Кэд

Глава 7

Кэд неверными шагами спускался по лестнице астонвилльского госпиталя. Внизу, прислонясь к своему пыльному «шевроле» его ожидал Рон Митчелл.

Кэд был почти цел, если не считать небольшого синяка под левым глазом, разбитой челюсти, стянутой куском пластыря, и легкой бледности. Трое помощников шерифа постарались наказать его за бегство из отеля. Тело Кэда все еще болело, но он старался держаться прямо, и в этом ему помогало воспоминание о битве в его номере, битве, из которой он вышел победителем. Однако при виде Митчелла Кэд постарался погасить выражение гордости, которое светилось на его лице.

— Хелло, Кэд, — сказал Митчелл. — Садитесь… Я полагаю, вы не хотите опоздать на самолет. С вас уже достаточно, не так ли?

— Вероятно, да, — ответил Кэд, садясь в машину.

«Сейчас, — подумал он, — кассета с пленкой уже находится по дороге в Нью-Йорк. Через день или два Матиссон передаст эти снимки в ФБР, и тогда эти дикари, убившие Сонни и его подругу, перестанут веселиться».

Митчелл сел за руль, и они поехали в аэропорт.

— Ваш фотоаппарат лежит на заднем сиденье. Я подумал, что вы захотите забрать его, — Митчелл дотронулся до своего черепа. — Теперь мы квиты: вы ударили меня, а вас поколотили мои ребята. Больше вы не станете совать нос в чужие дела.

— Я тоже так думаю, — согласился Кэд.

Он обернулся, чтобы взглянуть на свой багаж, и неприятное предчувствие сжало его грудь. Посмотрел ли этот тип его аппарат? А вдруг он увидел, что там нет пленки? Оставалась надежда, что этот Митчелл настолько туп, что не заглянул внутрь.

— Вас что-то беспокоит, Кэд? — спросил шофер.

— Я себя неважно чувствую. Представьте, меня били ногами по животу.

Митчелл рассмеялся:

— Вы не спросили меня об этой манифестации. Так вот, она не удалась. Эти негры сейчас тоже страдают головной болью, можете мне поверить. Но на вашем месте, я не слишком бы распространялся об этом. Помалкивайте, когда вернетесь домой. И поверьте — это хороший совет.

Кэд ничего не ответил. Тремя минутами позже машина остановилась перед зданием аэропорта.

— Пока, Кэд, — сказал Митчелл. — Жаль, что ваше путешествие не было слишком приятным.

Кэд вошел в здание и предъявил билет. Проверяя его, служащий презрительно усмехнулся, но Кэд не обратил на это внимания. Ему оставалось сделать еще несколько шагов, и тогда неприятности были бы уже позади, но…

— Постойте, Кэд!

Кэд вздрогнул и медленно обернулся. К нему, улыбаясь, приближался помощник шерифа Джон Шнайдер.

Фотограф замер. Ему было очень страшно, однако, он успел подумать: «Очень хорошо, мерзавец. Что бы ты сейчас ни сделал, последнее слово будет за мной. Те пятеро убийц были очень фотогеничными ребятами».

— Вы уезжаете? — спросил Шнайдер. — Это очень хорошая мысль. Правда, вы погостили недолго, но я не сержусь… Похоже, вы не очень хорошо себя чувствуете. У моих парней, знаете ли, тяжелые кулаки, но вы должны понять: здесь не любят людей, которые сочувствуют неграм.

Кэд не возразил.

Улыбка Шнайдера стала шире:

— Я хотел бы подарить вам небольшой сувенир на память.

Кэд задрожал.

«Ну вот, — подумал он, — сейчас и этот негодяй ударит меня по лицу. Ну и пусть… Смеется тот, кто смеется последним».

Шнайдер достал что-то из кармана, и Кэд почувствовал, как кровь застыла у него в жилах.

Это была кассета! Его кассета!

— Да, — сказал Шнайдер, — это ваша пленка. Вы не совсем поняли, что происходит в этим тихом городке. Здесь негры грызутся друг с другом. Когда негр думает, что он сам может себе помочь, он делает это. Старый Сэм подарил мне эту пленку. Он сказал, что вы попросили отправить ее в «Сан», но он решил, что этот подарок понравится больше мне, чем вашей газетенке. И он не ошибся. Мы будем относиться к нему так, как он этого заслужил.

