Китай в средневековом мире. Взгляд из всемирной истории

Предыстория средневекового Китая

Один из авторов этой работы более 30 лет занимается историей Вьетнама. Анализируя очень подробные вьетнамские источники, погодные хроники, воспроизводящие жизнь позднесредневекового вьетнамского общества буквально по дням и месяцам, он пытался воссоздать картину происходящих событий методом «вживания». Тем самым он невольно проникался психологией и мировосприятием вьетнамцев того времени. Для вьетнамцев же Китай был великим и могучим соседом, источником новаций во многих сферах жизни, но в то же время опасным и страшным врагом. Вьетнамцы прекрасно помнили, сколько раз китайцы вторгались на территорию их независимого государства и наносили ему огромный ущерб. Это не могло не наложить отпечаток на тексты, которые писали как сами вьетнамцы, так и занимающиеся их историей вьетнамисты, поневоле проникающиеся сочувствием и любовью к предмету своего исследования.

В данной работе автор-вьетнамист стремился быть объективным и всячески преодолевать тенденциозность изложения исторических сюжетов, заставлял себя не «подыгрывать Югу». Впрочем, в последнее время выясняется, что тенденциозность изложения была присуща в большей степени «северной» исторической традиции, делающей упор не только на государствообразующей, но и на цивилизаторской миссии двигающихся с севера хуася, будущих ханьцев — главного этноса современного Китая. Считалось, что, оттесняя и ассимилируя более древние народы Юга, они несли с собой более развитые хозяйство и культуру. Сегодня эти взгляды в значительной степени корректируются.

В 2016 г. вышел первый том «Истории Китая с древнейших времен до начала XXI в.»,[7] в котором была обобщена, проанализирована и представлена российскому читателю огромная работа, проделанная китайскими и российскими учеными, археологами и историками китайской письменной древности за последние 30 лет. Наиболее интересные для нас и в значительной степени меняющие представления о китайской древности главы этой работы написаны двумя российскими историками — Д. В. Деопиком и М. Ю. Ульяновым.

Во многом опираясь на их данные, мы познакомим читателя с древнейшей историей Поднебесной.

Китай доисторический и доимперский

Принято начинать предысторию Китая с поселений «прото-китайских» культур позднего неолита (3500–2500 гг. до н. э.), расположенных на Верхней и Средней Хуанхэ. Носители этих культур, говорившие на языках, относящихся к сино-тибетской семье, стали основой для этноса хуася, постепенно расселявшегося по Великой Китайской равнине, смешиваясь при этом с так называемыми аустрическими народами.[8]

Но на Янцзы гораздо раньше, уже в период среднего неолита (5500–3500 гг. до н. э.), существовали городские центры, в которых использовалась ранняя письменность. Аустрические народы научились возделывать рис, а рис с его высокой урожайностью давал возможность прокормить большое количество людей. Отсюда — более высокая плотность населения и более сложные структуры социального и политического развития, чем на Севере, на берегах Хуанхэ. В период позднего неолита и ранней бронзы в низовьях Янзцы формируются протогосударства, которые были «первичными», то есть сформировавшимися не под внешним воздействием, а самостоятельно. К числу таких политий прежде всего следует отнести «царство Мо» с городищем Моцзяо-шань, обладавшим всеми признаками политического центра: укрепленный дворец правителя, религиозные сооружения на высоких платформах. В царстве Мо существовала пока еще не дешифрованная письменность.

На втором этапе раннего бронзового века (2100–1800 гг. до н. э.) богатая культура аустрических народов значительно деградирует. Изменение климата, который стал не только холодным, но и сухим, привело к снижению урожайности риса. Это, в свою очередь, вызвало упрощение социальной и политической структуры. Городские политии на Нижней Янцзы в среднем бронзовом веке сменились менее сложными сельскими поселениями.

Просо, более приспособленное к изменившимся условиям, стало основой распространения ареала расселения хуася. Интенсивные контакты восточных сино-тибетцев с аустрическими народами, в ходе которых первые воспринимали социальный и политический опыт последних, закончились формированием государственности хуася.

Но хуася не имели той почти тысячелетней истории государственности, которая была у их южных соседей. Поэтому первая полития хуася, существование которой реально доказано,[9] появившаяся в период позднего бронзового века (конец 1600–1300 гг. до н. э.), судя по всему, была лишена сколь-нибудь развитого государственного аппарата.

Это политическое образование было создано родом Шан, и за 300 лет оно шесть раз меняло место своей «столицы». Государством Шан-Инь оно стало позже, около 1300 г. до н. э., когда правитель Пан-гэн обосновался в Инь (современный Аньян). От этого периода осталось немало археологических памятников, в том числе — иероглифических надписей на панцирях черепах и костях животных, предназначенных для гаданий.

В государстве Шан-Инь (1300–1027 гг. до н. э.) были заложены те политические традиции, которым было суждено развиваться в китайской политической системе на протяжении трех тысячелетий, что подробно описано в «Исторических записках» Сыма Цяня, жившего на полторы тысячи лет позже. Во главе государства стоял правитель — ван, обладавший высшей светской и религиозной властью. В управлении государством ван прибегал к помощи своих родственников, а также местной родовой знати. Большую роль в должностной иерархии играли жрецы и гадатели. Последние два правителя этой династии посмертно именовались «владыками» (ди), что близко к обозначению божества.

В это же время на Средней Янцзы существовало царство Чу, на нижней Янцзы к востоку от озера Тайху образовалось государство У, а еще южнее — государство Юэ. Во второй половине XI в. до н. э. государство Западное Чжоу (1027–771 гг. до н. э.) разгромило государство Шан-Инь, от которого ранее находилось в зависимости. Победив шанцев, чжоусцы многое восприняли от разгромленного противника. Однако роль политического ядра в Западном Чжоу играла не столица, а личное владение вана, вокруг которого располагались наследственные владения членов правящего рода, а также местной родовой аристократии.

Чжоуский ван, правящий по «небесному мандату», «Сын Неба» (Тяньцзы), чья сакральная власть в идеале охватывала всю Поднебесную, не мог управлять «государством Чжоу» вне пределов своего личного владения. Деятельность чиновников носила специализированный характер: земледелие, военное дело, строительство и создание ирригационных сооружений. В придворной канцелярии велись записи назначения на должности различных представителей элиты. В Западном Чжоу высшие гражданские чиновники имели явное преимущество перед военными. Эта традиция впоследствии закрепилась в подавляющем числе китайских государств.

Почти сразу же в Западном Чжоу, наряду с доменом правителя, появились крупные отдельные владения. К таким относилось Цзинь, созданное на территории современной провинции Шэньси. Основными врагами Цзинь были варвары-жуны.[10] Они же угрожали и соседнему владению Цинь, правителей которой в Чжоу называли «полуварварами» то ли потому, что они сами вели свое происхождение от жунов, то ли потому, что слишком многому научились от варваров. Но принципы государственности, установившиеся у хуася, были в государстве Цинь развиты и усилены.

В конце IX в. до н. э. правители Цинь разгромили восточных жунов, но с северными жунами справиться не могли. При этом дипломатические и даже брачные связи с «дикими» жунами в Цинь никогда не прекращались. В 771 г. до н. э. циньский правитель вместе с теми же жунами принял участие в заговоре против чжоуского вана. Ван был убит, и это положило конец династии Западное Чжоу. К власти пришел новый ван, бывший наполовину жуном, который основал династию Восточное Чжоу. С этого момента начался период, условно называемый «Чюнъцю» (период «Весны и осени» — 771–453 гг. до н. э.).

