Кавказская Албания - Лезгистан. История и современность

6.1. БОРЬБА С СЕФЕВИДАМИ И ОСМАНАМИ

XVI — XVII века — важнейший этап в истории лезгинского народа. В области поллитической — это время мужественной борьбы против иранских и турецких завоевателей и восстановления лезгинской государственности. В экономической области этот период характеризуется некоторым ускорением темпов развития отраслей хозяйства, а также дальнейшим ростом имущественной дифференциации.

В международной обстановке, сложившейся к XVI в. на Востоке и на Кавказе, одной из важнейших сторон были отношения между султанской Турцией и шахской Персией. Позже, с середины XVI в., в эти отношения включается и Россия.

В XVI веке у народов Лезгистана появился певый опасный враг в лице турок-османов. Предки османских турок — огузы вышли из Дредней Азии в XIII веке. Они основали в Малой Азии независимый султанат во главе со своим вождем Османом. По его имени и стало называться новое государство. После завоевания Константинополя и крушения Византии в 1453 году Османское султанство превратилось в крупнейшую мировую державу и повело наступление на своих соседей [1].

В конце XV века в вассальную зависимость от османской Турции попало Крымское ханство. Турки построили ряд крепостей в Крыму, в устье Дона (Азов), на анском полуострове (Тамань и Темрюк), сделались одним из грозных врагов русского государства и задумывали прибрать к своим рукам Кавказ.

На Кавказе османская Турция столкнулись с государством сефевидов. Лезгистан и ряд других стран на длительное время стали ареной ожесточенных сражений между двумя агрессивными государствами. В Лезгистан Турция пыталась проникнуть двумя путями — с севера через Крым, Азов и Северный Кавказ и с юга — непосредственно из Малой Азии.

После неудачной осады Вены (1529 г.) основное направление ударов турецких войск переносится на юго-восток Европы, на Русское государство, Закавказье, Иран [2].

В 1552 году русские вступили в Казань, а в 1556 году в состав растущего государства было включено Астраханское ханство. Таким образом, Кавказ непосредственно вошел и в орбиту внешнеполитических интересов русских царей. Усиливаются политические и экономические связи России с кавказскими государствами.

Местные правители, доведенные до отчаяния захватническими походами с юга и грабежами, один за другим ищут покровительства у северного соседа. У Ивана IV побывали послы "шевкальского" царя и некоторых других северо-кавказских правителей [3,4].

Усиление России на юге, т.е. на волжском пути и Северном Кавказе, наносило серьезный ущерб захватническим планам Турции на Кавказе.

В завоевательских войнах, в грабеже соседних стран и народов правящие круги военно-феодальной Турции видели спасение от охватившего в конце XVI века страну экономического упадка, от многочисленных крестьянских войн, которые в Турции того времени "всюду прорывались наружу, как пузыри из бурлящей воды" [5].

Своим чередом шли события и в Иране. После гибели Хайдара в захватнической войне в Табасаране во главе шиитов в Персии стал его юный сын Исмаил. Шиизм при нем оставался не только государственной религией, он активно преследовал суннитов, подвергая погромам суннитские храмы [6].

Желая привлечь на свою сторону широкие массы, сефевиды выступали под знаменем уничтожения тяжелых налогов и повинностей, не предусмотренных шариатом, а будто введенных суннитами, за что и следует покончить с господством суннитских правителей, стоящих у власти. Вследствие резкого усиления притеснений и гнета со стороны государственных структур Ак-коюнлу шиитская идеология в конце XV века получила в народе широкое распространение, собрав вокруг сефевидов многочисленных последователей.

Набравшись сил и сколотив огромную армию, в 1499 году кызылбашское войско переправилось через Куру и вступило на территорию Ширвана. Застигнутый врасплох Фаррух-Яссар не в силах был защитить Шемаху, поэтому поспешно укрылся в крепости Гюлистан, находящейся недалеко от Шемахи. Кызылбаши заняли столицу Ширвана. Осенью 1500 г. между армиями Фар-рух-Яссара и Исмаила недалеко от Шемахи в местности Джабани произошло сражение. В этой битве ширванцы потерпели поражение. Попавшему в плен Фарруху-Яссару отсекли голову.

Спустя год Исмаил взял город Баку и жестоко расправился с его жителями. Здесь он разрушил фамильную усыпальницу ширваншахов, предал осквернению религиозные святыни суннитов [7]. После этого Исмаил вернулся в Западный Иран, расправился с внутренними врагами — отрядами Ак-коюнлу. Значительная часть военно-кочевой знати погибла или попала в плен и была казнена. В 1502 г. Исмаил вступил в Тавриз и провозгласил себя шахом (1502 — 1524 гг.).

Несмотря на победу сефевидов над Ширваном, сын Фаррух-Яссара ширваншах Шейхшах (1502 — 1524 гг.) отказался от повиновения им. Поэтому в 1509 г. Исмаил I отправился снова походом в Ширван. Захватив и разрушив Шемаху, шах направился на север в сторону Дербента. Правители Дербента Яр Ахмед Ага и Мухаммед-бег отказались подчиниться. Горожане защищались упорно, но кызылбашам удалось устроить подкоп под 12 башнями, и защитники вынуждены были сдаться.

В записях Рамазана ал-Куштили, — пишет проф. Шихсаидов, — событие это зафиксировано более подробно с указанием борьбы не только жителей Дербента, но и Табасарана: "Вот пришел шах Исмаил на крепость Баб ал-абваб, воевал против на около десяти дней, и подчинились (наконец жители этой крепости. Затем шах Исмаил назначил в городе эмиром Мансура. Затем (часть) его войска сражалась против селеннг Табасарана; отряд за отрядом, день за днем и (наконец) победил он жителей этих селений и пребывал он в областях (прилегающих) Баб ал-абваб около десяти дней или месяца. Затем вернулся он в области Тавриз в девятьсот пятнадцатом году хиджры" (1509 — 1510 гг.) [8].

В целях укрепления своих позиций в Дербенте шах Исмаил переселил в город 500 семейств из Тавриза, исповедующих шиизм. Потомки их живут и поныне в магальной части г. Дербента.

Султанская Турция была весьма обеспокоена ростом могущества государства сефевидов. Турецкий Султан объявил сефевидов врагами мусульманской религии и предпринял поход под флагом "защиты ислама Большое сражение произошло на Чалдыраской равнине недалеко от Маку. Сефевна потерпели здесь поражение, шах Исмаил получил ранение. С остатками своих войск он отступил в глубь страны. Турки захватили Хой, Маранд, Тавриз и разграбили их. В 1515 г. было заключено перемирие межа сефевидами и Турцией.

Исмаил I вскоре опять совершил поход ка Ширван, чтобы заставить повиноваться ширваншаха Шейхшаха, который не признавал над собою власти сефевидов и не платил дани. Шейхшах оказывал сопротивление, запершись в Кале-и-Бугурде. Только после третьего похода кызылбашей на Ширван (1919 г.) Шейхшах признал себя вассалом сефевидов.

В 1517 г. кызылбаши совершили поход Грузию. Значительные разрушения произведены ими в восточных районах Грузии.

В 1524 г. шах Исмаил I умер. На престол вступил его сын Тахмасиб I (1524 — 1576 гг.). В это время центральная власть в государстве сефевидов ослабла. Ряд крупных феодалов, стремившихся к самостоятельности, перестал подчиняться шаху. В стране начались феодальные междоусобицы. В конце 1537 г. в Ширване вспыхнуло восстание против ширваншаха Шахруда (1536 — 1538 гг.). Воспользовавшись волнениями в Ширване, шax Ирана оккупировал его и сместил ширваншаха. Для управления Ширваном сефевиды назначили своих наместников-беглербеков. Ликвидация самостоятельности Ширвана облегчила завоевание сефевидами и других лезгинских земель. Повводом для появления иранских войск на северных территориях Лезгистана послужил мятеж 1546 года. Назначенный первым бег-лербеком Алкас-Мирза, используя настроение господствующих сословий Ширвана в 1547 г., получив поддержку лезгин, восстал против севефидов. Свергнув персидского наместника в Дербенте в 1547 г., Алкас-Мирза с дружинами направился в сторону Ширвана. Однако это выступление не увенчалось услехом, поскольку силы были неравные. Владетели Аварии и Казикумуха не поддержали это выступление лезгин [4]. Потерпев поражение, Алкас-Мирза со своими приверженцами вынужден был отступить в лезгинское селение Хиналуг. Преследуемый сефевидами Алкас-Мирза переправился с помощью лезгин через Самур и укрылся там местных жителей, а затем перебрался в Турцию. Беглербеком Ширвана был назначен Исмаил-Мирза, но вскоре его сменил Абдулла-хан. При нем в Ширване несколько раз возобновлялась борьба против сефевидов. Дербент впоследствии снова был взят войсками сефевидов, и в нем было поселено еще 400 семей, привезенных из внутренних областей Ирана [1].

Захватив Дербент, сефевиды подчинили себе лезгинские земли по Самуру и в ряде мест назначили своих наместников. Чтобы упрочить свое влияние в Самурской долине, Тахмасиб I поселил в ауле Мискинджа 300 зиитских семей, выходцев из Гиляра [1].

В 1548 г. борьбу против сефевидов возглавил один из потомков ширваншахов Бурхан-Мирза, последний освободил от шахских ставленников Кубу и сосредоточил там свои отряды, пополняя их лезгинами из кубинских аулов [9]. Обеспокоенный размахом анти-грайского движения, шах направляет из Ширвана на Кубу военные отряды. В битве гри Кульгане повстанцы одержали победу.

Шах снова посылает на Кубу многочисленное войско. Под натиском численно превосходящих сил противника отряды лезгин вынуждены были отступить в горы.

В 1549 г., воспользовавшись выступлением турецких войск, Бурхан-Мирза с отрядами лезгин напал на Ширван и овладел им. Расправившись со сторонниками шаха, часть отрядов вернулась в горы. Вскоре однако сефевиды снова подчинили Ширван своей власти.

Между тем, начиная с 30-х годов XVI в., борьба сефевидов с Турцией продолжалась, а в 50-х годах начинается целая полоса турецких вторжений в Албанию и на территории владетелей Восточного Кавказа. В 1554 г. войска османов под командованием Се-нан-Паши вторглись в Восточную Армению и Албанию (Лезгистан). Одновременно по приказу Султана через Северный Кавказ были направлены войска Крымского хана [9]. Заодно было отправлено обращение к восточно-кавказским владетелям оказать помощь Турции как стране той же веры. Призывы султана нашли отклик у некоторых владетелей Восточного Кавказа, они еще не понимали в то время далеко идущие захватнические планы Турции, прикрывавшейся лозунгом борьбы с шиизмом [9 ].

Не встретив особого сопротивления, турецко-крымское войско овладело Дербентом и оттуда начало свое наступление на сефефидов, подвергая тягчайшему разорению и истреблению мирное население. Однако этот поход турок закончился неудачей. В битве у Касс-у-Букода турецко-крымские войска были разбиты. Одновременно сефе-видский беглербек Ширвана Абдулла-хан нанес поражение близ Гулистана отрядам Касим Мирзы. Последний поспешно бежал в Табасаран [9].

Борьба между Турцией и сефевидами продолжалась до 1555 г., вплоть до заключения мирного договора, по условиям которого Западная Грузия и Западная Армения отходили к Турции, а остальная территория — к сефевидскому Ирану. Вслед за этим в Иране начались междоусобные войны, разорившие и ослабившие страну.

После смерти Тахмасиба I в 1576 г. возобновились междоусобицы в среде военно-кочевых феодалов Ирана. Острая борьба за трон разгорелась между сыновьями шаха. Победу одержали сторонники одного из них — Исмаила Мирзы, именовавшегося шахом Исмаилом II. Но его правление длилось менее двух лет. В результате дворцового переворота Исмаил II был умервщлен и на престол вступил его старший брат слепой Мухаммед Худабенде (1578 — 1587). При Мухаммеде Худабенде государство сефевидов еще более ослабло.

Воспользовавшись недовольством народов Восточного Кавказа, Грузии шахским владычеством, турецкий султан вступил в войну с Персией. В 1578 г. османская Турция предприняла большой поход на Кавказ. Стотысячная армия турок, которую возглавлял Мустафа-паша (по прозвищу Леле-паша), вторглась в Закавказье. Началась турецко-иранская война, продолжавшаяся до 1590 года.

Захватив Гянджу, турецкие завоеватели направились в Ширван. Сефевидский наместник Арас-хан бежал, оставив народ на произвол судьбы. Османы заняли Шемаху. Вопреки обещанию, которое султан дал местным феодалам о восстановлении самостоятельности Ширвана, правителем последнего был назначен Турцией военачальник Осман-паша [6].

Вот как описывает этот период проф. А.Шихсаидов, ссылаясь на первоисточник: "Против сефевидских войск выступали турки, лезгины, татары, прибывшие из Крыма под предводительством Адил-Герея". С одной стороны турки, с другой — татары, а с третьей — лезгины, — все они вместе выступили против кызылбашей. Кызылбаши обратились в бегство, татарские и лезгинские отрады преследовали их и взяли огромную добычу" [8].

В результате военных мероприятий 1578 — 1587 гг. турецкому султану удалось захватить Дербент. Вот как описывает турок И.Рахимзада в своей работе "Зафар-нама" вступление турок в Дербент: "30 апреля 1578 г. турецкая армия выступила против сефевидского государства. Войска Лала-Мустафа-паши в краткий срок смогли захватить значительные территории, ранее находившиеся под властью сефевидской державы. Сунниты крепости Дербент истребили всех кызылбашей, находившихся в крепости, и посадили в темницу тогдашнего правителя Дербента Чирах халифа" [10]. По сообщению автора "Зафар-нама", в это время стояли сильные холода, и поэтому отрад Осман-паши сумел добраться до города лишь за 12 дней… Услышав о приближении турок, некоторые упрямцы начали однако говорить: не сдавайте крепость! Защищайте и укрепляйте Дербент… После боя отряд Осман-паши сумел все же войти в крепость "Непокорная и непослушная часть населения была наказана. Таким образом, Дербент "очистился от всех упрямцев, и сердце Осман-паши немного успокоилось от страха, в крепости однако не было и следов одежды и питания, там не было ничего, кроме слоь: "Нет"… Ежедневно 50-60 человек умирал, голоду" [10]. Как пишет А.Шихсаидов "слова И.Рахимзады приводят нас к выводу, что жители Дербента не имели намерения сменить власть сефевидов на власть османов, напротив, они стремились к независимости и только использовали для этого удобный момент — наступление турецкой армии" [8].

Как сообщает Бакиханов, в 993 (1585) гол Джафар-паша отправился из Дербента против крепости Кюра, взял ее и разгромил [11].

