Кладоискатели

Первое действие

Базарная площадь. Лавки, рундуки. У лавок вывешены лоскутья кумача, пучки сена, вяленая рыбешка на нитке, фуражки. Возле лавок сидят лавочницы; одна вяжет чулок, другая вполголоса беседует с соседкой. У столиков со снедью и лакомствами сидят, пригорюнившись, одетые в лохмотья базарные торговки, ждут не дождутся покупателя. Несколько в стороне, за небольшим столиком, сидит с большой коленкоровой сумой меняла Идл Торба, углубленный в свое дело: он считает деньги. Кончики его пальцев черны, словно обмакнутые в чернила. Перед ним на столике стоят стопки монет различного достоинства — от копейки до серебряного гривенника. На переднем плане Лейви Мозговоер с засученными рукавами, вспотевшим лбом, он разглагольствует. Его окружают лавочники: Борода, Привереда, Милостивец. Идл Торба настораживается, прислушивается, в то же время делает свое дело — считает деньги. Лавочники возбуждены, горячатся.

Жаркий летний день, день поста, семнадцатое тамуза[1].

Мозговоер. Короче говоря, евреи, наши дела незавидны!

Борода. Мало сказать — незавидны. (Вздыхает.)

Милостивец. Упаси и помилуй господи! (Ломает руки.)

Привереда. Откуда это известно? Велик и всемогущ наш бог…

Никто Привереде не отвечает, все глядят на Лейви Мозговоера.

Мозговоер. Раз город переходит в казну[2], наше дело — дрянь. Перво-наперво прикажут снести дома…

Борода. Дома…

Милостивец. Упаси и защити нас господи!..

Привереда. Так сразу и прикажут?

Никто его не слушает.

Мозговоер. Не знаю, как для вас, евреи, но для меня это — величайшее бедствие. Еще прадед мой завещал: наш дом не трогать, ибо наш дом — счастливый дом. А слово прадеда для нас святыня. Вы присмотрелись к моему дому? Наружная стена, выходящая во двор, сильно подалась, уже второй раз подпираем ее горбылем, но перестроить — ни за что! Прадед приказал не трогать… Чего вам больше? Есть у нас бокал — тоже наследство деда, обыкновенный серебряный бокал, я пью из него и совершаю над ним молитву только в пасху. А ну, попробуйте дать мне миллион за этот бокал, — не возьму!

Привереда. А как, если бы я, к примеру, предложил вам полтора миллиона?

Борода (Привереде). Какой же вы въедливый человек! Что вам за охота всем перечить?

Милостивец. Каково его имя, таков и он сам. Не зря его зовут Привереда!..

Мозговоер. Это первым делом. Вторым делом, казна распорядится снести наши лавки, деревянные лавки, и прикажет построить вместо них каменные. А мы тем временем будем терпеть убытки.

Борода. Убытки…

Мозговоер. Правда, мы и теперь иногда по три дня в глаза не видим покупателя, особенно в летнее время…

Борода. В летнее время…

Мозговоер. Но пусть уж хоть так. Как говорится: пока дело тянется по-заведенному, оно по-заведенному и тянется…

Борода. По-заведенному и тянется…

Мозговоер. Возьмите, например, чинш… С нашим нынешним хозяином — одно удовольствие: можешь платить — платишь, а нечем платить — просишь отсрочки. При нужде — задобришь пана Влоцлавского куском фаршированной рыбы, а он тебя трахнет по плечу и прикажет петь ему «Майофес»…[3]

Борода. Петь ему «Майофес»…

Мозговоер. А раз мы переходим к казне, самым главным над нами становится Головешка.

Борода. Головешка…

Милостивец. Пропади он пропадом!

Привереда. Откуда следует, что…

Борода (перебивает его). Что у вас за манера въедаться людям в печенку?..

Привереда. Я спрашиваю, откуда известно, что город переходит в казну?

Мозговоер. Так я же вам про то и толкую, что наш графчик за границей промотался, где-то там в Монте-Карло продулся в карты, спустил все, что ему оставил старый граф. Даже лес и тот он промотал, так что не осталось у него другого исхода, как продать город со всеми потрохами казне…

Борода (к Привереде). Теперь вы наконец довольны?

Привереда. Ведь все это пока не больше чем домысел. Так что я имею право толковать его по-своему. Хочу — толкую так, хочу — толкую этак.

Борода. Так, этак… И всегда у вас получается ни так, ни этак…

Милостивец. Сказано, литвак[4], пустая голова, криводум.