У Кэда мелькнула шальная мысль: вырвать у Шнайдера пленку и кинуться прочь, но он понял, что это безумие.

— Вот что я вам предлагаю, — продолжал Шнайдер. — Я оставлю себе пленку, а вы возьмете кассету, согласны?

Он выхватил пленку из кассеты, и она серой змейкой свернулась у ног Кэда.

Это было тяжелым испытанием.

Ничего нет для Матиссона! Ничего для того, чтобы доказать преступление этих свиней! Все пропало: Хуана, Адольфо, Викки, а теперь — вот это. А в сущности, что теперь может иметь значение?

Он смотрел на Шнайдера, который продолжал улыбаться.

— Убирайтесь к дьяволу в свой дерьмовый город, — сказал Кэд.

Он повернулся к Шнайдеру спиной и медленно пошел к самолету, а смех помощника шерифа все еще звучал у него в ушах.

Через три с половиной часа самолет приземлился в аэропорту Кеннеди. Кэд был до такой степени пьян, что стюардесса должна была помочь ему спуститься по трапу. Пассажиры бросали на него презрительные взгляды.

При выходе из здания аэропорта к Кэду подошел невысокий мужчина, одетый в элегантную униформу.

— Мистер Кэд?

Кэд пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился за руку неизвестного.

— Это я… Что вы хотите от… меня?

— Вас ожидает машина, сэр. Дайте мне ваши вещи.

— Здесь, вероятно, ошибка, — возразил Кэд, отталкивая незнакомца, и шаткой походкой направляясь к стоянке такси, но тот взял его за рукав.

— Простите, мистер Кэд, но вас хочет видеть мистер Браддок. Он сказал, чтобы я привез вас к нему. Могу я взять ваши вещи?

— Если это и в самом деле так, — валяйте. Но кто такой этот Брад… док?

— Машина здесь, мистер Кэд.

Шофер указал пальцем на «роллс-ройс», стоящий неподалеку. Кэд посмотрел на машину, потом на шофера, стараясь собраться с мыслями.

— Вы уверены, что не ошибаетесь? — спросил он.

— Совершенно уверен, — ответил шофер.

Кэд, пребывающий в прострации, пожал плечами и дал усадить себя в машину, где сразу же потерял сознание.

Шофер взглянул на него с отвращением, осторожно положил на заднее сиденье саквояж и сел за руль.

Шэд Браддок сидел в своих апартаментах, расположенных на двадцать четвертом этаже. Это был крупный, костистый и сильно загорелый человек. Он очень дорожил своим здоровьем, соблюдал диету, никогда не ел мяса и пользовался каждой свободной минутой, чтобы заняться гимнастикой. В свои семьдесят пять лет он был на редкость здоров и выглядел значительно моложе. Его лицо напоминало маску, снятую с мертвеца, и было бы совсем безжизненным, если бы не маленькие, исключительно быстрые и живые глаза. У Браддока были тонкие губы, большие торчащие уши, и он считался пятым среди богатейших людей Соединенных Штатов.

Одним из его многочисленных хобби было сотрудничество с журналом «Шепот», который публиковал всякие скандальчики. Это занятие невероятно забавляло его. Браддок испытывал садистическое удовольствие, если на страницах его журнала, появлялись фотографии, причиняющие боль или неприятности каким-то влиятельным лицам.

Кэд сидел напротив Браддока, держа в дрожащей руке стакан виски с содовой. Прошло уже несколько часов, но Кэд все еще не протрезвел от выпитого накануне, а виски, которым потчевал его хозяин, усугублял его состояние.

Оказавшись в апартаментах Браддока, Кэд сразу припомнил их владельца. Невозможно было не узнать одного из могущественных магнатов, фотографии которого постоянно появлялись на страницах газет.

— Итак, Кэд, — сказал Браддок очень тихо, — мне кажется, вы находитесь на грани полного разорения.

Кэд отхлебнул виски. Он плохо себя чувствовал, но все же был в состоянии выслушать, что скажет Браддок.

— Ну и что? — нахально спросил он.

— Я проследил за вашей карьерой, — сказал хозяин, взглянув на часы. — У меня не слишком много времени, и я хочу сделать вам предложение.

