Киллер – корона чужого мира

Глава 2

Вставать утром не хотелось, от слова совсем! Мало того что с Настей опять засиделись, так ещё под самый вечер приперся товарищ Мамедов, принес новый договор, вернее старый исправленный. Его с удовольствием подписала, заодно озадачила представителя «Мелодии» моей геройской льготой. Тот от такой неслыханной наглости потерял дар речи, я его из-за четырех тысяч заставила договор переписывать, а потом ещё и половину налогов потребовала на возврат (какие сто тысяч на руки,тут получается гораздо больше). Впрочем отошел он быстро, обещал к концу недели всё решить, я имею ввиду с налогами. Деньги, вернее гонорар, получу в четверг с утра, он будет ждать меня в кассе «Мелодии». Надеюсь там не встречу всяких разных именитых и заслуженных, иначе говна потом не оберешься от этих долбаных завистников.

Не успели толком позавтракать, как позвонили латыши, пришлось ещё и с ними разбираться. Эти скупердяи решили сэкономить на янтаре, предложили бусы и ещё какую-то хрень, стоящую сущие копейки. Пришлось с ними ругаться, даже пару раз бросать трубку, они потом перезванивали. В итоге выбила каждому участнику коллектива по парочке подсвечников и шкатулок, мне такое не нужно, поэтому согласилась на янтарную картину.

Пока я висела на телефоне, Настя уехала на службу, мне тоже нужно поспешить, собрание в парткоме начнется ровно в девять. Собралась довольно быстро, сегодня съемки в питомнике, значит брюки и курточка на молнии (как у полковников и генералов). Нацепила Звезду героя, под ней орденские планки, справа знак Ленинской премии и «Отличник милиции». Стала выглядеть солидно и представительно, теперь никто не назовет меня сопливой девчонкой, которая лезет туда, куда не следует.

В партком попала не сразу, пришлось немного поплутать, спрашивать пару раз дорогу. Дверь была почему-то закрыта, постучала раз, потом другой, затем просто затарабанила. Её открыли мне не сразу, минуты две прошло, никак не меньше.

— У нас собрание, приходите после, — пропищала в чуть приоткрытую щель какая-то расфуфыренная бабенка.

Ха, не на ту напали, я в отличие от других ничего не прошу, а только требую. Люди у нас в большинстве своём запуганные, начальства бояться до дрожи в костях, оно же может сделать определенные выводы, вот и ходят перед ним на полусогнутых.

Пренебрежительно отодвинула в сторону секретутку, окинула взглядом помещение: стол с графином под красной скатертью, за ним трое заседателей. Перед ними несколько рядов, заняты только первые два, да и то на первом сидит только Львова.

— Собрание? А почему оно проходит за закрытыми дверями, это противоречит партийной дисциплине. Где объявление, где повестка, где члены бюро? — начала я задавать неудобные вопросы.

— Лёд, здесь партком, комитет комсомола в другом месте, тебя проводят, — выкрикнул из-за стола какой-то хмырь, судя по всему здесь самый главный.

— Кто вы такой, чтобы мне тыкать? — я с отвращением посмотрела на эту выскочку.

Тот понял что перегнул палку, начал что-то бормотать в своё оправдание, но я его перебила, — Так что здесь происходит?

— Разбираем дело Львовой, о её недостойном поведении и барских замашках. Кстати, вас Лёд это тоже касается, — пошёл в наступление главный заседатель.

— Правда? А кто выдвинул такие обвинения? Мне нужны имена, фамилии и факты!

— Это вас Лёд не касается, был сигнал, на который мы обязаны реагировать. партия должна очищать свои ряды, безжалостно избавляться от перерожденцев!

— Ах вот значит как, вы из-за анонимки решили втихаря устроить судилище, свести личные счеты? — я обвела взглядом сидящих в зале.

К слову сказать, народа было очень мало, человек восемь, не более.

