Кинжал-предатель: Из секретной книги Джона Вильсона

ТАЙНА ВОДЯНОЙ МЕЛЬНИЦЫ

Была мрачная, октябрьская ночь.

Мелкий, пронизывающий холодный дождь моросил из тумана, покрывавшего окрестности Логанс-Порта, медленно смачивая каменистое шоссе, едва освещенное фонарями.

По прямой дороге мчался автомобиль с двумя пассажирами.

Две закутанные таинственные фигуры были не кто иные, как два знаменитых сыщика: Джон Вильсон и его родной брат — Фред. Они возвращались с севера Соединенных Штатов и ехали в Чикаго, рассчитывая приехать туда к 8-ми часам утра.

— Меня очень занимает, что нас ожидает в Чикаго? — сказал Джон Вильсон, убавляя ход автомобиля.

— Ведь наш помощник — Том Гаррисон телеграфировал, кажется, что мистер Стефанс Баннерт с нетерпением ждет нас к себе. Он собирается поручить вести какое-то довольно важное дело… — отвечал Фред, пристально всматриваясь в непроницаемую тьму ночи.

— Что же!.. Это очень приятно!.. Я ничего не имею против его любезного предложения. Ты знаешь, в чем оно состоит?..

Наступила пауза.

Вдруг внимание Вильсона было привлечено отдаленным призывом о помощи. Мгновение — и автомобиль, управляемый опытной рукой, запрыгал по кочкам.

Джон Вильсон свернул с дороги и помчался по направлению раздававшегося крика.

Крик повторился.

На этот раз, напрягая свое зрение, Джон Вильсон на отдаленном темном холме заметил какие-то фигуры, из которых одна взмахнула рукой и ударила другую, в то время как третья была свидетелем какой-то дикой, кулачной расправы.

Нападавший был с черной бородой и неприветливым выражением лица.

Автомобиль летел, как стрела. И когда он подлетел к тому месту, где только что, видимо совершилось злодеяние — ничего, кроме пятен крови, не было.

Братья с трудом вскарабкались на холм и тщательно принялись за поиски, но трупа нигде не было видно. На глинистой, песчаной земле всюду виднелись все те же свежие пятна алой крови.

Тщательный осмотр местности дал блестящие результаты.

Под грудой листьев быль спрятан труп. Надо было удивляться той быстроте, с какой убийцы успели зарыть в листья свою жертву. Бритое интеллигентное лицо несчастного выражало ужас. Глаза были широко открыты, руки — конвульсивно сжаты. Незнакомец был одет в толстую, грубую холщовую рубаху. Ноги были босые; на голове не было шляпы.

Вывороченные карманы свидетельствовали, что злодеи обшарили свою жертву. Только несколько прилипших зерен пшеницы указывали на след и давали возможность ориентироваться сыщикам.

— А вот и новое открытие!.. — сказал Джон. — Смотри, Фред, несчастный выпачкался в муке!..

Действительно, одежда его была покрыта мукой. Между пальцами ног сыщики заметили грязные комки теста.

Джон Вильсон вынул из кармана карту той местности, где они находились. Ближайшим поселком было местечко Рид Гевиль, отстоявшее часа полтора ходьбы от места происшествия.

— Фред, ты немедленно отправляйся туда и сообщи о случившемся полицейскому инспектору и судебному следователю и вместе с ними приезжай обратно, а я посмотрю, нельзя ли пройти по следам в противоположную сторону, чтобы узнать, откуда шел несчастный. Здесь песчаная почва, и я думаю, что мне это удастся. Из всего я заключаю, что за убитым была образована погоня.

Фред повернул рычаг и помчался по направлению Рид Гевиля, а Джон тем временем стал внимательно рассматривать место около кустарника, но кроме следов преступников, он ничего не мог найти. Дорога вела прямой линией на север. Сперва шли извилистые террены[10], потом пошли луга и пашни. Здесь след терялся, и сыщику приходилось трудно.

Ночь кончалась. Предметы стали яснее и сыщик заметил группу холмов, а между ними долину, по которой протекала небольшая, бурливая речка.

Следы исчезли. Думая, что незнакомец пришел вверх по течению, Вильсон отправился в этом направлении.

Версты полторы от поселка Рид-Гевиля дорога делала поворот. Расстилалась чудная панорама девственного леса. В глубине на зеленом фоне дерев, окутанных легкой дымкой тумана нарождающегося дня, виднелась мельница.

Мельница, которую заметил сыщик, была ветха. На крыше виднелся мох, кой-где даже росли на ней маленькие кустики и вились ползучие растения…

Крадучись, как кошка, Джон Вильсон скрывался за кустарниками, стараясь быть незамеченным. Он уже дошел до входа мельницы, ежеминутно прячась за деревьями, и начал наблюдать за проселочной дорогой, что шла по другую сторону реки.

У опушки леса стоял шарабан, запряженный сытой лошадью. На козлах сидел человек с черной бородой, держа в руках вожжи. Он мирно беседовал со стариком-мельником, который, облокотясь спиной к дереву, ежеминутно хихикал.

Старик представлял совершенную противоположность сидящему на козлах. Это был человек бедно одетый. На нем были грубые брюки, грязная синяя блуза и рваная шляпа.

Коренастый на вид, он как-то гордо выставил свою атлетическую грудь. Лицо его, благодаря коротко остриженной бороде, вместе со смехом, имело выражение злого, откормленного бульдога.

— Счастливого пути! Кланяйся мистрисс Эмми и передай ей мое поздравление… Когда же ты едешь в Чикаго? — спросил человек с выражением злого бульдога.

— По всей вероятности, сегодня вечером.

— Я надеюсь, что ты скоро вернешься, и тебе посчастливится его привезти, — сказал мельник с отталкивающей усмешкой.

— Будь покоен, я устрою все, как нельзя лучше. Раз он будет находиться здесь, то моя игра выиграна. Для этого нужно одно слово… Я скажу, что пропавший его сын находится здесь, и старик непременно приедет сюда.

— Давай-то Бог! Я вполне надеюсь видеть тебя вместе с ним, — сказал мельник.

— На этот раз нам нужно быть благоразумнее со стариком, чем мы были с сыном, и я уверен, что нам удастся выпытать от него тайну.

Чернобородый дернул вожжами, и шарабан покатился.

Джон Вильсон посмотрел вслед удаляющемуся. Для него теперь не было больше сомнения, что это не кто иной, как действительный убийца несчастной жертвы прошлой ночи.

Следовать за экипажем сыщик не мог.

Горя нетерпением открыть намерение этих негодяев, он отошел немного в сторону и скрылся в кустах. Когда сыщик оттуда вышел — это был совершенно другой человек. Он придал себе вид туриста; по его смуглому темному лицу можно было заключить, что он много путешествовал.

Взобравшись на холм и идя по широкой дороге, ведущей к водяной мельнице, мнимый турист стал насвистывать веселую национальную песенку.

Кругом стояла мертвая тишина.

После двухчасовой езды, Фред прибыл в полицейское управление, вызвал дежурного чиновника, который сообщил, что начальника нет.

Прошло довольно много времени, пока не пришел судебный следователь и полицейский инспектор, так как уже начало рассветать.

— Неужели произошло убийство? — спросил мистер Вертти, начальник полиции, здороваясь с молодым человеком.