Кэд пожал плечами. То, что мог предложить Браддок, его совершенно не занимало.

— Мне нужны кое-какие снимки, — продолжал Браддок. — Я заплачу вам десять тысяч долларов и предоставлю вам право публиковать их. Это тоже принесет вам кучу денег.

— Почему мне? — спросил Кэд. — Что, кроме меня, нет фотографов? Я — просто бродяга и неудачник. Вы сами это прекрасно знаете.

— Мне нужен именно такой человек. Поэтому я и выбрал вас, мистер Кэд. Алкоголь уничтожает принципы. Я знаю, что вы нуждаетесь в деньгах. А у меня они есть. Я уверен, мы договоримся.

— Но у меня контракт с «Сан», — проговорил Кэд.

Браддок покачал головой.

— Был. Я откупил вас. Матиссон был счастлив избавиться от пьяницы.

Кэд посмотрел в свой стакан. Он не сердился на Матиссона.

— До чего же я опустился, — подумал он. — Работать для такой дряни, как «Шепот». Кажется, мне действительно пришел конец.

— Я не знаю, хорошо ли вы помните, что записано в вашем контракте, мистер Кэд, — продолжал Браддок, — но Матиссон имел право преследовать вас по закону, после того, что вы с ним сделали. А я не таков. Хочу, чтобы вы поняли, — будете делать только то, что я вам скажу, в противном случае мои адвокаты вообще не дадут вам возможности заработать ни одного доллара, даже если вы перемените профессию.

Кэд допил свой стакан и поднял глаза.

— Что вы от меня хотите?

— Я пишу статью об Аните Штерлик, — ответил Браддок. — Мне необходимы несколько снимков для иллюстрации. Вы должны их сделать.

Анита Штерлик была звездой кино уровня Бриджит Бардо и Жанны Моро. Некоторые критики видели в ней новую Гарбо. Русская по национальности, скорее привлекательная, чем красивая, она была знаменита вот уже пять лет.

Кэд знал все это.

— А что она вам сделала, Браддок? — спросил он и закурил сигарету. — Я представляю себе в каком ключе вы пишете эту статью.

— Тем лучше… Но пусть вас не занимает, что она мне сделала. Вопрос не в этом. Вам никогда не казалось странным, что она не выходит замуж?

— А почему вы хотите, чтобы меня это интересовало?

— Вас должно это заинтересовать, мистер Кэд. Анита Штерлик — уникальный случай в кино. Вот уже пять лет она знаменита, но при этом не замечена ни в одной любовной связи. Она не лесбиянка и сделана, так же, как и мы, из плоти и крови. Я не верю, чтобы женщина с таким темпераментом и с такой внешностью могла хранить свою девственность в течение двадцати семи лет. И все же мы до сих пор не обнаружили у нее ни одного любовника, а мои люди, смею вас заверить, не спускают с нее глаз.

— Какая неприятность для вашей грязной газетенки, — сказал Кэд.

— Отныне вы тоже работаете для этой грязной газетенки, мистер Кэд, — проговорил Браддок невыразительно.

— И что с этого?

— В мае Анита ездила в Швейцарию. Мой агент следил за ней, но в Лозанне потерял ее. В сентябре она снова ездила туда. Мой агент, который хорошо знает свое дело, потерял ее уже в Монтре. Похоже, она почувствовала, что за ней следят, и стала действовать очень осторожно. Почему? Я думаю, у нее есть любовник, с которым она там встречается. Я хочу быть в этом уверенным, и мне нужны снимки обоих. Вот ваша работа, мистер Кэд. Я заплачу вам за эти снимки десять тысяч и передам вам права на них. Если вы не справитесь, я сделаю то, что обещал, а это будет для вас очень неприятно. Так что постарайтесь, чтобы эта работа вам удалась.

— А где она сейчас?

— В Париже. Завтра там будете и вы. Мой агент дежурит в аэропорту Орли. Он все для вас сделает. Хотите еще виски?

Кэд улыбнулся.

— Почему бы и нет? Вы очень верно заметили, что алкоголь уничтожает принципы. Плесните мне еще виски.