В это время туркам удалось распространить свое влияние на ряд предгорных районов Лезгистана. Сохранилась грамеп турецкого султана, относящаяся к 80 годам XVI в., в которой цахурский правитель Али-Кур-Кулубек признан правителем Цахура и получил право на владение землями, распложенными в юго-западных пределах Камской провинции [12].

В период военных действий турецких султанов против Персии Лезгистан подвергала жестокому разорению. По словам грузинского посла в Москве (1585 г.), "Дербент был обезлюден и опустошен турками. Дербентские жители во времена турецкого владычества должны были содержать турецкий гарнизон со всем штатом паши" [13].

Весной 1585 г. турецкие войска под командованием Осман-паши захватили Тесриз и разгромили его. В 1586 г. сефевиды вступили в переговоры с русским правительством о совместной борьбе против Турции обещав России территориальные уступки за счет районов Дербента, Баку и Шемахи. Но Россия, только что окончившая тяжелую ливонскую войну, не в состоянии была сокрыть военные действия против Турции.

В 1587 г. сефевидский престол был назначен сыном Мухаммеда Худабенде-Аббасом (1587 — 1629 гг.).

В 1590 г. шах Аббас I вынужден был заключить унизительный для сефевидов мир Турцией. По мирному договору, почти все Закавказье подпало под власть султана.

Заключив перемирие с Ираном, турецкий султан решил создать прочную базу на Восточном Кавказе. С этой целью султан Мурад III начал расправляться с непокорными горцами. Народы Восточного Кавказа не раз поднимались с оружием в руках против турецких завоевателей. Известно выступление жителей Казикумуха [4 — 14], которое было подавлено турецкими войсками. В ответ на жестокое разорение страны и управление ею военно-феодальными изуверскими методами поднялись лезгины. В 1601 г. вместе с лезгинами против турецких завоевателей восстали табасаранцы, рутульцы, пахурцы. "В этом деле пало много кубинцев лезгин). Турки разорили их магалы и оставили гарнизон в селении Кусар" [8,11]. В 1606 г. к восставшим присоединились жители Дербента. Турки, опасаясь народного гнева, укрылись в цитадели Нарын-кала. Тогда восставшие стали расправляться со сторонниками Турции из представителей гербентской знати. "Напуганные размахом выступления, городская знать и шиитское духовенство обратились к кайтагскому уцмию с просьбой занять город [9]. Рустам-хан своим отрядом вступил в город. К этому времени подоспело подкрепление лезгин из Шемахи [9]. Не желая кровопролития, восставшие лезгины, отряд Рустам-хана предложили турку Гозер-Гасану сдаться без боя. Получив отказ, восставшие лезгины при поддержке отряда Рустам-хана начали штурм Нарын-кала. Видя свое безвыходное положение, турки вынуждены были сдаться" [9].

Ко времени прихода Аббаса I к власти в государстве сефевидов господствовала знать казылбашских племен, в руках которой была основная военная сила. Аббас I перенес столицу сефевидов в глубь Ирана — в Исфаган. Это способствовало усилению влияния иранской знати при дворе и в государственном аппарате. Своими реформами Аббас I подорвал могущество кызылбашской знати, состоявшей в основном из тюрков из Средней Азии.

Мир 1590 г. между сефевидами и Турцией слился недолго. В 1602 году между Ираном и Турцией возобновились военные действия, которые с перерывами продолжались до 1639г. Ареной этих опустошительных войн, как и прежде, в основном была Албания (Лезгистан).

Шах Аббас I в ходе наступательных операций против Турции всячески старался привлечь правителей восточно-кавказских народов на свою сторону. Для этого шах Аббас I поощрял их деньгами из казны и дарственными грамотами на управление определенными областями. Так, после разгрома турецких войск в Дербенте шах Аббас, "воздавая должное за эту добрую службу", одарил сына Хаджи-Мухаммеда Дербентди и уцмия Кайтага подарками и пожаловал им союргал, т.е. предоставил право взимать в свою пользу налоги, которые поступали с подвластной территории в шахскую казну. Различного рода подарки были отправлены казикумухскому шамхалу, аварскому хану, майсуму Табасарана, акушинскому Кадию и Алибеку Цахурскому [9]. Турция в этом плане не уступала Ирану.

Задаривая феодальных владетелей восточно-кавказских народов, шах Аббас вместе в тем вовсе не собирался проводить политику невмешательства в их внутренние дела. Поэтому, не надеясь на прочность тыла на Восточном Кавказе, и в целях полного подчинения народов шах Аббас разместил большое количество переселенцев из Ирана на лезгинских территориях, которые должны были нести военно-пограничную службу и подавлять вооруженные выступления лезгинского народа.

Известно, что до прибытия персидских войск в Дербент, турки, чтобы привлечь на свою сторону маисума Табасарана, передали ему управление шабранским магалом Кубинского ханства. После прихода шахских войск Ирана управление шабранским магалом было сохранено за майсумом Табасарана. Но, когда шахский наместник в Ширване, договорившись с шахом, начал строительство крепости в Шабране с целью укрепиться там, майсум Табасарана выступил против него. "Произошло сражение на стороне Астал между Зульфукар-ханом (ширванский наместник Ирана) и его войском с одной стороны, и лезгинами и табасаранцами — с другой. Погибло множество мусульман, и было отрезано много голов мусульман и рафизитов в 1610 — 1611 гг." [8].

Это событие вызвало общее недовольство восточно-кавказских правителей. Шах Аббас, боясь вооруженного выступления на Восточном Кавказе, приказал убить ширванского наместника Зульфукар-хана, отправить майсуму Табасарана и другим владетелям Восточного Кавказа письма и подарки [15].

Упорное сопротивление иранским властям оказывали и другие лезгинские районы. Наиболее тяжелой оказалась участь

Ахтов. Это селение было настолько разрушено, что только через 8 лет появилась возможность его восстановить. Надпись из Ахты рассказывает: "Разрушено это селение Юсуф-ханом, и оно осталось в том положении восемь лет, потом восстановил Хасан Али сын Амал-Мухаммеда в 1629/1630 гг. [16].

Выступления лезгин против новых завоевателей носили исключительно острый характер, чем и можно объяснить замечание автора XVII в. Эвлия Челеби: "Они, лезгины, горцы, неоднократно громили кызылбашское войско и в данный момент ведут войну с ними, ибо они ненавидят кызылбашей" [8,17].

Ирано-Турецкий мирный договор 1612 г. зафиксировал военный перевес Ирана и в основном подтвердил условия договора 1555 г. [9]. Мир длился недолго. Возобновленные в 1616-1617 гг. Турцией военные действия с особой силой разгорелись в 30-х годах. За короткое время шахские войска перехватили у османов Ереван, Гянджу, Баку, наконец, Шемаху. Чтобы избежать больших разрушений и жертв, отдельные владетели Восточного Кавказа вынуждены были заявить покорность шаху.

Мирный договор 1639 г. также закрепил условия предыдущих договоров и превосходство Ирана.

Персидский шах не хотел портить взаимоотношения с восточно-кавказскими правителями, надеясь на их помощь в случае войны против своих противников. Так, например, в 1627 г. шах Сефи, давая грамоты, цахурскому правителю Магомед-хану, предписывал ему "опустошить и разорить Грузию, ибо царь Теймураз очернил себя (враждебным отношением к шахскому владычеству в Грузии).

Подобные грамоты присылались восточно-кавказским правителям и последующими шахами Персии. Из дошедших до нас отрывочных сведений видно, что при шахе Аббасе II из шахской казны выдавалось денежное содержание шамхалам и их сыновьям, аварскому Ума-хану и другим правителям [18]. В частности, в 1642 г. в грамоте шаха на имя Халил-бека Цахур-ского указывалось, что "в ознаменование царской нашей милости сыну Магомед-хану Захурскому, владение на таком же основании, как оно было во владении ег отца, жалуем ему титул и 155 туманов тавризских, производившихся его отцу, назначаем ему в жалование и повелеваем, чтобы ширванские должностные лица признавали Захурское владение его титулом и не оставляли производить ему означенное содержание" [4,12].

"К этому времени относится переселени. аварцев в пограничные районы Албании (Лез-гистана) и Грузии. Поводом для этого былс приглашение кахетинцев, обращенное к аварцам с целью защиты своих границ от неприятелей" [9]. "В начале XVII в. аварцы при содействии Аббаса I подчинили себе енгилоев (принявших ислам грузин), мугалов (мусульман-монголов) и поселились в районах селений Белокан, Джар, Мухах, Талы" [9].

К XVII в. относится переселение сефеви-дами из Ирана в Албанию (Лезгистан) тюркоязычных Падаров. Большая часть их была размещена в районах проживания лезгик [9], чтобы уменьшить их сопротивление иранцам и поставленных ими местным владетелям. Остатки Падаров и поныне живут в селениях Падар Дербентского района, Шаб-ран-Падар Дивичинского района, Армуд-Падар и Падар-Гюлмали Хачмасскогс района, Карадаглы-Падар Агдашского района, а также в Шемахинском, Нухинском и других лезгине ких районах [9].

Следует сказать и о том, что перемещение населения происходило и внутри восточно-кавказских народов. Так, например, в конце XV — начале XVI в. эмир лезгинского села Маза (в то время с. Маза было крупным населенным пунктом) Чуфан захватил одну из столиц Кайтагского уцмийства — с. Башлы и стал родоначальником новой ветви местных правителей (уцмиев) [18а].

После смерти Аббаса I в 1628 г. шах Сефи (1628-1642 гг.) и особенно Аббас II постоянно вмешивались во внутренние дела восточ-но-кавказских народов. Аббас II в целях хрепления здесь своих позиций начал проводить политику насаждения в руководстве восточно-кавказских владений проирански настроенной феодальной верхушки. Так, в 1641 г. после смерти Шамхата Айдемира, когда между кумыкскими князьями разгорелась междоусобная борьба за титул шамхала, Аббас II решительно поддержал своего сторонника Сурхая Тарковского, выдал ему грамоту в его утверждении шамхалом и оказал военную юмощь против Эндреевского князя [9].

В 1645 г., воспользовавшись междоусобной борьбой янгикентских и маджалисских ветвей рода уцмиев, шах Аббас II выдвинул на престол уцмия Амирхан-Султана, который примкнул к шахским войскам, прибывшим в Кайтаг. Однако Рустем-хан нанес поражение персидским войскам. Разгневанный Аббас II послал в Кайтаг многочисленное войско, и Рустем-хан вынужден был уйти в горы. На место бежавшего Рустем-хана уцмием был поставлен Амирхан-Султан. Все это оказало известное влияние и на других владетелей Восточного Кавказа. Шаху Ирана удалось на время распространить свое влияние на Табасаран и Тарковское шам-хальство. Этим и объясняется участие ряда владетелей Восточного Кавказа в нападении шахских войск на Сунжу в 1652 — 1653 гг.

Недовольные захватнической политикой иранских шахов народы неоднократно поднимались на вооруженную борьбу. В 1659-1660 гг. в восточно-кавказских владениях вспыхнуло новое антииранское восстание.

Убедившись в том, что ему не под силу покорить Восточный Кавказ с оружием в руках, Аббас II вынужден был снова стать на позиции систематического разжигания и поддерживания феодальных междоусобиц. Политика шаха Сулеймана (1667-1694 гг.) не отличалась от политики Аббаса II. В 60-е годы XVII в. шах Сулейман выдвинул одного из отпрысков лезгинского рода уцмиев Гу-сейн-хана, бывшего до совершеннолетия при дворе шаха в Иране, воспитанного в духе преклонения перед Ираном, правителем Кубы. В 1689г. он, заручившись поддержкой шахских наместников в Дербенте, совершил поход в Кайтаг и овладел резиденцией уцмия с. Башлы.

Гусейн-хан и его потомки управляли Кубинским ханством до покорения последнего Россией.

6.2. ХАДЖИ-ДАУД-БЕК МЮШКЮРСКИЙ И ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЛЕЗГИНСКОГО ГОСУДАРСТВА

С середины XVI века, находясь во власти то Персии, то Османов, потеряв свою самотельность, Ширван и другие территории бывшей Албании пришли в состояние упадка. Народ испытывал двойной гнет от иранских или турецких наместников и местных инов и беков. Тяжелое положение крестьян и ремесленников усугублялось в Лезгистане все более растущими обложениями и грабежами. Известно, что начавшийся в начале XVII века экономический упадок сефевид-ской монархии приобрел к началу XVIII ве-кa крайнюю остроту. Падали земледелие, ремесла, внешняя торговля, сократились почтения военной добычи и контрибуции. Все это вызвало сокращение доходов иранской государственной казны и феодальной знати.

В целях пополнения казны шахским правительством вводились новые налоги и подати [18]. "Если в 1698 — 1701 гг. было проведено очень резкое увеличение налогов и податей и уже в 1702 году они взимались во вновь назначенном размере, — пишет очевидец тех событий албанской истории Есаи Хасан Джамалян, — то не прошло и года, как шах ввел в стране (автор имеет в виду Албанию) новые налоги" [19].

При взимании налогов принимались в расчет размеры земель, количество воды, наличие садов, пастбищ, скота и "все то, что необходимо человеку" [19], В то же время местные ханы и беки, опираясь на своих хозяев, все более усиливали эксплуатацию народа. В подтверждение этого Есаи пишет: "В стране Ширванской, в области Кабала, в селении Куткашен, в местности Карасу властвовал один магометанский род меликов. Среди них был мелик по имени Мелик Махмуд, муж даровитый и счастливый, но алчный более, чем Иуда, и жаднее, чем пиявка. Он по махтайю (по купчей) приобрел от ше-махинского хана всю Кабалинскую область. Эта область плодородна и многолюдна. В ней обитали как армянский народ, численностью превышающий даже местное население, пришедший сюда из страны Карабахской, так и коренное население (лезгины). Над всеми властвовал тот мелик, собравший с них и накопивший много сокровищ, имевший в большом количестве золота и серебра. Поэтому угнетенное население жаловалось на него, в том числе и армянское население Почеры, которое собралось ко двору хана, а потом обратилось уже к царю…" [19].

Прямым результатом таких действий иранских и местных феодалов явилось резкое обострение противоречий в сефевидской монархии. Не удивительно, что сефевидское государство было в это время охвачено восстаниями и междоусобицами [4].

Восстания особенно дали о себе знать в окраинных областях сефевидской монархии с населением неиранского происхождения, где тяжелый гнет сочетался с национальными гонениями и религиозными преследованиями. Восстания происходили в Курдистане, Туркменистане, Хорасане, Армении, Грузии, Албании (Лезгистане) и в ряде других областей [4].