Какой-то приподнятый, недоверчивый тон весьма не понравился Фреду. Он сухо протянул руку и сказал:

— Мистер Вертти, вы заставили себя прождать более двух часов, тогда как дело первостепенной важности: в полуторачасовой ходьбе отсюда, на одном из холмов, недалеко от проселочной дороги, произошло таинственное убийство, за которым я с братом наблюдал из автомобиля. Мы не могли помешать только по одному тому, что дорога, размытая дождями, мешала нам быстро ехать…

Полицейский начальник недоверчиво покачал головой.

— Простите, молодой человек, но мне как-то не верится. В каком месте, говорите вы, произошло убийство?

Фред описал, как мог, приблизительно то место.

— Да, действительно, это место принадлежит к моему району!..

— Мой брат слышал отдаленный крик о помощи и даже видел убийц.

— А вы ехали и считали звезды, молодой человек?..

Фред, не отвечая на насмешливый вопрос полицейского начальника, продолжал:

— Мы с братом невольно обратили на это внимание, и я поспешил сообщить вам…

На лице полицейского промелькнула новая недоверчивая, скептическая улыбка.

— Кто вы такой и чем вы занимаетесь?..

Фред выпрямился. Его начинало злить такое нахальное обращение полицейского чина.

— Мы оба — криминалисты из Чикаго! — ответил он холодно. — Моего брата зовут Джон Вильсон, а меня — Фред Вильсон.

При этих словах Фред показал свой серебряный полицейский значок.

Лицо инспектора вытянулось в кислую гримасу; услышав имя знаменитого сыщика, он почтительно начал:

— О, почему же вы мне не сказали этого раньше? Я давно бы пришел сюда, если бы знал, что вы здесь находитесь…

Через полчаса, по приказанию инспектора, была подана лошадь; автомобиль, после долгой езды, нуждался в чистке и некоторых незначительных исправлениях.

Вскоре Фред вместе с Вертти, с судебным следователем и в сопровождении одного полисмена очутились на проселочной дороге, ведущей к городу.

Прошло полчаса.

Проселочная дорога делала поворот и за ним разделялась надвое. Одна вела на восток, другая на северо-восток. На перекрестке дороги они повстречались с одним человеком. Он ехал в шарабане и был тучного сложения и довольно прилично одет. Увидев их издали, он вздрогнул, поравнявшись же — он вежливо поклонился и продолжал свой путь дальше.

— Кто это такой? — спросил Фред начальника полиции.

— Это мистер Клеменс Ругэ, — отвечал тот, — он недель шесть тому назад как поселился здесь и, вероятно, останется надолго!.. Человек этот для нас — загадка.

— Почему это так?

— Потому что жители Рид-Гевиля не раз уже ломали себе голову над тем, что его заставило поселиться в таком захолустном местечке, где нет никакой наживы? Мне кажется, он человек состоятельный. Недавно он приобрел небольшую виллу, где живет со своей красавицей-женой. Определенных занятий не имеет никаких и про него ходят разные слухи, впрочем, вы знаете — не каждому слуху верь, гласит пословица…

— Скажите, пожалуйста, он знаком с кем-нибудь?

— Нет, — ответил Вертти, — он ведет замкнутый образ жизни. И его единственное удовольствие — это запрягать лошадь в маленький шарабанчик и ездить по окрестностям наших мест, как мы его встретили сейчас…

Фред кивнул головой и больше не старался докучать вопросами.

Между тем незнакомец поехал дальше. Несколько раз он озирался назад и, пропустив далеко от себя телегу, проворчал под нос:

— Кой черт!.. Ведь это был полицейский инспектор Вертти и с ним судебный следователь… Может быть…

Он не окончил фразы. Волнение и какое-то тревожное беспокойство настолько сильно охватило его, что он, недолго думая, повернул свою лошадь обратно.

— Нужно посмотреть, в чем тут дело, — сказал он таинственно.

Он поехал по дороге недалеко от шоссе и держался на почтительном расстоянии. Заметить его было трудно.

В скором времени Фред со своими спутниками достигли подошвы холма. Телега остановилась и, выйдя из нее, они стали взбираться наверх.

Кучеру страшно хотелось взглянуть на убитого. Он привязал лошадь к дереву и последовал за ними.

Достигнув вершины холма, Фред подошел к кустам и указал на лежащий труп.

— Это не здешний!.. Я его ни разу не видал, — сказал инспектор полиции.

Того же мнения были судебный следователь, полисмен и кучер. Они выразили свое удивление по поводу странной одежды покойного.

— Мистер Вильсон, по-моему, убитый был бродягой первой степени.

Фред отрицательно покачал головой.

— Я этого не думаю, — отвечал он серьезно. — Лицо убитого разнится с этими лохмотьями.

— А разве бродяга не может иметь интеллигентное лицо?.. — сказал угрюмо молчавший кучер.

— Мистер Вертти, — сказал сыщик, — в моей практике была масса случаев, что порядочные люди опускались «на дно» помимо своей воли.

— Мистер Вильсон, вы и ваш брат почему-то думаете, что здесь какое-то таинственное убийство; мне кажется, что это самое обыкновенное.

— Вы так думаете? — сказал Фред, улыбаясь.

Между тем, полисмен и кучер подняли труп убитого и положили его на телегу, а Вертти стал тщательно осматривать испачканные кровью места.

— Что же, вы также с нами отправитесь обратно в Рид Гевиль? — спросил инспектор полиции.

— Нет, я останусь здесь и стану ждать возвращения моего брата.

— А он где находится?

— Вероятно, где-нибудь недалеко отсюда, — пояснил Фред, не считая долгом входить во все детали.

Инспектор полиции начал прощаться.

— Мистер Вильсон, я надеюсь вас видеть вместе с вашим братом еще раз у себя, вы ведь приедете за своим автомобилем.

— Конечно!.. — отвечал Фред холодно.

Вертти и его спутники распрощались.

Фред проводил глазами удалявшуюся телегу и остался один в глубоком размышлении. Его тревожила мысль о судьбе брата.

— Уж не случилось ли с ним какого-нибудь несчастия? Неужели убийца, притаясь за кустами, мог наблюдать за ним и пуститься вдогонку?.. Нет, нет!.. Этого не может быть! — сказал он про себя.

Сыщик пустился на поиски, рассчитывая встретиться с братом.

Он начал спускаться к шоссе, но в этот же самый момент в кустах послышался шорох и скрип. С быстротой молнии он обернулся назад, но было поздно. Раздался свистящий шум брошенного лассо[11]. Одна минута, и веревка обвилась вокруг его шеи. Петля затягивала его шею все сильнее и сильнее.

Он упал на землю, но не потерял присутствия духа. Напрягая остаток сил, он полез в карман за ножом и силился разрезать веревку.

Но не успел сыщик приподняться с земли, как перед ним точно из земли выросла фигура человека с черной бородой.

Сильный удар по голове, и Фред сразу лишился чувств.

Его победителем был не кто иной, как Клеменс Ругэ, который при помощи лассо связал несчастного и, взвалив на себя, с ехидной улыбкой подошел к шарабану, спрятанному в кустах и бросил свою ношу под сиденье, тщательно укрыв ее ветвями.

— Посиди здесь, дружище, и отдохни. А чтобы тебя никто не видел, мы прикроем тебя брезентом.

Осмотревшись кругом и убедившись, что ему не угрожает никакая опасность, Клеменс Ругэ дернул вожжами, и шарабан скрылся в чаще леса, увозя с собой пленника.

Переодевшись туристом, великий сыщик очутился перед мельницей. Размахивая шляпой, он начал вызывать хозяина. Но старый мельник не являлся. Пришлось повторить окрик.

Дверь отворилась и на пороге появилась неприветливая фигура великана.