Образовавшееся во второй половине XII в. царство Чу на Средней Янцзы развивалось самостоятельно и не было включено в рамки «чжоуского мира». Отразив в свое время вторжение чжоусцев, Чу в первой четверти IX в. само начало экспансию и захватило территорию к востоку от своих земель, присоединив часть земель государства Юэ. В результате в начале IX в. на юге современной территории Китая сложилось мощное южное государство, населенное предками современных народов мяо-яо и жителей Юго-Восточной Азии. Правители Чу употребляли свои собственные титулы — (сюн и ао), но в 704 г. до н. э. присвоили титул ван, уравняв себя с «Сыном Неба». Впрочем, под давлением князей «чжоуского мира», правитель государства Чу отказался именоваться ваном.

Конец Западного Чжоу и переход к Восточному Чжоу приблизительно совпадает с началом железного века в Китае. В широких масштабах производство железа началось в VI в. до н. э. При этом оружие продолжали изготовлять из бронзы еще как минимум три века. Наиболее часто оружие из железа делали в постоянно воюющем с варварами государстве Цинь.

Сердцевину китайских царств периода Чуньцю составляли владения, расположенные на Великой Китайской равнине (Лу, Сун, Вэй, Чжэн, Ци). В этническом отношении они представляли собой смешение в разных пропорциях компонентов хуася с носителями аустрических традиций. Вне Великой равнины располагались царства, чья обширная территория служила барьером на пути северных варваров: Цинь на Северо-Западе, в котором традиция хуася сочеталась с мощным степным компонентом, и Цзинь на Севере, также подвергшееся варварскому влиянию, но, возможно, в меньшей степени. К югу находилось царство Чу, на юго-востоке царство У, а на крайнем юго-востоке государство Юэ. Чем дальше на юг, тем слабее был выражен компонент хуася и тем сильнее чувствовалось влияние аустрических народов.

В период Чунцю только правитель Чжоу носил титул вана, именовался «Сыном Неба» и формально был единственным законным правителем Восточного Чжоу. Однако уже в первой четверти VII в. до н. э. он потерял не только реальную власть в стране, но и значительную часть своей сакральной власти. В каждом из царств существовал культ предков правителя данного государства, что превращало именно его в носителя высшей светской и религиозной власти в государстве.

В 679 г. до н. э. в Китае возник институт ба, который европейские историки переводят термином «гегемон». Гегемон был правителем одного из царств, опиравшимся на ресурсы своего царства и имевшим возможность навязывать свою волю остальным лидерам. Статус гегемона-ба признавался правителями других царств, после чего утверждался ваном Восточного Чжоу.

Гегемон имел возможность собирать съезды правителей или представителей различных государств, на которых выносились обязывающие всех участников решения. Он также являлся военным лидером, организовывал и возглавлял военные походы. Внешнеполитическая деятельность каждого из царств ограничивались решением съездов правителей, волей гегемона или, если это были слабые государства, воздействием более сильных «сюзеренов».

В каждом из государств Восточного Чжоу периода Чунь-цю на высшие должности назначались самые близкие родственники правителя. Документацией в царствах занимались секретариаты, главы которых имели очень высокий статус. Все документы были подразделены на категории: дела двора и рода правителя; внутриполитические и внешнеполитические акты, подписанные правителем; и документы, приходящие извне. В ряде царств появились зачатки ведомства кадров — существовал специальный чиновник, отвечающий за должностные назначения. Для подготовки кадров в период Чуньцю в различных царствах при дворах правителя появились школы, в которых готовили будущих чиновников и военачальников, обучая письменности и счету, ритуалам и военному делу.

Во второй половине VI в. до н. э. произошел важнейший «прорыв» в культурном и политическом развитии: вне структуры государственных учреждений появились философские школы, одну из которых основал Конфуций (551–479 гг. до н. э.). Такие школы были «фабриками» идей, многие затем превратились в величайшие философские учения. Мудрец Лао-цзы, почитавшийся основателем учения даосов, по версии Сыма Цяня, также жил в это же время и даже встречался с Конфуцием.

В первый период эпохи Чуньцю (771–697 гг. до н. э.) чжоуские ваны еще обладали не только сакральной властью, но некоторым политическим влиянием на различные царства. Во второй период (696–597 гг. до н. э.) ситуация изменилась. Правитель расположенного на северо-востоке царства Ци, Хуань-гун (685–643 гг. до н. э.) принял к себе на службу выдающегося стратега, администратора и политика Гуань Чжуна, с помощью которого провел реформы, существенно укрепившие государство. Хуань-гун стал первым гегемоном Поднебесной и в 679 г. до н. э. собрал первый съезд правителей основных государств, тем самым присвоив себе функции чжоуского вана. Последнему оставалось лишь признать нового фактического правителя Поднебесной.

Царство Чу на юге и Цзинь на севере не признали гегемона, отстаивая свою самостоятельность. Со временем центральнокитайские государства вступили в борьбу друг с другом (643–632 гг. до н. э.), а правитель одного из мелких царств хуася — Чжэн — признал себя вассалом государства Чу.

Для отпора усилившемуся Чу центральнокитайские царства объединились вокруг самого крупного царства Цзинь, правитель которого в 632 г. до н. э. был провозглашен гегемоном. Однако полуварварское царство Цинь этого не признавало, и в 624 г. до н. э. циньский правитель провозгласил себя гегемоном западных варваров-жунов. В дальнейшем в своей борьбе с соседом-гегемоном циньский правитель активно пользовался поддержкой этих варваров.

В 597 г. до н. э. правитель Чу был признан значительной частью северных «срединных государств» гегемоном-ба, с чего начинается третий и последний период эпохи Чуньцю (597–453 гг. до н. э.), характеризующийся отсутствием единого гегемона.

В конце VI–V вв. до н. э. на севере, в государстве Цзинь, усилились центробежные тенденции. В итоге его территория была разделена между царством Чжао, правители которого в прошлом были полуварварами и вели длительные и интенсивные войны на севере, и менее воинственными царствами Вэй и Хань. На севере царство Чжао всеми силами пыталось отгородиться от варваров. Во второй половине IV в. до н. э. оно начало возводить насыпи, которые должны были защитить хуася от нападений степных кочевников. При этом влияние кочевников на это государство было очень сильным, особенно в военном плане. Эффективно противостоять степнякам, уже перешедшим к всадничеству, могла только конница. Позже правитель Чжао, несмотря на сопротивление части знати, решил «ввести… варварские одежды», то есть удобные для верховой езды штаны, а также приказал «научить людей стрелять из лука с лошади». Варварами были сюнну, или хунну,[11] появившиеся на границах Поднебесной в это время.

На юге в это время усилилось государство У, временно добившееся статуса гегемона-ба (с 495 по 473 гг. до н. э.). Однако в 473 г. до н. э. войска Юэ захватили столицу У и вынудили правителя этого государства покончить жизнь самоубийством.

Наступивший период получил название Чжаньго («Период воюющих царств») — 452–221 гг. до н. э. Поначалу он характеризовался войной «всех против всех».