Бен Шерман, представитель «Шепота» в Париже, встретил Кэда в Орли. Это был коренастый брюнет чуть старше тридцати лет с маленькими бледно-голубыми глазками. Он походил на второсортного коммерсанта.

Дождь струился по его волосам и плащу. Рубашка была сомнительной чистоты, галстук — мятым, ботинки — стоптанными. После вялого рукопожатия он проводил Кэда к таможне. Потом они пошли туда, где Шерман оставил машину. На южной автостраде Бен сказал Кэду:

— Проклятый дождь. Анита собирается покинуть Париж. Это совершенно точно. Она сама водит машину. Я дал денег ее механику и привратнице. Ее парикмахерша обошлась мне в двести франков, и она предупредила меня, что сегодня утром Анита будет делать прическу. Как только мы получим зеленый свет, вы полетите в Женеву, где вас встретит Бауман. Это отличный парень. А я поеду за ней на машине, хоть это и нелегко. У нее мощная машина, и водит она, как сумасшедшая. Во всяком случае, вы с Бауманом должны ждать ее в Вальдребе, там она должна пересечь границу. Мы уже дважды потеряли ее между Лозанной и Монтре, но теперь у меня есть парни, которые последят за дорогой. Если я снова потеряю ее — это конец. Браддок хорошо платит, но он не терпит, если что-то не удается.

Кэд ничего не ответил. Он очень хотел выпить. Эта миссия абсолютно не интересовала его, и он рассчитывал на Шермана. Кэд готов был сделать снимки, но не хотел совершать никаких лишних усилий.

Шерман бросил на него быстрый взгляд:

— Будет лучше, если вы оставите этот безразличный вид, старина. Я все знаю о вас… Может быть, вы и достигли славы с фотоаппаратом в руках, но этого еще недостаточно. И не нужно корчить из себя примадонну, которая ждет момента, чтобы выйти на сцену.

Кэд устроился поудобней.

— Идите к черту! — посоветовал он.

До того момента, как они остановились перед невзрачным отелем на улице Вожирар, не было сказано ни слова.

— Оставьте здесь ваш чемодан и пропишитесь, — сказал Шерман. — Я подожду вас здесь. Мне еще нужно повидаться с привратницей Аниты. Вы поедете со мной?

— Идите, куда хотите, лучше всего — к черту, — сказал Кэд, — у меня есть другие дела.

Шерман пожал плечами и завел двигатель.

Большую часть дня Кэд провел, лежа на кровати, с бутылкой скотча в руках. Около девяти часов он вышел, чтобы поесть в бистро напротив, и снова вернулся в свой номер. Раньше он часто бывал в Париже. Город ему нравился, но сейчас он хотел только покоя и алкоголя.

Сразу после девяти вечера, когда он уже засыпал, звякнул телефон.

Это был Шерман.

— Она уезжает завтра, — сообщил он. — У меня для вас билет до Женевы. Рейс в девять четырнадцать. Я заеду за вами в восемь.

Кэд проворчал несколько слов и повесил трубку. Он лежал некоторое время, тупо рассматривая потолок, потом погасил свет.

В темноте он стал думать о Хуане. Он видел ее лежащей на кровати в их домике в Мехико. Ее черные волосы, закрывающие ее словно плащ, не скрывали наготы, глаза горели от желания. Каждый раз, когда он оставался в темноте, эта картина преследовала его. С проклятием он снова зажег свет и налил себе стакан скотча. Только после третьего стакана ему удалось уснуть.

Утром Шерман отвез его в аэропорт. Полнейшее безразличие Кэда удручало агента.

— Вы не могли бы встряхнуться? — спросил он. — Это очень важная работа. Как вы собираетесь делать эти снимки, если все время пребываете в трансе?

— Бросьте, — вяло сказал Кэд. У него сильно болела голова и пересохло во рту.

— Браддок, наверное, был не в себе, когда нанимал такого горького пьяницу! А если дело сорвется, кто будет отвечать?

— Бросьте, — повторил Кэд, прикрывая глаза.

В аэропорту Шерман сдал багаж Кэда и протянул ему билет.

— Теперь начинается ваша работа. Бауман встретит вас в Женеве, но остерегайтесь, он не так терпелив, как я.

Кэд неприязненно посмотрел на него.