— Что случилось? Кто здесь так громко кричит?..

— Это я, — послышался ответ. — Странствующий турист, у которого пересохло в глотке и который хотел бы промочить се…

— У меня ничего нет!.. Проходите своей дорогой…

— Вздор! Гостеприимство — первое качество американца!..

При этих словах, Джон Вильсон открыл дверь и, бесцеремонно войдя в сени, уселся за стол и с непринужденной развязностью начал:

— Не делай, дружище, такой кислой физиономии… Принеси-ка лучше мне попить. В долгу не останусь…

Мельник не думал двигаться с места.

— Я уже сказал, у меня ничего нет, — ответил он недовольно.

— Но вода-то у вас, вероятно, найдется?..

— Это можно! — ответил гигант с угрюмой улыбкой и подал стакан воды. — Будет стоить один доллар!

— Вот как?!..

— Она мне даром не дается, вы находитесь у меня, и я не обязан за вами ухаживать даром…

— Хорошо. Я согласен. Пусть будет по-вашему. Я достаточно устал и думаю, что за доллар могу у вас даже и отдохнуть?

Турист, не замечая ехидного выражения лица мельника, начал с ним шутливо болтать, повествуя о своих приключениях, происшедших во время его якобы долгих странствований.

Мельник внимательно слушал, однако сам избегал вступать в разговор.

Прошло около часу.

— Ваша мельница весьма красиво расположена в этой чудной местности… Вы, вероятно, живете один?..

— Да! — огрызнулся старик.

— У вас есть работники?

— Не нуждаюсь!..

— Неужели вы исполняете всю работу сами?

— Да. Дела мои идут тихо, работы мало… Уж не знаю, как удастся скоротать мне век!..

— А почему у вас мельница в полном ходу?

— Ах, вам и до этого есть дело? Я удивляюсь вашему чрезмерному любопытству. Однако, признаюсь, и надоели же вы мне изрядно. Уходите-ка лучше отсюда по добру, по-хорошему!..

Джон Вильсон засмеялся.

— Вот как?!.. Спасибо за откровенность!.. Скажите, вы всегда так вежливо относитесь к проезжим туристам?

— Да, всегда. Кому не нравится, пусть меня не слушает — скатертью дорога!

— Не думайте, пожалуйста, что я хочу отвлекать вас от работы — избави меня Бог, я могу и без вас соснуть часок-другой. Не беспокойтесь, я ничего у вас не украду!

И, как бы стараясь привести свое желание в исполнение, Джон Вильсон повел глазами, отыскивая, на что бы поудобнее улечься.

— Ну, уж это слишком! Убирайтесь отсюда! — вскрикнул со злобой в голосе мельник, топнув ногой.

Сыщик мало обращал внимания на ярость великана.

— Мне бы очень хотелось ознакомиться с внутренним расположением вашей мельницы: я еще ни разу не видел ее в действии…

Джон Вильсон встал и, выйдя из коридора, отправился в близ находящееся помещение. В это время жернова работали и производили страшный шум.

— Как интересно! — восторгался сыщик, прислушиваясь к плавному плеску воды.

Осматривая помещение, Джон заметил в углу дверь. Она была обита железом.

— А это что за помещение? — спросил он мельника и хотел открыть дверь.

Но в это время, крадучись как кошка, подлетел к нему мельник и, прежде чем сыщик успел что-либо сказать, он получил по голове сильный удар.

— В последний раз я говорю тебе — уходи! — раздраженно сказал мельник, держа над его головой сжатые от злобы кулаки. — Задушу, если ты…

Джон Вильсон геройски выпрямился и смело продолжал смотреть на него.

Разъяренный, как лев, мельник с налитыми кровью глазами поднял кулаки и собирался наброситься на неотвязчивого посетителя; но Джон Вильсон со свойственной ему ловкостью схватил мельника за обе руки и прижал к полу.

Корчась от боли, мельник оставался лежать неподвижно, и на искаженном лице его появилась чисто зверская гримаса.

— Это тебе даром не пройдет!.. — сказал старик, гневно грозя кулаком.

В это время снаружи раздался свист и послышался громкий мужской голос.

— Гей, Том, где ты пропадаешь?

Мельник подобно дикому хищнику шарахнулся к дверям.

— Сюда, Клеменс!.. Скорее, скорее!!! На меня нападают!..

Послышались торопливые шаги и появился чернобородый человек, которого видел уже раз сыщик. Два сверкающих стальных дула револьвера направились на Джона Вильсона.

Сыщик не растерялся. Он быстро выхватил из кармана тоже два револьвера и в свою очередь навел на вошедшего.

— Стреляй в него, Клеменс! Это полицейская ищейка! Он пришел сюда, чтобы разнюхать…

— Клеменс Ругэ, только посмей!.. Моя пуля опередит твою! — повелительно загремел могучий голос сыщика.

Ругэ наклонился к мельнику и что-то тихо шепнул ему на ухо.

— Хорошо! Я так и сделаю, — ехидно захихикал мельник, направляясь к выходу.

Джон Вильсон, предвидя готовившуюся для него ловушку, подался корпусом к углу, ни на минуту не выпуская из рук револьвера, и стал зорко следить за каждым движением своего врага.

Наступила трагическая минута.

— Вы дадите мне дорогу или нет? — сказал сыщик, смело двигаясь на врага.

Но не успел он это сказать, как Клеменс Ругэ одним прыжком очутился около двери и закрыл ее на крючок. Напрасно сыщик напрягал свои силы, — дверь не поддавалась.

Снаружи слышался адский смех.

— Так, мистер полицейская ищейка, — закричал Клеменс Ругэ, — ты посидишь здесь и узнаешь, что я не люблю шутить даром. Готовься к смерти и молись за свои прегрешения…

— Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела! — сказал сыщик, примиряясь с мыслью о невозможности побега.

Видя свое безвыходное положение, Джон Вильсон стал внимательно рассматривать темное помещение.

Внимательно осматривая потолок, сыщик заметил, что он состоял из целого ряда балок с незначительными промежутками одна от другой, но этого не было достаточно, чтобы человек мог пролезть. Сверху виднелась щель. Через нее представлялась возможность направить дуло револьвера и уничтожить сыщика навсегда. Желая защитить себя от роковой случайности, Джон Вильсон взял несколько валявшихся мешков из под муки и прикрыл отверстие настолько, что во всем помещении получилась непроницаемая тьма.

Продолжая далее осваиваться со своим помещением, сыщик, освещая своим карманным фонарем каждый его уголок, заметил в стене маленькую дверь. Недолго думая, он приблизился к ней и, вынув засов, осторожно открыл ее. Это было маленькое помещение без окон, стены которого также были кирпичные. Каменный пол был усыпан соломой, грязь валялась во всех местах; чувствовался удушливый запах зловония. Недалеко от двери лежал разбитый глиняный горшок и краюха заплесневелого хлеба. Все эти следы навели сыщика на мысль, что когда-то здесь находился человек, и Джон Вильсон ни на минуту не сомневался, что томившийся здесь несчастный человек не кто иной, как тот, убийства которого он был свидетелем.

Едва он стал внимательно рассматривать выступы неровностей задней стены, как до слуха его донесся какой-то тихий шорох. Он слышался над самой головой сыщика.

Джон Вильсон стремглав погасил фонарь и, взяв в руку револьвер, приготовился к нападению, спрятавшись за мешками в углу. Он сосредоточенно начал смотреть наверх.