Мозговоер. Вот именно… Когда весь мир в пятницу вечером ест халу, литвак совершает молитву над ржаным хлебцем… (К Привереде.) Каково будет ваше толкование, если я, к примеру, сообщу вам, что слышал это от самого Головешки? (Берется за бороду, закрывает глаза.)

Привереда. А откуда это известно Головешке?

Все переглядываются и ошалело палят глаза на Привереду.

Борода. Тьфу, нечистая сила! И охота же человеку вечно вгрызаться людям в кишки!.. (К Мозговоеру.) Короче, дела наши — хуже некуда. Как же нам быть?

Милостивец. Разве только всевышний явит чудо, и графу пойдет хорошая карта?

Мозговоер (разражается смехом). Получается, по-вашему, что мы должны молить бога за графа?! За то, чтобы графу везло в карты? Давайте лучше, если дело уже идет о чуде, просить всевышнего, чтобы он помог нам найти клад, спрятанный в наших местах Наполеоном. Это, кажется мне, для бога куда более легкое дело!

Борода. А для нас, конечно, куда более верное!

Милостивец. Всевышний всемогущ, он все может, если захочет. (Вздыхает.) Мы уже, однако, давно отчаялись…

Мозговоер. Отчаялись? Это смотря кто… Если бы вы знали, что я нынешней ночью видел во сне, вы не сказали бы — отчаялись…

Борода и Милостивец. Любопытно! Расскажите, и мы истолкуем ваш сон.

Все настораживаются; Идл Торба тоже прислушивается.

Мозговоер. Как вам известно, я по натуре своей такой человек — в сны не верю. Я не любитель пустых сказок и бабьей болтовни…

Борода. Бабьей болтовни…

Мозговоер. Я верю только в то, что вижу своими глазами или могу пощупать рукой. Имеются на свете, к примеру, глупцы, которые пугаются, когда пересекают им дорогу с пустым ведром, или впереди пробегает черная кошка, или на пути встречают попа…

Борода. Попа…

Мозговоер. А я смеюсь над всем этим. Пусть десять пар пустых ведер, сто черных кошек, тысяча попов пересекут мне дорогу десять раз туда и обратно, — мне нипочем!

Борода. Нипочем!

Мозговоер (взявшись за бороду, говорит нараспев). Как же все-таки прикажете это понимать? Вот уже скоро двадцать один год, как мой отец, да будет ему светло в раю, умер, и с тех пор он ни разу не являлся мне во сне. А нынешней ночью — послушайте только! Когда я узнал от Головешки, пропасть бы ему, что наш помещик собирается продать город казне, — я очень расстроился и уснул тяжелым сном. Вдруг я услышал голос отца, услышал, как он мне говорит: «Лейви, сын мой, не горюй, вы вскоре возродитесь…»

Все переглядываются.

Борода (изумленно). Вскоре возродитесь?

Милостивец. Дай бог! Давно пора!..

Мозговоер. Погодите, вы еще не дослушали до конца. И вот говорит мне отец далее: «Все вы воспрянете, а ты выйдешь в большие богачи…»

Борода. В большие богачи? Этими самыми словами?

Мозговоер. Слово в слово: «Ты выйдешь в большие богачи… А когда разбогатеешь, поставишь ограду и новый памятник на моей могиле». Вот так он и сказал. Я все это так же ясно видел и слышал, как вы сейчас видите и слышите меня!..

Борода. Странный сон!

Милостивец. Диво дивное!

Привереда. Что же из этого следует?

Борода (Привереде). Из этого следует, что вы въедливый человек, литвак! Вы никому не верите, только себе одному…

Мозговоер. Вот именно… Он даже самому себе не верит. Литваки — совсем особый народ… Словом, о чем же это я? О сне. Вы же сами прекрасно понимаете, что мне до смерти хотелось услышать, что он еще скажет. Но, как назло, я больше не смог уснуть. Я лежал, как в лихорадке, и все силился понять смысл его слов: «Все вы воспрянете… Ты выйдешь в большие богачи…» Что бы это могло означать? Что-то тут неспроста.

Борода. Неспроста.

Мозговоер. И пришло мне на память то, что отец, мир праху его, рассказывал нам, бывало, как слышанное им от своего отца, а его отец слышал это от отца своего отца…

Борода. От отца своего отца…

Мозговоер. Когда деду пришло время умирать, — он уже был глубокий старец, — собрал он к себе всех детей и обратился к ним с такой речью…

Борода. С такой речью…

Мозговоер. «Знайте же, дети мои, — говорит он, — что я умираю…»

Борода. Я умираю…

Мозговоер. «Меня призывают, — говорит он, — в тот мир…»

Борода. В тот мир…

Мозговоер (к Бороде). Вы, может, перестанете повторять за мной, как попугай?

