Къарагъ к1вачел, кьул хуьз экъеч1! Лезгидин тур хци я хьи ч1ар ат1уз,Чин уьлкведин жив хьиз лацу чар ат1уз.Душмандиз хьи къалумир куъ mleap ажуз.Къарагъ к1вачел, кьул хуьз экъеч1! Куьре Мелик кузва хьи ц1ай акьуна,Къвезвай завал яргъа амаз акуна.Вил эцигмир гъуцари гур гьахъунал.Къарагъ к1вачел, кьул хуьз экъеч1! ВЫХОДИТЕ СПАСАТЬ ОЧАГ! Эй, лезгины, на нас напал враг,Вставайте, выходите спасать свой очаг!Это очередная беда, которая пришла к нам,Вставайте, выходите спасать свой очаг! Эти враги злее, чем бешеные собаки,Грубее скал Кафских гор.Такую долю нам определил бог,Вставайте, выходите спасать свой очаг! Татарские ханы, монгольские ханы — ихполно,В долинах наших слышны вопли и стоны.Много лезгин не вернулось с поля брани,Вставайте, выходите спасать свой очаг! С каждой стороны слышны крики,слухи о насилии,Говорят, сердца вырывают с мясом,о горе!Стон заживо похороненного слышен измогилы,Вставайте, выходите спасать свой очаг!Меч лезгина остр — он режет волос спервого прикосновения,Он режет так, как китайскую бумагу,Не показывайте себя врагу слабым,о народ,Вставайте, выходите спасать свой очаг! Кюре Мелик горит в пламени,Он предвидел беду, когда она былаеще вдалеке.Не жди спасенья от бога,Вставайте, выходите спасать свой очаг!

(Подстрочный перевод Арбена Къардаша).

Мелик Кюреви не только зовет защищать Родину, но и считает при этом необходимым быть храбрыми и никого не бояться.

Гьамиша хьухь викГегь, кьегьал,Тарланрикай хкудмир жув.Са чГавузни жемир бейгьал,Асланрикай хкудмир жув… Душман такваз жемир аси,Са гьунардал жемир рази.Кьегьалвал я бубад рузиХалкьдин виляй авудмир жув… Будь всегда смелым и храбрым,Соколом всегда оставайся.Никогда не будь слабым и хилым,Львом всегда оставайся… Не упускай из вида врага,Одним успехом не будь доволен,Твое мужество — гордость отца,Не позорься в глазах народа…

(Подстрочный перевод Арбена Къардаша).

В другом произведении Мелик Кюреви призывает людей к добру, справедливости и говорит, что не следует стремиться к богатству, поскольку, имея богатство, человек теряет покой и сон.

………………………………………………………Кьизил авай араб халиф,Ахвар тийиз са югь, са йиф,Къуразвалда риккваз цифВун бахтунин рекъе хьухь Тарашчияр ава шумуд,Девлетрик кваз вири умуд.Кьизил к1ват1из жемир кубут,Вун бахтунин рекъе хьухь… Арабский халиф, имеющиймного золота,Не спит ни ночью, ни днем,А сохнет с туманом в душе(от жажды богатств),А ты будь в пути к счастью. Захватчиков много на земле,Жаждущих богатств и благ.Не будь глупым, собирая золото,А будь в пути к счастью…

(Подстрочный перевод Арбена Къардаша).

Отражение героической борьбы лезгинского народа против татаро-монгольского нашествия находим и в фольклоре. Песня Каменный мальчик" повествует о героизме мальчика-пастушка, отказавшегося указать дорогу войскам Тимура, которые заблудились и остались без воды и хлеба. Когда Тимур предложил ему золото, мальчик воскликнул:

Падишах, мне золота не надо!Если недруг золото предложит,Сын родную мать продать не может,Родину продать народ не может,

Тимур приказал выколоть мальчику глаза и отрезать язык. Мальчик превратился в скалу, которая напоминает врагам о неподкупности, бесстрашии лезгин и их готовности пожертвовать своей жизнью за родину.

Не дано врагам убить вовеки,Погасить живого сердца пламень,Не дано врагам свалить вовекиМальчика, что превратился в камень.Есш связан ты с родной землею,Ты в бою погибнув, стань скалою.

Богата чувствами любовная лирика поэтессы Миграгъ Къемер (XV век). Она родилась в богатой семье, но личная судьба ее была трагичной. В 17 лет она полюбила своего ровесника, парня из бедной семьи. Родители ее отказали в браке с бедняком. Тогда Къемер и Султали, ее избранник, решили бежать. Об этом стало известно ее отцу. Местный ковха в сговоре с отцом Къемер обвиняют Султали в воровстве и гонят из села, а Къемер отец отдает второй женой за ковха, у которого были уже взрослые дети.