Вот мелькнула полоска света через щель, спустилось дуло ружья. Раздалось проклятие. Преступник рассчитывал, вероятно, стрелять, но увидя совершенно темное помещение — пришел в ярость, что не удается выследить свою намеченную жертву.

Джон Вильсон направил дуло своего револьвера наверх и выстрелил. Вероятно, пуля попала в цель, потому что послышалось новое проклятие, и щель перестала светиться.

Воцарилась мертвая тишина.

Сыщик осторожно стал взбираться по задней стенке, хватаясь за выступы кирпичей, и долез до люка, который был сделан для ремонта махового колеса. Крышка его легко поднималась и давала возможность выбраться наружу.

Только что Джон Вильсон собирался открыть этот люк и через него пробраться на Божий свет, как остановился.

— А что, если меня злодеи здесь стерегут? Хорошо, мы пустимся на хитрость!..

Подумав так, сыщик вооружился железной палкой, которую он перед этим заметил в помещении, обвил ее конец толстым узлом, надел на него один из своих париков, которых у него всегда было несколько штук, чтобы изменять свою внешность, нахлобучил на него шляпу и подошел к люку.

Такая хитрая затея увенчалась полным успехом.

Едва приоткрылся люк и показалась сделанная сыщиком

голова, как грянул выстрел. Сыщик быстро отдернул палку назад и издал крик умирающего человека, якобы сраженного пулей. Тряпки были пробиты навылет.

Вскоре послышались крадущиеся шаги, и сыщик ясно увидел, как осторожно приближался противнику в полной уверенности, что жертва давно уже уничтожена.

Джон Вильсон притаился и затаил дыхание. Он выжидал удобной минуты, чтобы пуститься в новое рискованное предприятие. Наконец решительная минута настала. Взяв палку, он прикрепил к одному концу зеркало, просунул в отверстие наверху и стал смотреть в него, нет ли где-нибудь наведенного на него нового дула ружья.

Кругом было тихо.

Убедившись в полной безопасности, он быстро просунул голову в люк и скоро выбрался наружу. Он опрометью побежал по направлению к речке и пустился вплавь; но течение было настолько сильно, что его гнало на маховое колесо.

Великий сыщик ухватился за него руками и притаился.

Не прошло и пяти минут, как у люка раздался крик удивления мельника.

— Нет сомнения, что он бросился вниз, — сказал он.

— Однако я здорово с ним расправился…

Вскоре говор стих.

Джон Вильсон все слышал. Он был рад, что ему так удачно удалось одурачить своих врагов и так ловко ввести их в заблуждение.

Продолжая осмотр, мельник заметил плавающую на поверхности воды шляпу сыщика.

— Слава Богу, воздух освежился с гибелью полицейской крысы. За нами теперь некому следить и мистер Банерт спокойно может приехать. Я рад, что наш план удался!..

Услышав имя Банерта, сыщик насторожился.

— Странно! Что общего между Банертом и этими негодяями?

Великий сыщик не сомневался, что Банерту грозит громадная опасность, и ему во что бы то ни стало хотелось затянуть свое пребывание здесь, дабы избавить мистера от очевидно приготовленной западни.

Он пустился вплавь и остановился лишь в кустарнике противоположного берега.

Башенные часы пробили двенадцать, их последний удар еще дрожал в воздухе. Над городом царило мертвое молчание.

По набережной Сент-Поля медленно шел чернобородый человек с угрюмым выражением лица.

Около улицы, не доходя немного до дома № 72, он остановился и стал зорко следить за домом. В одном из окон громадного дома светился огонек.

Незнакомец остановился и позвонил.

— Кто звонит? — послышался голос из за двери.

— Не могу ли я переговорить с мистером Стефаном Банертом?

— Он правда живет здесь, но вряд ли он сможет вас принять. Теперь так поздно!..

— Я должен видеть его непременно. Мне необходимо переговорить с ним по одному очень важному делу.

— Могу поинтересоваться, — по какому?

— Передайте ему, что я посланный от Джона Вильсона, — сказал он шепотом.

— Ага!.. Это дело другое!.. Хорошо, я сейчас передам.

Минут через пять двери широко распахнулись и пропустили чернобородого. Таинственный незнакомец взошел по лестнице и очутился в богато обставленной приемной.

— Пожалуйте! — сказал лакей, пропуская незнакомца в гостиную.

На пороге появилась коренастая фигура добродушного мистера Банерта. Лицо его выражало волнение. Он доверчиво протянул руку незнакомцу и попросил его садиться.

— Вы от мистера Джона Вильсона?

— Да.

— Разве он приехал?

— Нет! Но он находится недалеко от маленького городка Рид-Гевиля. Я его помощник — Нельсон. Я пришел просить вас ехать к нему.

— В Рид-Гевиль? — изумленно спросил мистер. — Знает ли он, по какому делу я собираюсь с ним видеться?..

— Да, если не ошибаюсь, относительно пропавшего вашего сына Гарри.

— Совершенно верно. Быть может, ему уже удалось напасть на его след?..

— Во время своего путешествия, мой начальник сделал важное открытие. Он заметил одну подозрительную личность близ Рид-Гевиля и, остановившись там, хочет открыть эту тайну.

Стефан Банерт дрожал всем телом и изумленно смотрел на незнакомца.

— Мой сын?!. где он находится?.. — вырвалось у него с отчаянием в груди.

— Его уже нашли.

— Нашли?!.. Где же он сейчас находится?..

— Около одной мельницы, недалеко отстоящей от Рид-Гевиля…

— Почему же он не пришел сюда с великим сыщиком?..

Или его уже нет в живых?.. — спросил дрожащим голосом

мистер, предчувствуя что-то недоброе.

— Нет, он жив!..

При этих словах глаза его засверкали радостью; он облегченно вздохнул.

— Слава Богу! — вырвалось из его уст. — Но почему же он не приехал сюда?

— Он немного ранен, но неопасно, мой начальник прислал меня за вами, и ваше присутствие для него будет лучше всякого лекарства.

Услышав это, Банерт тревожно засуетился.

— Нам дорога каждая минута!.. — сказал он. — Ах, если бы вы знали, как я горю нетерпением его видеть?.. Ведь я не видел своего единственного, горячо любимого сына целый год!.. Как вам известно, когда я вернулся из своего путешествия, из Европы, моего сына уже не было здесь. Он канул, как в воду, и никакие попытки найти его не увенчивались успехом.

Банерт позвонил. Старый лакей, кряхтя и охая, показался в дверях.

— Джон, как можно скорее дай мне одеться. Мне необходимо сейчас ехать!.. Мы скоро вернемся с нашим Гарри.

Старый лакей при этих словах заметно оживился. Глаза его радостно засверкали.

— Как? Нашего Гарри?!.. О, Боже, какое счастие!.. Неужели он к нам скоро вернется?!..

Старик, сияющий, вышел исполнять приказания и скоро принес пальто и шляпу. Мистер Банерт оделся и вышел на улицу.

Наняв извозчика, они покатили по пыльной дороге к вокзалу, чтобы с первым поездом ехать в Рид-Гевиль.

Был вечер, когда они на другой день приехали в Рид-Гевиль.

— Наймем извозчика! — сказал Банерт, когда они вышли из вокзала.

— Вряд ли нам это удастся!.. Теперь так поздно, но я знал одного извозчика по улице Флозер, который нас доставит на место назначения.

— Торопитесь!.. Я согласен на все, — сказал Банерт, горя от нетерпения.

Чернобородый побежал и скоро скрылся во тьме улицы. Минут через двадцать послышался грохот приближающейся кареты.