— Давайте не будем, — сказал он. — Мне наплевать на Баумана, на вас и даже на Браддока.

Когда самолет приземлился в Женеве, Кэд был совершенно пьян. Он вышел из самолета последним, и швейцарские таможенники посмотрели на него укоризненно.

Хорст Бауман ожидал его при выходе. Холодные злые глаза и тонкие губы не украшали его круглое, загорелое лицо. Видимо, Браддок и Шерман предупредили его, и он не был удивлен состоянием Кэда. Бауман был способен найти выход из любых ситуаций. Вот уже пять лет он был представителем «Шепота» в Швейцарии. Эта страна была наводнена всякими знаменитостями, и газета интересовалась их маленькими секретами. Бауман оказался наиболее способным корреспондентом. Он легко находил самые грязные помойки и с удовольствием разрывал их.

— Она приедет в Вальдребе не раньше чем через три-четыре часа, — сказал он. — Имейте в виду, здесь вы пить не будете. Начиная с этого момента ваши безобразия кончились. У вас есть работа, которую вы должны выполнить очень хорошо. Если вы не захотите вести себя прилично, вам придется убедиться, что я не слишком приятный человек.

— К роме шуток? — спросил Кэд. — В таком случае, возьмите-ка мой чемодан. Ваш паршивый хозяин не нанял бы меня, если бы не знал, что я именно тот парень, который ему нужен. Избавьте меня от нравоучений, они меня нисколько не волнуют.

Бауман взял чемодан и проводил Кэда к «ягуару». Усевшись в машину, Кэд сразу же уснул. Бауман задумчиво посмотрел на фотографа и включил двигатель, вскоре аэропорт остался далеко позади.

В Вальдребе машина остановилась возле маленького отеля, который располагался в двадцати метрах от границы. К этому моменту Кэд проснулся и почти протрезвел. Мужчины вошли в отель, где уже была заказана комната. Бауман распорядился, чтобы им принесли кофе, и они поднялись в номер, большие окна которого выходили прямо на пограничный пост.

Кэд тут же развалился на кровати.

— Мне необходимо выпить, — сказал он. — Прикажите, чтобы принесли скотч.

Бауман снял шляпу и бросил ее на стол. В номере было очень душно, и он открыл окно. Небо заволокло тучами, вот-вот должен был пойти снег.

— Ради бога, закройте окно! — закричал Кэд.

Бауман медленно подошел к нему.

— Посмотрите на меня, — спокойно сказал Бауман.

— Вы меня слышали? Я же велел вам закрыть окно, — сказал Кэд, приподнимаясь. И тогда Бауман влепил ему две звонкие пощечины. Кэд опрокинулся на кровать, ошеломленно поглядел на Баумана и попытался подняться. Еще две пощечины вернули его на место.

Глаза Кэда загорелись, совершенно протрезвев, он почувствовал, что ненавидит Баумана так же сильно, как ненавидел Рона Митчелла в Астонвилле.

— Если вам понравилось, я могу продолжить, — тихо проговорил Бауман. — Я могу заниматься этим занятием часами… Имейте в виду, приятель, у нас совместная работа, и я говорю вам: никакого алкоголя! Это вам ясно?

Кэд напряг мускулы и прыгнул вперед, направив кулак в жесткое лицо Баумана. Тот ловко уклонился и встретил Кэда ударом правой, который пришелся в солнечное сплетение. Хватая ртом воздух, Кэд упал на колени. Бауман поднял его за волосы и принялся хлестать по лицу.

В дверь постучали. Бауман бросил почти бесчувственное тело Кэда на пол и, открыв дверь, взял из рук коридорного кофе. Потом, поставив поднос на стол, он присел на кровать и закурил сигарету. Кэду, наконец, удалось пошевелиться, и он слегка приподнялся на локте.

— Вы подонок, — сказал он с ненавистью.

— Безусловно, — улыбнулся Бауман. — Но теперь все отрегулировано, так что пейте ваш кофе. — Он встал и налил Кэду чашку. — Сахар?

— Нет.

Бауман снова сел на кровать, а Кэд все еще не мог встать с пола. Полученные удары все еще причиняли боль, однако, он уже начал приходить в себя. Неожиданно Кэд посмотрел на себя глазами Баумана: пьяница с разбитым лицом, в измятой одежде, настоящий бродяга… Где-то внутри шевельнулись остатки самолюбия. С большим трудом он встал на ноги, выпил кофе и налил еще.