Борода. Как попугай… (Осекается.)

Мозговоер (мгновение смотрит на него и продолжает рассказ). Короче, на чем же я остановился? На том, как отец моего отца говорил со своими детьми перед смертью… «Запомните же, — говорил он им, — дети мои, ведите себя достойно, поддерживайте друг друга, оберегайте каждый честь другого, как свою собственную честь, и тогда всевышний осчастливит вас и удостоит, — говорил он, — найти клад, который спрятал в этих местах великий Наполеон, когда он шел покорять Москву…»

Борода. Покорять Москву…

Мозговоер. И ни слова больше не произнес он до самой последней минуты…

Борода. До самой последней минуты…

Привереда (к Мозговоеру). Не посчитайте за обиду, я не хочу ничего дурного сказать про вашего деда или прадеда. Мне только хочется знать, что ему стоило уж заодно указать детям место, где этот клад запрятан?

Борода. Ну и умник же вы! Он, вероятно, и сам не знал!

Милостивец. Их поколение еще не сподобилось знать…

Мозговоер. Короче говоря, — о чем тут раздумывать, — как только дед, мир праху его, умер, дети выждали тридцать дней траура, а когда тридцать дней прошли, принялись за розыски клада. Искали его как следует. С усердием искали! Во всем городе искали, во всех уголках, и больше чем где бы то ни было — на кладбище, в том месте, где оно идет под гору, к реке.

Борода. Под гору, к реке…

Привереда. Почему вдруг на кладбище?

Мозговоер. Потому что там, как рассказывают старые люди, великий Наполеон отдыхал со всем своим войском при переходе через Неман.

Борода. Через Неман…

Мозговоер. Старые люди рассказывают, будто известно даже место, где Наполеон стоял и глядел на Неман. На этом месте когда-то стоял домишко. Пока старый граф Ксаверий был жив, этот домик оберегали как зеницу ока. Теперь от него и помину не осталось. Никто не знает, куда он девался…

Борода. Девался…

Мозговоер. И очень даже возможно, что он за одну ночь сгинул.

Борода. Сгинул…

Мозговоер. И очень даже возможно, что именно там, где стоял этот домишко, и спрятан клад: ни больше, ни меньше — тринадцать бочонков с золотыми червонцами.

Борода. С золотыми червонцами. (Вздыхает.)

Милостивец (ломает руки). Тринадцать бочонков с золотыми червонцами!..

Привереда. Кто их считал?

Борода. Нет сладу с этим человеком! (К Мозговоеру.) Значит, дети вашего деда искали понапрасну?

Мозговоер. Не они одни искали, все искали. Весь город искал. И очень даже возможно, что старый граф Ксаверий тоже не прочь был прибрать эти тринадцать бочонков с золотыми червонцами. Но он не знал места…

Борода. Не знал места…

Мозговоер. Никто не знал места, и никто не узнает; а когда узнают, тогда, быть может, настанет время пришествия мессии…

Борода. Пришествия мессии…

Привереда. Мессия?

Милостивец. Мессия!..

Все стоят, пригорюнившись. Идл Торба прислушивается одним ухом. Женщины прерывают свою беседу, хотят расслышать, о чем говорят мужчины, и ловят последнее слово «мессия».

Первая торговка (ко второй). Слышишь, там уже добрались до мессии.

Вторая торговка. Дай бог! Пусть явится мессия, только бы избавиться от горя. Сбросить бы с плеч заботы, — где набраться денег на графа, на квартиру.

Третья торговка. Детям на хлеб.

Четвертая торговка. Хлеб як хлеб, брюхо простит. Нынче, к примеру, пост, так что сегодня еда со счетов долой! Иное дело — плата за учение, горе мне! Плата за учение детей!..

Появляется красивая девушка, нарядно одетая, в шляпке, перчатках, с зонтиком. Женщины оглядывают ее с головы до ног.

Ента (Башеве Мозговоер). С гостьей вас. Ваша дочь идет. (Тихо Гене.) Как она, скажи на милость, расфуфырилась! И как раз в день поста, — семнадцатого тамуза.

Геня (Енте тихо). Не девка, а цимес. Отец с матерью подыхают от жары, а она разгуливает, как графиня… (Громко Башеве.) Ваша Эстерл, не сглазить бы, всходит…

Асна (Гене тихо). Как праздничная хала… (Громко, Башеве). Пора бы вам, Башевеню, призадуматься насчет…

Башева. Жениха? Такой бы мне слиток золота привалил с пришествием мессии, какого жениха мы ей скоро дадим!.. Пусть беспокоятся те, у кого дочери засиделись…

Женщины переглядываются, тихо переговариваются. Эстер приближается. Отец замечает ее и подходит к своей лавке.