— Это вы, мистер Банерт, — раздался голос мнимого Нельсона.

— Да. Я здесь!..

Экипаж подъехал.

— Гоните лошадь вовсю!.. Если вы ее заморите — я щедро заплачу за все…

Желание Банерта было исполнено. Возница дернул вожжами, и лошади понеслись вихрем по проселочной дороге.

Проволочные столбы, как гиганты, оставались позади. Сердце старика сжималось от радостной надежды предстоящей встречи.

Было жутко. После некоторой бешеной скачки Нельсон потушил фонари кареты.

— Зачем это вы делаете? — спросил Банерт.

— Из-за предосторожности! — ответил тот. — Преступники могут нас заметить и помешать нашему приезду.

— Ага! Это предусмотрительно с вашей стороны, — сказал Банерт.

Карета все мчалась дальше и дальше… Вот дорога делала поворот. Вблизи струился ручей.

— Вероятно, теперь скоро? Этот ручей, наверное, приводит мельницу в движение?

— Да. Это верно. Если бы было светло, то можно было бы уже ее видеть.

Наконец Нельсон остановил лошадь.

— Ну, вот мы уже приехали!.. Пойдемте!..

Банерт, как-то не решаясь, сказал:

— Почему же нигде нет огня?

— Комната, где ваш сын находится вместе с моим начальником, расположена внизу.

Банерт не мог протестовать. Мнимый Нельсон уже взял его под руку и повел к полуоткрытой двери. Они очутились в сенях, где было довольно мрачно и неприветливо.

— Одну минуту! Я пойду сообщу вашему сыну о приезде.

Чернобородый чиркнул спичку и, отворив дверь, вошел в комнату.

— Пожалуйте сюда! Я сейчас зажгу лампу.

Мистер Банерт как-то недоверчиво последовал за мнимым Нельсоном и очутился в тесной, удушливой, темной атмосфере.

— Садитесь, пожалуйста! — сказал Нельсон и начал отыскивать лампу. — Ее здесь, вероятно, нет. Сейчас я принесу…

Мистер Банерт остался один. Кругом царила мертвая тишина, лишь изредка прерываемая журчанием ручья.

Какой-то панический страх начал овладевать им и невольное подозрение в том, что он попался в ловушку, вкрадывалось в его душу и затуманивало мозг. Он хотел было вскрикнуть, но горло его как-то сжималось, и получался какой-то неясный хрип.

В испуге он бросился к дверям и судорожными руками стал нащупывать ручку. Крик ужаса сорвался с его уст, волосы встали дыбом… Двери были крепко заперты.

Теперь для него не было сомнения, что он сделался жертвой обмана. Он стал обыскивать свои карманы, надеясь найти какое-нибудь оружие, но карманы были пусты. В бессилии он опустился на какой-то твердый предмет и стал ожидать своей участи. Скоро с ним случился обморок, и он впал в бессознательное состояние.

Был полдень, когда Джон Вильсон достиг городка Рид-Гевиля. Здесь он должен был быть осторожным, так как думал, что мистер Клеменс Ругэ скрывается здесь. Первым долгом он отправился в полицейский участок, где и повстречался с полицейским инспектором Вертти.

Они дружески подали друг другу руки.

— Скажите, мой брат был у вас?

— Да! — ответил Вертти. — Мы доставили труп сюда. Он находится в покойницкой. Нам еще пока не удалось установить личность покойного, но я уже сделал публикацию в газетах, рассчитывая, что этим путем мне удастся выяснить личность убитого.

— Это вы хорошо сделали. А где же находится мой брат?

— Он пошел на то место, где мы подняли труп. Он там хотел вас ждать.

Великий сыщик сделал большие глаза от удивления и в ужасе отступил на шаг назад.

— Как? Он там остался? А в какое время вы были там?

— Сегодня на рассвете!..

— Но теперь уже вечер. Разве он не приходил сюда еще раз?

— Нет.

Вильсон подернул плечами. В нем выросло подозрение, что Фред в опасности.

После некоторой паузы он вновь обратился к полицейскому инспектору с вопросом:

— Мистер Вертти, скажите, когда мой брат возвращался с места преступления, не говорил ли он вам о чем-либо особенном?

— Нет!

— Хорошо. А когда вы ехали, вам по дороге никто не попадался?

— Насколько я помню — нет. Несколько крестьян, но они ведь все нам хорошо знакомы.

— Скажите, пожалуйста, а не попадался ли вам шарабан, на котором сидел чернобородый господин?

Полицейский инспектор вытаращил на него глаза.

— Вы о мистере Клеменсе Ругэ говорите?

— Да! о нем, — сказал взволнованно великий сыщик. — Ваш брат долго меня о нем расспрашивал. Я ему сообщил, что Клеменс Ругэ недель шесть, как поселился здесь. У него небольшая вилла, и он живет со своей молодой женой… Мне кажется, он не имеет определенных занятий. Он живет замкнуто и изредка выезжает своем шарабане.

— Не заметили ли вы, что он повернул за вами?

— Нет, не заметил. Я несколько раз оборачивался назад и никого не видел.

— Ну, а когда вы находились на холме у трупа, — вас никто не подслушивал?

— Не знаю.

— А на возвратном пути вам не попадался Клеменс Ругэ?

— Нет.

Джон Вильсон взволнованно зашагал по комнате. Ему было понятно все.

Джон Вильсон был крайне озабочен о судьбе своего брата и не хотел терять ни одной минуты, чтобы освободить его из рук злодеев.

— Где живет Клеменс Ругэ?

— В улице Фловера д. № 23.

— Что же, у него там есть конюшня?

— Да.

— Так! Я сейчас отправлюсь туда.

Великий сыщик распрощался и тотчас пошел по указанному адресу.

Было уже темно, когда он стоял пред маленькой виллой, которая была окружена садом. Нигде не было света. По-видимому жителей этой виллы не было дома.

Осмотревшись кругом и увидя, что вблизи никого нет, он перелез через забор.

Он скоро очутился пред незапертой конюшней. Лошадь и шарабан стояли на своих местах. При помощи своего электрического фонаря он принялся внимательно осматривать шарабан, но никаких следов пребывания Фреда в нем не было видно. Джон Вильсон решил внимательно осмотреть виллу, в которой не было ни одной души. Он подошел, крадучись, к калитке и, убедившись, что огня в окнах нет, начал открывать дверь при помощи своих отмычек.

После некоторых усилий замок поддался, он тихо открыл дверь и, соблюдая полную тишину — вошел в дом. Едва он успел войти в темный коридор, как почувствовал, что половицы под его ногами поднялись; напрасно он хотел опрокинуться назад — было поздно. С неимоверной быстротой он полетел в неизвестную бездну и ударился о каменный пол. Очнувшись, он заметил над своей головой свет и увидел стоящую над собой женскую фигуру необычайной красоты. Она, нагнувшись вниз, смотрела на него. Лицо ее было немного бледно, черные глаза ее сверкали, на губах ее играла презрительная и жестокая улыбка. Глаза их встретились.

— Позвольте вам пожелать доброго вечера! Теперь для вас понятно, что всякое шпионство с вашей стороны вам не принесет счастия. Оставайтесь здесь и будьте довольны своим положением.

Сыщик выхватил револьвер, но незнакомка успела отскочить.

— Мистрисс Ругэ, выпустите меня отсюда, иначе вы поплатитесь жизнью!..

Новый взрыв смеха был ответом.