Продолжалась экспансия государства Чу на север: в середине V в. до н. э. его северная граница закрепилась в зоне центральнокитайских государств. В последней трети V в. до н. э. оно присоединило обширные территории в центре и на востоке Янцзы, а также все течение реки Хуанхэ. В результате царство Чу стало самым большим древнекитайским государством с плодородными землями и мощной армией. В IV в. правители Чу продолжили экспансию. Блокируясь с северным Чжао, они разгромили Вэй, мир с которым был заключен лишь в 351 г. до н. э. Затем они решили пробиться к океану. В 333 г. до н. э. в союзе с Ци они ударили по южному государству Юэ и, захватив прибрежные земли Чжецзяна, разделили их с союзниками.

Однако во второй четверти IV в. до н. э. Чу столкнулась с чрезвычайно усилившимся царством Цинь, которое в 316 г. до н. э. покорило царства Ба и Шу в Сычуани. У всех древнекитайских политий появился общий противник, правда, поняли они это не сразу.

Восточное царство Ци, расположенное на Желтом море, было богатым и экономически развитым. На протяжении почти всего V в. до н. э. оно проводило мирную политику, и только в конце этого столетия начались войны с соседями. Правители приняли титул вана, и к середине IV в. до н. э. Ци стало одним из сильнейших царств в Поднебесной. В правление Сюань-вана (342–324 гг. до н. э.) помощником правителя был великий военный теоретик Сунь-цзы, который обеспечил победу над Вэй. Единственное поражение от Чжао в 332 г. до н. э. было вызвано тем, что чжаосцы открыли дамбу на Хуанхэ и затопили противника. В правление Сюань-вана была создана академия Цзися («Ученый двор у западных ворот»), куда съезжалась философы и мудрецы со всего Китая.

Ци стало все более решительно вмешиваться в противостояние центральнокитайских государств, но затем столкнулось и с Цинь, что стало для него роковым.

Центральнокитайские государства — Лу, Сун, Чжэн, Хань, Вэй, Чжао в течение половины V — первых трех четвертей IV в. активно воевали между собой. В этих царствах на некоторое время у кормила правления вставали здравые и умные политики и администраторы, как, например, Шэнь Бухай в Хань при Чжао-хоу (358–333 гг. до н. э.), Ли Кэ в Вэй при Вэнь-хоу (424–387 гг. до н. э.). Однако, даже осуществив некоторые реформы, серьезно повлиять на ход событий они не могли. У них всех были некоторые «культурные пределы». Когда вэйскому Хуэй-вану (370–335 гг. до н. э.) обедневший аристократ Шан Ян предложил ввести жесткую систему управления государством и обществом, правитель от нее отказался — для политической традиции царства Вэй, с его развитой культурой, она была неосуществима.

В царстве Цинь был очень силен элемент степной кочевнической культуры. Поначалу Цинь опасалось вмешиваться в конфликты центральнокитайских государств, сражаясь в основном с восточными варварами. Но после того, как Шан Ян предложил свои услуги новому циньскому правителю Сяо-Гуну (361–338 гг. до н. э.), ситуация начала меняться. С 356 г. до н. э. Шан Ян приступил к реформам, призванным сделать из Цинь военный лагерь. Он руководствовался идеями философской школы легизма,[12] исходившей из равенства всех перед законом и правителем и, как следствие, из принципа раздачи титулов не по рождению, а по реальным заслугам.

Решительный удар был направлен на институты, не зависящие от государства: аристократические кланы и деревенские общины. Аристократы лишались большей части наследственных земельных владений. Вся остальная территория царства Цинь подразделялась на несколько десятков уездов (около 30), которые управлялись чиновниками, получающими казенное жалование. Аристократы не имели никаких привилегий при назначении на должности.

Большие крестьянские семейно-клановые группы, составляющие несколько поколений, были насильственно разделены на пятерки и десятки, члены которых несли ответственность друг за друга по принципу круговой поруки. Поощрялись взаимный шпионаж и доносительство.

Все сферы деятельности, которые не вели к увеличению зернового продукта, численности населения и армии, были объявлены вредными, как не приносящие непосредственной пользы государству. В эти сферы входили торговля, ремесло, наука и развлечения. Торговцы и даже ремесленники (если они не работали на государство, производя прежде всего оружие) всячески принижались. Шан Ян не понимал, зачем нужны торговцы: все продукты должны были производиться на месте, в рамках деревни, и поступать в казну в виде налогов. В рамках программы всеобщей унификации в Цинь были введены единые для всего царства меры длины и веса.

Земледелие поощрялось, но социальное и имущественное расслоение в деревне не приветствовалось. Богачам настойчиво предлагалось сдавать больше зерна в казну и получить за это ранг или должность. Даже повысив свой социальный статус, они находились под подозрением со стороны властей и при любой оплошности могли потерять все.

Основной задачей крестьян Шан Ян считал расширение площади обрабатываемых земель. Только это могло усилить мощь государства. Целинные и пустующие земли в случае превращения их в обрабатываемые становились частным владением. Это была новация, которая отсутствовала в других царствах. На территориях, захватываемых у кочевников, правительство организовывало поселения, в которые привлекались колонисты, освобождаемые от уплаты налогов в течение 10 лет и на три поколения от несения военной службы.

В войсках вводилась строжайшая дисциплина, наказанием за нарушение которой являлась смертная казнь. За воинские заслуги офицерам полагались награды: должности, ранги и право сбора налогов с определенного количества крестьян. Но любая ошибка в ходе боя или неисполнение приказа в мирное время лишали командира всех его рангов и жалования.

Костяком, на котором держалось циньское государство, помимо армии становилось чиновничество. Поскольку знатность не играла роли при назначении на должность, определяющим качеством чиновника должно было стать беспрекословное послушание. Дисциплина в государственном аппарате поддерживалась особенно строго. Стремясь «вымуштровать» весь народ, Шан Ян особо требовал четкого исполнения всех правил и предписаний от чиновников. Для надзора за ними Шан Ян ввел особую категорию инспекторов и цензоров (юйши), независимых от основного государственного аппарата и напрямую подчиняющихся верховной власти. Эта категория государственных функционеров должна была следить за всеми чиновниками, выявляя в работе, поведении и даже в мыслях малейшие отклонения от нормы. Возникший стараниями Шан Яна Цензорат Юйшитай продержался в Китае до XX в.

Под подозрения подпали развлечения (прежде всего, музыка), расслабляющие человека и не дающие ему возможности быть строгим, честным и беспристрастным чиновником, работящим крестьянином или смелым и жестоким солдатом — единственные достойные поприща, которые Шан Ян уготовил циньцам. Особую ненависть у Шан Яна вызывали мудрецы, которых он считали опасными смутьянами.

Шан Ян прямо говорил, что сила государства, кроме всего прочего, состоит в слабости и глупости народа, в разорванности его социальных и даже семейных связей. Народ следовало запугивать, заставлять слепо верить власти, быть преданным ей душой и телом, боготворить начальство. С таким народом можно было «свернуть горы».