— Ещё раз повторяю, вас Лёд это не касается, это дело партии! Лучше подумайте о вашем вызывающем поведении, иначе будем ставить вопрос в отделе ВЛКСМ, — начал пугать председатель.

— Поговорим насчет партии, — я достала из сумочки свой партийный билет, за подписью Гришина.

Судя по вытаращенным глазам, такого они явно не ожидали.

— Что же вы сразу Оленька не сказали, — начал любезить сидящий справа от главного заседателя.

Этот сразу почувствовал куда дует ветер, теперь за партию спрятаться не получится, моё удостоверение подписано лично первым секретарем Московского горкома КПСС, а это уже совсем другой уровень.

— Как действующий член Партийного контроля Центрального комитета политбюро КПСС, — достала из сумочки второе удостоверение, развернула и показала всем присутствующим, — Это собрание объявляю закрытым, всем присутствующим в течении дня подать объяснительные. Теперь что касается председателя, попрошу ваш партийный билет, — протянула к нему руку.

Тот медленно, как во сне достал его из кармана, а через минуту с ужасом смотрел как я перечеркнула его крест на крест, а внизу написала: исключен за дискредитацию, поставила число и свою подпись.

В это время открылась дверь, в зал начала входить группа милиционеров.

— Что здесь происходит, почему о собрании нас никто не предупредил, — услышала раздраженный голос Марчина.

Похоже прибыла тяжелая кавалерия, конечно немного поздновато, но всё равно успели вовремя. Свешников сразу подошел к Анастасии, помог ей подняться, после чего вывел из зала.

— Первый секретарь парткома на больничном, вот и решили некоторые показать власть, хотя скорее всего их кто-то об этом попросил, — предположил Николай Николаевич.

Я с его мнением согласилась, слишком мелкие сошки здесь собрались, значит им было кое что обещано.

— Оль, не переживай, я обещаю во всём тщательно разобраться. Отдел кадров тоже подключится, на самотек дискредитацию начальника отдела не пустит, дело то политическое!

Быстро попрощалась с шефом, у меня должна начаться съемка с кинологами, а тут вылезло это гнилое собрание. Не нравится мне всё это, ох как не нравится, ниточка явно приведет на Старую площадь, кто же интересно там такой «хитровыструганный»?

Екатерина с мамой с утра стояли в очереди Сберкассы, нужно было снять деньги на строительство дачи. Ещё совсем недавно сумма в шестьдесят тысяч их сразила бы наповал, слишком она была для простого человека нереальная. Конечно врачи получали совсем не плохо, за год у Климовых выходило чуть больше трех с половиной тысяч, а со стипендий дочери так и вовсе четыре!

— Смотри мам, у меня дома двенадцать с половиной тысяч, так сказать компенсация из Киргизии. На книжке ещё несколько тысяч, это за Олины авторские. На фундамент теперь точно хватит, а там что нибудь придумаем, — жизнерадостно улыбнулась Катерина.

— Мы с отцом тоже в стороне не останемся, решили всё что есть вложить в дачу, — поддержжала дочку Тамара Григорьевна.

Деньги она заказала вчера, все шесть с половиной тысяч, всё то что они смогли накопить с мужем.

— Посмотрите пожалуйста, там может был ещё один приход, — попросила в окошко сотрудницу Катя, передавая ей свою сберегательную книжку.

Та с ней куда-то сходила, потом на счетах несколько раз пересчитала, только после этого поставила на страничке цифру, подпись и печать.

— Всю сумму выдать не могу, её нужно заказывать заранее, — вернула в окошко книжку.

Катерина открыла её, после чего пораженно замерла: приход семнадцать восемьсот, и это не считая старого! Теперь этих денег точно хватит на строительство, останется добавить тысяч десять, а это уже мелочи. К весне эти деньги точно появятся, не зря же Ольга затеяла аферу с концертными выступлениями. Опять же и за кино что-то перепадет, подруга насчет прибыли очень щепетильна, в накладе точно никто не останется. Был конечно и огромный валютный счёт, но с него решили ни копейки не брать, зачем подставлять Олю. Хотя мысль по этому поводу не раз проскальзывала: купить Волгу и продать за рубли, этого бы точно на всё хватило.