— Вы будете на свободе не раньше, как приедет из Чикаго мой муж. Судьба ваша тогда будет решена.

Свет исчез. Половица закрылась. Джон Вильсон остался одиноким. Несмотря на свои ужасные боли, полученные при падении, он встал и хотел вскарабкаться по стене нанаверх, но напрасно — стены были гладки.

При помощи света своего фонаря сыщик заметил, что в одной из стен находятся маленькие дверцы. Они были закрыты железными засовами. Он принялся за работу, стараясь открыть дверь.

Прошло много часов. Наконец сыщику удалось после долгой, мучительной работы и напряжения всех своих сил сломать сначала один засов, а потом и другой. Джон Вильсон вошел в новое помещение — это был грязный, вонючий подвал. Каменная лестница вела вверх. Сердце его радостно забилось, увидя последнюю.

Быстрыми шагами он взобрался по лестнице вверх, горя нетерпением как можно скорее прийти на выручку своему брату. Но и тут его ждало новое препятствие. Выход из подвала был прикрыт сквозными болтами, запертыми снаружи на замок. Великого сыщика охватила ярость, но он должен был во что бы то ни стало найти себе спасение и разломать замок. Он с жаром принялся за новую работу. При помощи стальных клинков он начал просверливать отверстия в двери. Но вот послышались шаги. Он стремительно спустился вниз и, заперев за собой двери, направился на свое старое место. Он ждал появления мистрисс. Действительно, она явилась.

— Ну, как вы себя чувствуете? — спросила она. — Вы освоились со своим местом?

— Вы не женщина, а тигрица. Неужели у вас нет чувства жалости? Я сломал себе ноги и нахожусь здесь в беспомощном положении.

— Что же вы от меня хотите?.. Мне кажется, я должна огородить себя от всяких темных людей, кто намеревается навестить меня во время отсутствия моего мужа. Но успокойтесь! Он скоро вернется и метким выстрелом сразу облегчит ваши страдания.

С адским смехом половица закрылась. Она успокоилась тем, что ее пленник не может убежать.

Джон Вильсон, по уходе ее, взобрался наверх по лестнице и начал продолжать свою работу дальше.

Время шло, а работа поддавалась трудно. Но вот последнее усилие и зубило прошло насквозь. Образовалось отверстие, дающее возможность просунуть руку сыщику, чтобы с противоположной стороны открыть замок. Одним ловким нажимом он сломал старый, заржавленный замок и дверь поддалась. Теперь он мог легко выйти. Чтобы скрыть следы своей работы, он закрыл дверь и на отверстие налепил кусок серой бумаги, которая валялась поблизости.

Остановившись, он начал прислушиваться. Кругом все было тихо.

Великий сыщик поднялся немного и очутился в богато обставленной квартире. Там никого не было. Поднявшись во второй этаж, он в замочную скважину заметил свет.

Он прислушался. Где-то зевал человек. Это навело сыщика на мысль, что женщина находится одна в своем будуаре. Он нажал ручку двери и, открыв ее, без шума вошел в богато-уютно устроенную комнату. Вдали виднелась кровать, на которой лежала красавица мистрисс Ругэ. Красавица не спала. Она тихо напевала какую-то песенку.

— Что же не едет Карл, ведь он собирался скоро быть, — сказала она про себя, зевая.

Джон Вильсон подкрался к кровати и остановился.

— Добрый вечер, мистрисс Ругэ, — сказал сыщик с презрительной улыбкой.

Она вздрогнула и остолбенела от ужаса. Пред ней стоял тот, над которым она так зло издевалась.

Джон Вильсон приблизился к ней ближе и наложил стальные наручники.

— Где твой муж?..

— Я не намерена тебе отвечать, — закричала она не своим голосом… — Ищи ветра в поле!.. Тебе не найти его никогда!

— А я знаю, где он находится. Он поехал в Чикаго за мистером Стефаном Банертом, чтобы заманить его обманным образом на мельницу.

Раздался душу раздирающий крик красавицы.

— Он приедет сегодня вечером, — продолжал Вильсон. — Но его коварный замысел не удастся… Я сам позабочусь об этом.

Она молчала. Но в ее глазах было так много злобной ненависти к сыщику, что она не могла этого скрыть.

Коварная красавица пустилась на хитрость. Она принимала всевозможные откровенные позы, стараясь пленить этим сыщика. Но все было напрасно. Вильсон не делал ни одного движения к ней. Видя, что это не помогает, она протянула свои бледно-розовые губы и хотела поцеловать его.

— Обними меня, поцелуй меня!.. Я буду твоя!.. Дай мне свободу, я осыплю тебя золотом!..

Сыщик презрительно оттолкнул ее.

— Змея! — сказал он. — Оставь эти глупые слова! Твоя красота скоро увянет за стенами тюрьмы, в этом я даю тебе голову на отсечение.

Она закричала и направилась к двери. Но сильная рука Вильсона схватила ее и отбросила в сторону эту бесстыдную преступницу.

— Ты останешься здесь!.. Наконец-то ты мне скажешь настоящее имя твоего мужа.

— Его зовут Клеменс Ругэ!..

— Врешь, ехидна! Это неправда! Его зовут Карл… Ты сама проговорилась!..

— Как, откуда ты знаешь, что Карл Юнкерс скрывается под именем Клеменс Ругэ!..

— Ну, вот видишь, ты сама договариваешь теперь то, что уже сказала мне раньше. Я за это весьма признателен. Невообразимая злость охватила красавицу. По адресу сыщика посыпались самые отборные ругательства, так что сыщик принужден был вынуть свой носовой платок и заткнуть ей рот.

В один момент красавица смолкла.

— Так! — сказал сыщик. — Теперь, с вашего разрешения, я посмотрю на ваши апартаменты, а потом посажу вас за решетку.

Вильсон погасил лампу в будуаре. Он направился знакомиться с жилищем. Но в это время скрипнула калитка. Кто-то вошел. Сыщик стал внимательно прислушиваться.

Дверь отворилась. Раздался голос Клеменса Ругэ или, вернее, Карла Юнкерса.

— Эмма! Ты здесь?

Джон Вильсон схватил мистрисс Юнкерс и спрятался за портьерами.

Прошла минута бесплодных поисков мужа.

— Куда же она девалась, — проворчал он под нос себе. — Странно!.. Не пошла ли она к мельнице, чтобы посмотреть на пленника и быть свидетельницей, когда я привезу Банерта?..

Он вышел.

Сыщик быстрым движением взял свою прекрасную ношу, связал ее по рукам и ногам, так что она не могла пошевельнуться, и побежал по лестнице вниз.

Юнкерса уже не было в доме. Он не замедлил удалиться в конюшню и запрячь лошадь, чтобы ехать на мельницу.

Очнувшись после обморока, Стефанс Банерт лежал связанным.

В помещении было светло. Лампа освещала стоявших двух мужчин пред пленником. Это были мельник Том Натик и Карл Юнкерс.

— Мистер Банерт, вы, вероятно, поражены вашим положением? — сказал Карл Юнкерс.

— Я не знаю вас! — прозвучал слабый голос несчастного.

— Что я сделал вам, за что вы со мной так обращаетесь?..

Оба злодея засмеялись, и Том Натик, лицо которого было расцарапано, был настолько вне себя, что он со злобой толкнул лежащего на полу ногой.

— Скоро ты узнаешь, зачем мы тебя сюда привезли. Но помни, горе тебе, если ты не откроешь нам тайну.

— Мое имя Юнкерс, — сказал преступник.

При этих словах Банерт вздрогнул.