Мозговоер (к дочери). Что тебе вдруг здесь понадобилось в такую жару?

Эстер. Я принесла вам письмо. Угадайте откуда?

Мозговоер и Башева. Откуда?

Эстер. Из Америки.

Башева (всплескивает руками). Убей меня гром!.. От Бени?

Мозговоер (к Башеве). Подумаешь, гром от Бени?! Никуда он не денется, твой племянник. Что же он пишет, этот шалопай, из Америки? Давненько не было от него писем. Вначале он еще время от времени писал. Хвастал, что «делает жизнь»… Слыхали вы, чтобы человек «делал» жизнь! Вот болван!.. (К дочери.) Ну, обрадуй мать, прочитай ей письмецо. (Он, видно, не прочь и сам послушать, что пишет племянник; надевает очки, чтобы лучше слышать.)

Эстер садится на скамеечку возле матери, читает письмо; мать, сложив руки, словно на молитве, благоговейно слушает; отец глядит поверх очков, улыбается, ухватив себя за бороду.

Эстер. «К моему любимому дяде Лейви Мозговоеру и к моей любимой тете Башеве Мозговоер. Живите счастливо. Во-первых, сообщаю вам, что я олл райт…»[5]

Мозговоер. Что он такое?

Эстер (читает). «Олл райт…»

Мозговоер (оборачивается к лавочникам, во весь голос зовет). Люди! Хотите получить удовольствие? Идите сюда, услышите разговор, услышите язык!

Лавочники один за другим подходят, женщины прислушиваются издали. Эстер не знает, что делать. Отец подмигивает ей.

Что же ты остановилась? Читай, читай!

Эстер (читает). «Что я — олл райт. Я уже не работаю у других. Я уже сам босс[6]. Имею собственное фарм[7], несколько сот акров земли, домик из шести румс[8], сад, а в саду всякие фрукты — и яблоки, и груши, и черис[9], и пичес[10], и грайпс[11]…»

Мозговоер (посмеивается). Ну, как? Слыхали вы такой язык? Что ни слово, то загвоздка.

Борода. Околесица…

Милостивец. Тарабарщина. Обыкновенный человек не в силах такое понять…

Привереда. Потому что не знаем… Знали бы, — понимали бы…

Борода. Даже тут Привереда не может не перечить. Всегда всем назло!

Мозговоер (дочери). Что же ты остановилась? Читай, читай.

Эстер (читает). «И коней имею собственных, и быков… Имею повозки, сани и кередж[12], на которой я каждое воскресенье выезжаю на прогулку. Водятся и хлеб в мешках и деньги ин кеш[13]…»

Мозговоер (к лавочникам). Вероятно, — в кешени[14]… Все бы хорошо, будь это правда. Одно несчастье: все, что исходит из его уст, — брехня и вранье…

Борода. На небе — ярмарка! Чушь!

Эстер (продолжает читать). «И эверитинг[15] своими собственными руками… И я не сожалею, что отправился сюда, в диз кантри[16], где каждый может разжиться, только бы не ленился, только б охота работать. Плохо лишь, что я синглмен[17], один-одинешенек. Хочу жениться, да никак себе жену не подберу; хочется, чтобы моя жена была из порядочного дома, из моего стейт[18], где я родился. Если мои бизнес[19] мне дозволят, я приеду к вам в гости, заодно побываю на могилах моих родителей. Передайте привет вашей дочери Эстер. Когда я от вас уехал, она была еще беби[20], ей и года не было, теперь она, думаю, уже большая. Посылаю вам мою пикчер[21] и прошу — вышлите мне ваши пикчерс…»

Мозговоер. Что? Что?

Эстер. Он имеет в виду карточку, вот она. (Вынимает из конверта портрет, показывает отцу и матери.)

Из их рук карточка переходит к лавочникам и их женам. Каждый разглядывает ее по-своему. Башева на радостях утирает глаза.

Мозговоер (к Башеве). Коза! Что же ты плачешь? Благодари бога хоть за это. Я от него и того не ждал… (Лавочникам.) С самого детства это был какой-то выродок, ничтожество, не хотел учиться, хотя довольно-таки смекалистый. Содержался у меня, потому что остался, бедняжка, сиротой… Он всегда рвался к ремеслу, а я его к ремеслу не хотел допустить. В нашей семье еще не было ни ремесленника, ни выкреста… (Смотрит на карточку, любуется.) С виду — человек как человек… Вроде купца… (Показывает карточку остальным лавочникам.)