О своей боли, о неразделенной любви пишет Къемер в произведениях "Кузва, лагь, гум ахъатиз" (Скажи, горю синим пламенем), "Ишехь, Къемер, чуьнгуьрд симер" (Плачь, Къемер, играя на чунгуре).

В XIII в. арабский язык нашел сравнительно широкое распространение в Лезгистане, даже в таких глубинных районах, как верховья Самура. Как отмечал еще Ханыков, некоторые надписи, обнаруженные здесь, указывают на философские и литературные представления в горном Лезгистане в XIII веке. Например, в Лучеке обнаружена надпись XIII в. [32] следующего содержания: "Вы воздвигаете здания, в которых вы не будете жить. Вы копите богатства, коими вы не будете пользоваться. И вы рассчитываете на то, что Вы не найдете. Так, изнашивая платья, употреблением, можно быть уверенным, что не украсишь его. Это изобразил Лахут Али сын Гиблита" [24].

Процесс проникновения ислама в Лезгистан был неравномерным и продолжался в течение столетий. Раньше всего ислам упрочился на Восточном Кавказе в Лезгистане. Если в середине X в. "армяне, лакзы и другие неверные" выступают против мусульманского правителя Албании (Лезгистана), то в начале XIII в. среди лакзов (лезгин), как сообщает историк Ибн ал-Асир, были и мусульмане и неверующие [7]. В течение XII — XIV вв. ислам получил здесь широкое распространение, о чем свидетельствует масса памятников арабской эпиграфики, относящихся к этому времени. Как сообщает автор XIII в. Закарийа ал-Казвини, у читателей "главного города Лакзан" Цахура был "хатиб" (т.е. проповедник), который молился с ними, и кадий, который разбирал тяжбы между ними по учению имама аш-Шафии… Жители этого города все шафииты".

В селении Тпиг полукуфическая надпись XII — XIII в. сообщает о восстании жителей соседних селений; ричинские надписи XIII в. дают яркую картину борьбы местного населения против монгольских завоевателей.

В сел. Цахур хранится надпись о сражении цахурцев против турок и правителей Рутула в XV в. [9].

Особое развитие получают ремесла и прикладное искусство. Ткани, одежда, обувь, ковры, паласы, сельскохозяйственный инвентарь, кожи, глиняная посуда, украшения, предметы домашнего обихода, военное снаряжение — все изготовлялось, в основном, на месте. Каждый народ лезгинской группы: лезгины, цахурцы, рутулы, агулы, табасаранцы, хиналуги, крызы, будухи, ар-чины, хепуты производил различные изделия домашнего ремесла. Однако постепенно отдельные аулы превращаются в центры производства только определенных изделий, происходит специализация производства.

Татаро-монгольское нашествие тяжело отразилось на лезгинском ремесленном производстве. Важнейшие ремесленные центры оказались разрушенными. До нашествия монголов по всему Восточному Кавказу была распространена лезгинская бирюзовая керамика. Центр керамического искусства — Кала был разрушен завоевателями, многие ремесленники уведены в плен [13].

Рис. 5.5а. Мемориальная плита ХИ-ХШ вв. из сел. Аттал Рутульского района (протирка)

Лезгинская расписная керамика с бронзовой поливой в XIII — XIV вв. достигает своего расцвета. Она называлась "испикской", потому что остатки ее в большом количестве найдены близ лезгинского селения Испик Кубинского района, в местности, где раньше располагалось селение Кала. Превосходные изделия испикских мастеров — кувшины, блюда, миски, тарелки и др. были в свое время широко известны на Восточном Кавказе и за его пределами. Образцы этой керамики найдены в нынешнем Азербайджане и во многих даргинских, лакских и аварских селах Дагестана [9].

После разгрома центра керамических изделий Лезгистана с. Кала это искусство былс унаследовано и усовершенствовано на новой основе жителями сел. Испик ныне Кубинского района. Возникли новые центры гончарного производства — сел. Мюпок Кубинского района и сел. Испик ныне С-Стальского района. Вполне возможно, что именно сюда попала часть мастеров из разрушенного монголами селения Кала.

В X — XV вв. получают расцвет различные виды художественного ремесла: резьба по дереву и камню, меднолитейное, медноче-канное, ювелирное дело, производство изделий из шерсти и дерева, узорное ткачество, вязание. Широкое распространение в Лезгистане получают такие отрасли декоративного искусства, как ковроделие.