— Юнкерс?.. Это имя мне знакомо!..

— Я думаю. Вы должны его знать. Мой отец, Виллиамс Юнкерс, был с вами в хороших отношениях.

— Да. Я встречал его во время своего путешествия в Кентукки. Ага!.. Он возвращался, насколько я помню, из Аляски и имел при себе жестянку… Мы вместе ездили верхом, — сказал Банерт, охая и стоная от боли. — Мы думали доехать до Блюграсса[12] и купить там несколько лошадей. Но в это время раздался выстрел из-за кустарника и, скошенный пулей от неизвестной руки, несчастный Виллиамс Юнкерс свалился с лошади.

— Да, это было так, — сказал Карл Юнкерс, — и знайте, что это я в него стрелял!..

Банертом овладел ужас.

— Как? Это вы? Вы убили своего отца?

— Да, убил! Мне хотелось разбогатеть!.. Неужели вы не знаете, что находилось в жестянке, которую он постоянно носил при себе?

— Несколько бумаг, с разными непонятными рисунками индейского происхождения.

— Вы правы! Эти рисунки есть не что иное, как план одного места, лежащего в Скалистых горах, там находится несметное богатство… Во время одного путешествия моего отца, жестянка эта была передана ему одним умирающим индейцем. Я это узнал совершенно случайно и постиг тайну бумаг, находившихся в этой жестянке… Я отправился к отцу, прося его дать мне эту жестянку, но получил отказ.

— Он отказал только потому, что сын его был заядлым негодяем, которого он проклял и выгнал из дома. И этот негодяй здесь!.. Эго вы!.

Юнкерс засмеялся.

— Да, я злодей и негодяй для тех, кто со мной скверно обращается!.. Я вас преследовал долгое время и наконец-то мне удалось узнать ваше имя и ваш адрес. Вы жили в Чикаго по 36 улице в доме № 72. Я много раз ночью бывал в вашей квартире и намеревался неоднократно украсть эту жестянку, но все напрасно!.. Зачем вы прятали ее? Держи ее на виду, вы не были бы в таком положении и ваш сын был бы жив.

С уст несчастного Банерта раздался отчаянный вопль досады.

— Мой сын!.. Мой сын!.. Бедный Гарри!.. Вы его убийцы!..

— Он сам виноват! — ответил Юнкерс. — Я заманил его сюда в мельницу, держал его в темнице, морил голодом, мучил и издевался над ним, но не мог от него узнать ничего!..

— Собака!.. — закричал вне себя Банерт. — Он знал, но не сказал… Он герой!..

— За это геройство он и поплатился, — сказал все время молчавший мельник. — Ему удалось, правда, убежать от меня, но мы догнали и я его зарезал.

С возрастающим ужасом прислушивался Банерт к рассказу этих негодяев, и его охватывало отчаяние и горькое сожаление о своем единственном сыне.

— Так убейте же и меня! — закричал он. — Вы убили мою святыню, вы убили самое дорогое в мире существо… А я, безумный, — возлагал на него надежды, лелеял мечту видеть его живым!..

— Нет!.. Мы тебя не убьем!.. Но ты должен сказать, где находится жестянка с бумагами?

Измученный старик отрицательно покачал головой.

— Никогда!.. Слышите ли — никогда!.. — прошипел старик, сгорая злобой.

— Мы тебя заставим сказать правду!..

— Делайте со мной, что хотите!.. Я ничего не боюсь!..

— Открой нам тайну, негодяй!.. — закричал мельник, — а то я тебя заставлю пытать!.. или ты хочешь, чтобы мы тебя убили?

— Да к чему мне жизнь?.. Если я даже и открою вам тайну, то все равно вы убьете меня!..

Лицо преступников омрачилось новым бешенством.

— Ты нам скажешь!.. — прошипели они. — Мы разрежем тебя живьем на куски, а все же добьемся своего!..

Отчаяние охватило несчастного старика с новой силой.

Он отрицательно кивнул головой.

— Я ничего не скажу!.. Но вы поплатитесь, несчастные, голодные собаки, жаждущие крови и мести!..

Преступники схватили старика и привязали к маховому колесу, рассчитывая, что старик скажет правду.

— Ты сознаешь свое положение? Или тебе этого мало? Скажешь ли, или нет?..

Банерт судорожно сжал свои губы и ничего не ответил.

— Слушай, Натик, ступай к шлюзам и пусти воду.

Банерт и на этот раз упорно молчал.

— Что же мы медлим?.. Долго ли нам еще придется возиться с этим дураком?

При этих словах мельник вышел выполнять свое преступное намерение.

— Никогда! Никогда!.. Я вам не скажу!.. — послышался дрожащий, хриплый голос старика. — Таким негодяям я никогда не раскрою свою тайну!..

— Скорее, скорее, Том, что же ты медлишь!.. — закричал, надрывая свое горло, Карл Юнкерс.

Ответа не последовало. Маховое колесо по-прежнему было неподвижно.

— Что бы это значило? — закричал он. — Открой же шлюз и пусти воду!..

Все было тихо.

Банерт, при мысли о новых муках, привязанный к колесу, приходил в отчаяние.

Но вот преступник, оставив свою жертву поспешно пошел к дому, и в этот же самый момент он в ужасе попятился назад. Раздался глухой крик и из ветхого дома показалась фигура Джона Вильсона. Он шел прямо на обезумевшего злодея.

Джон Вильсон, находясь на седле, пришпоривал своего коня и только на рассвете достиг долины, где находилась водяная мельница.

Не доезжая нескольких шагов, он слез с лошади, привязал ее к дереву и незаметно начал приближаться к мельнице.

Присматриваясь внимательно, он тихо подкрался к окошку. Слышались голоса. Он подошел ближе и не поверил своим глазам.

Мистер Банерт, бледный от волнения, стоял, как мертвец, привязанный к маховому колесу.

Недалеко от него находился Карл Юнкерс, искаженное от злости лицо которого торжествующе смотрело на свою жертву. Рядом с ним был мельник.

— Что же нам ждать!.. Скорее прикончим с этим дураком!..

Сказав это, Натик поспешил к шлюзу, но сыщик успел скрыться за мучными мешками.

Мельник вошел в дом и поспешил открыть шлюз. Сыщик не выпускал его из вида и следовал за ним. Вот он уже вынул ключ, открыл дверь и закричал:

— Вот мы тебе покажем, бродяга этакий! Смотри, что тебя ожидает, полицейская крыса!.. — сказал мельник, обращаясь к недалеко лежащему связанному Фреду.

— Это мы еще посмотрим!.. — раздался голос из помещения и Джон Вильсон с большой радостью для себя узнал в этих словах — голос своего брата.

— Ну, выходи и полюбуйся этим зрелищем! — сказал мельник — и вытащил за ноги Фреда Вильсона. — Ты будешь свидетелем ужасной расправы, которая также ожидает и тебя.

Джон Вильсон вышел из засады. Он тихими шагами подкрался к мельнику, так что тот ничего не мог видеть.

Фред при виде своего брата просиял от радости, но ничем не выдал своего удовольствия.

— Том Натик! — сказал он.

— Что тебе нужно? — ответил великан.

— Отпусти меня!..

— Ты что, с ума сошел?…

— Я тебе серьезно говорю. Для тебя лучше, если ты дашь мне свободу.

— Ты, кажется, рехнулся, — ответил мельник. — Никогда этому не бывать! Ты должен умереть!..

При этих словах, Фред весело засмеялся. Напрасно мельник ломал себе голову, силясь отгадать причину его смеха.