— Всё Кать, гора с плечь, сейчас будем решать насчет гаража и ворот, а к маю ещё с отцом заработаем, — обрадовалась Тамара Григорьевна.

Катерина тоже была довольна, никак не ожидала такого прихода, не зря подруга так пеклась о её благосостоянии. Следующим летом у неё появится дача, да не какой нибудь сарай, а самый настоящий дорогой дом, который бывает только у академиков и больших генералов.

— Мам, ты представляешь какие мы там будем устраивать посиделки, а танцы, а шашлыки, в сто раз лучше чем в доме отдыха!

С кинологами вышло намного дольше чем хотелось, основная база была за городом, а здесь так, только для службы. К тому же собаки не люди, им не объяснишь что нужно для съемки постараться, для них все кроме инструктора чужие. С горем пополам материал отсняли, в основном тренировки с задержанием, это пожалуй самое зрелищное. Моё сюсюканье с щенками тоже пойдет на ура, зрители будут в восторге.

— Оля, а правда говорят что ты насчет наших окладов говорила с самим Брежневым? — спросил главный кинолог, майор Проценко.

— Не только с Леонидом Ильичем, но и с Николаем Анисимовичем Щелоковым. Моё предложение уравнять милиционеров с военными они поддержали, так что будем надеяться что после осеннего пленума начнется реформа МВД, с новой формой и денежным довольствием, — рассказала последние новости.

Вопрос этот был задан спонтанно, видно слухи дошли, вот и не утерпели, спросили первоисточник. Вырезать его из передачи не будем, это поднимет престиж Брежнева, да и неплохо сыграет на моем будущем имидже: молодая девчонка, а заботится о всей нашей милиции!

Попрощалась с телевизионщиками, отснятого материала у них много, остался только монтаж, через пару недель должны закончить. В будущем мне бы хватило и дня, а здесь всё медленно и допотопно, каждый нужный кадр приходится клеить.

В студии у нас последний прогон, после упаковываем инструменты и пленки, завтра вечером вылетаем. На всё про всё у нас два дня, в пятницу репетируем на сцене, в субботу вечером выступаем. Если всё будет отлично, в воскресенье возвращаемся в Москву, а со среды у нас с Катюшей начинаются съемки под Ленинградом. Кстати, в понедельник состоится организационное собрание будущей съемочной группы, прибудут американцы и наши артисты, те самые, которых я выбрала. Многие именитые будут недовольны, как же так, они же заслуженные и народные, а их пустили всех побоку. Начнут писать кляузы в министерство, не забудут и пасквили в Госкино, как будто там смогут хоть что-то исправить. Про женские роли отдельная тема, там высветится целый список жен и любовниц, желающих сняться в моём художественном фильме. Начнется визг и слёзы, а так же звонки разных доброжелателей, пытающихся пристроить свою кровиночку на хлебное место. Хорошо что меня с ними ничто не связывает, посылать могу далеко и надолго, а если приспичит, так и вовсе уволю из госкино или любого театра.

Всё, вернулась домой почти в десять, Настя встретила у входа, крепко к себе прижала. Слова были не нужны, мы долго стояли обнявшись.

— В отделе кадров пятерых сразу уволили, остальных попросили написать заявление, так что для других будет наука. Щёлоков как узнал, такой говорят разнос устроил по телефону, что одного из тех заседателей увезли в больницу с инфарктом, — рассказала последние новости сестра.

— Я же тебе говорила что всё будет хорошо, нечего из-за всяких пустяков расстраиваться, — потерлась о её щеку носиком.

— А почему ты мне ничего не сказала про Партконтроль, как это тебя угораздило?