— Сигарету, — предложил Бауман, протягивая пачку.

— Благодарю.

Кэд допил кофе и отправился в ванную. Ему была нужна ясная голова, которой у него не было с тех пор, как самолет вылетел из Нью-Йорка. Он принял душ, потом вернулся в комнату и, подойдя к окну, начал вдыхать свежий воздух.

— Она появится через несколько часов, — сказал Бауман. — Время у нас есть. Хотите перекусить?

— Нет.

— А я хочу. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните. Только не просите виски, его все равно не принесут. До скорого…

Оставшись один, Кэд сел в кресло. Но скоро ему стало тоскливо, он надел пальто и вышел на улицу. Остановившись перед продовольственной лавчонкой, он был поражен обилием бутылок со скотчем, которые выстроились на витрине.

Устояв перед искушением, Кэд купил себе жевательную резинку.

Из отеля вышел Бауман:

— Вы все еще не хотите есть? У них прекрасные бифштексы. Советую попробовать.

— Может быть, — согласился Кэд.

Он не был голоден, но ему хотелось прийти в норму.

Когда он покончил с бифштексом, оба сели в машину и сквозь опущенные стекла стали наблюдать за пограничным постом.

Темнело.

Машина Аниты Штерлик появилась ровно в пять пятьдесят, на час раньше, чем ожидал Бауман. Было темно, но когда красная автомашина возникла в свете прожекторов, Бауман узнал ее.

— Птичка прилетела, — сказал он. — Таможенники ее слегка задержат. Едем вперед.

Он поехал в направлении Лозанны. Кэд, обернувшись, увидел через заднее стекло женский силуэт в брюках и спортивной куртке с капюшоном. Внезапно, он почувствовал, что в нем просыпается инстинкт охотника. Этого не было уже многие месяцы.

— Дадим ей нас обогнать, — сказал Бауман.

Через несколько минут позади раздался нетерпеливый звук клаксона, и красная машина Аниты с бешеной скоростью пролетела мимо.

— Вот так люди и разбиваются на этих узких дорогах, — заметил Бауман, слегка увеличивая скорость. Потом он включил коротковолновый передатчик и сказал:

— Хорст вызывает У. Р. Вы меня слышите?

Ответ раздался мгновенно:

— Я вас слышу, Хорст.

— Наша клиентка направляется в Лозанну. Где вы находитесь?

— У большого моста.

— Следуйте за ней, но будьте осторожны — она едет очень быстро.

— Понял.

Они догнали машину Аниты только в пригороде Лозанны. Бауман, хорошо зная эти дороги, быстро ехал на прямых участках, но замедлял ход на поворотах. Он знал, что Анита имеет преимущество всего в несколько минут, но все же почувствовал облегчение, когда при въезде в город увидел ее большой красный автомобиль. Но прежде, чем подъехать к большому мосту, пришлось снова сбросить скорость, и они потеряли Аниту во второй раз.

— У. Р. вызывает Хорста.

— Она как раз позади меня. Идет на обгон. Мы находимся на авеню Леман, направление на Веве.

— Не пропускайте ее, — приказал Бауман. — Сейчас я подъеду.

Из динамика вырвалось проклятие.

— Она нас обогнала! Тут появился фургон, но она его не пропустила, и теперь мне придется задержаться.

— Кретин! — проворчал Бауман.

Он нажал на газ, «ягуар» рискованно взял с места и через несколько минут обогнал машину, водитель которой сделал какой-то знак.

Кэд, напряженный и нетерпеливый, наклонился вперед. Он не мог не восхищаться хладнокровием и профессионализмом Баумана, с которым он вел машину.

— Пусть не воображает, что сможет обставить меня, — сказал Бауман, снова берясь за передатчик.

— Хорст вызывает Гро. Говорите, Гро!

Из передатчика донесся новый голос:

— Я вас слышу, Хорст.

— Клиентка направляется в вашу сторону. Где вы находитесь в точности?

— На дороге к озеру, между Кларенсом и Монтре.

— Имейте в виду, она едет очень быстро.

— Понял.