Вот как описывает Есаи начало волнений в Персидской империи: "Случилось это при царе Султане Хусейне. В районах Хорасана и Кандагара обитало племя, именуемое афганцами. Относительно этого племени, говорят, что оно происходит от обитателей Кавказа, что родом они агваны (албанцы-лезгины — Г.А.) и что они до настоящего времени носят свое наименование… Завоевавший большую часть света тиран Ланк-Тимур вывел то племя из места его обитания и поселил его в количестве 10 тыс. человек в этой стране… А потом в этих районах начались смуты и волнения. Отвратились от царства персидского область Астрабада, а также горцы — обитатели снежных вершин Кавказа и племя леков, называемых иначе лезгинами… Все эти племена, отколовшись, восстали против воли царя персидского…" [19].

В Лезгистане первыми восстали в 1707 году Джарское и Цахурское общества. Восставшие напали на резиденцию ширванского беглербека — Шемаху. Правитель Ширвана Гасан-Алихан вместе с приближенными был убит, восставшие ворвались в город и, разграбив персидский лагерь, вернулись домой [4,11]. В 1711 году жители Джарского и Цахурского обществ снова стали против персидского шаха. В 1710-1711 годах восстание охватило Табасаран, Самурские территории, Ширван и Шеки [8].

Посланец Петра I А.Валынский, побывавший в Лезгистане в 1716-1718 гг., писал в своем путевом журнале: "…народ, именуемый лезги (прежде бывшие подданные персидские, которые живут близ Каспийского моря и города Дербент, в горах около горы именуемой Шахдаг), собравшись 8000 человек, пришел и не только деревни, но и некий городок, именуемый Акташ, разорил" [7].

Во многих местах, включая и Лезгистан, выступления народов носили организованный характер, и возглавляли их прогрессивно и патриотично настроенные князья. Это ясно прослеживается из описания событии Есаи: "С одной стороны Кавказских гор, в местах, которые называются Ках и Дчар (Джар), Тала и во многих других селениях поднялись народы, именуемые лезгинами, (в этих местах жили и живут лезгиноязычные цахуры, рутульцы и лезгины — Г.А.), а во главе их стал Али-Султан (цахурец), до этого по приказу шаха управлявший страной. Все они объединились, объявили себя самостоятельными, отвратились от царя и восстали против него в 1161 г. (1712 г.). До этого они опустошили и заняли облает. Инисели, Шекинскую, Пасынджуг, Мумпарак и много других селений… Своими еж. годными набегами они опустошили области на том и на этом берегу реки Куры: области Капал (Кабала — бывшая столица Албании — Лезгистана), Дасана до окрестностей города Шемаха, а на этой стороне — области Казаха, т.е. Агстева и страну Алир-Шамшадила.т.е. Закамы, а также долины четырех рек Ганджапасана, т.е., Шамхор, Ганджапасан, т.е. долину Восканапата, Кюрокпасана (долина реки Курак), и много сел в район. Партава". Когда автор говорит о нападениях и погромах, то следует иметь в виду, что это в основном осуществлялось против иранских войск и ставленников шаха.

Аналогично джарцам, местный народ и в других местах выступал организованно. В частности, в окрестностях Шемахи действовали отряды Лютф-Алибека, в районе Мюшкюра — Давуд-бек, кайтагцами руководил умций Ахмед-хан и другие. В восстание включились не только беднейшие слои населения, но, как указано выше, феодалы и представители духовенства.

Между тем повстанцы понимали, что разгозненными действиями врагов с родной земли не изгнать. Нужен авторитетнейший человек, не запятнавший себя неблаговидными поступками. Таким был уроженец селения Дедели, что в Мюшкюре, Хаджи-Давуд — глава суннитского духовенства в Гезгистане [7]. Судя по имеющимся данным, он родился в семье зажиточного крестьянина. Современники неоднократно отмечали его незаурядные способности и организаторский талант. Например, русский хрицер, побывавший в Лезгистане в 1728 году, И.Гербе пишет: "… хан из бунтовщиков Давуд-бек простой породы из Мюшкюра, именем Дауд или Давыд, только умом остер…" [29].

В документах содержатся сведения о том, что Давуд совершил паломничество в Мекку, получил титул "хаджи" и стал самым влиятельным духовным и светским лицом в Лезгистане. Об этом пишет в своем путевом журнале член посольства А.Валынского дворянин А.Лопухин: "Поехали мы от Низовой пристани в путь свой в первом часу пополудни до Мензиля Дадили (Дедели), до которого нам сказали 3 часа (мили), куда приехали в пятом часу пополудни, ночевали тут в деревне Хаджи-бека, о котором нам сказывали, что человек честный и знатный и сей деревни господин" [7].

Эти сведения в достаточной мере позволяют утверждать, что в то смутное время Хаджи-Давуд зарекомендовал себя как человек мужественный, мудрый, честный.

Поскольку шиизм в то время был государственной религией кызылбашского сефе-видского государства и вследствие этого разрушились религиозные культурные центры суннитов, а верующие суннитского толка ислама подвергались в официальном порядке гонениям, то естественно, что одним из лозунгов восставших было объявление войны суннитов против шиитов. Большинство повстанцев-лезгин объединились под знаменем Хаджи-Давуда и развернули широкую военную кампанию против персидских гарнизонов. Ожесточенная борьба, в первую очередь, шла в предгорьях Восточного Кавказа. Хаджи-Давуд живо интересовался ходом этой борьбы, понимая, что только объединенными силами лезгин и сопредельных народов можно победить сильного, коварного врага — сефевидского шаха.

С этой целью он отправился в Кайтаг к уцмию Ахмед-хану. После недолгих, но плодотворных переговоров им удалось разработать план совместных действий против Персии. Затем Хаджи-Давуд со своими соратниками отправился в горы, в Кумух к Чо-лак-Сурхаю, которого также сумел убедить в необходимости действовать совместно и слаженно.

"Эта своего рода небольшая дипломатическая поездка Хаджи-Давуда свидетельствует не только о его целеустремленности и неиссякаемой энергии, но и об умении говорить с людьми, убеждать их" [7]. Кроме того, следует иметь ввиду, что Кайтаком и Кази-Кумухом управляли выходцы из лезгинского тухума эмира Чуфана (Чупана) из сел. Мацар (см. гл. IX, параграф 9.5).

После поездки Хаджи-Давуд получил подкрепление из Кайтага и Кумуха. Нападения на иранские гарнизоны участились, вся равнина, начиная от Дербента до Шемахи, пылала в огне восстания [7]. Но иранские власти были еще довольно сильны, везде находились их гарнизоны, и велась активная борьба против восставших.

В 1719 году Хаджи-Давуд был арестован и посажен в Дербентскую тюрьму. В тюрьме Хаджи-Давуд просидел недолго, выбраться оттуда ему помогли друзья и соратники по борьбе. Тюремный опыт и опыт первых лет борьбы с иноземными захватчиками научили его критически оценивать достигнутые успехи и еще тщательнее готовиться к военным операциям [7].

В июне 1720 года повстанцы под руководством Хаджи-Давуда осадили древний город Шабран, расположенный в исторической лезгинской области Мюшкюр. План осады и штурма Шабрана выполнен лезгинами в полном объеме [7]. Иранский гарнизон, расположенный в городе, был перебит. После Шабрана повстанцы освободили крепость Худат, которая располагалась на месте нынешнего лезгинского селения Щуру Худат в Кусарском районе. А.Бакиханов пишет: "Крепость Худат была взята, и Султан-Ахмед со своими приближенными убит мятежниками". Обеспечив себе прочный тыл, Хаджи-Давуд вновь встретился с Чолак-Сурхаем Казикумухским с целью договориться о продолжении борьбы с сефевидами вплоть до их полного изгнания. Очередным объектом для освобождения был выбран город Баку. Однако поход был недостаточно подготовлен, да и повстанцев собрали мало. Поэтому вышедший им навстречу Дергах-Кули-бек, воспользовавшись численным преимуществом и лучшим вооружением, нанес повстанцам поражение. Повстанцы отошли на исходные позиции и через некоторое время вновь стали нападать на иранские гарнизоны, расположенные в городах Куба и Дербент. Борьба шла с переменным успехом, однако некоторые военные неудачи, а также упорное сопротивление сефевидов привели к мысли о необходимости заключить союз с более сильным, чем Иран, государством.

Зная об интересах России на Кавказе, Хаджи-Давуд вознамеривался попросить военную помощь у Петра I. Связи с последним осуществлялись через астраханского воеводу И.Кикина, в переписке с которым Хаджи-Давуд состоял. Обратимся к одному из писем, написанному рукой Хаджи-Давуда, датированному 22 апреля 1721 года: "Пресветлейшему и державнейшему великого государя подручному, честнейшему и высокопочтенному и высокородному астраханскому боярину Ивану дружелюбия и доброго здоровья желаю. Прежде нам от кызылбашей многие обиды были, и покою нам от них не стало…, они сделали обиду через силу, и за то стали мы с ними, кызылбашами, в неприятельстве и за свою кровь им отомстим. Дербент, и Шемаху, и Баку осадили… будем брать города, будет милость божья над нами будет и дело, ведает весь народ, а я нынче ради дружелюбия пресветлейшему и дрожавнейшему великому государю под pyку идти, верно служить готов, и, как придут ваши войска и если понадобится построить город или иное что, я буду со всеми своими людьми великому государю служить верно… И чтоб приезжали к нам торговые люди, а мы и волоса не тронем, и сколько мочи будет, сделаю добра… ни в чем не опасаясь. A я прежде к вашей милости писал письмо, чтобы донесли великому государю, а ответа нет, и иное письмо вашей милости объявили или нет, не ведаю" [20].

Важно то, что в письме четко прослеживается, почему Давуд-бек со своими приверженцами выступает против кызылбашен ("они сделали обиду через силу, и за свою кровь им отомстим") и четко проявляет свои намерения в отношении России в военной, торговой и других областях. Азербайджанский историк Ф.Алиев, касаясь этих вопросов, сообщает: "В апреле 1721 года Хаджи-Давуд писал И.Кикину, прося разрешить русским купцам привозить в его владение свинец и железо в обмен на шелк-сырец. В другом письме представителям Русского государства Хаджи-Давуд заявил, что он ведет войну не для властолюбия и богатства и не для чего иного, кроме того, чтобы освободить суннитов от кызылбашей" [21]. Тем временем бывший посланник, недавно назначенный губернатором Астраханской области А.Валынский, по поручению русског: кабинета, обратился с письмом к Хаджи-Давуду, где спрашивал о его желании стать подданным Русского государства. После этого А.Валынский писал Петру I: "Кажется мне, Давуд-бек ни к чему не потребен: посылал и к нему отсюда поручика (как я перед сим Вашему Величеству доносил), через которого ответствует мне, что, конечно, желает служить Вашему Величеству, однако ж, чтобы Вы изволили прислать к нему свои войска и довольное число пушек, а он, конечно, отберет города от Персии, и, которые ему удобны, те себе оставит, а прочие уступит Вашему Величеству, как по той стороне реки Куры до самого Исфахана, чего в руках никогда не будет, и того хочет, чтоб Ваш был труд, а его польза" [20].

Русское правительство не оказало помощи Хаджи-Давуду. Поэтому последнему ничего не оставалось, как рассчитывать на свои силы и действовать.

Хаджи-Давуд продолжал тщательно готовиться к решительному штурму столицы Пярвана — Шемахи. Пока Хаджи-Давуд был занят этим, Чолак-Сурхай Казикумухский готовился оказать помощь иранскому шаху Султан-Хусейну, который, испугавшись восстания афганцев, обратился за помощью и поддержкой к восточно-кавказским князьям. Однако собранное им и тарковским шамхалом Адиль-Гереем войско не достигло цели, их Хаджи-Давуд вновь склонил ветреного, отличавшегося непостоянством казикумухского хана на свою сторону [7]. Что касается войска Хаджи-Давуда, то оно неуклонно пояснялось новыми силами. Видя целеустремленность, правоту и непоколебимость Хаджи-Давуда, к нему примкнул и кайтагский уцмий. А.Гербер в своих записках, относящихся к этому времени, писал, что народы толпами приставали к восстанию".

Из Куткашена к Хаджи-Давуду прибыли местные владетели Махмуд и его брат Ахмед с сыновьями. Даже репрессивные меры, приятые против них иранским шахом, не заставили этих мужественных людей отказаться от всеобщего любимца Хаджи-Давуда [2].

Собрав достаточные силы, Хаджи-Давуд совместно с казикумухским ханом, кайтагским уцмием, цахурским султаном, куткашенским меликом и другими предводителями повстанцев начали поход на Шемаху, главный оплот Ирана в Ширване.

Осада этого сильно укрепленного города началась 10 августа 1721 года. Перед осадой устоялось кровопролитное сражение повстанцев с войском Мухаммед-хана.

Сефевиды, несмотря на троекратное превосходство в силе, потерпели сокрушительное поражение. Отряд повстанцев численностью в 1000 человек обратил в бегство противника и буквально на его плечах проник в город. Однако узкие городские улицы были перегорожены, и поэтому конница Хаджи-Давуда не смогла продвинуться в глубь Шемахи. Из-за отсутствия пространства для маневров конный авангард повстанцев отступил назад, вышел из города, и городские ворота крепко закрылись за ними.

Тем временем к городу приблизилось остальное войско Хаджи-Давуда. Состоялась еще одна неудачная попытка штурма. Вслед за этим началась настоящая битва, продолжавшаяся восемь дней. После чего был небольшой перерыв, а затем с еще большей силой разгорелось кровопролитное сражение, длившееся двенадцать дней. Это последнее сражение и решило участь города Шемахи. Он перешел в руки повстанцев, иранский наместник Хусейн-хан был казнен, сефевиды перебиты или изгнаны [7]. При этом пострадали и русские купцы. Вот как описывает Есаи взятие Шемахи: "Как мы уже сказали, магометане бывают двух вероисповеданий — шииты и сунниты. Жители города делились пополам, но суннитов было больше, поэтому жители района, называемого Сарытопраг, ночью открыли свою сторону и впустили внутрь города часть неприятельского войска, а на рассвете, присоединившись сами к ним, передали им в руки город. Вступив в город, лезгины пустили в ход свои мечи против магометанских кызыл-башей… Многие из войска персидского и из их начальников бежали куда попало. Имущество и дома были разгромлены, а семьи и дети были уведены в плен. Хана Хусейна схватили и, продержав его несколько дней, выдали Ибрагим-аге, брату мелика Пейкара (сын казненного иранским шахом Мелика-лезгина), который убил его в отмщение за своего отца и брата, убитых Хусейном.

Народ же армянский, христиане, как жители города, так и селений, за исключением немногих случаев, особенно не пострадали от резни, ибо милостью Христа они были пощажены. Имущество их было в значительной мере разграблено, но дети и сыновья их не были взяты в плен" [19].