— Да я сама толком не поняла, а рассказать о такой мелочи забыла. Блин, мне же ещё нужно заехать в двухсотую секцию ГУМа, расписаться там в какой-то бумаге, — вовремя вспомнила об этом важном деле.

На это Анастасия только махнула рукой, говорить мне что-либо посчитала излишним, всё равно по её словам это бесполезно.

Разбудил меня запах чего-то вкусного и домашнего, животик сразу заурчал, пришлось зевая вставать, всё равно сна больше не будет. После водных процедур, кстати очень холодных (горячую отключили на пару дней), направилась на кухню. Сегодня Настя расстаралась, напекла булочек с корицей, целую большую тарелку. Половину сразу приговорила, до того были вкусные, чуть ли не сами таяли во рту.

— Еще раз проверь багаж, вдруг что нибудь забыла, например свою белобрысую голову, — высказала Анастасия.

— Десять раз уже проверила, все вещи на месте. Лечу на двое суток, а чемоданов набрала как на месяц, я там что, каждый час буду переодеваться? — запихивая в рот очередную «улитку», недовольно ответила Насте.

Эта ехидна только вздохнула, как будто я не знаю что она весь мой богаж уже пару раз проверила. Прямо настоящая таможня, что она там собиралась найти: сигареты, выпивку или презервативы? Спрашивать конечно об этом не стала, а то точно парочкой подзатыльников не отделаюсь, а у меня голова не чужая, её беречь надо.

Проводила Настю, она обязательно приедет со службы в аэропорт, конечно не одна, а со всеми нашими близкими. Сейчас собираюсь в «Мелодию», получить гонорар, а после на дачу, расплатится с Лютиковым. Девчонки у меня принципиальные, особенно Львова, только откуда они возьмут деньги на строительство? Придется немного помочь, оплатить им бетонный забор, ворота, гараж и полуподвал с фундаментом, ста тысяч как раз хватит, а дальше что нибудь придумаю.

Собралась за деньгами быстро, надела джинсовый костюм (на улице прохладно), ПМ сунула в кобуру, на плечо сумочку с документами, а в руки кожаный кейс под купюры.

У подъезда на лавке сидели бабули, со мной особо тепло поздоровались, сестра их через участкового быстро выдрессировала, больше про нас не сплетничают.

— А что Оленька, нет ли каких новостей? — спросила тощая бабка, заводила всех дворовых старух.

— Говорят пенсии собираются прибавить, кому на пять, а некоторым так и вовсе на десять. Брежнев давно бы добавил, так Подгорный не дает, ему для народа всё жалко, — ляпнула что первое пришло в голову.

Под недовольное шушуканье «вот паразит», села в свой Мустанг, пора отправляться на Тверской бульвар. Там, в доме номер двадцать четыре, в народе известный как Строгановский, располагается главное управление фирмы «Мелодия».

Показала на входе своё милицейское удостоверение, спросила как пройти в бухгалтерию. Без платежки мне деньги в кассе никто не выдаст, так что придется сначала идти за ней, а уже потом получать купюры. По дороге отловила какого-то молодого волосатого хмыря, он меня проводил к финансистам. Расписалась в двух ведомостях, только после этого получила заветную бумажку. Что думали бухгалтерши, наверное лучше не знать, судя по взглядам ничего хорошего. Представляю как будет от зависти рвать разных заслуженных и народных. Мне бы таких денег тоже никогда не видать, но сошлись три звезды: Запад (по моей просьбе приостановил контракты с Мелодией), популярность моих песен в народе (спасибо раскрутке из Киргизии), и наконец Фурцева, которая из кожи лезла вон, лишь бы мне угодить.

У окошечка кассы стояла небольшая очередь, в ней увидела знакомое лицо, по-моему это кто-то из квартета «Аккорд», но точно не уверена. Махнула своим геройским удостоверением (мне в очереди стоять некогда), постучала по спине какого-то страждущего, этот идиот с головой залез в окошечко кассы, как только там не застрял? Получив свои копейки, этот хмырь унесся вскачь, может важные дела, а может трубы горят, хрен его знает.