Город остался за спиной, и машина направилась по дороге к озеру. Было оживленное движение, и Бауман рисковал, обгоняя их на узкой дороге. Теперь было очень темно, и легкий туман поднимался с озера.

— Только бы она не обставила Гро, — задумчиво проговорил Бауман.

Они пересекли Веве, и вдруг Кэд воскликнул:

— Вы ее обогнали. Она остановилась у обочины.

Бауман выругался и нажал на тормоз.

— Вы уверены?

Кэд высунулся из машины, чтобы посмотреть назад.

— Да, она разговаривает с полицейским. Похоже, он ее остановил.

— Черт! — Бауман взял передатчик. — Гро! Нашу клиентку остановили за превышение скорости. Оставайтесь на месте. Думаю, теперь она поедет медленней.

— Слушаюсь.

Бауман сказал Кэду.

— Сейчас нужно смотреть хорошенько. Приблизительно здесь мы потеряли ее в прошлый раз. Что там происходит?

Кэд снова оглянулся.

— Полицейский выписывает ей квитанцию. Теперь уже недолго.

Бауман медленно тронулся с места.

— Вот она! — воскликнул Кэд.

Машина Аниты снова обогнала их, и Бауман поехал следом. Так они пересекли Монтре и поехали по направлению к Эглю.

— Хотелось бы знать, что она сделает: пересечет итальянскую границу или направится в горы, — бормотал Бауман. — Скоро пойдет снег.

Вдруг машина, идущая впереди, замигала фарами.

— Это Гро, — пояснил Бауман и взял передатчик. — Она как раз перед ним. Гро, обгоните ее и поезжайте вперед. Не потеряйте ее у развилки на итальянскую границу. Она может поехать через Виллар.

— Понятно.

Через двадцать минут машина Аниты свернула влево.

— Она едет в Виллар, сказал Бауман. — Это неприятно, там плохая видимость, и чем выше, тем она будет хуже.

Они проехали еще с километр, и пошел снег. Машина Аниты уменьшила скорость, но ехала все же с опасной быстротой, что говорило о хорошем знании дороги водителем. Бауман включил фары и ехал с возможной скоростью. Гро, который отправился было по дороге к итальянской границе, был вынужден повернуть обратно. Теперь он ехал за Бауманом.

При въезде в маленький городок машина, идущая впереди, внезапно снизила скорость, и Бауман, чтобы не налететь на нее, резко затормозил и тихо выругался.

— Хотелось бы знать, заметила она нас или нет. Ну что же, едем дальше. Она здорово водит машину… ведьма!

Когда они приехали в Чезир, машина Аниты была впереди на несколько сот метров. Выезжая из этого пустынного городка, Бауман неудачно вписался в поворот, и машина пошла юзом. Он резко затормозил, и «ягуар» закрутило на месте. Когда Бауман справился с управлением, машина Аниты исчезла из виду.

— Она может ехать только в Виллар, — сказал Бауман, набирая скорость и устремляясь по узкой дороге, ведущей в этот город.

— Справа! — закричал вдруг Кэд. — Она свернула туда! Двойные ворота. Я видел, как они закрывались!

Бауман снизил скорость и, наконец, совсем остановился. Гро был неподалеку. Высунувшись из машины, Кэд увидел его. Это был крепкий, широкоплечий мужчина, приблизительно того же возраста, что и Бауман.

— Похоже, она въехала в чье-то поместье, — сказал Бауман. — Вы уверены, что это была ее машина?

— Нет. Разве можно быть в чем-то уверенным при таком снегопаде.

Бауман вышел из машины и пошел посмотреть. Гро приблизился к Кэду и закурил.

— Так это вы — Кэд? — спросил он. — Я много слышал о вас. Судя по вашим снимкам, вы неплохо разбираетесь в этом.

— Похоже на то, — равнодушно согласился Кэд.

Наступило долгое молчание, потом Гро, видя, что Кэд не расположен разговаривать, вернулся в свою машину.

Бауман вернулся минут через пять.

— Я заметил это место, — сказал он. — Там высокие стены, железные решетки и длинная аллея. Но сам дом не виден. Гро, останьтесь здесь и сторожите ворота. Мы поедем в Виллар. Мне нужно узнать, кому принадлежит эта вилла.