В 352 г. до н. э., после четырех лет жесточайших преобразований, циньская армия во главе с Шан Яном в битве при Гуйлине нанесла сокрушительное поражение армии Вэй. Через 11 лет Шан Ян убедил Сяо-Гуна еще раз напасть на Вэй, ослабленное недавним поражением от армии Ци. В этой кампании Шан Ян проявил столь ценимое в китайской военной науке полководческое качество, как обман. Договорившись о встрече и заключении союза с вэйским принцем-военачальником, он во время пира, венчающего союзный договор, захватил принца в плен. Лишенная командующего вэйская армия была полностью разгромлена. Последующие территориальные потери и перенос столицы очень ослабили Вэй и сделали ее жертвой дальнейшей экспансии Цинь.

На деле система Шан Яня давала сбои, и он сам в этом убедился. Наследник Сяо-Гуна, Хуэй-ван (338–325 гг. до н. э.), припомнил Шан Яну старое оскорбление. За проступок тогда еще молодого наследника Шан Ян велел подвергнуть его учителя жестокому наказанию (клеймению лба и отрезанию носа), а сам принц был удален из дворца, ибо закон должен распространяться на всех. Но когда Хуэй-ван пришел к власти, он тут же обвинил Шан Яна в измене. Тот попытался укрыться в разгромленном им же царстве Вэй, но вэйцы изгнали его обратно в Цинь. Он попытался укрепиться в своем владении, но был разбит циньской армией, взят в плен и казнен. В соответствии с изданным им же законом о государственных преступниках, был истреблен весь его род в трех коленах.

Гибель Шан Яна не сказалась на боеспособности Цинь. Запущенные им преобразования привели к тому, что Цинь стала самым сильным государством в Поднебесной. Через 7 лет после смерти Шан Яна войска Цинь вновь разгромили армию Вэй, проявив при этом особую жестокость: были отрублены головы у 80 тысяч воинов. Но в 30-е гг. IV в. ситуация в Поднебесной, казалось, могла измениться — среднекитайским княжествам был дан шанс сплотиться перед угрозой со стороны Цинь.

В это время на политической арене появился философ Су Цинь, ученик философа Туй Гуцзы, теоретика дипломатии. Поначалу он посетил царство Цинь и предложил Хуэй-вану покорить все остальные государства, применив военную силу. Тот отказался, и тогда Су Цинь поехал к чжаоскому вану, где тоже не имел успеха. Принят Су Цинь был лишь в северо-восточном царстве Янь, где он предложил создать «союз по вертикали» или «союз с удаленными государствами» (хэцзун), направленный против царства Цинь. Получив в Янь одобрение своему проекту, Су Цинь двинулся в Чжао, где на сей раз был поддержан. Присоединились к хэцзун также правители Хань и Вэй, а немного позже — ваны Ци и Чу. В результате больших усилий Су Циню удалось создать антициньский союз, и каждый из шести правителей сделал Су Цина своим сяном (министром). Однако реализовать достигнутые договоренности оказалось невозможным: слишком разные интересы были у каждого из участников хэцзун и противоречия между ними зачастую были сильнее, чем между каждым из них и Цинь.

Более удачной была деятельность другого «политтехнолога», Чжан И, также являвшегося учеником Туй Гуцзы. Перипетиям биографии Чжан И, как и его соученика Су Циня, историк Сыма Цянь посвятил целый том своих «Исторических записок». Отметим лишь, что в конце концов Чжан И удалось стать сяном-советником царства Цинь и путем сложных интриг ослабить союз хэцзун, противопоставив ему союз лянхэн («союз по горизонтали» или «союз с сопредельными государствами»). Сочетание тонкой дипломатии с чрезвычайной жесткостью военных действий обеспечило Цинь победу.

Циньский правитель Чжао Сян-ван (306–251 гг. н. э.) уже вел себя как фактический правитель Поднебесной. В 291 г. до н. э. он впервые предоставил своим людям высшие титулы знатности, что до этого позволялось только чжоускому вану. С 293 г. по 259 г. до н. э. по приказу Чжао Сян-вана полководец Бай Ци, нанеся поражения войскам Хань и Вэй, уничтожил, если верить летописям, около 900 тысяч человек. Результатом военных действий Бай Ци стал захват сначала значительной части сопредельных с Цинь земель Вэй, Чжао, Хань и Чу, полная аннексия Шу.

Непобедимый Бай Ци умер в 257 г. до н. э., но дело было продолжено. В 256 г. до н. э. циньцы уничтожили 40 тысяч ханьцев и 90 тысяч чжаосцев. В это же время по приказу Чжао Сян-вана был разрушен домен чжоуского вана, и Восточная Чжоу формально прекратила свое существование: 9 священных треножников, олицетворяющих власть Сына Неба, были перевезены в Цинь.

После ряда слабых правителей, сменявших друг друга на циньском троне, на него вступил Ии Чжэн (246–210 гг. до н. э.), которому в то время было 13 лет. Среди его приближенных выделялся легист Ли Сы. Первые годы правления Ии Чжэна были тревожными. В 241 г. против Цинь собралась коалиция, состоящая из Чжао, Вэй, Янь и Чу. Однако коалиция развалилась, так и не начав военные действия, и с Цинь воевала только Чу, но и она потерпела поражение. В 234 г. до н. э. Цинь напало на Хань. Ханьский правитель попытался «умиротоврить» Ии Чжэна, послав к нему послом знаменитого легиста Хань Фэйцзы. Однако Ии Чжэн арестовал философа, а Ли Сы его отравил, по-видимому, опасаясь соперничества. Установить мир с Цинь так и не удалось, и в 230 г. до н. э. вся территория Хань была захвачена. Затем цинская армия разбила остальных участников несостоявшейся коалиции, а в 221 г. до н. э. положила конец последнему независимому государству Центрального Китая — царству Ци.

Первые империи

В 221 г. до н. э. Ин Чжэн принял новый, еще никогда в Поднебесной не употреблявшийся титул хуан-ди (величайший царь, император). Таково было именование легендарного «желтого императора», первопредка хуася и основателя государственности. Первый император империи Цинь (Цинь Шихуан) вместе со своим советником Ли Сы предприняли в масштабе империи реформы, напоминавшие доктрину Шан Яня. Представители потенциально опасных для власти слоев — местная родовая аристократия, местное высшее чиновничество, богатые купцы — насильственно переселялись в столицу.

Чтобы избежать народных выступлений, по всей стране у населения изымалось и переплавлялось оружие. Устанавливались единые жесточайшие законы, проводилась территориальная унификация (разделение на 36 административных округов, не совпадающих с прежними царствами). Унификации подверглись также социально-культурная сфера (отмена всех прежних статусных различий, унификация мер, весов, денег, письменности, исторических хроник). В 213 г. до н. э. был издан указ о сожжении недозволенных книг, находящихся в частном владении.

Несмотря на то, что Цинь Шихуан объявил о наступлении «вечного мира» (и под этим предлогом отобрал у местных правителей все оружие), империи приходилось подавлять сопротивление южных народов и, что требовало еще больших сил, — воевать с северными кочевниками.

Наиболее тягостным бременем для населения был набор для строительства Великой стены (нескольких сотен тысяч человек). Не меньшие усилия требовались для рытья 36-километрового канала, соединяющего приток реки Янцзы с притоком реки Сицзян, для строительства дворца любимой наложницы Цинь Шихуана, для прокладки дорог, идущих от столицы в другие части страны, для строительства грандиозной гробницы императора[13] и его столичных дворцов. На всех этих работах гибло множество людей, безжалостно истощались силы страны.