Сунула свою платежку в окно, затем расписалась в гроссбухе. Странные здесь царят порядки, деньги ещё не получила, а за них уже поставила свою подпись.

Из-за узкого и маленького окна кассы, пришлось складывать пачки в дипломат под взгляды стоящих в очереди. У находившихся рядом заметно начали трястись руки, а у одного так и вовсе запотели очки, наверное от высокого давления. Понятно что они таких денег никогда не получат, Мелодия платит только за время записи, а не за тираж, а это сущие копейки.

— Девушка, можно с вами поговорить, — услышала голос за спиной, когда уже направлялась к выходу.

— Извините, я очень спешу, — помотала головой.

— Я директор Майи Кристалинской! — немного с надрывом, пролепетал худой мужчина.

Вот чёрт, этого ещё мне до полного счастья не хватало! Многие пока не догадываются, что звезда этой певицы уже закатилась, не знаю почему, но Лапин её невзлюбил, окончательно убрал из эфира. Понятно что её директор шуршит, понимает что в сельских клубах много не заработаешь, ищет любую возможность пристроится к власть имущим, найти защиту и покровительство. Теперь остается главный вопрос: нужно ли мне ввязываться во всё это?

— Я правда очень сильно спешу, давайте встретимся на следующей неделе? — посмотрела на худого директора.

Конечно он согласился, выхода всё равно другого у него нет, а так может что и получится. Я может и не такая мегазвезда как Зыкина, но это только пока, хотя даже сейчас в этом до конца не уверена. Мои песни крутят везде: на танцплощадках, ресторанах и разных культурных мероприятиях. Остальные именитые такой популярностью не пользуются, хотя насчет Магомаева не скажу, поёт он действительно классно.

Взяла визитку директора Кристолинской, обещала позвонить в воскресенье или понедельник, мы как раз вернемся с выступления. За эти дни приму решение, нужно ли мне впрягаться за неё и что получу в сухом остатке.

На даче, куда я осторожно въехала, стоял дикий он и крик, обильно смазанный матюгами. Как вы наверное уже поняли, в подвал перетаскивали сейфы, а они были дюже тяжелые. Лютиков никаких такелажников звать не стал, его бригада решила ни с кем не делится.

При виде меня строители сделали перерыв, я с Иваном Петровичем поднялась в кабинет, решать по дальнейшему строительству.

— Бетонный забор заказан, через неделю начнут подвозить, мы сразу начнем ставить на место. Экскаватор привезут в начале недели, к выходным закончим с опалубкой и арматурой, а там начнем заливать бетоном, — отчитался по ближайшим планам Лютиков.

— Очень хорошо, теперь что касается денег. Давайте решим по сумме: забор, ворота, гаражи и фундаменты, сколько это будет стоить?

— Шесть тысяч трое ворот, тридцать забор и восемнадцать фундаменты. Дорожки из плитки ещё двадцать пять, гаражи двадцать, в итоге девяносто девять! — огласил вердикт расходов Иван Петрович.

Не буду говорить насчет моей жабы, она похоже грохнулась в обморок, хомяк тоже где-то валяется без сознания. Когда эти жмотяры придут в себя, точно задушат, не простят таких трат, тем более не на себя любимую. Пока они находятся в прострации, рассчиталась с бригадиром, отдала всё что было, даже дипломат не пожалела.

— Не беспокойтесь Ольга Викторовна, вас не подведем, всё будет выполнено на высшем уровне, — заверил меня Лютиков.

Было видно что он взволнован, шутка ли сказать, у него в чемоданчике целых сто тысяч!

— Я возьму с собой парочку ребят, расплачусь за все заказы, остаток положим на сберкнижку, — обхватив руками дипломат, решил Иван Петрович.

Бригадир ушел, я немного посидела в кабинете, затем спустилась вниз, решила посмотреть на свою будущую сокровищницу. Что сказать, кладовка впечатляла, особенно сваренная клетка из рельс, которую сейчас закрывала со всех сторон фанера. После зальют всё бетоном, будет как настоящий дот, с толстой, стальной гермодверью.