По поводу разгрома, учиненного в рядах русских купцов, Петр I писал в своем манифесте: "Поноже от Рождества бога нашего Иисуса Христа 1721 года, пресветлейшего, и величайшего, и старейшего великого друга, и соседа ближнего высокостепенного государств и земель персидского шаха под ногою его бывшей лезгинской земли владелец Давуд-бек и Казикумухского уезду правитель, называемый Сурхай, которые из трех сторон, от разных народов многих возмутителей и бунтовщиков собрав, против вышеописанного шаха, нашего друга, объявили бунт поднять, его владения государство Ширванское обретающим город Шемаху штурмом и боем взять, неточию нашего друга, его шаха, многих людей побили, но от нашей высокой стороны Российских народов, которые по нашей, по древнему обычаю в вышеупомянутый город для купечества ездили, безвинно и немилостливо побив, пожитков и товаров их ценой всего около 4 миллионов рублей погреба, взяли…" [20].

В связи с изложенным возникает вопрос: было ли у русского царя Петра I основание, чтобы издать такой манифест, после которого последовали серьезные политические и военные шаги? Что же случилось с русскими купцами после захвата Шемахи повстанцами? Ответы на эти и другие вопросы дает "Журнал" консула России С.Аврамова в Персии [20]. Он пишет: "Если бы …персияне неволею не заставили наших русских драться и …стрелять, то б наших людей не побивали и товар не разграбили, а ныне оной пожиток на ком отискивать, кроме персиян, потому что от их неволи наши пропали" [20]. А в другом месте, в беседе с одним из рештских купцов по имени Ага Арди, подчеркнувшего, что русские купцы "хорошо стояли и дрались, он отмечает, что персияне хотели их всех порубить, а наши русские купцы не для войска ибо ездят, но для купечества и не для чево бы им за свою волю драться" [20].

"Все это позволяет по-новому подойти к освещению данного вопроса, — пишет Мамедова. — До сих пор в исторической литературе утверждается, что повстанцыь лишь ради собственной наживы ограбили русских купцов. Однако вышеуказанное опровергает это мнение. Повстанцы, обещавшие не трогать русских купцов, сдержали бы свое слово, если бы последние не перешли на сторону иранских купцов [20,21] и не стреляли в повстанцев. Добавим, что хотя консул, выражая свое субъективное отношение к русскому купечеству, говорит о самообороне их от повстанцев, однако это нисколько не может оправдать их поступок, поскольку повстанцы гарантировали им неприкосновенность имущества и жизнь" [20]. Кстати, и русский резидент в Турции в своем сообщении от 1722 года Петру I обвинял в случившемся только русских купцов, руководимых корыстолюбием и потому поддержавших сторону враждебного повстанцам лагеря. По его словам, "русским купцам было велено собираться в одно место со своими пожитками, и если бы они так сделали, то не потерпели бы ни малейшего вреда; но они, увлекшись корыстолюбием, стали брать почти у всех шемахинцев дорогие вещи на сохранение, что было им именно запрещено; тогда войско (повстанцы)… узнав …бросилось на них, побило и ограбило" [20]. Это подтверждается и другими источниками. Очевидец событий англичанин Дж. Ханвей сообщает, что "русские купцы пострадали исключительно из-за того, что прятали в своих помещениях противников лезгин. В то же время западноевропейские купцы, оказавшиеся в момент штурма в Шемахе, не понесли никакого ущерба" [7].

Вот как описывает Есаи события, происшедшие в последующем: "После взятия этого города (Шемахи) иранские правители Гянджи и Еревана известили об этом шаха, заявив протест, а сами выступили со всем войском и пришли в агванский (албанский город Партав на берегу реки Куры). Там собрались ереванский хан со всеми правителями районов, хан гянджинский со всей знатью и остальные с множеством войск до 30000 чел.

Но от царя (шаха персидского) не было войска, и никакой им помощи не пришло, ибо он был очень занят и озабочен войной в районах Кандагара. Он только устно и письменно приказывал им делать все, что возможно.

Искусные же, привыкшие к злодеяниям лезгины, от одного имени и голоса которых приходили в трепет все, кто находился поблизости, в это время, подобно опытным охотникам, пришли тихо и бесшумно, собрались на том берегу великой реки Куры и в одну ночь так же бесшумно переправились на другой берег.

А трусливый и женоподобный народ персидский, по своему обыкновению всю ночь до утра пьянствовал, пировал, к утру же впал в глубокий сон и только по восходу солнца поднялся и стал готовиться к битве.

Пока они (персы) медленно готовились, лезгины, ударив на них, разбили их, бросились за ними, погнали их до подножья Арцахских гор к реке Трду (ныне Тертерчай) и к долине реки Хачен (река в Карабахе).

Таким образом, персы были посрамлены и обманулись в своих ожиданиях, а лезгины, забрав добычу, радостные возвратились к себе. Это случилось осенью 1721 г." [19].

Далее Есаи пишет: "Когда кончилось страшное зимнее замерзание реки и приблизилось приятное дуновение весны, лезгины опять вооружились своим намерением… Они прибыли и остановились лагерем у подножной равнины Муганской, на том месте, где соединяются Кура и Араке. Один из персидских полководцев, по имени Чардахжи, также с большим войском стоял лагерем около Барку-шата (село) на берегу того же Аракса.

При одном только слухе о лезгинах этот безобидный муж бежал и исчез из своего лагеря. А воинственные лезгины, поднявшись по реке до пределов Баркушата, вступили в сторону Тизака (в Карабахе), заняв его горы и равнины"…

Лезгины обложили гор. Гянджу и держали гго в осаде 12 дней, но ничего не смогли сделать: горожане оказали им сопротивление, а ранее осведомленные люди ушли в город Пепхис (Тбилиси) к иберскому царю Вахтангу и просили прийти к ним на помощь. Он обещал прийти. Горожане вступили с ним в переговоры, в ходе которых говорили: "Лезгины не пришли бы к нам в нашу страну, если бы неимели бы единомышленников в соседних с нами областях, среди окружающих нас народов. Они пришли по их наущению, как единоверны их, сунниты. И если ты друг великого шахa, который тебя любит, и ты нам друг, ты должен наказать их — опустошить и ограбить их села и взять их в плен" [19].

"За этими словами, — пишет Есаи, — крылась и другая причина: за его (Вахтанга) приход была обещана крупная сумма денег, и так как этих денег ему не дали, то и направили его на тех (на соседей). Так как уже была весна — май 1722 г., то все проживающие в палатках племена, называемые терекме (кочевые туркмены), т.е. скотоводы, по своей исконной привычке уже поднялись в поры на яйлаги в богатые травой места. К тому же, опасаясь лезгин, они еще находились в бегстве. И вот по подстрекательству гянджгянцев и их правителя Джавад-хана Вахтанг приказал своему войску двинуться на тex, на кого ему указывали, и ограбить их.

Иберское племя миликан более безжалостное, чем кавказцы, двинулось отрядами и тот час же рассыпалось по горам и лощинам… Хотя они почти никого не убивали и не брали в плен, но все, что было доступно их оку, они все забрали: скот, даже кур, кошек и собак… совершив все сказанное, они возратились к себе, страна же наша осталась беспризорной и без головы, а люди стали поступать, как кому вздумается.." [19].

За короткое время Хаджи-Давуду удалось очистеть лезгинские земли от завоевателей. Помня об отказе Петра I в помощи и о том, что последний угрожал наказать войско Давуд-бека как "бунтовщиков шахова величества", в такой сложной обстановке Хаджи-Давуду ничего не оставалось, как обратиться за покровительством к потенциальному в тот период противнику Русского государства — Османской империи. "Получив долгожданное известие от Хаджи-Давуда, турецкий Султан пригласил его в свою столицу для переговоров, на что Хаджи-Давуд дал согласие. Переговоры лезгинской делегации с турками закончились принятием турецкой протекции, но при полной внутренней автономии Дагестана и Ширвана. Вернувшись из Турции, Хаджи-Давуд имел сложную беседу с Чолак-Сурхаем Казику-мухским, чьи отряды нередко занимались грабежом местного населения". [7]. Отношения между ними охладели, и Чолак-Сурхай удалился в горы, продолжая периодически набеги на Шеки, Гянджу и прилегающие к ним территории [7]. При этом вынашивал коварные планы устранения Хаджи-Давуда, чтобы самому стать шахом в Лезгистане.

Раскладка сил вокруг Лезгистана в это время была такова. Иран, увязший в войне с афганцами, ничего не мог предпринять против Давуд-бека. В это время афганцы во главе с Мир Махмудом продвинулись в глубь Ирана и заняли столичный город Исфаган. О полном кризисе в сефевидском государстве сообщил и русский консул С.Аврамов, который писал, что "персидское государство вконец разоряется и пропадает" [20,22].

Правительство Петра, преследующее цель занять прикаспийские области и выход к Каспийскому морю, воспользовалось этим положением сефевидского государства и не стало медлить с выступлением. Единственной противодействующей силой была Турция, которая претендовала на все Закавказье и с которой Россия опасалась столкнуться [1]. Чтобы избежать военного конфликта с ней, Русское правительство через своего резидента в Константинополе И.Неплюева старалось убедить Турцию, что оно дальше прикаспийских областей не двинется. Для убедительности приведем отрывок из письма к Неплюеву: "… Его Величество из провинций персидских, которые близ границ турецких лежат, отнюдь не желает себе присовокупить и, кроме тех, которые обретаются по Каспийскому морю, за собой удержать хочет" [20,22]. Другой причиной, усилившей беспокойство русских, как уже говорилось, было обращение шема-хинских повстанцев во главе с Хаджи-Давудом за помощью к Турции. Это хорошо видно также из указа консулу:"… оные бунтовщики просили некоторой сильной державы о протекции, которая не только с сей взятой от бунтовщиков провинций, но и зело далее на Персию намерение имеют" [20,22].

Одновременно русское правительство через консула С.Аврамова стремилось склонить персидского шаха Тахмасиба II к уступке прикаспийских областей, обещая при этом защиту от Турции и от так называемых бунтовщиков, т.е. повстанцев [20]. Именно стремление занять прикаспийские области заставило Петра I направить гонцов Чсбомасва, Пстричиса и Власова 31 октября 1721 г. к консулу С.Аврамову с требованиями [20.23]:

1. "Добиться старого или нового шаха увидеть".

2. Мотивировать, что "мы идем к Шемахе не для войны с Псрсисю. но для искоренения бунтовщиков, которые нам обиду сделали" 1221.

3. Получить согласие на уступку прикаспийских областей и предложить помощь:

"им при сем крайнем разорении надобна помощь, то мы готовы им помогать и почистить от всех неприятелей и паки утвердить постоянное владение персицкое, сжели они нам уступят за то некоторые по Каспийскому морю лежащие провинции…"

Интерес Петр I на Кавказе заключался в установлении контроля над транзитным путем из Европы в Юго-Восточную Азию главным образом в Индию. Поскольку этот путь пролегал через территорию Персии, которая к тому времени потеряла былую мощь, Петр и решил воспользоваться удобным моментом. Перед началом этого так называемого "персидского похода" русский император заручился поддержкой ряда местных феодалов, прежде всего царя Вахтанга VI, которому обсшал помощь против Турции и Ирана. Не оставалась в долгу и Турция, которая тоже делала местным владетелям щедрые посулы, настраивая их против России (9).

12 августа 1722 года Петр 1 прибыл в Тар-ки. 23 августа русская армия без боя вступила в Дербент. Дербентский наиб Имам Кули, который поднес Петру 1 серебряные ключи от крепости, был произведен в чин генерала-майора с установлением соотвстствующего денежного оклада.

30 августа русское войско во главе с Петром 1 подошло к реке Рубас и заложило в непосредственной близости от табасаранской территории крепость, рассчитанную на гарнизон в 600 человек. "Власть Петра 1 была признана — пишет проф. А.Шихсаидов — почти всеми селениями табасаранцев и северных лезгин на плоскости. Петр 1 поставил в известность сенат о том, что "в сих краях твердо ногою стою" [24].

Неординарно было отношение владетелей Восточного Кавказа к вступлению русских войск в эти края. По этому поводу проф. А.Шихсаидов пишет: "Табасаранский владетель Рустам-Кади обратился к Петру 1 с просьбой оказать помощь в борьбе с уцмисм кайтагским, Сурхай см Казикумухским и Да-вуд-Хаджи Мюшкюрским. Эти феодалы нападали на владения Рустам-кади в отместку за то, что он не принимал участия в военных выступлениях против русских войск. В письме Рустам-Кади к Петру 1 от 30 августа 1722 года сообщается, что Сурхай и уцмий "неприятельским образом нападали, город мой выжгли, понежени от кого воспоможение для обороны учинено не было"[1].

Петр I. стремившийся в ходе "персидского похода" склонить на свою сторону владетелей Восточного Кавказа, решил оказать Рустам-кади всяческую помощь. 1 сентября 1722 года последовала грамота Петра 1 на имя Рустам-бека. в которой Петр 1 обещал помощь войсками, которые близ здешних краев обретаться будут" [I].

Как сообщает Гербер, "табасаранцы полатей никаких русскому царю не платят, и повинны оные по требованию воинскую службу отправлять" (25). За преданность русскому престолу табасаранскому майсуму было определено жалование 200 руб. в год [18,25].

Шторм на Каспийском морс уничтожил продовольственные и военные запасы русской армии, поэтому Петр 1 отказался от продолжения похода и основную часть армии возвратил в Астрахань. В крепостях Дербент и Рубас были оставлены гарнизоны русских войск. Однако они оказались в исключительно тяжелом положении в связи с активизацией антирусской деятельности некоторых местных феодалов. 27 сентября 1722 года дербентский наиб писал Петру:

"По возвращении Вашего Величества отсюда на построенную по указу вашего величества крепость на реке Дарбаге изменник уцмий напал, взял после боя…. а которая крепость на Рубасс и к той собравшись майсум через три дня приступил и бился, в которой баталии восемь человек из соллатов ранили, а неприятеля побито зело много и как мы слышали Давуд-бек собравшись многолюдством, намерен к тому городу (Дербенту) приступить" [18.26].

Петр I оправившись от первого неудачного похода на Кавказ, предпринял еще несколько попыток укрепить свои позиции здесь. В ответ на это свои войска в Ширван ввела и Турция. В июне 1723 года русские заняли Баку, после чего сальянский и талышский владетели заявили о своей покорности России. Тем временем Турция хозяйничала почти во всем Закавказье, исключая Ширван и Кубу, которыми управлял Хаджи-Давуд.

В 1723 году Хаджн-Давуд официально рыл признан ханом Ширвана и Кубы, а Шемаха стала ее столичным городом, где находилась резиденция.