Как сообщает арабский автор XIII в. Закарий ал-Казвини, жители рутульского села Шиназ были искусны "в изготовлении оружия, панцырей и других видов вооружения" [9].

Наибольшую славу Лезгистан приобрел за его пределами своим изумительным искусством ковроделия. Наличие исходного материала для получения шерсти и естественных красителей (марены), а также ряд других обстоятельств обусловили то, что во многих селах обширной территории Лезгистана ковроткачество стало одним из основных, если не главным, занятием женской части населения.

Успехи культурной жизни хорошо прослеживаются по уровню развития строительного ремесла. Строительная техника в Лезгистане развивалась по двум линиям: строительство оборонительных сооружений (башен, крепостей) и строительство жилых, хозяйственных и общественных зданий. Местные мастера накопили богатый опыт в строительстве сложных архитектурных сооружений, удачно использовали местный строительный материал (камень, дерево, сырцовый кирпич, глина), учитывая рельеф и климатические условия.

Датировка строительства мечетей выглядит следующим образом:

1239 г. — Минарет в Цахуре

1247 г. — Мечеть в Мишлеше;

1250 г. — Мечеть в сел. Рича;

1284 г. — Мечеть в Рутуле;

1264-1365 гг. — Мечеть и минарет в Цахуре;

1300-1317 гг. — Мечеть в Кочхюре;

1401 г. — Минарет в Хнове;

1421-1422 гг. — Минарет в Мишлеше;

1443-1444 гг. — Мечеть в Хпедже;

1454 г. — Мечеть в Дербенте;

1474 г. — Медресе в Дербенте.

Рис. 5.6а. Орнаментальные мотивы деревянных столбов мечети ХП-ХШ вв., из сел. Рича Агульского района. (Полевые зарисовки П. Дебирова).

Широкое распространение в средневековом Лезгистане получила резьба по камню, достигнув высокого уровня искусства. Этот своеобразный вид искусства, отличаясь разнообразием сюжетов и технических приемов, знакомит нас с бытовыми сценами далекого прошлого, религиозными представлениями и различными сторонами социальной жизни. До нас дошли многочисленные камни с различными изображениями. Среди них встречаются сцены охоты, жертвоприношений, различных игр, изображения всадников, предметов труда и домашнего обихода, различные изображения из мира животных, культовые знаки, растительный орнамент и т.д. [33].

Замечательным памятником раннего средневекового Лезгистана явилась мечеть, построенная в сел. Кара-Кюре Ахтынского района. Об этой мечети говорилось выше. Своеобразно конструктивное решение мечети в Хиве, от которой сохранились только минарет и каменные основания. Минарет напоминает округлую башню, имеет высоту примерно в 12 метров. Сохранились также столбы различной формы. Полагают [9], что эта мечеть разрушена монголами при походе на Ричу.

Отметим еще "Лезги-мечеть" (XII в.) мечеть в сел. Катех, мечеть шейха Йусуфс (XV в.) в Хачмасском районе, где до сих по: сохраняются надписи на арабском языке. К сожалению, над "Лезги-мечетью" совершен; насилие: из-за националистических побуждений стерты с ее барельефов куфически надписи на арабском языке и название мечети, чтобы скрыть принадлежность ее лезгинскому народу.

Со строительством общественных и частных зданий связано значительное искусство художественной обработки дерева. Ей подвергались деревянные конструкции зданий: двери, окна, балконы, опорные столбы, а также мебель, предметы быта. Резьба по дереву была широко распространена во всех аулах Лезгистана. Основные типы орнамента — это плетение, геометрический и растительный орнамент Превосходной обработке подвергались деревянные конструкции мечетей, в частности, опорные столбы (Тпиг, Хив, Рича. Курах, Хучни и др.).

Рис. 5.6в. Общий вид правой двери мечети с. Тпиг Агульского района. XIII-XIV вв. Прорисовка П. Дебирова.

Оборонительные сооружения представлены превосходными башнями в Корчаге, Хоредже, Худиге, остатками крепостей в Ллтах, Тпиге, Шими-хюре. Наиболее характерны в архитектурном плане и замечательные с точки зрения декоративной иания мечетей, построенных в XI — XIV вв. к ним относятся мечеть в Ихреке Рутульского района с массой куфических надписей, вмонтированных в стену; мечеть в сел. Рича, подвергшаяся страшному разрушению при монгольском походе, но вскоре восстановленная. Записи на камне и обуглившиеся деревянные опорные столбы с изумительной резьбой — немые свидетели суровых испытаний, выпавших на долю ричинцев.