На даче хорошо, было бы время посидела бы в сауне, с пивом, раками и вяленой рыбкой. К сожалению приходится покидать мое уютное гнездышко, отправляться домой, а там готовится к перелету в Киргизию.

Время почти час дня, Нина приготовила для меня щи, макароны и бефстроганов. Наелась от пуза, ничем не хуже «Советской», к тому же остались утренние булочки с корицей, я их тут же проговорила с большой кружкой кофе.

— Воробышек, на тебе Анастасия, не оставляй её голодной, а то будет опять сидеть на сухомятке. На даче без тебя управятся, не нужно мешать старым, разве что продукты вовремя подкидывать. Кстати, узнай у Митрича насчет автомобиля, вдруг он сам захочет ездить в город, тогда ему сразу купим Москвич или Запорожец, — попросила Воробьеву.

Она обещала узнать, и если что, сказать Анастасии. До вылета самолета осталось совсем немного, с сожалением сняла кобуру с пистолетом, положила рядом на полку с Марголиным. Звезду героя и знак Ленинской премии сняла с костюма, тоже убрала в сейф, а то вдруг ещё потеряются. Туда же убрала удостоверение Партконтроля и билет КПСС, они мне на концерте вряд ли понадобятся. Вот вроде и всё, вещи в чемоданах давно собраны, Нина отвезет меня в аэропорт, осталось присесть на дорожку. Где-то в груди есть небольшой мандраж, я же лечу не только выступать, а ещё разбираться с азиатскими авторитетами. Крови должно быть море, чтобы оставшиеся впечатлились по самое не могу, не думали в будущем юлить и увиливать. После начну операцию прикрытия, заодно модернизирую сердце и желудок, это единственный оставшиеся без изменения у меня органы. Энергии с убийств должно быть в избытке, закачаю под пробку свои аккомуляторы, чувствую что это мне очень скоро пригодится.

— Нина, нам пора, — я поднялась с кресла, подхватила два чемодана.

Воробышек взяла третий, закрыла на два замка дверь, после чего мы спустились на лифте. Сложили багаж на заднее сидение, медленно выехали со двора, впереди у нас дорога в Домодедово.

В аэропорту собрались все свои: Климовы, Кочетков с мамой и сестренкой, Смоктунович, Белкина и конечно Вера Петровна с Олесей.

— Мы же улетаем на два дня, зачем такие проводы? — тихонько спросила Анастасию.

— Ты ещё не знаешь сколько народа хотело приехать, еле-еле уговорили остаться на службе, иначе здесь было бы протолкнутся, — так же шепотом ответила Настя.

— Оля, это моя мама, — Валерия подвела к нам худенькую женщину.

Не успели с ней познакомится, как Мураталиевы подтащили своего отца, крепкого седого мужчину. Пришлось всем жать руки, как не крути, а с ними придется встречаться очень часто, это же родители моих музыкантов.

Пока мы со всеми знакомились и прощались, Степан с Максимом сдали наш багаж, одних только музыкальных инструментов целая телега, и это ещё не считая чемоданов с одеждой. Хорошо что нас встретят на месте, а если нет, что тогда прикажете делать? Выход только один, подбирать новых людей: директора, охрану и парочку водителей-грузчиков. Если учесть, что мы с концертами по стране не ездим, то откуда взять деньги на штат, а это не меньше трех тысяч в месяц! Нет, деньги достать не проблема, особенно для меня, но нужны официальные поступления, а их нет, а то что есть, всего лишь мизер. Придется над этим крепко подумать, найти приемлемый вариант, иначе с этими выступлениями придется завязывать.

— Оль, вам пора, — крепко обняла меня Настя.

Я последний раз взглянула на табло «Москва — Фрунзе», сердце сделало скачок, и где то внизу живота приятно заныло…