Борода. Вроде купца…

Мозговоер. Дети выходят в люди…

Борода. Выходят в люди…

Привереда (смотрит на карточку). С виду — комедиант. Вроде шарманщика… Ни бороды, ни усов…

Борода. Мыслимое ли дело, чтобы у Привереды что-нибудь прошло без задоринки. (К Лейви Мозговоеру.) Знаете, что я вам хочу сказать?

Мозговоер. А ну, к примеру, любопытно? Берется за бороду, закрывает глаза.)

Милостивец (придерживает Мендла Бороду за руку и обращается к Мозговоеру). Я вам отгадаю, что он хочет сказать. У меня мелькнула та же мысль, когда Эстер читала письмецо…

Борода (выпаливает, спеша опередить Милостивца). Он для вашей дочери в самую пору…

Милостивец. Богом благословенная чета!

Мозговоер (к жене). Слышишь, Башева?..

Башева. Такой бы мне слиток золота привалил с пришествием мессии… (К Эстер.) Что ты так застыдилась, дочка? Это дело житейское…

Привереда. Ша! Зря вы жаловались, что пала выручка, — вон идет покупатель…

Слово «покупатель» действует как бомба. Все бросаются к своим лавкам. Появляется Влоцлавский. Он одет в короткий белый плащ поверх долгополого черного сюртука, над глазами широкий козырек, в руках зонтик из желтой парусины. Останавливается, отводит руку в сторону и, задирая голову, оглядывает базар, все глаза устремлены на него.

Борода (издали). День добрый, вельможный пан!

Привереда. Что пан изволит покупать?

Милостивец (кланяется ему издали). Давненько пана не видно было!

Мозговоер (отталкивает остальных лавочников). Не видите разве, что пан идет ко мне? (К Влоцлавскому, показывая на свою лавку.) Прошу, прошу! (К Башеве.) Корова! Что ты сидишь? Встань, проси его в лавку, может, купит что-нибудь!

Башева встает перед Влоцлавским с заискивающей улыбочкой. Встают и остальные торговки; показывая ему на лари, они начинают перечислять свои товары.

Первая торговка. Дорогой пане! Бардзо сличне цукерки[22], ленты, суровые нитки, пан, канитель с лакрицей!..

Вторая торговка. К вашим услугам, пане! Индюшечьи семена, милюты и секуты, бардзо пшиемны[23] от кашля!..

Третья торговка. Добрых терзаний, пане, наши вам напасти, полный набор несчастий, напрасных мук!..

Влоцлавский (благодушно). Пся крев[24], отродье сатанинское! Ниц не потчебно[25], прекрасные хозяюшки. (Показывает зонтиком на менялу.) До тэго лайдаку![26] (Направляется к Идлу.) Як се маш[27], пан Юдко, за здравие или за упокой?

Торба (срывает с головы шапку перед Влоцлавским, победоносно глядит на лавочников). День добрый, пане, что слышно нового, пане? (Уступает ему свою скамеечку, для себя берет у одной из торговок перевернутый ящик.)

Влоцлавский (к Идлу Торбе). Сядай, Юдко, бендземо[28] обсуждать халоймес[29].

Садятся друг против друга, тихо беседуют.

Борода (к Лейви Мозговоеру). Вы же человек с головой… О чем, по-вашему, этот пан может говорить с менялой?

Милостивец. Конечно, насчет одолженьица. О чем другом пану говорить с евреем?

Привереда. С чего вы взяли?

Борода. Вот! Привереда тут как тут! Черт — свое, Привереда — свое!

Мозговоер. А я вам скажу, что все вы глупцы. Они говорят о том, о чем я вам сейчас рассказывал… (Меняле издали.) Реб Идл-сердце, а ну, прощупайте-ка его, этого пана, насчет того пана, касательно той истории, что выкрест мне вчера рассказывал…

Торба (Мозговоеру). Евреи, прекратите! Пан разумеет всякое наше слово…

Влоцлавский (меняле). Чего от тебя хочет тэн[30] богохульник? (Показывает на Мозговоера; вдруг замечает Эстер, выпрямляется, подкручивает усы.) Яка ладна цурка у тэго[31], майофес![32] (Подмигивает девушке.)

Эстер (не может вынести взгляда Влоцлавского, поднимается). Мама, я иду домой!

Башева. Иди, дочка. Скажешь Зелде, — пусть посолит кусочек курицы и поставит варить бульон. Отцу будет чем подкрепиться после целого дня поста.

Эстер направляется домой. Все женщины провожают ее глазами. Эстер ушла.