Конец 11-летнего правления Цинь Шихуана ознаменовался ростом недовольства. Постепенно ропот народных слоев передался и элите. Было раскрыто три заговора, что сделало императора чрезвычайно подозрительным и еще более жестоким. Основной его гнев обрушился на конфуцианцев, которые ставили под сомнение как методы, которые применяли легисты, так и опору их на «закон» при игнорировании морали. Цинь Шихуан сжег конфуцианские каноны и заживо закапывал в землю философов. Неожиданная смерть Цинь Шихуана в 207 г. до н. э. застала высшее чиновничество врасплох. Придворные интриги привели на трон бездарного младшего сына покойного императора Ху Хая, в то время как способный старший сын Фу Су был принужден к самоубийству. Уничтожены были и все остальные сыновья и дочери Цинь Шихуана.

Законы, изданные в правление Цинь Шихуана, предписывающие смертную казнь за малейшее нарушение, вызвали всеобщее недовольство. Крупное восстание под руководством двух младших командиров Чэнь Шэна и У Гуана вспыхнуло в 209 г. до н. э. Из-за наводнений они не смогли вовремя доставить к северной границе отряд мобилизованных на работы крестьян, а поскольку за неисполнение приказа их неминуемо ждала смерть, они подняли бунт,[14] к которому быстро присоединилось множество недовольных. Чэнь Шэн объявил себя старшим сыном Цинь Шихуана, царевичем Фу Су, а другой — любимым народом чуским военачальником Сян Яном.

Захватив старую столицу государства Чу, Чэнь Шэн принял «предложение народа» и стал ваном Чу. Затем он стал назначать ванов других бывших царств Чжао, Янь, Ци, а ваном царства Вэй был назначен потомок местного правителя. Так политическая структура Поднебесной стала приобретать прежний вид.

Однако через полгода Чэнь Шэн погиб в сражениях с циньскими войсками. Его соратник У Гуаи был убит своими подчиненными. И в лагере повстанцев, и в лагере сторонников династии Цинь началась ожесточенная борьба между группировками, сопровождавшаяся вполне «циньской» жестокостью по отношению к побежденным. Лю Бань, примкнувший со своим отрядом к восставшим, оказался удачливее других, отличаясь несколько большей гуманностью. Став ваном бывшего царства Хань, Лю Бань в конце концов сумел одолеть своих соперников.

В 202 г. до н. э. Лю Бань принял титул императора, после чего началось длительное правление династии Хань. Придя к власти и взяв имя Гао-цзу (206/202–195 гг. до н. э.), он уже летом 202 г. до н. э. провел всеобщую амнистию, вернув социальный статус, имущество и землю тем, кого незаслуженно карали при Цинь и во время смуты. Гао-цзу поначалу щедро награждал своих военачальников, жалуя титулы и наследственные земельные владения, переадресовывал им часть государственных земельных налогов. Но, опасаясь сепаратизма, Гао-цзу вскоре отобрал ранее предоставленные уделы, перераспределив их среди родственников.

Для укрепления династии Гао-цзу обязал высшую родовую знать и чиновничество принести клятву верности: давать военный отпор всем ванам, происходящим не из императорского рода Лю. Своим решением построить столицу в Сиани (Чанъань) рядом с развалинами циньского Сяньяна в Шэньси, Гао-цзу демонстрировал продолжение северной имперской традиции.

Восстановив централизованную систему управления государством, он ввел территориальные административные единицы, в которые назначил чиновников, получающих жалованье. Император притеснял купечество налогами, но с крестьян поборы снижал.

Войны с хунну стали постоянным фактором политической жизни империи. Гао-цзу лично возглавлял войска, сражавшиеся с кочевниками, заключал мирные договоры, роднился с варварами, платил им дань, но ликвидировать «проблему степняков» не мог.

Гао-цзу умер в 195 г. до н. э., и власть на 15 лет перешла в руки его вдовы Люй-хоу, отличавшейся властолюбием и жестокостью. Опираясь на своих родственников, получивших выгодные должности, она возводила на престол самых ничтожных из многочисленных детей покойного императора, а затем сама же избавлялась от них. После смерти Люй-хоу ваны императорского рода и столичные чиновники расправились со ставленниками императрицы и с одобрения всех детей Гао-цзу сделали императором того из его сыновей, чья мать и ее род не вызывали у них опасений — императора Вэнь-ди (180–157 гг. до н. э.).

Правление этого императора стало образцовым для китайской исторической традиции — Вэнь-ди постепенно ослаблял жестокие законы циньского времени, освобождал от чрезмерных налогов большие группы населения. Так, для развития земледелия он на десять лет снизил налоги с пахотных земель. Вэнь-ди покровительствовал конфуцианству, укрепляя систему конфуцианских школ (главы таких школ получали звание боши — «ученый обширных знаний»), делал шаги к установлению системы должностных экзаменов. Возможно, отчасти и этим вызвана его высокая оценка в китайской исторической традиции — ведь исторические хроники составляли конфуцианцы. В качестве примера благоразумия и осторожности императора приводят его отказ от реформы, призванной ослабить систему удельных княжеств. Когда же в правление его сына размеры удельных княжеств были урезаны, вспыхнуло кровопролитное восстание Семи князей (154 г. до н. э.).

Мятежники пытались опереться и на помощь внешних сил — независимых государств на юге (Дунъюэ и Миньюэ), и северных племен хунну. Восстание удалось подавить за три месяца — решительные действия помешали кочевникам ввязаться в войну. В дальнейшем отношения с хунну укреплялись за счет династических браков и подкупа племенной верхушки, что привело к затишью на степной границе. В этот период при дворе усилилось влияние даосов, книга «Дао дэ цзин» была объявлена классической. Даосская группировка укрепилась в первые годы правления следующего императора У-ди (141–94 гг. до н. э.), чьи мать и бабушка покровительствовали этому учению. При дворе прошло столкновение между конфуцианцами и сторонниками даосизма. Но после смерти матери император взял конфуцианство под свою защиту, сделав его официальной идеологией ханьской империи: был оформлен конфуцианский канон, ученые, придерживающиеся иных школ, были уволены.

Несмотря на конфуцианскую идеологию, система государственного управления держалась на легистском принципе строгого подчинения старшим младших на основе закона. Император являлся мистической фигурой, соединяющей в своем лице «мир земной» и «мир духов». Высшая религиозная власть осуществлялась лично императором в рамках культа императорских предков. У-ди первый из императоров стал использовать девизы правления и провел реформу календаря.

В период его долгого правления завершилось формирование классической бюрократической структуры. Большая часть чиновничества занималась управлением территорией империи, меньшая часть (личные советники) — делами двора и церемониями. Самым главным чиновником был цзайсян (по традиции переводится как «канцлер»). Его подбирал лично император. Остальные служащие обычно рекрутировались под поручительство доверенных сановников. Они должны были обладать признаваемыми всеми достоинствами: «почтительностью к родителям» и «бескорыстием». Но с 132 г. до н. э. для таких «почтительных к родителям и бескорыстных» устраивались и настоящие экзамены. Вскоре император распорядился рекомендовать от каждой области и удела двух человек, обладающих выдающимися достоинствами и ученостью. Конфуцианцы предложили предварительно обучать 50 кандидатов, отобранных провинциальными властями, в Государственном училище (Тай сюэ), а потом проводить для них экзамен, вопросы для которого составлял сам император. Элитарная конфуцианская культура, знание канонических текстов становилась залогом чиновничьей карьеры.