Интересны изречения, написанные на надмогильных камнях. Некоторые из них приводятся на рис. 5.7. — 5.11.

Перевод текста на рис. 5.7.:

(1) Во имя Аллаха, милостивого, милосердного. Руководство

(2) строительство этого минарета осуществляли Хаджжи…

(3) и Сартан и Тасджи. В году семь (или девять)

(4) и пятьсот пятьдесят. А писал Али

(5)… мастер

Перевод текста на рис. 5.8.:

(1) Величие принадлежит Аллаху,могущество принадлежит Аллаху.

Построили… Абдул (?)

(2) Построен этот минарет в понедельник месяце зи-л-када

(3) шестьсот тридцать шестого года. Владелец этого минарета Али,

сын Сайдара Йакуб (или Сайдар Йакуба)

(4) Написал(и) Лукман, Зейд, Джавха: Абакар.

Перевод текста на рис. 5.9.:

(1) Это могила нашего шейха …

(2) подвижника (аскета) набож- …

(3) ного …

(4) Джамал ад-Дина

(5) Йахйа ибн Шейх Йу-

(6) суфа — да простит их обоих

(7) Аллах. Приказал воздвиг-

(8) путь его шейх С. р. с. м (вар.: С. р. с. ф)

(9) вечность (?) приказ, счастье его (?)

(10) в месяце раби ал-а

(11) хир года три и

(12) восемьдесят и пятьсот.

Перевод текста на рис. 5.10.:

(1) Во имя Аллаха милос-

(2) тивого, милосердного,

(3) Умер вла-

(4) делец этой могилы

(5) Мухаммад в семь-

(6) сот тридцать

(7) седьмом году.

Перевод текста на рис. 5.11.:

(1) Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

(2) Вечность (принадлежит) Аллаху.

Это могила эмира Абакара, сына Чакука.

(3) — да смилостивится Аллах над ним. Он был юноша красивый,

(4) сильный, щедрый, сострадательный, краса благородных (зейн алшраф)

(5) глава всадников (ра'с ал-фурсан), звезда войск (наджм ал-асакир)

(6) разумный, предусмотрительный,любящий бедных

(7) и низких [по положению] (мухиббал-т.хара, ва-с-сафала), украшение мечети и джамаата,

(8) добивающийся благосклонности Ал-Luxa и милости его, — да простит Аллах ему грехи его, —

(9) Аллах никого не обделяет разлучением (фирак)… Раз-

(10) лучение…

(11)… Смерть — час. Затем — богобоязненный. Разлучитель любимого…

Только у народа, занятого издавна земледелием, может быть выработан земледельческий календарь [34], регламентирующий сроки сельскохозяйственных работ, а также зафиксировавший результаты многовекового опыта наблюдений за природой. В этом календаре времена года делятся в свою очередь на определенные, равные промежутки (по 15, а иногда по 71/2 дней), в рамках которых совершаются определенные сельскохозяйственные работы [9].

С земледельческим культом тесно связан обряд вызова дождя, широко практиковавшийся в Лезгистане, о чем упоминалось во введении. Замечательны старинные праздники: праздник первой борозды, праздник цветов, праздник черешни и др.

Народы лезгинской группы создали богатое содержанием и разнообразное по жанрам искусство. Создавались замечательные песни, которые сопровождали лезгина в походе, в горе и радости. Многие песни не записывались, но бережно передавались из поколения в поколение.

До наших дней сохранились песни, которые своим содержанием уходят в века. Это многочисленные частушки, свадебные, трудовые, похоронные и другие обрядовые песни.

Большое место в устном народном творчестве средневекового Лезгистана занимали исторические легенды и предания. В них народ давал верную оценку историческим событиям. До сих пор сохранились предания об упорной борьбе против персов, арабов, монголов, полчищ Тимура, о христианстве и исламе в Лезгистане.

Сохранилось множество домусульман-ских и дохристианских обычаев и празднеств, непосредственно связанных с древним земледельческим культом. Еще в XIII в. ал-Казвини сообщает о паломничестве к мечу ал-Масламы, будто оставленному им в Таба-саране, причем паломничество к нему совершается не иначе, как в белых одеждах. Если кто-то "направится к нему в цветной одежде, наступают дожди и ветры, и едва не погибает то, что находится вокруг холма". Автор XV в. к этому прибавляет, что табасаранцы приносят "в пещеру всякого добра и подаяния, пилигримствуют к этому мечу и делают новые ножны. Когда несут ножны Б пещеру, берут с собою около пуда пшеницы и, идя, бросают ее по земле, пока не вложат в новые ножны меч, и тогда возвращаются домой" [25].