Ента (Гене). Выступает, как пава…

Геня (Енте). Как дочь графа Броницкого…

Асна (обеим). Будто и в самом деле нет ее красивее на свете! (Башеве.) Слышите, что я вам скажу, Башевеню, вам за вашу дочь нечего кручиниться. Как говорят, красота девичья — половина приданого.

Башева. Такой бы мне слиток золота привалил с пришествием мессии…

Вдали появляется Авремеле-меламед, ведет за руку Ицика. Ицик плачет.

Борода (к остальным лавочникам). Смотрите! Зачем это идет сюда Авремеле-меламед с наследничком менялы?

Милостивец. Мальчишка, вероятно, нашалил в хедере. Вот меламед и ведет его, чтобы разложить на скамеечке при папаше.

Привереда. Из чего это следует?

Борода (к Привереде). Скажите на милость, Привереда, вы когда-нибудь перестанете задавать вопросы и вгрызаться людям в кишки?

Меламед (подводит Ицика прямо к столику менялы, но тот поглощен разговором с Влоцлавским). Я привел к вам вашего малого. Быть может, он виноват, а может быть, и нет. Но на всякий случай я ему, прошу прощения, всыпал…

Торба (кричит на меламеда). Что вы мне морочите голову? Вы ведь видите, мы разговариваем!

Меламед отступает. Его окружают лавочники.

Борода. Какая беда приключилась, реб Авремл? Почему он так плачет, этот малый?

Милостивец. По-видимому, выкинул какую-нибудь штуку?

Меламед. Скажу вам, евреи, так: может быть, он виноват, а может быть, и нет. Дело было, вот как дело было: семнадцатого тамуза, у меня заведено, оставляю детей до полудня без дела, пусть погуляют. А после полудня принимаемся за ученье, повторяем очередной раздел Пятикнижия. Вдруг вижу — мои ученики шушукаются… Я не люблю секретов, не люблю… Спрашиваю: «Дети, что случилось?» Они отвечают: «Ничего особенного, монета». Спрашиваю: «Какая такая монета?» Они отвечают: «Он нашел золотую монету», — и указывают на этого малого. Беру в оборот малого: «Ицик, где ты взял монету, Ицик?» Он отвечает: «Нашел…» Я говорю: «Где?» Он отвечает: «На старом кладбище». Я говорю: «Ицик, ты врешь, Ицик. Твой отец меняла, ты украл монету у своего отца…» Прежде всего я его, прошу прощения, выпорол. А теперь привел к отцу, — послушаем, что отец скажет…

Мозговоер (к остальным лавочникам). Нравится вам эта история? (Хватает за руки меламеда и мальчика, ведет их к меняле.) Реб Идл, бросьте пана и выслушайте лучше интересную историю о вашем сыне!

Торба (испуганно). А? Что такое? (К меламеду.) Что он натворил?

Меламед. Ничего. Дело было, вот как дело было: семнадцатого тамуза, у меня заведено, оставляю детей до полудня без дела, пусть погуляют. А после полудня беремся за ученье, повторяем очередной раздел Пятикнижия. Вдруг вижу — мои ученики шушукаются… Я не люблю секретов, не люблю… Спрашиваю: «Дети, что случилось?» Они отвечают: «Ничего особенного, монета». Я им говорю: «Какая такая монета?» Они отвечают: «Он нашел золотую монету», — и указывают мне на вашего малого, на Ицика, значит… Беру его сразу же в оборот: «Ицик, где ты взял монету, Ицик?» Он отвечает: «Нашел…» — «Где?» — «На старом кладбище». Я говорю: «Ицик, ты врешь, говорю. У тебя отец меняла, ты у него украл, говорю». Прежде всего, прошу прощения, я вкатил ему добрую порцию розог, а теперь привел его к вам вместе с монетой. Вот она, эта монета! (Передает меняле золотую монету.)

Все окружают менялу, хотят увидеть монету. Меняла разглядывает ее, взвешивает на ладони, ударяет об стол, царапает ногтем, пробует на зуб.

Торба. Нет, эта монета — не моя монета. Я уже давненько не имел и даже не видывал таких. Это — настоящий наполеоновский червонец. Видимо, из тех наполеонов, что водились в старину.

Мозговоер (простирает руки ввысь). Евреи! Люди! Слышите? (К жене издали.) Башева, где ты? Мне нехорошо! То есть мне хорошо! Нам хорошо! Всем нам хорошо!

Башева (бежит к мужу, за ней остальные женщины). Бог с тобой! Лейви, что с тобой?