Противостояние России и Турции завершилось мирным договором, подписанным в 1724 году в Стамбуле, по условиям которого Закавказье фактически было разделено между Турцией и Россией. Турция признала за русским государством право на прикаспийские провинции. Русское государство вбивалось в свою очередь не противодействовать влиянию Турции в остальной части Закавказья. Исключение составил Щирван, где у власти находился Хаджи-Давуд, Стамбульский договор предоставлял Ширвану автономию. Турция не имела права держать пределах Ширвана войска. Русское правительство признало лезгинское государство Ширван как самостоятельное государство. Об этом говорит тот факт, что на очередной конференции сторон Россия и Турции, состоявшейся 23 декабря 1723 г., представители Турции возражали против предложения о переходе Ширвана К России: "Русский резидент забыл (имеется ввиду Неплюев — Г.А.), — сказал представитель Турции. — что весь Ширван был отдан Хаджи-Дауду и русскому двору, об этом неоднократно сообщено. Османское правительство только ради дружбы соглашается прибрежную часть Ширвана — Дербент и Баку — уступить России …Россия удовлетворила эту просьбу, предлагала обеим сторонам "больше прогрессов в Персии не чинить и остаться на захваченных рубежах"[27].

Для той части Лезгистана, где был ханом Хаджи-Давуд, наступил мирный период, и он начал экономическое возрождение своих владений. Население было довольно его правлением.

Однако мир длился недолго. В 1725 году Турция нарушила договор и после захвата Гянджи вторглась в пределы Ширвана. Хаджи-Давуд дал решительный отпор турецкой армии, которая в скором времени отступила. После этого опять пришло кратковременное затишье и в стране потекла мирная жизнь.

Хаджн-Давуд, зная настроение народа, не прекращал попыток наладить контакты с русскими, к которым отошли низменные прикаспийские районы.

Русская ориентация среди народа объективно складывалась в процессе торгово-экономических взаимосвязей, а также в борьбе против иранского и турецкого владычества. Наличие русской ориентации в Лезгистане видно из высказываний тех. кто в то время побывал в Шемахе. В частности, в записях Корнеля де Брюина, побывавшего в 1709 г. в Шемахе, читаем, что "доведенные до отчаяния непомерными налогами и жестокостями люди были бы более счастливы под его, русского царя, управлением, чем под управлением своего природного государя… Они даже открыто заявляют, что защищаться не будут, сети царь придет, и молятся Магомету, чтобы это наступило" [20].

Попытки Хаджи-Давуда установить с Россией дружественные отношения и в последующем не были удачными. Даже после смерти Петра I российское правительство и военное командование продолжали относиться к Хаджи-Давуду как к бунтовщику, возмутителю спокойствия на Кавказе и противнику российской политики в этом регионе.

Между тем иранский шах также сделал попытку привлечь Хаджн-Давуда на свою сторону. Однако Хаджи-Давуд отказался от этого предложения [7]. Хаджи-Давуд понимал, что каждая из враждующих сторон будь то Россия, Иран или Турция, рассматривают его как разменную карту, и ни одна из этих сторон не будет принимать искреннего участия в судьбе его народа. Поэтому он объявил свое государство свободным и начал проводить независимую политику.

За время правления Хаджи-Давуда в Ширване Чолак-Сурхай вел тайные переговоры с турецким султаном о передаче ему власти в Ширване всячески проявлял верноподданнические чувства и вел предательскую политику в отношении лезгинского народа. Такая политика устраивала Турцию. поэтому был задуман коварный план отстранения Хаджи-Давуда от власти.

В "Кавказском сборнике" по этому случаю написано: "Сурхай-хан различными происками успел выставить Хаджи-Давуд-бека в дурном свете перед турецким правительством, вследствие чего Давуд-бек был востребован…, а управление Шемахою поручено Чолак-Сурхаю с утверждением его в звании хана" [14].

В мае 1728 года Хаджи-Давуд, его семья, братья и приближенные сановники получили от турецкого султана предложение приехать с визитом дружбы в Гянджу, которая входила в то время в Османскую империю. Хаджи-Давуд, не подозревавший об измене, принял это предложение и поехал. Здесь его арестовали и, пока весть о трагедии не дошла до Шемахи, отправили его на остров Родос [28]. Там Хаджи-Давуд и умер. Ханом Ширвана с присвоением чина трехбунчужного паши (от слова бунчук — пунчук, — пучок из конских волос, знак различия для турецких пашей разных рангов) и жалованием в 3 тыс. руб. в пересчете на русские деньги был утвержден Турцией Чолак-Сурхай Казикумухский, который и в последующем продолжал заниматься неблаговидными делами на подвластных ему территориях.

6.3. БОРЬБА ЛЕЗГИНСКОГО НАРОДА ПРОТИВ РАЗДЕЛА ЛЕЗГИСТАНА И ПРОТИВ ИНОСТРАННЫХ ЗАВОЕВАТЕЛЕЙ

После изгнания иранских войск с Восточного Кавказа и из Закавказья военно-политическое положение этих территорий выглядело следующим образом: под турецкой властью находилось почти все Закавказье, исключая узкую прибрежную полосу от Дербента до Гиляна, которая оставалась в сфере влияния России, а Ширван и Куба находились под властью Дауд-бека.

По Стамбульскому (Константинопольскому) договору часть Лезгистана также была поделена между Россией и Турцией. К России отошли Ахтыпаринский магал, город Дербент с улусским маголом [8]. Ахтыпаринское, Рутульское общества при разграничении земель должны были отойти к Турции [29].

С 1725 по 1727 год была сделана попытка определить пограничную линию между Россией и Турцией. Смешанная русско-турецкая комиссия пыталась разделить, как указано выше, и часть земель Лезгистана. Лезгинский народ активно боролся против раздела территории между Россией и Турцией и в конечном счете заставил отказаться от идеи совершения такого акта.

Гербер, непосредственный участник определения русско-турецкой пограничной линии, отмечает в своих заметках, что привести жителей кюринских селений к повиновению было нелегко, поскольку они выступали против границы [30]. Далее он отмечает, что общества Самурской долины "противятся обоим государствам — России и Турции, — в подданстве, все заедино вместе стоят и хотят вольными людьми побывать, как оные всегда бывали" [29]. И наконец, "жители Ахтыпаринского общества, живущие "в крепких местах", не желавшие слышать о таком разделении, были царскими властями оставлены в покое".

Ширван и Елисуйское султанство находились в номинальной зависимости от Турции Хаджи-Давуд в Ширване проводил независимую от Турции политику, да и на других лезгинских территориях народ активно боролся против захватчиков. "Турки, — пишет Гербер, — многократно покушались привести лезгин к послушанию, однако они этому противились и знали вольность свою удержать" [29].

Народы, попавшие под власть турецких оккупантов, поднимались на борьбу за свое освобождение. Турецкие ставленники с помощью местных продажных феодальных владетелей принимали меры для подавления выступлений лезгин и других народов. В частности, коварным способом был отстранен от власти в Ширване Дауд-бек Мюшкюрский, и на его место назначен продажный Чолак-Сурхай. Были разосланы фирманы-указания местным владетелям о том, чтобы они активно подключились к борьбе против "бунтовщиков".

Из фирмана турецкого султана Мухмуда цахурскому владетелю Магомед-паше (1731 г.) выясняется, что "некоторые армянские народы, подобно сигнахцам, и лезгинские племена иногда вследствие беспечности правительственных властей осмеливаются производить беспорядки в государстве" [8,32]. Цахурский владетель ставился в известность о военных приготовлениях турецких войск совместно с некоторыми продажными владетелями Восточного Кавказа к борьбе против восставших жителей, от него требовали "при первом извещении гянд-жинского правителя принимать участие в усмирении восстания" [8,32]. Для усмирения восставших на лезгинских территориях было отправлено несколько турецких карательных экспедиций, которые закончились для турок безуспешно [8].

В 1733 году среди жителей Лезгистана, находящихся в подчинении России, снова начались крупные волнения, "которые были жестоко подавлены царскими войсками" [33].

Приведенные факты свидетельствуют о том, что жители Лезгистана, как и другие кавказские народы, не желая мириться с иноземным игом, поднимались на решительную борьбу против царских войск и турецких поработителей [8].

Захват Турцией значительных территорий в Закавказье и в Западном Иране создавал угрозу самому существованию Иранского государства. Перед лицом серьезной опасности военное ведомство Ирана возглавил крупный военачальник Надир из племени афшаров. Ему удалось изгнать афганские войска из Ирана, а затем захватить Герат. Эти победы привели к быстрому возвышению Надира. В 1780 году он выступил против Турции и вскоре взял Хамадан, Тебриз и Ардебиль.

Надир отстранил от власти шаха Тахма-сиба II и посадил на трон его четырехмесячного сына Аббаса III. С этого момента Надир сам фактически стал управлять страной.

В октябре 1732 г. армия Надира нанесла новое поражение и турецким войскам под Багдадом. Перезимовав на берегах Аракса, Надир летом 1734 г. двинул свои войска в Ширван. Ставленник Турции Чолак-Сур-хай, узнав о приближении Надира, покинул Шемаху и бежал в Кази-Кумух [9]. Войска Надира заняли Шемаху. По его приказу этот прекрасный город был сожжен, жителей переселили на расстояние 6 километров, где возникло поселение Новая Шемаха. После этого некогда оживленная торговля Шемахи замерла. Часть жителей была переселена в местечко Агсу, где вырос новый город.

В октябре 1734 г. Надир осадил Гянджу. Войска Надира устроили перемычку в русле реки и повернули ее течение в сторону крепости. Под напором воды стены и башни Гянджи начали рушиться, а часть города оказалась затопленной. Однако Надир и в этих условиях не смог взять Гянджу. Он решил отрезать дорогу турецкому войску, шедшему со стороны Еревана и Карса на выручку турецкому гарнизону в Гяндже. Оставив вокруг Гянджи небольшие силы, в мае 1735 г. он двинулся в сторону Армении, а 8 июня, разбив наголову турок, взял Ереван, затем Тбилиси и возвратился в Гянджу. Турецкий гарнизон не выдержал натиска войск Надира, и крепость пала.

Чтобы приостановить продвижение войск Надира, турецкие власти послали им в тыл отряды крымских татар. Получив весть о прибытии крымских татар в Дербент, Надир осенью 1735 г. предпринял наступление на этот город. Не имея поддержки со стороны местного населения, крымский хан поспешно отошел на север [9].

В январе 1725 г. умер Петр I. В России началась борьба различных дворянских группировок за власть. После непродолжительного правления Екатерины I (1725 — 1727 гг.) и Петра II (1727 — 1730 гг.) на престол вступила императрица Анна Иоановна (1730 — 1740 гг.), пришедшая к власти в результате дворцового переворота. В царствование Анны Ивановны ухудшилось внутреннее и международное положение России, были значительно ослаблены армия и флот. Опасность нападения Турции вынуждала Россию в первую очередь укрепиться на побережье Черного моря. При такой обстановке дальнейшее сохранение прикаспийских областей было для России невозможно.

Переговоры между Россией и Ираном, начатые в 1730 г., завершились заключением 21 января 1732 г. в Реште мирного договора между ними. По условиям договора прикаспийские области к югу от Куры отошли к Ирану, который обязывался не допускать Турцию к Каспийскому побережью. Договор сохранял льготные условия за русскими купцами в пределах Иранского государства. Добившись больших уступок со стороны Турции, Персия опять открыто заговорила о возврате территорий, занятых русскими войсками. Сложившаяся к 1735 году военно-политическая обстановка оказалась явно не в пользу России.

Царская Россия, не желая пойти на открытый военный конфликт, заключила с Персией 10 марта 1735 года в Гяндже договор, по которому Россия отказалась от всех завоеванных в результате похода Петра I территорий и вывела свои войска за Сулак.

Добившись юридического признания возврата ранее утерянных Персией территорий Кавказа, Надир-шах приступил к фактическому их освоению, что вызвало упорное сопротивление народов Восточного Кавказа, особенно лезгинского.

Все это ничего хорошего не сулило народу Лезгистана. Наоборот, территория его опять превратилась в проходное поле для карательных экспедиций, направляемых Надиром в северный Лезгистан и Дагестан для борьбы с непокорными горцами.

Как и следовало ожидать, выполнение условий Гянджинского договора многие народы Восточного Кавказа восприняли как акт жестокой несправедливости и угрозу их независимости. Этим и объясняется тот факт, что одновременно с выводом русских войск жители двух магалов Дербентского ханства бежали в горы, немало жителей Прикаспия бежало на Северный Кавказ [9]. Генерал русской армии Левашов летом 1735 г. писал императрице, что беженцы не вернутся к персам из-за их "безмерного грабительства и тиранства".

Разгром турок и переговоры об уходе русских войск с Восточного Кавказа привели к усилению влияния Ирана. Надир-шах заключил мир с Турцией. Прибыв в Ардебиль, Надир-шах поручил Мусе-хану Астаринскому послать своего курьера к Чолак-Сурхаю с предложением очистить Ширван [II]. Чолак-Сурхай был, как обычно, самонадеян и написал Надир-шаху: "Я завоевал территорию Ширвана со своими лезгинами-львами на войне, и по какому праву вмешиватьсвя в то, что принадлежит мне" [34]. Это заявление примечательно тем, что оно доказывает, кто был в войсках Чолак-Сурхая и кем отвоеван Ширван. Это были "Лезгинские львы"!

Несмотря на такое громкое заявление, Чолак-Сурхай, как только услышал, что на Ширван наступает Надир-шах, бросив все и всех, убежал в Казикумух. [35].

Захватив Ширван, Надир-шах вступил в пределы Северного Лезгистана.

Народы лезгинской группы Северного Лезгистана: лезгины, табасаранцы, агульцы, ру-тульцы и цахуры — оказали персидским полчищам упорное сопротивление. "На всем пути от берегов Каспия и Самура до Кази-кумухского ханства, — пишет профессор А.Шихсаидов, — народы лезгинской группы самоотверженно боролись с войсками Надира, шедшими к Кумуху через Курахское и Магу-деринское ущелья. После бегства Сурхая в Аварию Надир-шах вернулся тем же маршрутом в Дербент. При этом местные жители нападали на иранских захватчиков" [8].

Далее А.Шихсаидов пишет: "Персидские войска во главе с Надир-шахом приближались к селению Ахты. Жители его разрушили мост на Самуре и укрепились на горе в старой крепости Шахбани. Но шахские войска за сутки построили новый мост. Переправившись вечером по этому мосту, персидские войска расположились лагерем вблизи укрепления и приступили к штурму крепости. После многочисленных атак крепость была взята и ее защитники погибли с оружием в руках. Опустошив ущелье и горы, Надир-шах двинулся по Хачмасской дороге до Куткашеиа" [11].