Работу центральных органов власти контролировал Цензорат. Вся территория государства была разделена на 13 специальных округов, надзор в которых осуществляли местные цензоры. На чиновниках Цензората лежала также обязанность раскрывать заговоры высшего чиновничества и родовой знати, жившей в столице.

При У-ди были введены монополии на чеканку монеты, на производство и торговлю солью и железом (до этого соляными промыслами владели частные лица). Купцы должны были платить налог на капитал, транспортные средства и товары. Государство, как и в эпоху Цинь, подчеркивало приниженное положение торговцев. При этом принимались меры, препятствующие разорению одних крестьян и чрезмерному обогащению других.

У-ди создал 8 провинциальных военных округов и один столичный, в каждом из которых служба носила наследственный характер: сыновья поступали в те округа, где отбывали военную повинность их отцы. Почти сразу же после прихода У-ди к власти началась длительная война с хунну, в результате которой в 119 г. до н. э. кочевники потерпели сокрушительное поражение, надолго перестав угрожать империи.

В ходе этой борьбы китайцы активно использовали дипломатию. Для установления союза с ираноязычными западными соседями хунну, которых по старой традиции именовали юэчжи, в 139 г. до н. э. к ним отправился посол Чжан Цянь, дошедший до Самарканда. Установление тесных отношений с Ферганской долиной позволило обеспечить китайскую армию превосходными скакунами, столь важными для войны в Степи. В этот период империя расширялась во всех направлениях. Были завоеваны Ляодун и Корея. На захваченной территории были созданы китайские округа. Оттуда была направлена дипломатическая миссия в Японию. На самом юге У-ди использовал войну расположенных в современной Фуцзяни государств Дунъюэ и Миньюэ для их полного подчинения. Тогда же было завоевано царство Наньюэ, охватывающее Гуандун, Гуанси и север Вьетнама.

Таким образом, Китай к концу длительного правления У-ди стал самой обширной и населенной территорией в мире. Задачей многих последующих китайских правителей стало удержание достигнутых позиций. Но сделать это было нелегко. Дорогостоящие военные походы и интенсивное строительство дали себя знать. В стране начались бунты, и император ввел личную ответственность чиновников за народные волнения. В 88 г. до н. э. У-ди заболел и, после долгих колебаний, истребив три «внешних» (с женской стороны) рода, назначил наследником сына любимой наложницы. Но, дабы не повторилась история, случившаяся сто лет назад с узурпаторшей Люй-хоу, император, как это ни было ему тяжело, казнил мать своего наследника.

В 87 г. до н. э. У-ди, назначивший регентов, умер, на престол был возведен семилетний мальчик. Правление юного императора Чжао-ди проходило при власти регентов, главным из которых был Хо Гуан. Поскольку народные бунты не прекращались, новое правительство ввело строжайшую экономию государственных расходов, объявило амнистию восставшим, существенно уменьшило налоги и подати, стремилось наделять землей безземельных крестьян, переселяя их на новые земли. В результате увеличились пахотные земли, казенные хранилища зерна начали наполняться, поступление государственного риса на рынки увеличилось, цена на него упала. Угроза краха на некоторое время отступила.

После смерти Чжао-ди в 74 г. Хо Гуан возвел на престол на 27 дней принца Лю Хэ, а потом предъявил ему список из 1127 обвинений и «сместил с должности». Новый император Сюань-ди (73–49 гг. до н. э.) всем был обязан Хо Гуа-ну, на которого он полностью полагался вплоть до его смерти в 68 г. до н. э. Однако после его смерти «на всякий случай» уничтожил весь род этого регента.

Сюань-ди развивал достигнутые успехи и старался избегать тяжелых войн. Сокращая армию и уменьшая налоги, Сюань-ди провел реформу суда. Преследуя коррумпированных чиновников, он усовершенствовал Цензорат. Мирная политика оказалась эффективной — при Сюань-ди Поднебесная по своим размерам даже превысила империю У-ди. Окончательно оформилось централизованное государственное устройство с мощной бюрократией и надзором за чиновничеством. Конфуцианское учение, для которого семья была главной ценностью, влияло на законодательство. В 66 г. до н. э. был издан указ, в соответствии с которым укрывательство ближайших родственников (отца и матери, сына и братьев, мужа и жены, деда, бабки и внуков) перестало считаться уголовным преступлением. Более того, донос на этих родственников карался смертью. При Сюань-ди продолжал расти авторитет конфуцианских ученых на службе двора, принципы которых приспосабливались к современной жизни.

Незадолго до смерти император окончательно утвердил наследником сына от любимой жены, обойдясь без превентивных казней. Однако кризис приближался.

Император Юань-ди (49–33 гг. до н. э.) был человеком добрым, но слабохарактерным. У него были добросовестные советники, которые старались, когда это было можно, снижать престижные расходы и сокращать объемы трудовой повинности. Но грандиозные ирригационные работы на Хуанхэ, способствовавшие нормализации товарных потоков и предотвращению сезонных наводнений, отвлекали большие человеческие ресурсы и вызывали недовольство народа.

Численность государственного аппарата продолжала расти. Жалование чиновников требовало увеличения налогов. Подати давили на крестьянство, толкая неплатежеспособных в зависимость от богатых землевладельцев («сильных домов») вплоть до рабской. Тем самым сокращалась налоговая база государства. Образовывался замкнутый круг, выход из которого лежал через социальный взрыв, сметающий всю политическую систему китайского общества. Таким образом, уже империя Хань начала демонстрировать цикличность, которая будет присуща всем последующим периодам — круговорот династических циклов, повторяющихся с определенной очередностью примерно раз в полтора века.

При дворе между тем шла ожесточенная борьба между двумя партиями — конфуцианской и придворной. Их взлеты и падения сопровождались казнями и самоубийствами советников императора. Деградация власти затронула также и институт престолонаследия: способный принц от матери из рода Фу был отстранен от трона, власть была передана императору Чэн-ди (33–7 гг. до н. э.), полностью зависимому от клана Ванов. Представитель этого рода, могущественный и влиятельный двоюродный брат правителя Ван Ман становится главнокомандующим в 8 г. до н. э., а после смерти императора начинает менять на троне его малолетних преемников. В течение пятнадцати лет ему удавалось удерживать власть, издавая законы от имени императоров. Главным стремлением Ван Мана было ограничение размеров частных владений и численности рабов. Предполагалось, что на изъятых землях освобожденные рабы создадут крепкие крестьянские хозяйства и станут полноценными налогоплательщиками. Подавляя сопротивление «сильных домов», недовольных преобразованиями, он обращался к духу конфуцианской морали, осуждавшей стяжательство. Использовал он конфуцианское учение и для идеологической подготовки захвата власти. Концепция перехода Небесного мандата от злого и безнравственного правителя к достойному и добродетельному монарху пришлась весьма к месту. Ван Ман опирался на классическую конфуцианскую книгу «Чжоуские ритуалы» и помощь выдающихся конфуцианцев.