Мозговоер. Ничего, ничего… Люди! Поздравляю! Мы возродились! Мы воспрянули! Сбывается сон! Мой сон! (Бегает взад и вперед.) Теперь я понимаю! Я знаю, где лежит клад! На кладбище, на старом кладбище; там лежит мой отец, мир праху его, и отец моего отца! Там, должно быть, Наполеон и схоронил этот клад. Ясно как божий день! Тринадцать бочек золотых монет!.. Люди, что же вы стоите? Что тут раздумывать? Идем! Бежим! Возьмем с собой этого мальчика и бежим на старое кладбище искать клад!.. (Хватает Ицика за руку.)

Все в экзальтации. Лица мертвенно-бледны. Женщины ломают руки. Слышатся возгласы: «Клад!.. Клад!.. Клад!..»

Торба (все время стоит ошеломленный, неожиданно срывается с места, одним движением сгребает все деньги и смахивает их со стола в свою коленкоровую суму, подлетает к Лейви Мозговоеру и вырывает Ицика из его рук. Он вне себя). Еврей! Полегче! Полегче ручищами! Он спешит, он бежит… Куда? Куда вы бежите?

Мозговоер. Как так — куда? За кладом!

Борода. За кладом!

Милостивец. Искать клад.

Женщины. Клад! Клад!

Торба. Какой клад? Откуда клад? Манна с неба, что ли? Дался им золотой клад! Болтовня! Чушь несусветная! Мало ли что дитя лопочет! Золото — языком намолото!

Мозговоер. Скажите пожалуйста! Дитя лопочет!.. Реб Идл! Знаем мы эти штучки! (К толпе.) Скажите пожалуйста, каков умник, этот меняла! Он хочет всех нас надуть, одурачить!

Борода. Одурачить!

Милостивец. Всевышний над нами сжалился, прислал нам такой клад…

Привереда. Такой… Ни рубль, ни грош — рукой не наберешь…

Мозговоер (Привереде). Разумеется, вы не можете не быть заодно с менялой, не можете не перечить всему миру! (Меняле.) Реб Идл! Не пройдут вам ваши штучки! Люди! Почему вы молчите?

Поднимается большой шум.

Торба (сильно возбужденный и вспотевший, к Лейви Мозговоеру). Тьфу! Постыдились бы! Рассудительный человек, не сглазить бы! Человек с головой! А поднимаете тарарам из-за глупости, из-за какой-то монеты! Червонец как червонец! Что в нем особенного?.. Червонец!..

Мозговоер. Червонец, говорите вы? Червонцы, реб Идл, червонцы, а не червонец! Тринадцать бочек золотых червонцев! Вы что думаете? Это вам так просто с рук сойдет? (К толпе.) Люди, вы слышите? Червонец, говорит он!..

Торба (вымещает свою злость на Ицике и меламеде). Погоди, погоди, болван, уж я тебе отсыплю монет! (Меламеду.) А вы, безмозглый вы человек! Зачем вы пришли сюда? Кто посылал за вами? (Берет Ицика за руку и собирается идти.) Пойдем ко всем чертям, домой!

Мозговоер (преграждает ему путь). Домой? Ну, нет! Если идти, то всем вместе! Клад общий! Знаете вы, что значит слово «общий»? У нас есть ясный и определенный закон: если кто находит какой-нибудь предмет, а другой крикнет «общий» — находка принадлежит обоим, пропало!

Борода. Про-па-ло!

Мозговоер. И тем более когда речь идет о такой вещи, как клад. Раз это клад — он принадлежит всем! Люди! Почему вы молчите?

Шум все больше нарастает. В возникшей суматохе забыли про Влоцлавского. Его оттеснили в сторону.

Влоцлавский (потеряв терпение, выходит вперед). Пся крев, сатанинске отродье! Цо ту за гармидер?[33]

Мозговоер (к толпе). Срамота перед паном, право! Пусть пан тоже знает об этом деле! Люди, пустите меня, я знаю по-польски! (Говорит, мешая еврейскую и польскую речь, машет руками.) Пан! Тэн хлопек (показывает на Ицика) учится у этого жидека (показывает на меламеда). Нашел он монету, червонец, из клада, пан, от скарба, что находится у нас на цментарже, на кладбище, пан…

Борода. На кладбище, пан…

Мозговоер. Там лежит мой отец, мой ойтец, пан, и отец моего отца — вшистки[34] Мозговоеры там лежат…

Борода. Все Мозговоеры там лежат…

Мозговоер (Бороде). Кто вас просит? Зачем вы мне помогаете говорить? Я умею сам! (Пану.) И вот, значит, нашел он там только что злоты, пан, червонец, наполеон из тех наполеонов, которые Наполеон когда-то здесь спрятал… Пан, конечно, знает, какой Наполеон…

Влоцлавский. Наполеон Бонапарт, который шел бить москалей в року тысенцы ошимсот дванашти?