Когда Надир-шах находился в Закавказье, крымский хан, по указке Турции, совершил набег на Восточный Кавказ. Чолак-Сурхай принял сторону крымского хана. Узнав об этом, Надир-шах вторично совершил поход в Северный Лезгистан. Несмотря на приближающуюся зиму в горах Надир-шах двинулся со своими войсками пс Алты-Агачской горе в Табасаран [8].

"По приказу Надир-шаха в табасаранском магале Дере у жителей было отобрано продовольствие. Надир-шах отправил отсюл. своего сына Ризакули-Мирзу в Шебранский магал, а сам совершил поход в магалы Етег и Хиналарик, с целью наказания восставших жителей" [8].

Другой отряд в количестве шести тысяч человек был выслан против докузпаринцев и ахтыпаринцев. Третьему отряду приказано было идти в селение Кибир. Не выдержав опустошительного нашествия, толпы людей стали уходить в горы. Для задержания их была направлена специальная команда со стороны сел. Кибир, так что большинство беженцев из Самурской долины было истреблено. Производя здесь большие разрушения, все три отряда Надир-шаха соединились в селении Гилияр. II ноября 1735 года Надир-шах двинулся в сторону Дербента. После взятия Дербента он велел вырвать защитникам города по одному глазу, которые захоронены под каменным столбом во дворе Джума-мечети.

Весьма тягостное впечатление производил Дербент в то время. Интересно свидетельство И.Лерха: "В Дербенте во всем караван-сарае длиною в версту, насчитывающем до 150 лавок…, не было ни одного купца. Все лавки пусты. После перехода Дербента под власть Ирана больше половины населения вынуждено было переселиться в другие места, так как у многих дома были разрушены" [9].

Надир-шах на северной стороне Дербента разбил лагерь [II]. Оставив здесь большое количество войск для продолжения борьбы с восставшими жителями, шах вернулся в Персию. Практически с этого времени началось оседание на этой земле тюркменов, которые были в составе иранских войск. Позже они получили название терекмейцы, т.е. туркменцы [8]. Политика шаха Аббаса I по отношению к знатным людям и дербентскому правителю, равно как и к уцмию кайтагскому, способствовала укреплению их владельческих прав. По рассказам Искандера Мюнши, персидский шах Аббас I в награду за активную помощь при взятии Дербента в начале XVII в. "… возвысил их (уцмия) ценными почетными одеждами и дарением предметов, украшенных драгоценными каменьями…" [8].

Победы 1735 г. Надир использовал для провозглашения в январе 1736 г. себя шахом Ирана. Династия сефевидов была низложена, на ее месте утвердилась династия афшаров. При этом своего брата Ибрагим-хана Надир назначил правителем завоеванных земель: Грузии, Армении, Лезгистана и других земель Восточного Кавказа.

Лезгины активно выступали против жестоких завоевателей. Во время сборов налогов с Джаро-Белокан лезгинское население восстало и перебило много иранских воинов. Ибрагим-хан решил наказать непослушных жителей Джаро-Белокан. Летом 1738 года Ибрагим-хан во главе 40-тысячного войска вступил в пределы Джаро-Белокан, где вначале персам удалось занять ряд лезгинских сел. На помощь пришло большое число горцев-лезгин. В сражении близ Джаника войска Ирана были разбиты. В битве убиты брат Надира Ибрагим-хан, Угурлу-хан Гянджинский и ряд других военачальников-персов.

Это событие в сообщении русского консула в Иране С.Арапова описывается следующим образом: "Горские, называемые чарские (джарские — Г.А.), шахова Надир-шаха брата Ибрагим-хана убили, с ним войско было близ сорока тысяч, а ни двух тысяч от того войска в собрании ушедших нет… больше тридцати тысяч персидского войска пропало…" [20].

Остатки персидских войск, предводительствуемые Мухаммед-ханом Афшаром, по-спенгао ушли в Иран. Победителям достались большие трофеи.

Надир назначил на Восточном Кавказе нового правителя — Амир-Аслан-хана, которому приказал подавить восстание.

Для того, чтобы иметь опору и как-то уменьшить сопротивление лезгин, Надир в 1739 году с берегов Куры в районы Дербента и Кубы переселил часть племен сорсоров (сур-соров), от имени которых и поныне остались такие названия сел, как Сор-Сор, Сур-Сур, Сар-Сар, Сур в Геогчайском, Кубинском, Шемахинском и других районах [9].

Весной 1741 года Надир-шах опять сам вступил в пределы Лезгистана — в Шемахе разместил 150-тысячную армию. Отсюда он направлял в различные регионы Лезгистана несколько крупных отрядов войск для подавления восстаний.

Всюду войска Надир-шаха встречали упорное сопротивление повстанцев, "Шах, — писал русский консул С.Аврапов, — сколько войска против лезгинцев ни посылает, лезгины в сражениях всегда персиян рубят…" [20].

Терпя поражения, Надир-шах стал вымещать свое зло на населении и семьях повстанцев. От преследования жители лезгинских сел близ Дербента ушли в горы [36].

Совершив большие разрушения и погромы, войска Надир-шаха приблизились к Ри-чинской крепости. Ворвавшись в селение, войска шаха учинили разгром, разграбили имущество жителей и устроили шах-харман [8].

Опустошая все на своем пути и неся при этом большие потери, персидские войска вступили в Казикумух 12 августа 1741 года [8]. Чолак-Сурхай сдался на милость шаха. Русский резидент Калушкин 12 августа 1741 года сообщил из Кумуха, что "Сурхай, видя горских людей в крайнем несогласии и себя самого от сыновей своих оставленным, через Гани-хана изъявил покорность. Он сдался вместе со своей семьей" [35]. Об отношении борющегося населения к Чолак-Сурхаю говорит такой факт. После захвата Кумуха Надир-шах потребовал от Чолак-Сурхая снаряжение и отряд воинов, состоящий из 1000 человек. "В шахский же лагерь Чолак-Сурхай явился с отрядом в 400 человек, так как"… он более того числа дать власти не имеет, понеже всего деревни, имея с аварским ханом сообщения, учинились ослушны, а о своих сыновьях, где они скрывались, и знать не может" [37].

После этого Надир-шах направился в Кайтаг. Кайтагский уцмий, как и Чолак-Сурхай, прекратил сопротивление и сдался, хотя подвластные ему жители продолжали борьбу.

В октябре 1741 года Надир-шах послал сильный отряд против Табасарана. В сражении шахские войска были разбиты [31].

Надир-шах организует несколько безуспешных карательных экспедиций на территорию лезгин и табасаранцев [8]. Горцы от пассивной обороны стали переходить к активным действиям против шахских войск, расположенных лагерем недалеко от Дербента. "Набеги горцев, — писал Бутков, — весьма беспокоили его (Надир-шаха) войско" [1]. Лезгины всегда нападали из-под прикрытия камыша, грабили и убивали проезжающих [31]. Очевидец событий, русский резидент при персидском дворе Калушкин, писал в конце 1741 года, что шах "от лезгин-цев много потерял силы, был многократно от них разбит" [1].

В 1742 году части иранской армии направились в Кумукскую степь, Самурскую долину, Табасаран, Кайтаг, Аварию [8]. Во главе войск, отправившихся в Аварию, был сам шах [45], который потерпел здесь поражение от объединенных сил горцев. "Из тыла вражеских войск пробрались в Аварию лакцы, даргинцы, кубачинцы, лезгины, кумуки, кайтаги" [9].

Во время военных действий в Аварии в ставке Надир-шаха находился Чолак-Сур-хай. "Остатки разбитой шахской армии, возвращаясь из Аварии по Самурской долине, осадили селение Тублюк [31]. Шахские войска в течение трех дней держали в осаде селение Кудиль, но они не смогли его взять, вынуждены были отступить, заключив с жителями мир" [38].

В 1742 году Надир-шах трижды во главе 30-тысячной армии вторгался в Табасаран с целью наказания восставших жителей и каждый раз отступал, неся большие потери. Только в одном бою с табасаранцами убито 800 шахских солдат и шах едва не лишился жизни [38]. В ноябре того же года большой отряд иранских войск был наголову разбит в верховьях реки Дербах.

После 1742 года Надир-шах не предпринимал серьезных попыток проникнуть в горы. Его армия стала таять под непрекращающимися ударами горцев, в основном лезгиноя-зычных народов. К тому же в его армии начались голод и болезни. Русский резидент Братишев, называя "победы шаха гнилыми, отмечал, что тот через два года на Восточном Кавказе ничего достигнуть не мог, что государство свое подорвал, народ истощал, войска растерял и остальные крайне изнурил" [39].

В начале 1743 года шах перебрался в Багдад. Отступление шаха было по существ) паническим бегством.

В 1743 г. началось крупное народное восстание против шахского Ирана уже на территории Ширвана. Основной костяк восставших составляли лезгины. Во главе его стоял лезгин Сам Мирза I, выдавший себя за сына последнего шаха Хусейна. К нему примкнули и северные лезгины [40]. Они овладели городом Новая Шемаха (г. Ахсу) и превратили его в центр восстания. К весне 1743 г. к гор.Ахсу подошли регулярные части иранской армии под командованием сына Надир-шаха Насруллы Мирзы, которые разбили повстанцев, овладели гор. Ахсу, захватили и казнили Сам Мирзу I.

К концу 1743 года в Ширване появилсг новый самозванец Сам Мирза II, который также выдавал себя за наследника, а Сам Мирзу I назвал своим сбежавшим рабом Вскоре он был схвачен, ему отрезали кончик носа и отпустили. Поэтому он получил прозвище — Сам Мирза Безносый.

Сам Мирза II сумел добраться до Ширвана, он обосновался в г. Ахсу при полном сочувствии и поддержке местных жителей Силы его быстро росли в основном за счет лезгин. Повстанцам Сам Мирзы II удалось дважды разбить части иранской армии.

Надир-шаху пришлось организовать и направить против Сам Мирзы II довольно крупные силы, которые окружили г. Ахсу и смогли его взять лишь благодаря применению артиллерии. Сам Мирза II удалось спастись бегством. По дороге в Грузию его схватили люди правителя Кахетии Теймураза II, которые выдали его Надир-шаху Измученный пытками, он вскоре умер.

В ноябре того же года Надир-шах с 15-тысячным войском совершил поход против лезгин-шекинцев, восставших под руководством Гаджи Челеби-хана, но шекинцы укрепились в крепости Гелесен-Гересен, построенной ими в глубине ущелья. Невозможность протащить туда артиллерию, а также отважная оборона шекинцев заставили Надира, так и не добившись успеха, отступить в Барду.

В декабре Надир-шах уже с 30-тысячным войском через Шемаху и Шабран направился в Дербент, а оттуда на север. Разбив лагерь у сел. Моллакенд, он безуспешно ожидал проявления покорности горцев, и, не дождавшись, отступил к Барде.

В феврале 1745 г. он совершил второй поход в Шеки. И на этот раз никакого успеха в крепости Гелесен-Гересен не имел. В мае он оставил Шекинскую область, но осажденные были уже в тяжелом положении: сказалась продолжительная осада, и голод сделал свое дело. Челеби-хан был вынужден признать власть Надира, который не доверял ему, поэтому послал в Шеки своего ставленника Мелика Джафара для контроля действий текинского хана.

15 февраля 1743 года Надир с остатками своего войска отступил на юг. За шахом числился на Восточном Кавказе лишь город Дербент с прилегающей территорией. Лезгины и другие народы направили свои силы на очищение от завоевателей и этого района. В 1744 году были взяты и разрушены отдельные укрепления. Гарнизоны иранцев перешли на сторону повстанцев. Спустя некоторое время дербентский султан Мухаммед-Алихан, гидя неминуемую гибель если не от рук напасающих дружин, то от рук городских жителей, оставил город и направился в Иран.

С 1734 по 1743 год в Северном Лезгистане села беспрерывная партизанская борьба против шахских войск. Отряды партизан героически сражались с войсками Надир-шаха.

В последние годы правления Надир-шаха его государство сильно обнищало. Надир-шах остро нуждался в средствах, в связи с чем начал издавать все новые и новые указы о дополнительных чрезвычайных налогах. Это послужило толчком к вооруженным восстаниям против существующего режима. В результате "от него отложились из-за тяжести хараджа и Гянджа, и Самух, и Эривань, и другие города и подданные Аррана" (Албании) [21]. Таким образом, еще при жизни Надира перестали подчиняться центральной власти те или иные области Албании (Лезгистана) и закладывались основы будущих независимых ханств.

В 1747 году в результате заговора своих приближенных шах Надир был убит, Персидское государство отвлечено от Лезгистана внутренней междоусобной борьбой.

Нашествие персидских захватчиков привело к разрушению производительных сил страны, нарушению внутренних торговых связей, общему сокращению населения, уничтожению материальных и культурных ценностей. Это нашествие отбросило Лезгистан на многие десятилетия назад.

6.4. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ ЛЕЗГИСТАНА

В XVI — XVII веках Лезгистан находился преимущественно под властью иранцев. Зременами на эти территории вторгались и турки.

Сефевидское и султанское государства были феодально-деспотическими монархиями [9]. Главою государства являлись шах и султан, имевшие неограниченную власть. У сефевидов шах одновременно был наследственным шейхом дервишского ордена: "Сефевийе" [9]. При шахе Исмаиле I шиизм объявлен государственной религией. В 1504 году за религиозное "непослушание" только в одном Табризе казнены тысячи людей [9].

Турецкий султан в этом деле, как и в других грабительских делах, не уступал шаху. Османы также объявили в борьбе с иранцами шиитов врагами мусульман-суннитов [4].

В XVI — XVII вв. феодальные отношения в Лезгистане мало изменились по сравнению с предшествующим периодом, но феодализм достиг большой зрелости.

Преобладающей формой феодальной земельной собственности в XVI в. были государственные земли — дивани. Обширные угодья принадлежали шахской фамилии.

Крупное феодальное землевладение сочеталось с мелким крестьянским землепользованием. При этом крестьянское землепользование существовало в виде издольной аренды, которая ставила крестьян в кабальную зависимость от феодалов.

Как и раньше, особенно в горных магалах, существовала сельская община — джамаат. Община объединяла своих членов для работ по поддержанию оросительной сети и орошению земель.

В XVI в. в ремесленном производстве почти изжил себя рабский труд, широко применявшийся при арабах и монголах. Все более возрастала роль свободных ремесленников. Лезгистан представлял собою удивительную картину смешения и чередования различных физико-географических условий, от прикаспийских равнин, что ниже уровня моря, до высочайшего в Европе селения Куруш, от богатых долин плоскостных и предгорных районов — через тучные альпийские луга — до голых экзотических скал у Главного Кавказского хребта. В соответствии с этим в различных районах преобладали те или иные виды занятий. Если в плоскостной и предгорной зонах занимались преимущественно земледелием (в частности, виноградарством и садоводством), то население горных и высокогорных районов специализировалось, в основном, на скотоводстве (овцеводстве), но занималось также и земледелием. Довольно развито было пчеловодство.