Прежде чем реализовать идею «перехода Небесного мандата» на практике, Ван Ману пришлось подавить сопротивление родовой знати, которая вместе со своими боевыми дружинами выступила против нового правителя-узурпатора. Наконец с выступлениями знати было покончено, и Ван Ман провозгласил себя императором. Династия Старшая, или Западная Хань прекратила существование. Новая династия так и называлась Синь («Новая») и продержалась с 9 по 23 г. н. э.

Опираясь на чиновников и преданных ему конфуцианцев, Ван Ман в 9 г. оформил свою прежнюю политику в виде единой земельной реформы. Он издал указ об отмене частного владения землей и полном переходе земли в собственность государства в форме системы «колодезных полей». Согласно учению философа Мэн-цзы, жившего на рубеже IV–III в. до н. э., издавна существовала единственно правильная система землепользования, к которой надо вернуться. В соответствии с этой системой земля делилась на квадратные участки равной площади, а каждый квадрат нарезался на девять равных полей, в центре которых располагался колодец (цзин). Восемь окаймляющих его полей находились в личном пользовании, а среднее, колодезное, было общинным, собранный с него урожай поступал в казну Система «колодезных полей» (цзин тянь) предполагала, что восемь крестьянских хозяйств объединены отношениями взаимопомощи и круговой поруки.[15] Надел получал каждый трудоспособный крестьянин, избыточной землей надо было делиться с другими. Одновременно была запрещена купля-продажа земли и рабов.

Неизвестно, появились ли у Ван Мана сторонники из числа крестьян и рабов, облагодетельствованных новой системой, но число противников его реформы неуклонно возрастало.

Тогда же были установлены государственные монополии на отливку монеты, на соль, железо, спиртные напитки, а также на ведение кредитных операций. Ван Ман ввел контроль над рынками, государство устанавливало «приемлемые для народа» цены, которые, как оказалось, совершенно не устраивали торговцев. Рынки, впрочем, стали закрываться сами: запретив литье частной монеты, деньги выпускало государство, прибегая к порче монеты. Новые деньги население отказывалось принимать в качестве средства платежа. Стремление держать принудительный курс порченой монеты привело к тому, что Ван Ман вынужден был пять раз за 15 лет менять этот курс, но финансовый хаос не прекращался.

К несчастью для Ван Мана, в 11 г. Хуанхэ изменила русло на огромное расстояние — несколько сотен километров. Большие пространства центрального Китая были затоплены водой, урожай потерян. Начался массовый голод, спровоцировавший мощное восстание сначала на севере, а потом на востоке, в провинции Шаньдун. Это заставило Ван Мана отступить от радикальных преобразований. В 12 г. он вынужден был отменить запрет купли-продажи рабов и частной земли, а через два года была проведена эффективная реформа центрального и регионального управления. На время восстания стихли. Однако в 17 г. бунт в Люйлине (Хэбэй) перерос в массовое движение, объединившее всех ненавидящих новую династию. Повстанцев возглавил представитель дома Хань по имени Лю Сюань. В следующем году вспыхнуло восстание в Шаньдуне. В качестве опознавательного знака повстанцы красили свои брови в красный цвет, это движение получило название «восстания краснобровых». Ван Ман послал против них стотысячную армию, которая была разгромлена. В решающем сражении Ван Ман сам вышел на поле боя и был убит. Недолговечная династия Синь прекратила свое существование в 23 г. н. э.

Провозгласив себя императором, Лю Сюань в том же году занял столицу. Он попытался договориться с вождями «краснобровых», но последние остались недовольны. Они заключили союз с верховным правителем хунну — шаньюем, разгромили армию Лю Сюаня и объявили императором еще одного потомка ханьского дома. В стране началась «война всех против всех», которая унесла сотни тысяч жизней. Столица Чанъань была разрушена полностью.

В конце концов, один из сторонников люйлинской армии, член дома Хань, победил «краснобровых» и восстановил династию, провозгласив себя императором под именем Гуан У-ди (25–57 гг.). Новое государство получило название Восточная Хань или Поздняя Хань (25–220 гг. н. э.).

Гуан У-ди восстановил старую ханьскую удельную систему, а государственные земли перераспределил в пользу аристократов и крестьян. Поскольку в ходе войны с повстанцами он опирался на землевладельцев, то поначалу раздал им большие участки земли. Произошел «ханьский ренессанс»: в воссозданных уделах возродилась не только экономика, но и культура. В Китай начал проникать буддизм, получивший поддержку удельных князей, при их дворах находили приют и службу странствующие философы и прорицатели.

Могущество крупных землевладельцев, которое так и не смог уничтожить Ван Ман, по-прежнему представляло угрозу империи. Их владения были огромны, у них имелись дома-крепости, сотни рабов и зависимых арендаторов. Арендаторы не платили налоги, а только ренту землевладельцу. Поэтому государство и пыталось превратить их в свободных крестьян-налогоплательщиков. Но когда Гуан У-ди ввел систему замеров полей (ду тянь), он вновь столкнулся с угрозой мятежа.

В правление Мин-ди (57–75 гг.) в 60-е гг. был реализован масштабный проект по ремонту каналов, к реализации которого были привлечены многие местные крупные землевладельцы, поставлявшие на государственные работы своих крестьян. Это способствовало увеличению площади обрабатываемых земель.

Правление Мин-ди и Чжан-ди (75–88) было временем относительного спокойствия. В этот период экономика оправилась от потерь, понесенных в ходе правления Ван Мана, восстаний и междоусобной борьбы. Усталость, охватившая политический класс после череды военных действий и природных катаклизмов, способствовала затишью в придворной борьбе.

Однако с конца I в. н. э. на уровне высшей власти вновь стали наблюдаться кризисные явления. Император Хэ-ди (88–106 гг.) на 4 года был полностью отстранен от какого-либо управления государством. На придворных аудиенциях с чиновниками общалась его мать, а практическими делами занимался ее брат. Вскоре к засилью родичей императоров по женской линии добавилось засилье евнухов, и это стало «долгоиграющим» фактором китайской истории. При императоре Шунь-ди (125–144 гг.) государством фактически управлял евнух, получивший аристократический титул, что было ранее неслыханно. После смерти Шунь-ди в 144 г. страной фактически стали править вдовствующая императрица и ее брат. В течение трех последовательных правлений они играли на интересах противоборствующих фракций евнухов и государственных чиновников. После смерти императрицы Лян в 159 г. евнух Шан Чао победил клан Лян и привел к власти толпу евнухов, которые оттеснили от управления все остальные социальные и политические группировки. Практика присвоения евнухам аристократических титулов стала обычным делом, они получали обширные земли и большие суммы денег. В ответ консолидировалась фракция чиновников-конфуцианцев, которая начала кампанию критики евнухов. Последние в свою очередь обвинили чиновников в создании политической клики и отстранили их от должностей.

Аппарат империи Восточная Хань чрезвычайно разросся. За ним присматривал большой надзорный штат. В период правления Восточной Хань самым важным из всех цензоров считался Дворцовый канцлер по делам цензората (Юйши чжунчэн), который возглавлял Орхидееву палату. С периода Западной Хань, в I в. до н. э., значительно выросло значение Палаты документов (Шан шу), игравшей роль императорского секретариата; ее стали называть «Полярным созвездием».