Мозговоер (обрадованно к толпе). Вот! Слышите? Пан знает! Мой отец… (Влоцлавскому.) Мой ойтец, пан, уже давно мне говорил… (Меняле.) Что вы мне подмигиваете? Вам не поможет никакое подмигивание! Этот пан не такой пан…

Борода. Не такой пан…

Влоцлавский (со злостью). Цо ту за плутни, шахер-махер? (Ударяет зонтиком по столу менялы.) Пся крев, вшистко се належе до пана грабья[35], мошенники!

Мозговоер (к толпе). Пан говорит, что клад вовсе принадлежит графу…

Толпа застывает.

Торба (приходит в себя, обращается к Мозговоеру). Ну? Чего вы добились своим галдежом? Не пожелали добра Иакову, вот и придется отдать все Исаву…[36] Доигрались!..

Мозговоер (после короткой паузы хлопает себя по лбу). Евреи, тише! У меня есть мысль! Меня звать Лейви Мозговоер! Я происхожу, понимаете ли, из Мозговоеров!

Борода. Из Мозговоеров…

Мозговоер. И я нахожу, пожалуй, даже полезным, что пан знает о кладе. Надо, чтобы пан имел в кладе равную с нами долю. Это может пригодиться в дальнейшем в наших отношениях с графским двором. Потому что, понимаете ли, если узнают во дворе и до графа дойдет, что мы заполучили клад, — тринадцать бочек золотых червонцев, — у него у самого может разгореться аппетит. Эти червонцы ему, бедняжке, очень нужны в Монте-Карле для игры…

Борода. Для игры…

Мозговоер (Влоцлавскому). Пане! Предлагаю, чтобы пан получил долю, вошел компаньоном в клад, наравне со всеми нами, пане!

Влоцлавский (стоит, подбоченясь). Хоци шели — половина моя, хоци шелох — половина твоя?

Мозговоер. Доля в долю, пане, як бога кохам![37] (К толпе.) Послушайте меня, люди, ударим с паном по рукам! Соглашайтесь и говорите: згода![38] Кричите же, люди: згода!

Все. Згода! Згода!..

Мозговоер. Слушайте же, братья евреи, и пусть пан тоже слушает… Бог послал нам счастье, клад, какой попадается раз в тысячу лет. Вот мы и должны прежде всего дать святую клятву, что все мы здесь равные компаньоны… Таково уж, видно, наше счастье, шченстье, пан, наша удача…

Борода. Наша удача…

Мозговоер (Бороде). Кто вас просит подталкивать телегу? (Засучивает рукава. К толпе.) А впрочем, постойте! Знаете что? Давайте все пойдем к раввину, и немедля! (К Влоцлавскому.) До пана рабина, пане! У нас есть раввин, пане, истинный клад, а не раввин!

Борода. Истинный клад, а не раввин…

Влоцлавский. Добже, жиди, пойдемо до пана рабина.

Мозговоер. Вы слышите? Что это за золотой пан! Он согласен положиться на нашего раввина! Истинный клад, а не пан!

Борода. Истинный клад, а не пан!

Мозговоер (спесиво, тоном главного командира). Запомните же, дети, — единство, единство! И держите язык за зубами, потому что дело идет о кладе! А клад, понимаете ли, это — деликатная материя! Клад боится дурного глаза…

Борода. Дурного глаза…

Мозговоер. И больше всех следует остерегаться нашего городового, пропади он пропадом! Потому что, если, упаси бог, дознается эта пиявка Головешка… Прибрала бы его холера, владыка небесный!

Борода. Холера, владыка небесный!

В эту минуту, словно из-под земли, вырастает Головешка. На нем форма полицейского, его обвислые плечи оттягивает шашка. Фуражка с кокардой сидит на его черных курчавых волосах как гостья. На груди крест. Еврейские глаза Головешки глядят на толпу. Толпа глядит на Головешку. Его видят все, кроме Лейви Мозговоера и Мендла Бороды.

Мозговоер (Влоцлавскому). Этот Головешка, пане… Взяла бы его погибель, пане!

Борода. Погибель, пане.

Головешка слышит, как его клянут, Мозговоер поворачивает голову туда, куда смотрят все, замечает городового, срывает с себя шапку и кланяется весьма дружелюбно. Головешка отвечает тем же манером.

Медленно падает занавес.