Рис. 6.4. Гора "Кетин кьил".

Рис. 6.5. Яблоневый сад.

Районы Дербента, Табасарана, Кюре, Кубы, Ширвана, Шеки, Кахи и другие плоскостные и предгорные регионы были богаты пашнями; здесь прорастали пшеница, ячмень, просо, кукуруза. Выращивали также шафран, виноград, айву, смокву, гранаты яблоки, сливы, груши, черешню и другие фрукты. Широко применялось искусственное орошение. На довольно высоком уровне стояло производство шелка, а производстве и продажа марены составляли одну из главных статей дохода. Кстати, за культивации: дикорастущей марены и создание новых сортов, позволяющих производить всю гамм; естественных красителей, лезгину во Франции поставлен памятник. Вот что написано Е журнале "Советский Дагестан" (N5, 1966г.): "Были и такие растительные краски, которые славились во всем мире. Среди них одно из первых мест по праву занимал ализирин — замечательная красная краска. Его приготовляли из корней марены. Марены постоянно не хватало, она была диким растением. Не удалось "приручить" марены и жителям Авиньона (Франция), а жителю Дербента, лезгину, удалось вырастить марены… В честь Гусейна Келбетая — человека, сумевшего вырастить новые сорта марены, в французском городе Авиньон воздвигнут памятник"

К середине XVII века относятся известия: "густых лесах" по пути из Дербента в Кюре, о садах в Кюре ("у них есть свои сады"), о Табасаране, расположенном "между садами и цветниками" [17]. По данным А.Контарини, садоводство еще в XV веке было развито в районе между Дербентом и Шемахой, "где годится столько прекрасных плодов, и в особенности яблок, что, глядя на них, не веришь собственным глазам" [41].

Рис. 6.6. Виноградники.

Горные и высокогорные районы были богаты крупным и мелким рогатым скотом, особенно в Самурской долине. Преобладала отгонная система животноводства: летом скот содержался на альпийских лугах, а зимой перегоняли его через перевалы на южные предгорные склоны Кавказских гор и южные плоскостные районы — в Ширван, Кубу, Шеки, Ках, Закаталы и др. Максимальное расстояние для перегонов достигало 50 — 70 км. Поэтому поголовье баранты составляло более миллиона голов.

В скотоводческих районах были развиты и отдельные виды домашних промыслов: горцы изготовляли из шерсти различные ткани, сукна, ковры, высокого уровня достигла выделка кож, обработка дерева.

Казалось, после того как торговый путь через Россию и Лезгистан в Иран, установившийся в связи с кризисом средиземноморских связей европейцев с Востоком, потерял для европейцев прежнее значение, можно было ожидать в хозяйственной жизни Лезгистана упадка, как это наблюдалось, например, в среднеазиатских странах. Однако вышеприведенные данные о состоянии сельского хозяйства, кустарного производства и торговли в Лезгистане в XVII веке не только не позволяют говорить об упадке в хозяйственной жизни страны, наоборот, свидетельствуют о некотором его подъеме. Этим Лезгистан был обязан прежде всего благотворному влиянию русской экономики на основе роста хозяйственных и культурных связей с русским народом. Торговые связи с русскими усилились к концу XVII века, поскольку к тому времени страна оп равилась от последствий разорительных нашествий Надира. Из Лезгистана вывозили скот, масло, шерсть, мед, вино, фрукты, марену и т.д. Из России привозили тонкие сукна, сахар, шелковые, бумажные и холщовые ткани, писчую бумагу, серебро, золото, олово, сталь, железо, стальные, железные и медные вещи домашнего обихода и т.д. [42]. Торговлей занимались в основном, как и в предыдущий период, феодалы и феодализирующая верхушка лезгинского общества Внутренней торговлей занималось также и узденство [4].

В Лезгистане города играли заметную роль в хозяйственной, политической и культурной жизни страны. Они представляли собой важные торгово-ремесленные центры Правда, Гянджа, Барда и некоторые другие города в XVI в. потеряли свое былое значение, но выросли Шемаха, Баку.

Шемаха насчитывала тогда около 25 тысяч жителей. Здесь имелись многочисленные шелкоткацкие и бумагопрядильные мастерские. Шемаха была главным произ-водителем шелка и одним из крупнейших торговых центров на Востоке. Наряду с мерными купцами в Шемахе вели торговлю русские, армянские, грузинские, иранские, индийские и западноевропейские купцы.

В это время важная караванная магист-раль проходила через Дербент, Шемаху, Ареш и Гянджу к Тбилиси. Из Шемахи шли дороги в русские земли, Ереван, Тебриз, в города Ирана, Сирии и других восточных стран. Связи северного (ныне Дербентского, Ахтынского, Магарамкентского, Рутульского районов) и южного (ныне Хачмасского, кубинского, Кусарского, Шекинского, Нухинскогo, Закатальского районов) Лезгистана все возрастали. Они носили не только политический, но и культурный, экономический характер.

В XII — XVII вв. продолжается проникновение арабских элементов в Лезгистан. Это подтверждается сохранившимися эпиграфическими надписями на сооружениях, особенно культовых. Ниже приводим некоторые из них, взятые из монографии А.Шихсаидова "Эпиграфические памятники Дагестана".

Сел. Хнов (Ахтынский район). Недалеко от селения Хнов, на окраине дороги расположен пир (святилище) — небольшое однокамерное сооружение. Внутри пира, в западной стене вмонтирована каменная плита с арабской надписью в 8 строк (Рис. 6.9).

(1) Это могила покойного, прощенного Мухаммада,

(2) сынаАсада, сына М.к.л.к.н. сынаКар--лйна

(3) сына 'Араб Абакара (араб Абакара, :ына Тахсмана

(4) сына Бугала, сына Сайф ад-Дина, сына

(5) Карнайна, а Сайф ад-Дин и М.к.лк.н. (6) они оба сыновья Карнайна.

(7-8) Случилась смерть ею в восемьсот лтьдесят четвертом году

(9) хиджры пророка, — да благословит

(10) Аллах его и да приветствует.

840г.х.-14.Х11450 — 2.XI 1451 г.

Родословная Мухаммада содержит 9 имен (Мухаммад, сын Асада, сына М.к.л.к.н., сына Карнайна, сына 'Араб Абакара, сына Тахсмана, сына Бугала, сына Сайф ад-Дина, сына Карнайна). Для нас наибольший интерес представляет в этой цепи имя 'Араб Абакар (или араб Абакар) — попытка под-чернуть, что святилище связано с именем араба по происхождению.

В связи с именем Мухаммада, сына Асада… сына Араб Абакара встает также вопрос о социальном статусе лиц, над могилами которых воздвигаются культовые сооружения типа "пиров", о социальном положении лиц, становящихся "пирами" ("святыми"). Для этого привлечем несколько надписей и записей, обнаруженных в сел. Лгар.

Сел. Лгар (Пиркент) Ахтынского района.

— Переселился [т.е. скончался] шейх Джунгйд, живущий в Хазри да освятит Аллах его душу — после шестьсот пятьдесят первого года. После кончины его прошло [около] тридцати лет.Переселился из мира тленного в мир рая шейх ал-Багдади, сын шейх… мана Мир Су-лайман после пророка, — да благословит Аллах его и его семью и да сохранит, да освятит Аллах душу его, — [в] шестьсот восьмидесятом году. (1253 — 1282 гг.).Запись на этом не заканчивается. Продолжение ее связывает тематически сообщение XIII в. о событиях, имевших место через 500 с лишним лет.И [еще] переселился Шейх Заман ибн Шейх, Ашур, ибн Исмаил [в] селение Пир-кенди после тысяча сто семьдесят первого года в ночь праздника жертвоприношения, — это было в пятничную ночь, — да смилостивится Аллах над ними всеми. Аминь!

Они из потомства повелителя правоверных и имама повелителя правоверных и имама благочестивых Али — да облагородит Аллах лик его и да будет доволен им Аллах. (1757 — 1758 гг.)

Запись рассказывает, таким образом, о трех шейхах — Шейх Джунейде, шейх Мир Сулайман (Пир Сулайман) и Шейх Заман. Наиболее почитаем в Южном Дагестане Пир Сулайман, на его могиле было воздвигнуто купольное здание, строительство которого не зафиксировано в сохранившихся надписях, но реставрационные работы проводились еще в конце XVIII., причем шейх Пир Сулайман причислен к корейшитам и потоамкам Абу Муслима.

(1) Все в нем (этом мире) тленно.

(2) Это мавзолей (кубба) шейха Пир Су-лаймана, а

(3) он из рода курайшитов и шейха Абу Муслима.

(4) Реставрировал этот мавзолей А —

(5) шурбек ради Аллаха. У стад этого

(6) мавзолея Курбан, сын Джигархана.

Другая надпись в стене мавзолея уточняет, что это произошло в 1200 г.х., т.е. в 1783 — 1984 гг. Эпиграфический материал подтверждает сообщение записи о Пир Сулаймане. В 1980 г. обнаружена в местности Пи: Сулайман у горы Шалбуз-даг, близ селени" Куруш Ахтынского района полукуфическая надпись (запись Т.М.Айтберова), которук можно датировать палеографически XIII в.

(1) (Басмала)

(2 — 4) (формула единобожия). Это err. -янка (марса) известного Сулаймана и ее: матери Х.з.н.

Мы видим, что Сулайману посвящено двг святилища, в сел. Лгар (или Лгар-Пиркен-и близ сел. Куруш. Очевидно, деятельности Сулаймана была связана с обоими пунктами. Это обстоятельство и породило, очевидно, предание о том, что в Лгар-Пиркент; мавзолей воздвигнут на месте стоянки голубей, "транспортировавших" останки Сулаймана, а у Шалбуздага же — мавзол. возведен на месте погребения святого.

Сел. Орта-Стал (Сулейман-Стальский район). В селении имеется большое купольное здание — "Пир шейха Ибрахима", реставрированное в 1914 г. с указанием в реставрационной надписи о смерти шейх_ь Ибрахима в 940 г.х., т.е. 1541-1542 г.

Сел. Ахты (Ахтынский район). На западной окраине селения расположен "Ч1ехе п1ир" ("Большой пир") — невысокое прям угольное сооружение, в центре которого растет "священное" дерево. В южную стену сооружения вмонтирована каменная плита (21x25 см) с надписью (рис. 6.10).

(1) Переселился

(2) из мира тленного в мир

(3) вечный шейх Ибрахим -ним…

(4) в 934 г.х. (1527 — 1528 гг).

Сел. Курар (Хивский район). На могиле, известной среди местного населения как могила Шейха Халифы", надпись гласит

Владелец этой могилы Халифа.

Надпись не имеет даты, но полна сходства; почерком стоящего рядом памятника, есть основание датировать памятник первой половиной XV в.

(1) Это могила

(2) Х.н.ан

(3) Б.л.х.рир

(4) год — дата

(5) восемьсот

(б) пятнад

(7) цатый.

815 г.х. = 13.IV 1412 — 2.IV 1413 г.

Существует предание о том, что много сот лет тому назад из Аравии в Лезгистан прибыли проповедники: шейх Халифа — в сел. Курар (Хивский р-н), Султан Шейх Ахмад — в селение Курах и Пир Хашим — в Агульском районе, собственно в ущелье Магьу-дере.

Сел. Гельхен (Курахский район). В селении сохранилась гробница шейха Ахмада. Местные жители называют ее "шейх Ахмедан пIир" ("пир Шейха Ахмада"). Пир шейха Ахмада почитается и поныне среди верующих, считают, что он помогает "от засух", а земля, взятая с могилы, "обладает целебными свойствами". Внутри гельхенского мавзолея расположены две могилы, одна из которых, по рассказам старожилов, принадлежит шейху Ахмаду.

(1) [Построили, или реставрировали этот мавзолей]… и Мухаммад, два сына Йусуфа и Мухаммад.

(2) … сын Муса из сел, Калхани (Гелль хен) вилайата Рича, в подчинении Кумука…

(3) в тысяча тридацать первом году в [месяце]

(4) рамазан по хиджре пророка — да благословит его Аллах и да сохранит, —

(5)… Устад [ы] Сумай и Мухаммад сыновья Шахкули, — да простит Аллах их всех.

Культурные связи шли по линии культурного общения: в частности, обмен сочинениями на арабском языке, передача традиций (особенно в архитектуре), переселение жителей как с юга на север, так и с севера на юг. По последнему вопросу имеется много интересных сведений. Местные традиции связывают с ширванцами происхождение ряда населенных пунктов, отдельных кварталов [8]. Так, селение Джабель "основано выходцами из Ширвана, потому иногда называется Ширванар" [43], "селение Орудж-оба также основано выходцами из Ширвана" [43]. В селении Гилияр весь тухум Шихлия считается выходцами из Ширвана [8]. В селениях Гельхен и Виттихъар имеются тухумы "къаджарар", связанные с переселением тюрков из северо-западного Ирана. В Ахтах имеется квартал "Уынахънар", свидетельствующий о том, что там жили представители лезгин из Шеки. В свою очередь в Шеки имелось много домов, в которых жили выходцы из Ахтов. Родственные и дружественные отношения между Самурской долиной и Ширваном проявились и в том, что определенный сорт черешни у лезгин называется "Ширван п1ини", т.е. "Ширванская черешня". По-видимому, сорт был завезен из Ширвана. Переход с южных отрогов (Шеки, Шемаха, Ках, Закаталы и др.) через горы связан со многими труднопроходимыми перевалами. Тем не менее связи Ширвана и Шеки с самурскими и кюринскими лезгинами были регулярными. В 1618 году посольство Михаила Барятинского проходило по пути Шемаха-Ширван-Дербент [8]. Путь этот функционировал постоянно, о чем свидетельствуют многочисленные караван-сараи. Это была единственная благоустроенная, удобная дорога по равнине, только Самур иногда ставил неожиданные препятствия [8]. Кратчайшим же был путь через перевалы. Очевидно, в XVIII веке Гянджу и Цахур соединяла действующая дорога, чем и объясняется сообщение Закарийи ал-Казвини о том, что "Цахур расположен в шести переходах от Гянджи" [8].

Имелись также пути местного значения, и ими пользовались регулярно. Жители ру-тульского магала держали связь со своими южными землями в нынешних Кахском и Закатальском районах по следующим трем путям:

1. Шиназ-Рутул-Ц1айлахъан-Борч-Салаватский перевал-Гюнюк-Нуха. Зимой этот путь труден, и потому маршрут менялся: Шиназ-Рутул-Ахты-Хнов-Салаватский перевал-Гюнюк-Нуха [8].

2. Шиназ-Амсар-Лучек-Кина-Гельмец-Курдул-Билакадинский перевал-Сарабали-Кахи. Большинство жителей пользовались этой дорогой.