— Том Натик, ты ошибаешься!.. Я так скоро не хочу помирать!.. Может быть, ты скорее будешь висеть сам на виселице!..

Мельник, потрясая в воздухе кулаками, начал угрожать Фреду.

— Что с тобой!.. Если ты хочешь меня привести к виселице, то арестуй меня?!

— Твое желание скоро исполнится!.. Освободи меня!..

— Нет! И тысячу раз нет!.. Сегодня вечером ты умрешь!..

— Если так, то тебя арестует другой за меня, — сказал Фред добродушным тоном. — Том Натик, обернись и посмотри, какой сюрприз тебя ждет!..

Мельник обернулся и был настолько ошеломлен, что попятился назад.

Пред ним стояла гигантская фигура Джона Вильсона. Лицо его не было загримировано. Злодей сразу узнал того человека, в которого он стрелял и труп которого должен был плавать в воде.

Джон Вильсон подошел к нему. Одним удачным ударом он сразил этого великана.

Мельник, как сраженный бык, свалился на землю. Сыщик быстро освободил своего брата.

И в то время, как Фред растирал свои окоченевшие члены, Джон связал мельника но рукам и ногам и заткнул ему горло платком.

— Как я рад, Джон, что ты вовремя пришел, а то видишь, что тут происходит.

— Ну, Фред, вставай, бери револьвер и карауль негодяя, а я пойду захвачу мерзавца Юнкерса и освобожу Стефана Банерта из его отчаянного положения.

Он вышел из комнаты и направился к выходу.

В то время, как сыщик перешагнул порог, удивленный Юнкерс, с нетерпением ждавший возвращения мельника, обернулся.

Пред ним как из земли выросла фигура Джона Вильсона. Преступник остолбенел.

— Мистер Юнкерс, вы меня не узнаете? — спросил с насмешкой сыщик.

— Как?! Это вы?..

— Да. Это тот турист, которого вы и ваш сообщник хотели застрелить!..

Раздалось проклятие.

Джон Вильсон указал на привязанного к колесу Банерта и сказал:

— Я, кажется, вовремя пришел сюда? Приди я немного позже и вы торжествовали бы?!!

Юнкерс схватился за карман.

— Оставьте вашу руку — Карл Юнкерс или Клеменс Ругэ, как вас величают в Рид-Гевиле. Ваша жена с нетерпением ждет вас. Она находится в тюрьме!..

Глаза Юнкерса налились кровью. Он выхватил свой длинный кинжал и начал махать им по воздуху.

— Собака! Правда ли это?!!

— Могу ручаться за точность, — отвечал сыщик хладнокровно.

— Ты лжешь!.. Эмми, Эмми!.. Она находится…

— В тюрьме!.. Я пришел за тобой. Теперь ты совсем созрел для виселицы.

Преступник скорчил гримасу.

— Негодяй!.. Держи свой язык за зубами!..

— Одно слово, Юнкерс, и ты получишь по физиономии!..

— Подойди ко мне!.. Мой кинжал отравлен!.. Одно прикосновение, и ты навсегда погибнешь!..

Сыщик пожал плечами.

— Нет, спасибо за приглашение!.. Я отказываюсь от этого!..

Злость злодея все усиливалась и усиливалась.

— Кто ты такой? — закричал он. — Как ты смеешь?..

— Мое имя Джон Вильсон.

— Ты врешь, он лежит связанным!..

— Смотри, как бы ты не ошибся в своих расчетах. Он уже не связан, а находится па свободе. Это мой брать…

Карл Юнкерс отскочил в сторону.

— Том Натик! — закричал он. — Подыми шлюз. Здесь находится третий, которого мы должны обезвредить!..

— Он не может придти сюда. Его не пускают веревки, которыми он мною крепко связан!.. А что касается тебя, негодяй, так на — получай! При этих словах Джон Вильсон подбежал к нему и со всего размаха ударил его так сильно, что тот отлетел на несколько

шагов в сторону.

Злодей с пеной у рта поднялся на ноги.

— За это ты мне поплатишься жизнью! — закричал он и бросился на сыщика, держа в руках кинжал.

Джон Вильсон, казалось, только и ждал этого.

С ловкостью пантеры он обхватил его своими сильными руками за талию, поднял его и со всей силой бросил разъяренного злодея в воду.

Вода сильно бурлила. Она послушно приняла в свои объятия жертву и понесла по течению.

Этого только и желал сыщик. Кинжал упал в воду и Юнкерс был обезоружен навсегда.

Джон Вильсон поспешил к утопавшему и вытащил его на берег. Злодей был без памяти. Взвалив на плечи, он понес его к дому, где и связал.

После этого сыщик освободил Стефана Банерта.

На лице убитого горем старика заблестели слезы. Он признательно пожимал руку сыщика и благодарил, благодарил без конца.

— Я так счастлив, так счастлив!.. — говорил старик, захлебываясь от радости. — Когда мне сказали, что Джон Вильсон находится в руках злодеев, у меня рухнула всякая надежда на спасение. О, если бы был жив мой сын, мой любимый бедный сын!!!

Стефан Банерт склонил свою седую голову. Его отчаяние было так сильно, что он походил на сумасшедшего.

Джон Вильсон вошел в мельницу.

Том Натик силился освободиться из своего положения, но сыщик, подойдя к нему, сильнее связал его и вынес.

Недалеко от дома стоял шарабан Юнкерса. Сыщик взвалил на него сначала одного, а потом другого злодея.

Джон Вильсон и Стефан Банерт уселись на козлы, между тем как Фред направился к кустарнику, где была спрятана верховая лошадь, на которой приехал из Рид-Гевиля Джон.

Процессия двинулась к городу.

Полицейский инспектор Вертти не верил своим глазам при виде знакомых ему пленников.

— От всей души я вас поздравляю! В такое короткое время и такой большой успех!..

Карл Юнкерс, его жена и сообщник, мельник Том Натик, были скоро заключены в тюрьму, а сыщики поехали в Чикаго.

Стефан Банерт отправился в покойницкую, где среди массы трупов узнал своего сына. Он распорядился доставить труп в Чикаго, куда поехал вместе с братьями Вильсонами.

Судебное дело против Карла Юнкерс и его жены Эммы с одной стороны и Том Натика с другой — создали громкий сенсационный процесс, так сильно обсуждавшийся печатью.

Следствие показало, что все было так, как рассказывал Карл Юнкерс связанному Стефану Банерту.

Бумаги и планы, находящиеся в жестянке, были мотивами этих страшных драм.

За убийство отца и юного Гарри Банерта, злодей был приговорен к смертной казни через повешение.

Когда его вели на виселицу, в нем в первый раз пробудилась трусость. Тот, у кого не дрогнула рука совершить убийство отца, теперь начал просить о пощаде. Но напрасно — его казнили.

Мельник Том Натик был присужден к 2о-ти годам тюремного заключения, а красавица Эмма за соучастие — на десять.

Было слишком достаточно времени, чтобы ее очаровательная красота, чем она немало гордилась, — увяла навсегда. Слова сыщика сбылись.

Документы, находящиеся в жестянке у Банерта, так и не были разгаданы, да он и сам мало интересовался этим. Смерть сына так сильно на него подействовала, что ему было не до этого.

Джон Вильсон получил от Стефанса Банерта большое вознаграждение; но работавший не покладая рук великий сыщик с новым рвением и железной энергией принялся за новое дело, о котором читатели узнают в следующем выпуске.

◊◊◊