Китайская классическая поэзия в переводах Л .Эйдлина

На Бэйшане

среди облаков белых

Старый отшельник

рад своему покою...

Высмотреть друга

я всхожу на вершину.

Сердце летит,

вслед за птицами исчезает.

Как-то грустно:

склонилось к закату солнце.

Но и радость:

возникли чистые дали.

Вот я вижу —

идущие в села люди

К берегу вышли,

у пристани отдыхают.

Близко от неба

деревья как мелкий кустарник.

На причале

лодка совсем как месяц.

Ты когда же

с вином ко мне прибудешь?

Нам напиться

надо в осенний праздник![116]

Вот свет над горою

внезапно упал на запад.

И в озере месяц

неспешно поплыл к востоку.

Без шапки, свободно

дышу вечерней прохладой,

Окно растворяю,

лежу, отринув заботы.

От лотосов ветер

приносит душистый запах.

Роса на бамбуках

стекает с чистым звучаньем.

Невольно захочешь

по струнам циня ударить,

Но жаль, не услышит

знаток, кому это в радость...

При чувствах подобных

о друге старинном думы,

А полночь приходит, —

и он в моих сновиденьях!

Вечернее солнце

ушло на эапад за гору.

Повсюду ущелья

внезапно укрылись тьмой.

Над соснами месяц

рождает ночную свежесть.

Под ветром источник

наполнил свободный слух.

Уже дровосеки

все скоро уйдут из леса,

И в сумраке птицы

находят себе приют.

А он, этот друг мой,

прийти обещался к ночи,

И цинь одиноко

всё ждет на тропе в плющах.[117]

В горном храме колокол звонкий —

померк уходящий день.

У переправы перед затоном

за лодки горячий спор.

Люди идут песчаной дорогой

в селения за рекой.

С ними и я в лодку уселся,

чтоб ехать к себе в Лумэнь...

А в Лумэне месяц сияньем

деревья открыл во мгле.

Я незаметно дошел до места,

где жил в тишине Пан Гун.[118]

В скалах проходы, меж сосен

тропы в веках берегут покой.

Только один лумэньский отшельник

придет и опять уйдет.

Листья опали

и гуси на юг пролетели.

Северный ветер

студен на осенней реке.

В крае родимом

крутые излучины Сяна.

В высях далеких

над Чу полоса облаков.

Слезы по дому

в чужой стороне иссякают.

Парус обратный

слежу у небесной черты.

Где переправа?

Кого бы спросить мне об этом?

Ровное море

безбрежно вечерней порой...

В тоскливом безмолвье

чего ожидать мне осталось?

И утро за утром

теперь понапрасну проходят...

Я если отправлюсь

искать благовонные травы,

Со мной, к сожаленью,

не будет любимого друга,

И в этой дороге

кто станет мне доброй опорой?

Ценители чувства

встречаются в мире так редко...

Я только и должен

хранить тишины нерушимость, —

Замкнуть за собою

ворота родимого сада!

Учитель там,

где предан созерцанью,

Поставил дом

с пустынной рощей рядом.[120]

Вдаль от ворот —

прекрасен холм высокий.

У лестницы —

глубоко дно оврагов...

Вечерний луч

с дождем соединился.

Лазурь пустот

на тени дома пала...

Ты посмотри,

как чист и светел лотос,

И ты поймешь,

как сердце не грязнится![121]

Мой старый друг

на курицу с пшеном

Позвал меня

в крестьянское жилище...

Зеленый лес

деревню обступил,

Цепь синих гор

за ней уходит косо.

Сидим лицом

на ток и огород.

Пьем. Судим мы

о конопле и тутах...

Когда придет

«двойной девятки» день,

Сюда вернусь

к цветенью хризантемы![122]

В Северный Дом

больше бумаг не ношу.

К Южной горе

вновь я в лачугу пришел:

Я не умен, —

мной пренебрег государь;

Болен всегда, —

и поредели друзья.

Лет седина

к старости гонит меня.

Зелень весны

году приносит конец.

Полон я дум,

грусть не дает мне уснуть:

В соснах луна,

пусто ночное окно…

Колышется лодка —

я в путь по реке отправляюсь:

Мне надо проведать

обитель старинного друга.

Закатное солнце

хоть чисто сияет в глубинах,

Но в этой прогулке

не рыбы меня приманили...

Залив каменистый...

Гляжу сквозь прозрачную воду.

Песчаная отмель...

Ее я легко огибаю.

Бамбуковый остров...

Я вижу — на нем рыболовы.

Дом, крытый травою...

Я слышу — в нем книгу читают...

За славной беседой

забыли мы оба о ночи.

Всё в радости чистой

встречаем и утренний холод...

Как тот человек он,

что пил из единственной тыквы,

Но, праведник мудрый,

всегда был спокоен и весел![123]

Меня весной

не утро пробудило:

Я отовсюду

слышу крики птиц.

Ночь напролет

шумели дождь и ветер.

Цветов опавших

сколько — посмотри!

Направили лодку

на остров, укрытый туманом.

Уже вечереет, —

чужбиною гость опечален...

Просторы бескрайни —

и снизилось небо к деревьям.

А воды прозрачны —

и месяц приблизился к людям.