3. Дорога, идущая через Цахур: Шиназ-Амсар-Лучек-Микик-Цахур-Мишлеш-Каль ял-Диндинский перевал-Махух-Закаталы. Эта дорога имела и имеет исключительно важное значение в жизни цахурцев, так как по ней происходил обмен хлебом и животноводческими продуктами с Закаталами. Причем этой дорогой пользуются столетиями [8].

В 1900 году поверенные Цахурского сельского общества писали: "На водораздельном перевале из Закатальского округа в Самур-ский в середине почти непрерывных балок, ущелий, оврагов и пропастей есть безопасное место стоянки для проходящих путников под названием "Балдургандега". Этот караван-сарай … построен одним цахурцем 270 лет тому назад, как гласит надпись… Этим единственным безопасным пунктом (караван-сараем) между небом и землей в горах свободно с удобствами пользовались единственно тут проходившие — цахурцы [44]. Цахурцы придавали этой дороге особо важное значение. Когда сарыбашский старшина захватил участок с караван-сараем, они отмечали в своей жалобе: "Без свободного пользования природным пунктом "Балдур-ган" нам в селении Цахур невозможно будет далее жить", — и требовали освободить перевал [44]. В XVII веке в связи с ростом торговых связей между Закавказьем, с одной стороны, Россией и странами Западной Европы, с другой, усиливается значение Волго-Каспийского пути (Москва-Казань-Астрахань-Тарки-Дербент-пристань Низа-бад-Шабиран-Шемахи) [18]. Путем Шамаха-Дербент-Астрахань часто пользовались и грузинские послы [45].

Рис. 6. 1 2. Сел. Тпиг Aгульского р-на. Строи тельные знаки на стене дома. XVII в

Дербент был пунктом складирования товаров, шедших из внутренних районов Восточного Кавказа. Основная статья вывоза — марена сохраняла свое преобладающее значение и в XVII веке. В городе был расположен большой рынок. Для различных товаров существовали отдельные ряды, как это виино из сообщения путешественника: "Патрон отвел меня в табачные ряды и продал Хаджи-Байраму-Али"… [46].

Торговая связь осуществлялась не только через Дербент. Были пути и через внутренние районы Восточного Кавказа. Так, например, интенсивным был путь Hyxa-пе ревал-Ахты-Курах-Усуг-Рича-Чирах и далее на Кумух. Об этом пути говорит Беккер, отмечая, что кубачинцы, цудахарцы, андийцы и др., "строго говоря, проезжают только через Ахты, направляясь в Hyxy… " [47].

Значительное место занимала внутренняя торговля: внутри определенного района и региона проходили базары, на которые из различных мест стекались горцы для обмена товаров. Региональные базары состоялись в Кубе, Шеки, Къасум-хуьр, Ахтах, Цахуре. В XVII веке засвидетельствовано, что в Цахуре "раз в год., бывает большой базар" [16]. Жители горных районов регулярно доставляли продукты животноводства, шерстяные ткани, сукна, овчины, предметы рукоделия в Дербент, Кубу, Шеки и другие центры торговли и обменивали их там на хлеб, пшене шелк, соль, нефть.

В лезгинском фольклоре этого периода часто упоминается табасаранская парча ("къурагвай гъайи бафта"), генжинский платок (гендже ягьлух) и т.д. [8].

В Лезгистане обмен товарами шел бойко и имел регулярный характер, что можно заключить из твердо установившейся системы мер длины и сыпучих тел. Подробно об этом написано в книге Ризвановых "История лезгин", где читатель сможет познакомиться с метрологией лезгин.

Обращает на себя внимание тот факт, что в торговой жизни Лезгистана значительное место занимала иранская терминология, поскольку с нею лезгины соприкасались чаще. Из персидского языка заимствованы слова: ряхъ — путь, дорога, савдагар — купец, кахраба — янтарь, туьквен — лавка, чирагь — светильник, пул — деньги, херде пул — мелочь, куьпхана — красильня, куьпчи — красилыцик, перде — занавес, гуьзгуь — стекло, зеркало, мискъал — незначительное, мизерное количество и др. [8].

В XVII веке наблюдается размах строительного дела. Начиная с XVII века в надписях на камне обычно употребляется термин "уста (мастер)". Так, например, в сел. Тпиг здание "пира" построили в 1703 году уста Шабан Арай, уста Мухаммед, сын Ибрагима, уста Молла Шабан, сын Молла Мухаммеда Исы. В Хрюге (Ахтынский район) в 1700 году построен минарет джамаатом Хрюга и уста шейх Садом, сыном Молла Халифы Мухаммеда" [8].

Частое употребление термина "уста" (редко в надписях XI — XIV вв.) говорит об усилении специализации и высоком качестве в строительном деле [8].

Вот построил этот мост джамаат Тпига в тысяча двадцать третьем году хиджры (1612 году), а написал это Газали, сын Молла Ахмеда [8]. Мост соединил два важных политических и экономических центра агулов Тпиг и Рича.

Процесс выделения и специализации ремесел отразился в наименовании кварталов селений. Так, например, один из кварталов сел. Капир (Курахский район) называется Чатун-мегьле (т.е. Кузнечный квартал), потому что там жили кузнецы.

В условиях постоянных столкновений с иноземными завоевателями и частых феодальных набегов особое значение приобретало производство оружия и предметов вооружения. Вооружение лезгин (восточно-кавказцев) состояло из стрел, лука, сабли, кинжала, копья, брони, шлема и ружья. Несомненно, было налажено местное производство оружия и предметов вооружения, именно местные мастера-ремесленники являлись поставщиками этого ходового товара.

Добыча благородных и других цветных металлов была налажена давно, к XVIII веку относятся известия о доставке свинца из селения Куруш "в лезгино-джарские общества" [48].

В Куруше были открыты серебряные и свинцовые рудники, причем "свинец же поныне как подвластные Ших-Али-хану, так и прочие соседственные народы получают всегда из вышеописанных свинцовых рудников" [8].

Интересно само название свинца у лезгиноязычных народов. Лезгины, табасаранцы, рутулы называют свинец "къуркъушум", цахуры и агулы сохранили наименование еще точнее — къуруш (селение Къуруш), вторые — къуррушум" [48].

Назовем несколько выдающихся ученых-лезгин, которые создавали свои труды на арабском языке.

АБД АР-РАХИМ ШИРВАНИ. Умер в 1615 году. Ему принадлежат следующие произведения: "Рисалат фит-Тарих", "Ха-шийат ала шарх абаб Масуди", "Хашийат шарх матам ал-Анвари".

МУХАМЕД ЭМИН ИБН САДРАДДИН ШИРВАНИ. Умер в 1624 году и похоронен в Ускударе. Завершил свое образование в Стамбуле. Его сочинения: "Фафаид Хака-нийа", "Тафсир Сурва", Хашийат шамсийа", Таликат Ала тафсир Байдави", "Шарх Кава-ид ал-Акаид ли-зль-Газали", "Рисалатун фи тахкик ал-Мабда ва ал-Миад".

ЮСУФ ИБН ИБРАХИМ ШИРВАНИ. Умер в 1721 году в Медине. Его произведения: двухтомный комментарий "Мултака", "Ха-диййат ас-сахиб фи мишкат ал-масабих".

КАРА АБУБЕКИР ЭФЕНДИ ШИРВАНИ. Скончался в 1726 году в Стамбуле и погребен на территории мечети Сулейманийе Его труды: "Ма лабуд ли-ль-Адиб, "Шарх та-рих вассаф".

ШЕЙХ ИСМАИЛ ШИРВАНИ ТЕДЖ-РИДИ. Прибыл в Стамбул во времена султана Баязиди II. Потом переехал в Мекку и преподавал там по книгам Байдави и Бухари. Скончался там же в 1559 году.

Из поэтов этого времени отметим Мискин Вели (XVII в.), Лезги Къадир (XVII в.), Лезги Салигь (XVII в.), Мюшкюр Магомед (ХVI. в.), Мюшкюр Экберан (XVI в.), Калажухвг Забит (XVII в.) и др. [49]. В своем творчестве они отражали думы и чаяния народ-борьбу его с ненавистными врагами. Вследствие военных действий и других неурядиц на родине, многие лезгины оказались вне ее пределов и, естественно, бедствовали. Ос этом пишет Мискин Вели в своем стихотворении "Шехьзава зун" ("Плачу я") [49].

ШЕХЬЗАВА ЗУН Зун къурбанд хьуй квез, авайбур ярагъара,Куь язухар атана, шехьзава зун.Гатфарин дем я билбилрин багьлара.Билбилдин сес amlaua, шехьзава зун. Куь гьахьлувал, дуьзвал вучиз хьана зай,Адалатдик кумачирни бее куь пай?Куьн акьатай а чкайра жеч квез тай,Куь дердияр кьат/ана, шехьзава зун. Авуна хьи фелекди ей чан мерез,Сагьариз к1ан хьайч яна кьел хирез,Лаилагьи-иллалагь лугьузвай мезЗулумкарри amlaua, шехьзава зун.Эфендияр, гьажияр хьанва дустагь,Сел я дидейрин, вахарин вилин нагьв,Кьуларик ц1ай кумач, къайи я гурмагь.Элдихъ рик1-жигер кана, шехьзава зун. Мискин я зун гьахъеузвилер акунвай,Гъафил хьана, хиялри перт авунвай,Чара тежез, сефил гьижран ч1угунвай,Заманади гатана, шехьзава зун.

Сказанное поэтом более 300 лет тому назад о положении лезгинского народа звучит своевременно. Хотя сейчас официально на лезгинской земле нет военных действий, однако часть народа гибнет в Карабахе, а другая его часть, не найдя своим возможностям приложения, уезжает за пределы родины и прозябает на чужбине.

Многовековое богатейшее устно-поэтическое творчество лезгинского народа живет и в XVI — XVII вв., отражая все перипетии этих сложных веков. В народной поэзии лезгин, как и ранее, встречаются все жанры, известные в фольклористике [50]; песни трудовые, обрядовые и календарные, героические и семейно-бытовые, сатирические и любовные, элегии и плачи, пословицы, поговорки и загадки; волшебные и социально-бытовые сказки, сказки о животных, анекдоты (каравелли) [50].

Раскрывая различные направления в лезгинском фольклоре, Г.Гашаров пишет: "Песня сопутствовала народу на протяжении всей его жизни. Календарно-обрядовая поэзия ("Пешепай" — вызов дождя и "Алапехъ" — вызов солнца) — один из древнейших жанров фольклора и восходит… к доисламскому языческому периоду. Об этом свидетельствуют встречающиеся в произведениях этого жанра магические заклинания и обращения к злым духам, упоминания языческих божеств "гъуцар" и "минар" [50].

"Разнообразны, — он пишет далее, — по тематике и свадебные песни, в центре которых образ кроткой и беззащитной девушки. Песни "Пери-заде", "Проводы невесты", Дружкам", "Поздравление невесте" проливают свет на далекую историю и быт народа, раскрывают взгляды на женщину, на ее лицо в обществе… Не менее выразительны плачи. В ярких по содержанию и по форме плачах ("ишелар") рисуются потрясающие картины жизни народа в прошлом. Исполненные в форме обращения к умершему от лица матери, вдовы, сестры, дочери или невесты, они полны драматизма и глубоко лиричны" [50].

Плачи достигли высокой поэтичности. Оплакиваемый ярко индивидуализирован, поэтические краски довольно выразительны. Так, в плаче о пастухе ("Чабан кьейи-ла") плакальщицы несколькими меткими деталями описывают его облик, на котором лежит печать его профессии ("кизиловым посохом ладонь намозоливший", "сыромятными чарыками подошвы ног потерший…") [50]. В плачах появляются элементы сюжетного повествования. Лучшие из них со временем перешли в ряд лиро-эпических произведений.

В лезгинских легендах и преданиях, песнях и сказаниях широко распространен мотив жестокости и вероломства завоевателей, в частности, шаха Аббаса, Надир-шаха. Так, в песне "Бегство Надир-шаха" дается меткая характеристика жестокому тирану, у которого "глаза, как у бешеной собаки", "руки и голова омыты людской кровью", а он сам подобен "рогатому ослу". Центральным образом песни выступает народ, защитивший родной Лезгистан от посягательств чужеземцев [50].

Наиболее популярным жанром лезгинского фольклора были лирические песни-четверостишия (манияр). Тематика их обширна: пелось о социальной несправедливости, о тяжелом труде, о любви, отходничестве. В песнях социального протеста разоблачаются жестокие ханы и муллы, которые пытались держать народ в ярме.

Но ведущей темой песни (маани) оставалась тема любви. В ней женщина, приниженная феодальной средой, выражала свои сокровенные думы и чувства. Горянка жалуется на свою судьбу, жестокий мир, который "укутал ее саваном скорбей" [50]. Горе ее столь велико, что его "нельзя измерить", но сквозь эту скорбь проходят мотивы жизне-утверждения: "Жизнь сладка, люди, разве могу я броситься в пламя огня!" — восклицает она [50].

Большой выразительности и глубокого социального звучания достигают песни отходников, раскрывающие тяжелую долю бедняка-горца, вынужденного скитаться в поисках куска хлеба вдали от родных мест.

Широко представлены в фольклоре лезгин пословицы, поговорки и загадки — эти "сгустки разума", отражающие многовековой жизненный опыт народа. Тематика их разнообразна: говорится о социальной несправедливости, любви к родной земле, труде землепашца, дружбе и товариществе, мужской чести и воинской доблести [50,51].

Среди эпических жанров лезгинского фольклора привлекают внимание мифы о звездах Млечного Пути, в которых отражены древние представления о мироздании, явлениях природы.

Преобладающее место здесь занимают сказки. В них выражена мечта народа о счастливой жизни, справедливом социальном строе. Наиболее распространенными являются волшебные сказки. Герой, совершающий подвиг во имя счастья людей, сталкивается со злыми силами, подвергаетсяневероятным испытаниям, но во всех ситуациях с помощью верных друзей (сказочного коня, гигантской птицы Татикум) преодолевает труднейшие препятствия. Таковы, например, герои сказок "Сын бедняка Каримхан" и др. [50].

В бытовых сказках и анекдотах (каравели) народ высмеивает богачей, осквернителей религии, торговцев, показаны положительные образы людей труда. Особой любовью народа пользуются острослов Молла Насредин, незадачливый, но смелый Кваса, которые своей находчивостью и умом противостоят угнетателям [50].

Не менее популярны в народе и сказки о животных. В их героях легко угадываются человеческие характеры. В сказках, как правило, высмеиваются пороки и недостатки жестоких феодалов, идеализируются черты крестьянина, бедняка. Сказки и песни, которые создавались на протяжении столетий, стали одним из источников формирования лезгинской национальной литературы.