Значительная часть важнейших сведений просто «тонула» в недрах нового разросшегося аппарата. Императору нужны были иные источники информации и каналы воздействия на политику. Родственники и друзья давно были одним из таких каналов, но теперь все большее значение обретали евнухи, имевшие постоянный доступ на «внутреннюю» половину дворца, в гинекей, а значит, и к уху императора. Политическое усиление евнухов станет закономерностью китайской истории. В конце каждого династического цикла бюрократический аппарат настолько разрастался, что из инструмента реализации власти превращался в препятствие. Тогда именно евнухи сообщали императору важнейшую информацию, быстро и эффективно выполняли самые насущные поручения. Чаще всего они действовали и в своих интересах, навлекая на себя упреки и ненависть со стороны народа, подогреваемую постоянным их осуждением со стороны конфуцианцев. При этом в народной культуре сложилось представление, что приход к власти евнухов связан с бедами, несчастьями, бунтами и концом династии. Дальнейший ход событий обычно подтверждал народные предчувствия.

В начале правления Лин-ди (168–189 гг.) официальные регенты пытались уничтожить мощную фракцию евнухов при дворе. Однако сделать этого они не смогли. Вражда между евнухами и чиновниками оставалась непримиримой.

Многое указывало на то, что правители утратили «Небесный мандат», паралич власти мешал поддерживать ирригационные сооружения, что приводило к постоянным разливам рек и было чревато голодом. На Поднебесную обрушилась невиданная ранее эпидемия чумы. Даосская секта Тайпиндао (Путь Великого Равенства) точно предсказывала скорое наступление счастливой эпохи «золотого неба», для чего надо было свергнуть несправедливую власть. В 184 г. вспыхнуло восстание Желтых повязок, борцов за «золотое небо». Близился конец династического цикла.

Формально династия просуществовала до 220 г. Таким образом, сроки правления династий Восточная Хань и Западная Хань парадоксальным образом равны, составляя по 195 лет каждая, однако реальная власть была утрачена императорами уже в 196 г.

В целом период Хань был для средневекового Китая тем, чем была Римская империя для средневекового Запада — колыбелью культуры, прототипом, недостижимым образцом для подражания. Пожалуй, разрыв между традицией Хань и последующими империями был даже менее явным, чем между римской древностью и европейским Средневековьем. Принципы управления, бюрократические традиции, ритуалы и церемонии, основные философские течения и даже максимальный ареал распространения китайского влияния — эти параметры уже были заданы первыми империями. Но были и различия. Прежде всего, кочевой фактор, который хоть и присутствовал издавна в китайской истории, но набирал свою силу лишь постепенно. Только на последних этапах истории Древнего Китая кочевники становятся участниками китайских междоусобиц, но они пока еще далеки от того, чтобы основывать свои государства на китайской территории. Основные течения мысли — конфуцианство, учение даосов — уже сформировались, а к концу периода китайцы знакомятся и с доктринами буддизма. Однако они еще не стали религиями. Не сформировались пока ни система монастырского землевладения, ни институт служителей культа, ни группа хранителей религиозных доктрин, активно взаимодействующих с властью. Мы можем наблюдать лишь первые шаги в том направлении. И главное отличие — средневековые китайские империи подражали династии Хань, а сама династия Хань никому не подражала, императоры во многом были древними первопроходцами, закладывая основы будущей китайской государственности. И все-таки основной набор базовых элементов, характеризующих китайскую средневековую цивилизацию, уже был подготовлен.

Прежде чем закончить наш вводный экскурс в историю Поднебесной и приступить к повествованию об истории средневековых китайских династий, надо договориться по поводу указания имен императоров. Империя Хань среди прочего установила принципы именования правителей. У каждого из них было личное имя или несколько таких имен. Их принято не упоминать, но если император не наследует свой титул, а пробивается к нему с трудом, как это бывало, например, в начале династий, то он первоначально фигурирует в истории под своим личным именем. Так, мелкий чиновник, ставший разбойником в конце правления династии Цинь, именовался Лю Баи. Затем, приняв участие в восстании, переросшем в гражданскую войну, он получил в правление область Хань и титуловался уже Хан-ваном. В 206 г. до н. э. он стал императором, известным в истории под именем Гао-цзу. Но дело в том, что он и его многочисленные преемники никогда не подписывали так свои приказы, и к ним никто не мог обратиться по имени. Подлинное имя Сына Неба нельзя было произносить, за это полагалась казнь. И, только отойдя в мир иной, император обретал свое храмовое имя. Табличка с именем усопшего императора помещалась в родовом храме поминовения мертвых, где принцы-наследники должны были произносить службы по умершим предкам. Проблема осложняется и тем, что у императора было еще и посмертное имя. Оно не было тайной, но было сложносоставным, и поэтому в исторических сочинениях использовалось более краткое (состоящее из двух иероглифов) имя покойного императора. Очень скоро, уже при сыне Гао-цзу — императоре, которому присвоят храмовое имя Вэн-ди (личное имя Лю хэн), появляются девизы правления. Вэн-ди, например, именовал свое правление или «свою эру» — «Хоуюань», это можно перевести как «после начала» или, возможно, «после славного начала». Этим девизом и подписывались документы, он фигурировал и на печатях императора. Иногда именем эры или девиза правления именовали и самого императора. Это было бы очень удобно, если бы многие правители не меняли девизы своего правления. Уже внук Вэн-ди, император, чье храмовое имя было У-ди (личное имя Лю Чэ), за свое долгое правление (140 г. до н. э. — 87 г. до н. э.) сменил одиннадцать девизов правления.

И только с конца XIV в., с приходом к власти династии Мин, установится обычай не менять девиз в течение всего срока правления. Поэтому достаточно часто императоров этой династии именуют по девизам. Но и это не облегчает чтение книг по китайской истории. Основатель династии, Чжу Юаньчжан (1328–1398), беглый монах, ставший разбойником, в 1368 г. провозглашает себя императором и берет девиз Хунъю («Разлив Воинственности»), его храмовое имя — Тай-цзу. А его сын Чжу ди (1360–1424) после смуты и гражданской войны становится в 1402 г. императором, правившим под девизом Юнлэ («Вечная радость»), храмовое имя — Чэн-цзу. Поэтому у современных историков приходится читать то об императорах Чжу Юаньчжане и Чжу ди, то об императорах Хунъю и Юнлэ, то об императорах Тай-цзу и Чэн-цзу. Понять, что речь идет об одних и тех же людях, удается не сразу.

Есть еще одна особенность. Храмовых имен было немного, и они часто повторялись императорами разных династий. Поэтому в данном случае историки добавляют еще и имя династии. В последних случаях императоры будут фигурировать как Мин Тай-цзу и Мин Чэн-цзу. А вот полководец Чжао Куанъинь (927–976), ставший основателем династии Сун в 960 г. и получивший храмовое имя Тай-цзу, именуется историками как Сун Тай-цзу. А первые названные нами императоры династии Хань, соответственно, как Хань Гао-цзу, Хань Вэнь-ди и Хань У-ди.

Из правил именования были всевозможные исключения, особенно для династий, основанных варварами. Более того, их так много, что порой вообще хочется махнуть рукой и называть императора как придется. Но все-таки мы будем придерживаться одного принципа именования по храмовому имени, специально оговаривая случаи отступления от этого правила.